из Молдавии приехал полюбоваться Северной Венецией. Убили,
ограбили. Взяли куртку хорошую, часы золотые, деньги, видеокамеру...
Вычислили мы орлов, взяли. Но вообще-то дело дохлое: оба в несознанке, улик
никаких и, судя по всему, придется обоих отпускать. Тогда я связался с
Молдавией, попросил самое точное описание его вещей: часов, куртки,
бумажника, марку камеры. Потом все это добро, вернее - похожее, по знакомым
собирал. И сунул голубчикам свои "вещдоки" в морду: вот, ребятки, вещи
убитого молдаванина. И ведь раскололись! Тут, главное, темп допроса
держать. Давить со страшной силой.

- Спасибо, что растолковал, - ответил я. Димка засмеялся.

- Ну так что насчет пальто? У нас уже есть кроссовки, резинка жевательная.
Добавим к этому пару ружейных патронов и пальтецо. Вот, Игорек, взяли мы
твоего Сашу. Сейчас ему на хате уже ломают пальцы. И он уже дает показания
на тебя. Сломается Игорек, заговорит. Глядишь, и телефончик Сашин вспомнит.
Должен же быть у них какой-то канал связи.

Идея была вполне реальная. Если крепко прижать Строгова с липовыми
"вещдоками" и вдвоем прессовать его, все время намекая на бандитов -
дружков Нокаута, которые уже ищут Матвеева... он может расколоться. На
закаленного блатаря такие штуки не особо действуют. "Очную ставку давай,
начальник", - скажет блатной и ухмыльнется. А вот "интеллигент" Игорь
Строгов может расколоться. Идея хоть и не была шедевром
оперативно-следственной работы, но мне понравилась. Я так Димке и сказал.
Но он вдруг сам же от нее и отказался.

- Стоп, - говорит Димон. - Идейка, конечно, рабочая, но мы оставим ее на
самый крайний случай. Я вот что подумал, Леня. Сумму, наверное, Саша
Матвеев зарядил Игорьку неслабую?

- Да уж наверно.

- И я думаю, что навряд ли Игорь расплатился.

- Почему?

- Деловой человек, Леня, не будет держать несколько десятков тысяч баксов в
чулке. Пять, десять тысяч - возможно, допускаю. Но остальные бабки вложены
в дело. Их еще нужно достать. Занять, взять кредит, продать что-то и так
далее. За час такие вещи не делаются, а у Игоря времени не было. Двадцать
третьего Саша завалил Нокаута, и они сразу разбежались. В тот день, скорее
всего, не встретились. А двадцать четвертого Строгов был уже в нежных руках
наших коллег. И был в этих руках десять суток. То есть опять же никак не
мог заплатить. А Трубников все это время где-то отсиживался, ждал денег.
Без денег он никуда не сорвется. Не для того он человека погубил... Потом,
по истечении десяти суток, наш лепший кореш Строгов выходит. Вот здесь-то и
начинаются выплаты! И я не убежден, что они все сделаны. Значит, они должны
контактировать. Если не адрес, то номер телефона или, допустим, пейджера
Саши Строгов должен знать.

- Может и не знать, - ответил я. - Может быть, Саша сам выходит на связь.

- А что мы будем гадать? - возразил Димка. - Давай-ка завтра пощупаем
записную книжку товарища Строгова. Может, и найдем какой интересный
телефончик.

На этом мы с Димоном и порешили. Он ушел, а я поехал домой. Я ехал и думал:
что за черт? Почему же так устроена наша правоохранительная система, что
лучшие кадры... Нескромно. Знаю, что нескромно... Плевать! Убийцу Матвеева
вычислили мы вдвоем, а не официальная служба. Почему система устроена так,
что лучшие кадры из системы уходят? Замордованные кто нищенской зарплатой,
кто бюрократической дурью - уходят. Добро, когда уходят в шарашки, на
шабашки. Но ведь уходят, случается, в криминал... А сколько настоящих
ментов уже спилось? А какие потери понесла питерская милиция за те годы,
когда ей руководил один генерал из внутренней службы? Генерал все грозил
разобраться с "тамбовскими", но "тамбовские" как были - так и есть, а
оперов и следаков в те годы много уволилось. Я ехал и думал, сколько пользы
мы могли бы принести системе, но оказались ей не нужны... Мысли были
обычные, неновые. Передуманные и переговоренные в ментовских компаниях сто
раз. И уже, казалось мне, все давно отболело. Но стоило мне разок
прикоснуться к прежнему моему ремеслу - и вот заболело опять. Именно
поэтому мы с Петрухой не можем поставить точку на незавершенном деле. Не
можем, не хотим просто получить честно заработанные деньги, а потом пойти
пить водку со спокойной душой.

