ло ритуальный, учебный, эмоциональный и
тренировочный смысл.
   С накоплением знаний и опыта началось разделение труда. Деятельность
общества становилась все обширнее, а роль каждого участника - гораздо уже.
   Росло мастерство. И мастера искусства (синкретического) отделились от
мастеров знания. Затем разошлись танец и искусство слова. "Илиада" или
"Былины" еще напевались сказителями, которые сами себе аккомпанировали на
лире или на гуслях. Письменность окончательно разлучила литературу с
музыкой.
   Постарайтесь запомнить еще одно слово "дивергенция". Означает оно
"раздвоение, расщепление, расхождение в разные стороны". В науке все время
идет дивергенция отраслей знания в связи с растущей специализацией.
Материал для развития науки накапливается, - всего не охватишь. Отдельные
разделы и параграфы становятся особыми дисциплинами. Вот и единая
синкретическая фантастика дивергировала на фантастику-прием и
фантастику-тему.
   Прием и тема! - на том дивергенция в фантастике не остановилась. Все та
же причина: научного материала для писателей больше, темы многочисленнее,
идет специализация. Один автор всего охватить не может. Что-то для него
важнее, и на этом сосредоточено внимание. Второстепенное отходит на задний
план.
   У Свифта фантастика - прием. Повторим: во имя чего прием? Для острой
сатиры на общество, на ученых, на человека. В книге есть приключения, но
это не главное, главное - сатира. В книге есть путешествия, но география
мнимая, и познавательной ценности в описаниях нет. Есть столкновения
героев, но нет ведущего конфликта, и не столкновения характеров определяют
сюжет. Главное - сатира.
   Но в других произведениях фантастический прием может "работать" на
другие цели: на познание - тогда фантастика будет познавательная, на
борьбу - приключенческая фантастика, на изучение человека (не обязательно
с сатирическим уклоном) - психологическая фантастика. Следующую, пятую,
беседу мы посвятим разбору разновидностей фантастики-приема, расскажем о
назначении приема в научно-фантастических произведениях.
   Следует учесть еще, что и приемы-то в фантастике разные. Место Действия
- не единственный прием. Есть и другие. Можно продемонстрировать их на
примере старой сказки. Снова повторяем: литература вышла из сказки, в
сказке все содержится в зародыше.
   Итак:
   "В некотором царстве, в некотором государстве (условное место действия)
в стародавние времена (условное время действия) жили-были старик со
старухой (образы героев), бедные-пребедные (характеристика). И одна добрая
фея (условное лицо, олицетворение всемогущества) решила им помочь
(завязка). Она явилась к ним с волшебной палочкой (условное орудие)..."
   Условное место действия, условное время действия, условная волшебница с
условным орудием... Все эти условности перекочевали в фантастику, и все
они в научной фантастике могут превратиться в темы.
   У Жюля Верна вместо условного тридесятого государства - подлинный океан.
   Океан является и местом действия, и основным противником. В других
произведениях научной фантастики место действия - полярные страны,
тропические дебри, недра Земли, Луна, планеты, звезды... Все это
существует в природе, все можно описать на уровне современного
природоведения.
   Второе превращение приема в тему в фантастических произведениях
происходит с волшебниками-чудотворцами.
   Нельзя говорить об образе феи, ее характере. Фея - это нечто,
приносящее дары. В научной фантастике роль Феи выполняет инженер или
ученый. Капитан Немо тоже своеобразная "фея".
   Задача профессора-феи иногда чисто служебная: он может доставить в мир
открытие и умереть, завещая свою волшебную палочку наследникам. Но ученый
мир существует и на самом деле, сам по себе представляет интерес, достоин
литературного изображения. И существует фантастика о работе ученых. Можно
назвать ее "лабораторной".
   Третье превращение происходит с орудием. Фея взмахивает волшебной
палочкой.
   Что такое волшебная палочка? Неведомо. О конструкции волшебных палочек
не напишешь научно-популярный очерк. Волшебные жезлы, заклинания,
меч-кладенец, разрыв-трава, одолень-трава, цветок папоротника для
отыскания подземных кладов, живая и мертвая вода для оживления и исцеления
- вот арсенал средств, рекомендуемых сказкой для выполнения мечты. Но в
век высокоразвитой техники даже первокласснику нельзя предлагать такие
неубедительные средства.
