Павел Бляхин.
   Красные дьяволята.

Ростовское книжное издательство, Ростов-на-Дону, 1985.

OCR: NVE

ОТ АВТОРА

Юные друзья мои, читатели! Повесть "Красные дьяволята" была написана мною в
1921 году в вагоне-теплушке по дороге из Костромы в Баку. Вместо трех дней
я ехал ровно месяц. На самодельном столике наготове лежал маузер...

Гражданская война подходила к концу, но грабежи и налеты бандитских шаек на
поезда и продбазы продолжались. Нам не раз приходилось по тревоге хвататься
за оружие и выскакивать из вагона. Поезда часто останавливались: не хватало
топлива для паровозов, и пассажиры сами помогали добывать дрова, уголь.
Страна изнемогала от голода, разрухи и болезней. Но советский народ
терпеливо переносил все невзгоды и героически сражался с остатками
интервентов и контрреволюции. Вместе со старшим поколением билась за власть
Советов и наша молодежь, юноши и девушки и даже дети-подростки. Сотнями и
тысячами шли они добровольцами в ряды Красной Армии, показывая образцы
невиданной храбрости и любви к Родине.

В 1920 году я не раз встречался с такими орлятами. Об их отваге и
самоотверженности рассказывали поистине чудеса.

О боевых делах и приключениях тройки юных героев, прозванных "красными
дьяволятами", я и написал свою первую повесть. Она была издана в Баку в
1922 году. Это была одна из первых книг о гражданской войне, кровавый след
которой еще не успел остыть. Наши юные читатели горячо приняли книгу.

В 1923 году вышел в свет кинофильм "Красные дьяволята", поставленный в
Грузии по моей повести и сценарию режиссера И. Перестиани. Советские
зрители, особенно молодежь и дети, встретили фильм с восторгом и немедленно
отозвались сотнями писем на имя командарма Первой Конной армии С. М.
Буденного с просьбами принять их добровольцами, как "красных дьяволят".
Многие просили товарища Буденного сообщить им и точные адреса этой тройки.
В некоторых клубах появились группы "красных дьяволят"...

В свое время кое-кто упрекал меня в том, что боевые дела и приключения
"красных дьяволят" порой кажутся невероятными и непосильными для таких
юнцов (16-17 лет). Но вот двадцать лет спустя, в годы Великой Отечественной
войны, я опять встретил "дьяволенка" нового поколения - это Вася Бобков.
Васе пятнадцать лет. Он в форме солдата. Через плечо автомат. На груди
орден Красной Звезды. Вася Бобков - отличный стрелок и храбрый воин. Он не
раз ходил в раз - ведку. В бою заменял при случае пулеметчика. Мог быть и
хорошим наводчиком орудия. На его счету было двадцать пять убитых
гитлеровцев! Ну разве этот юный вояка не мог быть четвертым дьяволенком в
моей повести?! А сколько таких пареньков было на разных фронтах Великой
Отечественной войны!

Правда, в повести есть элементы некоторой фантастики и преувеличений, но
они выражают героические настроения нашей молодежи, готовой положить и
жизнь свою за дело коммунизма, за счастье народа[1].

НАБЕГ

Темная южная ночь тихо таяла. Бледнели и гасли звезды. За черной полосой
леса розовел восток. Словно огромная чаша горячего борща, курилась туманами
жирная украинская земля. Приближалось утро.

Но село Яблонное все еще спало крепким мужицким сном. Дремал даже старик -
сторож, стоя у дверей церкви с колотушкой под мышкой. Вокруг все было тихо
и спокойно, как в доброе старое время. Только неугомонные петухи певуче
перекликались из конца в конец беспечного села.

Ой, не спать бы вам в эту ночь, мужики!..

На опушке леса на горячем вороном коне появился маленький всадник в
мохнатой папахе, заломленной на затылок. Приподнявшись на стременах, он,
как вор, огляделся по сторонам. Хищное лицо его с черными колючими глазками
настороженно вытянулось, ноздри раздулись, словно у хорька, почуявшего дичь.

Он вдруг выхватил шашку и со свистом рубанул ею воздух.

- Гей, за мной, хлопцы!

Из леса тотчас вылетел отряд конников и, веером рассыпавшись по широкому
полю, ринулся на село. Тяжело загудела земля. Стаи испуганных птиц взвились
к небу.

Церковный сторож уронил колотушку и в страхе перекрестился.

- Що такэ, матерь божья? Ратуйте, православные!..

Но уже было поздно: стреляя на скаку, лавина всадников с диким воем и
свистом неслась по улицам злосчастного села. Захваченные врасплох селяне в
панике выбегали из хат и тут же падали, сраженные пулями или зарубленные
шашками. Бандиты не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей.

- Бей! - бабьим голосом визжал маленький всадник, размахивая шашкой.
Бандиты врывались во дворы и хаты, грабили пожитки, свертывали головы гусям
и курам, угоняли овец и коров.

Но, странное дело, хаты кулаков и деревенских богатеев налетчики не
трогали. Не тронули и дом священника отца Павсикакия.

Вскоре пламя пожарища озарило страшную картину разгрома.

Верный своему долгу, старик-сторож поднялся на колокольню и ударил в набат.
Маленький всадник, видимо атаман шайки, помчался к церкви. За ним скакали
длинный, как жердь, бандит с помятым цилиндром на голове и мрачный рябой
детина с обрезом за спиной.