Матвеев-Трубников в Питере. И я не успокоюсь, пока не защелкну на нем
наручники. Может быть, это сделаем не мы, а действующие сотрудники... это
не принципиально. Но для меня очень важно, чтобы это произошло.

Мысли потекли в привычном направлении, и я стал прикидывать: а правильно ли
мы идем? Версия, которую мы с Димкой построив или независимо друг от друга,
была изящна, проста и логична. Но все же была совершенно умозрительна.
Базировалась на опыте и на интуиции. Я был на девяносто девять процентов
уверен, что прав, что все именно так и было... но не имел ни одного
доказательства.

Я вспомнил случай, как в начале девяностых братаны развели одного барыгу -
директора крупного универсама и нескольких торговых точек поменьше. Во
время одной стрелки, когда терли пустяковый рабочий вопрос, на глазах
барыги "вспыхнул скандал", и один из братков, глазом не моргнув,
"застрелил" другого. Все выглядело натурально: выстрел, кровь, труп.
Директор был ошеломлен. Его в буквальном смысле трясло. После этого
"зверского убийства" он был полностью в руках братков.

В случае со Строговым мы, видимо, имеем вариант этой истории. Да что там
"видимо"? Я в этом уверен. Я только не знаю, планировал Трубников это
загодя или его "озарило" и он принял решение в последний момент.

Я мысленно прошелся по всей схеме и не нашел в ней откровенных глупостей
или натяжек. Завтра, подумал я. Завтра все решится.

* * *

Петрухин:

Ленька меня частенько удивлял. В очередной раз удивил сегодня. То, что
произошло в офисе "Магистрали" двадцать третьего апреля, с самого начала не
укладывалось в привычные схемы. Это настораживало. Интуиция подсказывала:
что-то здесь не так. И версия "провокационного" убийства лежала, в
общем-то, на поверхности. Но все же пришел я к ней не сразу. Мне
понадобилось сопоставить "виртуальный психопортрет Матвеева", его образ
жизни (о котором я еще и сейчас почти ничего не знаю, а только ДОГАДЫВАЮСЬ)
и нелогичный "дублет" в "Магистрали".

А Ленька все это просек раньше меня. Голова у него варит что надо, в
напарнике я не ошибся. Сыщик - это все-таки совершенно особая профессия.
Стать путевым сыскарем можно только тогда, когда ты болеешь душой за дело.
И тогда уже ты "кубатуришь", как Ленька скажет, помимо своей воли. Ты едешь
замотанный с работы, почти валишься с ног, но все равно кубатуришь в голове
варианты... А потом жена говорит тебе, что ты сволочь и эгоист... А товарищ
полковник Мудашев говорит тебе, что все начинается с элементарной
неряшливости в делах, а заканчивается выстрелом в товарища... А жена
ослепшего Костыля говорит, что ты козел.

И ведь, наверное, они в чем-то правы. Все правы. Костылева жена уж точно
права.

Ленька высадил меня у подъезда и укатил на своей "антилопе". Мы с ним очень
разные: он - педант. С каждой бумажки снимает копию и складывает в
папочку... Товарищу Мудашеву придраться было бы не к чему.

Впрочем, товарищи Мудашевы всегда находят, к чему придраться. Ленька уехал,
а я пошел домой. Хотелось выпить, но я пить не стал.

Завтра мы будем колоть Строгова.

* * *

Игорь Васильевич Строгов приехал на работу ровно в девять. В принципе, он
мог бы приехать позже, потому что загружен был в последнее время слабо.
Брюнет бывшему другу детства больше не доверял, к новым сделкам не
допускал, и Строгов вел только те темы, которые обязательно требовали его
личного участия. Да и они потихоньку передавались другим сотрудникам.
Работа Игоря Строгова в "Магистрали" определенно подходила к завершению. Он
все еще занимал свой шикарный кабинет дверь в дверь с Брюнетом. Его все так
же уважительно называли по имени-отчеству, но всем было ясно: Строгову в
"Магистрали" не работать. Это было чертовски обидно и несправедливо. Именно
он, Строгов, стоял у истоков дела. И сделал не меньше, а может быть, и
больше, чем Брюнет. И Брюнет должен это понимать. Понимать, не подталкивать
друга детства в пропасть, а напротив - помочь... Да, сорвались две сделки.
Да, в прессе появились заказные статьи. Да, финансовые документы попали под
контроль УБЭП. Но все поправимо! Можно заказать встречные статьи в газетах.
Можно провести дополнительные переговоры с партнерами, можно "договориться"
с УБЭП, в конце концов.