   И современные сказочники, описывая чудеса, заменяют различные травки
препаратами, а волшебные жезлы - аппаратами.
   Очень наглядно изображена эта замена (волшебного орудия техникой) в
остроумной, искрящейся юмором повести братьев Стругацких "Понедельник
начинается в субботу".
   И, наконец, четвертое по счету превращение приема в тему происходит со
временем действия.
   Сказка, как правило, относила чудеса в далекое прошлое: "Давным-давно,
в стародавние времена..."
   Научная же фантастика редко заглядывает в далекое прошлое. Историю мы
знаем довольно хорошо, современный читатель не поверит, что некогда люди
летали на планеты, а потом разучились. Обязательно спросит: "Когда летали
- в Древней Греции, в античном Риме или в Вавилонии?" И усомнится. Едва ли
халдейская техника с ее бронзовыми орудиями могла превзойти современную.
   Конечно, есть и исключения. Тема пришельцев, например, может быть
связана с прошлым. Некогда были на Земле, оставили следы... Но чаще
научная фантастика, детище научно-технического прогресса, предпочитает
будущее время. И при этом в произведение вводится очередная условность:
предлагается читателю примириться со всезнанием автора, не допытываться,
каким путем он получил сведения из будущего.
   В результате еще одно превращение приема в тему.
   Царство царя Гороха или Золотой век - греза древних греков - никогда не
существовали на Земле. Будущее же наступит обязательно. О будущем можно
писать научные трактаты, будущее можно изображать и в научно-популярных
книгах, и в научной фантастике. Будущее - не только прием, но и тема,
причем, в фантастике - одна из важнейших. Фантастика, посвященная
всестороннему изображению будущего, называется утопической. Утопиям мы
посвятим отдельные беседы.
   Почти все разновидности фантастики-темы можно рассматривать и как этапы
осуществления мечты.
   Ведь мечта воплощается не в единый миг, не по мановению руки. У мечты
долгий путь. Начинается она с горячего желания человека совершить
необыкновенное.
   Позже, на втором этапе, у него возникает идея - как выполнить мечту
конструктивно. Третий этап - проектирование, расчеты, лабораторные
испытания, четвертый - производство: строительство или завод. Есть и пятый
этап - всеобщее распространение и его последствия.
   Есть ли в романе Жюля Верна этапы мечты? Безусловно. Все путешествие с
капитаном Немо - мечта о покорении океанских глубин. "Наутилус" -
волшебный замок, если не воздушный, то подводный. Разработан ли в
произведении второй этап мечты - этап идеи? И очень подробно. Второму
этапу мечты посвящены главы, описывающие подводную лодку. А третий этап -
история проектирования?
   Как и когда создавал гениальный капитан Немо свой корабль, опередивший
мировую технику на сотню лет? Не сказано почти ничего. Всего несколько
слов:
   "Я одновременно изобретатель, конструктор и капитан судна".
   И только! И не больше о четвертом этапе, производственном:
   "Моя судостроительная верфь находилась на пустынном острове, в открытом
океане. Там обученные мною рабочие, мои отважные товарищи, под моим
наблюдением собрали наш "Наутилус". В произведении ни слова не сказано и о
будущих временах, когда "Наутилус" окажется не единственной подводной
лодкой. А можно было бы догадаться и о подводной войне, о минах, о блокаде
морских путей, глубинных бомбах и т. д.
   - Но это все не вместишь в один том, пять романов потребуется, - скажет
читатель, защищая Жюля Верна.
   Совершенно верно, пять, пятьсот и пять тысяч томов. Поэтому на книжных
полках и стоят произведения о каждом этапе мечты в отдельности: есть
фантастика-мечта, и фантастика научных и технических идей, и лабораторная,
производственная, а также и скептическая. "Фантастикой предостережения"
   называют ее. До нее дойдет очередь в седьмой беседе.