...Только с Брюнетом нельзя договориться. Вместо того чтобы нормально,
по-мужски перетолковать за бутылкой коньяку, Витя нанял двух каких-то
ментов. И эти два отморозка роют теперь под него, Игоря Строгова. Нарыть
они ничего не смогут. НИ-ЧЕ-ГО. Но чтобы оправдать свой гонорар, представят
"отчет о проделанной работе", где обольют Игоря грязью. Доказать ничего не
могут, так поставят все под сомнение, подберут хитрые ментовские
формулировочки.

Игорь Васильевич понимал, что дело дрянь. Совсем дрянь. Брюнет выпрет его
из фирмы, поставит на бабки в возмещение ущерба. А он уже и так попал...
крепко попал. И все рушится. Рушится на глазах, и ничего нельзя сделать.

Игорь Строгов нервничал, не мог заснуть без таблетки снотворного и бокала
коньяку. Утром вставал тяжело. Разбитый, мрачный. Радовало одно - спал без
кошмаров. В "Крестах" ему каждую ночь снился сон: мертвый Лешка Тищенко на
полу, с развороченной головой... Саша с ружьем в руках. Во сне он кричал и
просыпался как от толчка... как от толчка отдачи той помповухи.

Игорь Васильевич приехал ровно в девять, поставил свой БМВ на стоянку и
прошел в офис. В приемной - а приемная у них с Брюнетом была одна, общая...
и секретарша Леночка была общая, что всегда вызывало шуточки со стороны
знакомых, - в приемной сидели ЭТИ. Двое.

Эти двое поздоровались со Строговым. И посмотрели на него. Внимательно так
посмотрели... На душе стало еще более пакостно.

* * *

Брюнет на службу опоздал. Впрочем, хозяин опоздать не может. Он - хозяин, и
этим все сказано. Виктор Альбертович вошел в приемную в десять минут
десятого, бросил на ходу: "В пробку попали". Но наверняка соврал: его джип
с сиреной, маячком и "мэриевскими" номерами довольно легко преодолевал
пробки.

- Извините, мужики, - сказал Брюнет Петрухину и Купцову уже в кабинете. -
Если я правильно понял, у вас появилась какая-то идея?

- Возможно, - ответил Петрухин. - Я не уверен, что она плодотворная и уж
тем более дебютная, но есть одна идейка... ты пальто и патроны привез?

- Да, в машине. Сейчас охранник принесет.

- Можно не спешить, - сказал Петрухин. - Вполне вероятно, что реквизит и не
понадобится. Пока нам бы хотелось посмотреть записную книжку господина
Строгова.

Брюнет пожал плечами:

- Нет ничего проще. Сейчас прикажу - в зубах принесет.

- Нет, - быстро сказал Купцов, - не так. Нам нужно провести проверочку
по-тихому. Требуется, чтобы вы вызвали к себе Игоря и гарантированно
продержали его минут тридцать.

- И опять-таки нет ничего проще. Через пятнадцать минут у нас начнется
совещание. Продлится оно никак не меньше тридцати минут. А нужно будет -
растяну на час.

- Замечательно. Кроме этого, нужно, чтобы вы убрали на это же время вашу
очаровательную Леночку из приемной.

- Говно вопрос, мужики, - усмехнулся Брюнет. Он нажал кнопку селектора,
бросил: - Лена, три кофе.

Спустя полторы минуты в кабинете появились ноги, улыбка на смазливой
мордашке и поднос с тремя чашечками кофе. Кофе распространял благородный
аромат. Даже не гурман сказал бы, что кофе хорош. А Брюнет был гурманом.
Еще с поры фарцовки он разбирался в качественных напитках и запросто
отличал по запаху сорта виски, а на вкус греческие оливки от испанских...
Кофе был несомненно хорош.

- Что за бурду ты нам принесла? - недовольно сказал Голубков в спину
секретарше. Лена остановилась в дверях, удивленно обернулась:

- Виктор Альбертович, но это же...