   Набралось уже больше десятка разновидностей. Сразу их не запомнишь. Для
ясности приводим таблицу.
   Фантастика-тема Фантастика-прием Фантастика чистой мечты Фантастика
научных идей Лабораторная Производственная Фантастика предостережения
УтопияПознавательная Приключенческая Психологическая Сатирическая
Политическая сатира 
   Еще нагляднее получится, если изобразить Страну Фантазий на этакой
карте-схеме. (См. оборот переплета. [ ЗДЕСЬ] ) В общих чертах карта
соответствует приведенной выше таблице. Почти все области
фантастики-приема ложатся на одной стороне, условно - на правой,
восточной; области фантастики-темы слева - на западе. Друг от друга они
отделены труднопроходимыми горами Обоснований. Страна Фантазий граничит с
другими литературными нефантастическими странами, с древним королевством
Волшебной Сказки, с обширной страной увлекательных Приключений,
государствами Романов и Рассказов и даже с владениями Академии наук.
Границы везде неопределенны, размыты, неточны и подвижны.
   Сплошь и рядом области фантастики ближе к смежной нефантастической
литературе, чем друг к другу. Чистая Мечта отделена от Сказки совсем узким
и мелким заливом, сатирическая фантастика ближе к Сатире, чем к
фантастической Мечте.
   Можно возразить (читателям тоже разрешается возражать), что далеко не
все произведения, относящиеся к жанру фантастики, укладываются в пределах
одной области Страны Фантазий. Совершенно верно, не все. "Путешествия
Гулливера", "20 тысяч лье под водой" тоже не укладываются. В одну область
"не вмещаются", однако "не охватывают" всю страну целиком. Вопрос в том,
что является главным в произведении. В небольших и простых по замыслу
произведениях фантастики главное бросается в глаза; со сложными приходится
разбираться: что было наиважнейшим для автора? Что второстепенным? Сначала
надо понять задачу писателя, после этого уже переходить к оценке его
произведения.
   Почему я напоминаю такие простейшие истины? Потому что на уроках
литературы вы знакомитесь с классическими произведениями мировой
литературы, оцененными многими поколениями читателей и литературоведов.
Читая же книги, не входящие в программу, фантастические и
нефантастические, вы встречаетесь не только с шедеврами. В учебнике они не
разобраны; читатели вынуждены их оценивать сами. А разбор, как мы уже
говорили, надо начинать с авторской задачи: что хотел автор сказать,
показать?..
   Области Страны Фантазий - это области авторских задач.
   Приглашаю вас в длительное путешествие по этой малоисследованной стране.
   Итак, что хотели сказать авторы, ради чего работали они в Стране
Фантазий?
   Здесь мы подошли к рассмотрению фантастики-приема. Ей и будет посвящена
следующая беседа.
 
 
 
 
 
   Беседа пятая 
 
   Фантастика ради...
 
   Ради знания 
 
 
   В начале 1914 г. геолог Каштанов вместе с зоологом, метеорологом и
ботаником получают заманчивое предложение: принять участие в полярной
экспедиции, цель которой - найти неведомую землю к северу от Берингова
пролива. В мае судно отплывает из Владивостока, и уже в июне неведомая
земля открыта. Санная партия высаживается на берег, чтобы пересечь остров.
В пути начинаются странности: долгий-долгий спуск приводит исследователей
в глубочайшую впадину, а в ней - неведомый мир, где почему-то тепло,
солнце в зените и бродят "вымершие" мамонты. Не сразу путешественники
приходят к выводу, что они оказались внутри земного шара. Выходит, что
наша планета полая внутри, а в центре вместо ядра - раскаленное светило.
   Пересекая Плутонию (так путники назвали подземный мир), исследователи
как бы движутся в прошлое. У самого пролома - мамонты и пещерные медведи,
звери ледникового периода. Члены экспедиции имеют возможность охотиться на
мастодонтов, шерстистых носорогов, игуанодонов; на них нападают саблезубые
тигры, третичные крокодилы и чудовищные хищные ящеры - цератозавры.