- Это бурда. Это пойло из вокзального буфета.

- Да нет же, Виктор Альбертыч, это...

- А я сказал: пойло для бомжей. Такое говно ты можешь подавать своему
бойфренду. А ко мне приходят солидные, приличные люди... тебе надоело у
меня работать, золотце?

- Я...

- Я спрашиваю, тебе надоело? Ты хочешь, чтобы я перевел тебя в палатку на
рынок? - с напором говорил Брюнет. Лицо секретарши (английский, знание ПК,
отпуск в Анталии, мечта об удачном замужестве, шейпинг, белье из магазина
"Синьора") потихоньку наливалось краской. - Бегом в "Европу". Найдешь
Лелика или Зураба. Пачку "Saeco". Скажешь: для меня. Поняла?

- Поняла, Виктор Альбертович, - ответила, глядя в пол, Лена. Партнерам было
стыдно и неловко. Именно они стали невольными инициаторами этой безобразной
сцены. Лена вышла. Брюнет сделал глоток кофе, улыбнулся и сказал:

- Говно вопрос, господа сыщики. Сейчас я вызову Игорька. И можете работать.
Как минимум сорок минут у вас есть.

* * *

Обыск - процедура довольно утомительная. В кабинете Строгова (площадь около
двадцати квадратных метров) стояли стол, диван, журнальный столик и два
кресла в углу, большой трехстворчатый шкаф-купе, наполовину набитый
бумагами. Также имелся сейф, а на столе светился экран компьютера. Эти два
последних хранилища информации были вообще недоступны. Провести
качественный обыск за полчаса в кабинете было абсолютно нереально. Тут либо
повезет, либо нет.

Партнерам повезло. Они сразу увидели на столе раскрытый "дипломат" и
лежащую в нем записную книжку. Записная книжка делового человека по толщине
и формату зачастую отличается от книжечки карманной. Потому и носят ее, как
правило, в "дипломате". Купцов сразу взялся за книжку, Петрухин сел листать
перекидной календарь на столе. Он открыл его на странице "29 февраля" и
двинулся "к двадцать третьему апреля". Записей и пометок, часто
сокращенных, было довольно много. Довольно часто встречались номера
телефонов или две буквы "тр." - видимо, сокращение от слова "труба",
"трубы". Все, что так или иначе вызывало сомнение, Петрухин быстро
переписывал на лист бумаги. Некоторые записи были совершенно неразборчивы.
Аналогичную работу Купцов проводил с записной книжкой. В первую очередь его
интересовали телефоны, помеченные инициалами. А среди инициалов - те,
которые включали буквы "А", "С", "М" или "Т". Довольно быстро он обнаружил
номер, принадлежащий "Саше Т.". Но это был номер телефона из коммунальной
квартиры, где "Саша Т." больше не живет...

Партнеры работали быстро, но время все равно бежало еще быстрей. В приемной
их страховал охранник Брюнета, посаженный вместо Леночки... После изучения
записной книжки и настольного календаря пришел черед ящиков письменного
стола. Их просмотрели бегло, формально: в ящиках уже пошуровали сотрудники
милиции и рассчитывать на что-то интересное не приходилось... Так оно и
вышло.

Время бежало, а незаконный обыск пока не дал никаких ощутимых результатов.
Листок бумажки с координатами "Саши Т." (если он вообще существует) мог
быть спрятан в одной из папок внутри шкафа. Он мог лежать где-нибудь за
плинтусом, быть записан вразбивку, по одной цифирке на разных страницах
календаря. Он мог лежать под ковриком БМВ. Или храниться дома у Строгова.
Или на той квартире, что он купил для встреч с любовницей. Он мог быть в
памяти компьютера. Или в памяти самого Строгова. Или... есть еще тысяча
мест, где можно разместить несколько цифр телефонного номера.

Петрухин с кислым видом задвинул створку шкафа и откатил в сторону другую.
Внутри висел на плечиках плащ Игоря Васильевича. Неожиданно в кармане
Петрухина зазвонил телефон. Дмитрий быстро вытащило его, поднес его к уху:

- Але.

- Наталья Николаевна, - сказал голос Брюнета. - Прошу прощения, что
опоздал, но у меня совещание подзатянулось. Однако минут через пять
закончим.

- Спасибо, Варвара Пантелеевна, - буркнул Петрухин. - Понял тебя.

Он убрал телефон в карман, бросил Купцову:

- Брюнет. У нас осталось четыре минуты.

В наружных карманах строговского плаща обнаружились ключи от машины с
брелоком сигнализации, носовой платок, немного мелочи - российской и
финской. Во внутренних нашлась пластмассовая расческа со следами перхоти,
пластиковая гильзочка с таблетками и... две таксофонные карты. Одна
нераспечатанная, в полиэтилене. Купцов повертел их в руках и собрался было
положить обратно, но Петрухин весело оскалился и сказал:

- Э-э, нет, Леня. Постой. Дай-ка их сюда.

- Зачем? - спросил Купцов. А потом вдруг тоже улыбнулся и произнес:

- Ты хочешь сказать, что...

- Я хочу сказать: зачем человеку, у которого двадцать четыре часа в сутки
под рукой сотовый телефон, таксофонная карта? А, Ленчик, голова светлая?

Купцов засмеялся и ткнул партнера в бок. Потом они переписали номера
таксофонных карт и вернули их на место - в компанию расчески и таблеток.

Когда закончилось совещание у Голубкова и Строгов в стайке нескольких
сотрудников вышел из кабинета, партнеры сидели в приемной и мирно
беседовали с охранником. Спустя еще две минуты появилась Лена, привезла
"хороший" кофе вместо "плохого".

* * *

А зачем, действительно, человеку, имеющему сотовый телефон, таксофонная
карта?.. Нелогично как-то. Сотовая связь не особенно дешева, но,
безусловно, удобна. На связи владелец аппарата находится всегда: дома, на
даче, в автомобиле, на рыбалке, даже в туалете. Ему нет никакой нужды
суетиться с картой и искать телефон-автомат. Он вынимает из кармана или из
сумочки или снимает с брючного ремня изящную и почти невесомую игрушку и
небрежно тыкает пальцем в клавиатуру. Телефон негромко мурлычет, нежно
светится дисплеем, и счастливый обладатель сотовой связи - в эфире.

Игорь Строгов купил таксофонную карту. Даже две. В отличие от подавляющего
большинства малоимущих граждан, которым сотовый аппарат не по карману, он
давно уже привык к этой простой, удобной и надежной игрушке. (Эй, господа
операторы сотовой связи! Зашлите денежку - рекламу, блин, вам за просто так
делаем.) Строгов сжился с телефоном, относился к нему как рабочему
инструменту... и все же купил таксофонную карту... Зачем? Почему?

Затем и потому, что Игорь Васильевич считал, что звонки из уличных
телефонов "анонимны", отследить их невозможно. И заблуждался. В те времена,
когда таксофоны питались двушками, все именно так и было. Безликая стертая
монетка опускалась в прорезь железной коробки, исчезала в ее недрах и
надежно сохраняла тайну разговора. Давно нет двушек и примитивных автоматов
с диском и черной эбонитовой трубкой. На смену им пришли таксофоны со
сложной электронной начинкой и таксофонные карты. Вот в картах-то вся
загвоздка. На рабочей стороне карты есть индивидуальный номер и золотистый
загадочный иероглиф - электронный чип. Подобно отпечатку пальца, он
оставляет свой след в потрохах аппарата и в компьютере телефонной компании.
Разумеется, компьютер "не знает" содержания разговора. Но он отлично
"знает", с какого конкретно таксофона был сделан звонок, в какой день и
время это произошло, сколько продолжалась беседа. И - самое главное - он
знает, куда, на какой номер звонили с данной, конкретной карты.

Вот в чем секрет маленького желтого чипа, похожего то ли на иероглиф, то ли
на жука.

Итак, партнеры искали в кабинете Строгова одно, а нашли нечто другое. И это
"нечто" сильно их обрадовало. Разумеется, они снова поехали на
Захарьевскую, к старому приятелю Купцова по следственной работе.

- Сопьюсь я с вами, детективу частные, - вздохнул Гена и напечатал запрос в
компанию "Петербургские таксофоны".

Черное пальто Брюнета и пара охотничьих патронов остались лежать на заднем
сиденье его "мерса".

* * *

Самое неприятное в оперативно-следственной работе - ожидание. Ждать
приходится много и часто. И не обязательно в засадах. Засада, она и есть
засада. Тут вам и "романтика", и адреналинчик в кровушке бродит. А самая
настоящая "засада" - это ожидание результатов экспертиз, каких-то справок
или ответов на запросы. Адреналина никакого, но кровь