   Гороподобные бронтозавры чуть не затоптали людей, а гигантские муравьи
метрового роста ограбили. Наконец, выручив на обратном пути товарищей,
попавших в плен к первобытным амазонкам, путешественники, торжествуя,
плывут домой с бесценной научной коллекцией. И тут горестный финал. Пока
экспедиция изучала Плутонию, началась первая мировая война.
   Вражеский крейсер захватывает корабль со всеми материалами. А далее
фронт, революция, годы гражданской войны. До Плутонии ли? Участники
экспедиции потеряли друг друга. Погибли...
   Обычный финал для фантастики: чудо было, но материалы пропали,
свидетелей нет. Это тоже литературный прием: достоверное оправдание.
   Книгу о чудесной Плутонии, где до сих пор живут мамонты и бронтозавры,
написал Владимир Афанасьевич Обручев, один из виднейших геологов
Советского Союза.
   Обручев прожил долгую жизнь - более девяноста лет. Он был
путешественником.
   Начал с экспедиции в пустыню Каракумы. Окончив Горный институт в
Санкт-Петербурге, переехал в Иркутск, объездил бассейн Лены, совершил
большое путешествие по Центральной Азии - более 13 тысяч километров пешком
и верхом. И снова Забайкалье, золотоносный Витим...
   Каждое путешествие Обручев описал, и не один раз. Такая у него была
манера работы. Он любил возвращаться к старым материалам с новыми мыслями.
Были научные проблемы, которыми он занимался десятки лет, до конца жизни.
   Его интересовали работа ветра и вечная мерзлота, образование почв и
месторождений, происхождение гор. И движение глыб земной коры, их
перемещение, вертикальное и горизонтальное. Всего Обручев написал около
тысячи научных трудов.
   Кроме того, он был преподавателем, заведовал кафедрой геологии в
Томском, Симферопольском и Московском университетах, занимался
популяризацией науки.
   Охотно и часто писал для молодежи. И когда ему исполнилось девяносто
лет, обратился к молодому поколению с завещанием. Оно называлось
"Счастливого пути вам, путешественники в третье тысячелетие".
   В.А.Обручев написал несколько романов, приключенческих и
научно-фантастических.
   "Плутония" создавалась им в 1915 г. Это был сложный период в жизни
Обручева.
   Ученый с самостоятельным мышлением, критически относящийся к чиновникам
от науки, пришелся не ко двору царскому правительству. Его отстранили от
преподавания в Томске; пятидесятилетний геолог, полный сил и энергии,
оказался не у дел, на пенсии. Эпизодические экспертизы, к которым его
привлекали, оставляли много свободного времени.
   И вот однажды в руках у него оказалась книга Жюля Верна "Путешествие к
центру Земли". Написано занятно, но сколько же там несообразностей! Герои
проникают под землю по жерлу потухшего вулкана. Любой студент-геолог
знает, что жерла эти "заткнуты" каменными пробками. Под землей у Жюля
Верна и громадные грибы, и небывалые люди-гиганты, пасущие мастодонтов -
предков современных слонов, тут же ихтиозавры из юрского периода. Какая
путаница!
   Жюль Верн, правда, не всегда виноват; наука так сильно продвинулась за
полвека.
   "Геологические ошибки в этом романе побудили меня... сочинить
"Плутонию",- писал В.А.Обручев.
   "Но как повести читателя в этот мир давно исчезнувших существ? -
спрашивает он себя. - Где могли бы выжить доисторические чудовища?"
   Обручев вспоминает роман Конан Дойла "Затерянный мир". Там
рассказывается о заброшенном плато в дебрях Бразилии, где уцелели ящеры.
Опять неправдоподобно. На открытое плато должны бы залетать птицы, с плато
улетали бы птеродактили. Шла бы борьба за выживание между старыми и новыми
видами.
   Космос тоже не подойдет. На планетах могут быть животные,
приблизительно похожие на земных, но едва ли в точности такие, как в
третичном или юрском периоде.
   И тут ученому приходит в голову отжившая, отброшенная наукой ещ„ в
начале XIX в. гипотеза о пустотелой Земле. Сто лет назад вполне солидные
ученые защищали ее. Был даже некий энтузиаст - капитан, который предлагал
организовать экспедицию. Сейсмология начисто опровергла эту гипотезу, но
почему не использовать ее для фантастического романа?
   Пространство обширное, хватит и на мамонтов, и на ящеров. Можно
разместить их в разных местностях, чтобы не соприкасались. Правда,
сомнительная идея о пустотелой земле заставила писателя прибегнуть к явным
условностям. На самом деле Каштанов и его спутники должны бы упасть к
центру Земли, кора не могла их притягивать к себе. Есть даже противоречие:
людей кора держит, а воздух притягивается к Плутону, в результате в
низинах Плутонии давление ниже, чем на холмах. Но кто обращает внимание на
такие тонкости?
   "Уже первые издания романа "Плутония", - пишет Обручев, - показали, что
он удовлетворяет условию правдоподобности. Я получил от читателей немало
писем, в которых одни совершенно серьезно спрашивали, почему не
снаряжаются новые экспедиции в Плутонию... другие предлагали себя в
качестве членов будущих экспедиций..."
   Плутония правдоподобна, только правдоподобна - это фантастика-прием.
Сам автор пишет об этом. Тем не менее критики многократно, упрекали
академика за то, что он изобразил несуществующую, противоречащую научным
данным страну.
   Для чего же эта выдумка в литературе?
   Выдумка для ознакомления с правдой, геологической, палеонтологической.
Все, что рассказал автор о вымерших животных, безупречно, на уровне
научных знаний 1915 г. Почти верно и сейчас. Кое-что уточнено, несколько
изменилась периодизация... Правдоподобие ради правды, выдумка для
наглядности. В Плутонии доисторические чудовища как бы соизмеряются с
человеком. Их сила, рост, вес, проворство соотносятся с силой, ростом и
умом человека - современного охотника, вооруженного ружьем.
   Итак, разобрались. Палеонтология у Обручева правдива, Плутония
правдоподобна. Ну а как насчет литературных достоинств? Есть тут
характеры, образы, конфликты между характерами?
   Характеры? Не старался автор их выписывать.
   Действующие лица: геолог, зоолог, ботаник, метеоролог, горный инженер.
Все - знающие специалисты, все любознательные, стойкие, смелые, дружные.
   Отличаются профессиями, поэтому о геологии чаще говорит геолог, а о
растениях - ботаник. Но в сценках роли распределены случайно. Игуанодона
убивает зоолог, а ботаник отказывается есть мясо ящера. Кому-то из героев
надо остаться с собаками на границе снегов, инженеру или метеорологу.
Кидают жребий, и остается метеоролог, но мог бы остаться и инженер. Та же
необязательность в диалогах. Вот, например, обсуждается вопрос: не пора ли
возвращаться?
   - Прощай навсегда, - говорит зоолог.
   - Эх, будь у меня сапоги, не ушел бы я отсюда, - сожалеет геолог.
   - Кроме сапог, не хватает и провизии, - замечает инженер.
   - И почти нет воды, - добавляет ботаник.
   Можно поменять местами эти реплики, ведь они не диктуются характерами
героев. В романе - четыре участника похода, они пересекают неведомую
страну, в пути собирают экспонаты, помогают друг другу, выручают друг
друга, друг другу объясняют увиденное, вчетвером обсуждают планы. Можно ли
было наделить их индивидуальными характерами? Можно бы, конечно. Вероятно,
среди четверых были более опытные и новички, несгибаемые и слабеющие,
отчаянные и робкие.
   Но стоило ли концентрировать внимание читателей на отношениях между
участниками? Ведь тогда меньше страниц осталось бы для ящеров - главной
"темы" романа.
   Представим себе противоположное. Автор хочет описать отношения людей в
экспедиции: борьбу добросовестных с беспринципными, твердых с нестойкими.
Но стоит ли тогда отправлять экспедицию к динозаврам? Доисторические
чудища отвлекали бы внимание читателей от людей.
   Для Обручева познавательный материал на первом плане, индивидуальные
черты характеров героев он не разрабатывает. В результате нет конфликта
между характерами. И не конфликт движет сюжет. А ч