Набат гудел, усиливая тревогу, призывая на помощь...

В церкви уже орудовали грабители: они рвали на части парчовые ризы,
обдирали золотые иконы, набивали сумки церковной утварью.

Атаман шайки на всем скаку ворвался в распахнутые настежь двери храма.

- Вон! Сто чертив вашему батьку! - заорал он, награждая своих соратников
ударами плети. - Вон, а то рубать буду!

Ворча и ругаясь, ворвавшиеся бандиты бежали к выходам.

В алтаре из-под престола выскочил перепуганный насмерть священник. С
крестом в руках он подбежал к атаману и приложился к его ноге, как к иконе.

- Отец родной... батько наш... дай тебе боже доброго здоровья! Спас дом
божий...

- Но-но, нечего мед разливать, - проворчал атаман, поворачивая коня к
выходу. - Своих попов мы не трогаем, пригодятся.

Поп чуть не захлебнулся от восторга и преданности:

- Да боже ж мий!.. Да я... да мы...

- Ну и баста! - отрезал бандит. Шутя хлестнул попа плетью по спине и
вылетел из церкви.

Поп почесал ушибленное место, истово перекрестился:

- Слава тебе господи, слава тебе!.. Вот собака!

Набат внезапно оборвался...

Два бандита с трудом оторвали старика-сторожа от колокола, схватили его за
ноги и за руки, бросили с колокольни. Он упал под ноги вороного коня. Конь
шарахнулся в сторону, едва не выбив из седла злого атамана. Глянув на
убитого старика, он расхохотался:

- Что, дозвонился, старый пес?

В этот момент к атаману подлетел крайне встревоженный конник:

- Беда, батько, у Совета перепалка! Голова незаможников отстреливается -
Ванька Недоля!

Атаман взвыл:

- Живьем, живьем взять! Шкуру спущу!..

Осажденные толпой, отец и сын Недоле стреляли из окон дома. Трое убитых уже
валялись у крыльца. Решив, что взять сельсовет штурмом не удастся, бандиты
обложили здание соломой и подожгли.

Когда к месту боя прискакал атаман, сельсовет уже был объят пламенем со
всех сторон.

Через несколько минут дверь дома распахнулась, и вместе с клубом дыма на
крыльцо выскочил могучий старик с винтовкой в правой руке. Левой он
поддерживал тяжело раненного сына-матроса.

Шайка встретила их торжествующим ревом, лавой окружив крыльцо.

- Живьем, живьем взять! - завизжал атаман. - Я им покажу Советскую владу!
Взяв винтовку за конец ствола и действуя ею, как дубиной, грозный старик
двинулся прямо на толпу. Бандиты в страхе расступились по обе стороны.

- Сдавайся, старый черт! - ревели они, пятясь от старика.

Матрос тяжело опирался на руку отца, с трудом передвигал ноги. Лицо его
было залито кровью.

Первый смельчак, попытавшийся приблизиться к старику, грохнулся на землю с
разбитой головой.

Рев усилился, но круг стал шире.

По знаку атамана рябой бандит заехал сзади и прямо с седла метнул шашку в
спину старика. Тот упал навзничь:

- Да здравствует власть Советов!

Упал и матрос.

Шайка ринулась на беззащитных уже бойцов.

- Назад, хлопцы! - приказал атаман. - Матроса взять в лес, а с отцом я сам
поговорю...

Бандиты неохотно расступились. Атаман спрыгнул с седла, подошел к
истекающим кровью пленникам. Старик лежал неподвижно, как мертвый, не
выпуская из рук винтовки.

- Подох, собака! - зло прошипел атаман. - А то бы я показал тебе незаможных
селян...

Вдруг откуда-то сверху два камня со свистом пронеслись в воздухе. Один
камень больно царапнул щеку атамана, а другой попал в холку вороного коня.
В то же время на другом конце села раздались испуганные крики:

- Партизаны! Партизаны!..

Бандиты поспешно вскочили на коней и, стреляя куда попало, понеслись вон из
села.

По приказанию атамана рябой бандит поднял матроса на седло и умчался вслед
за шайкой в лес.

Вскоре село опустело. На улицах валялись только трупы убитых да бегали взад
и вперед перепуганные овцы.

С крыши ближайшего к сельсовету дома проворно спустились двое ребят и с
криком бросились к могучему старику, лежавшему посредине дороги, у здания
сельсовета.

- Ой, батька наш, батька!

ДВЕ МАСКИ

Страна Советов пылала в огне гражданской войны. Со всех сторон к сердцу
России - Москве - двигались многочисленные орды контрреволюции. С востока,
севера и юга угрожали иностранные интервенты, снабжавшие белые армии
оружием и продовольствием. В Крыму засел Врангель, войска которого
прорывались на Украину, в район Екатеринославщины. А здесь, в тылу молодой
Красной Армии, бесчинствовали кулацкие шайки, возглавляемые разными
батьками и атаманами. Городские рабочие и деревенская беднота
самоотверженно боролись за Советскую власть, помогали Красной Армии и нашим
партизанам всем, чем могли. Сотни и тысячи молодых добровольцев пополняли
ряды славных бойцов за дело свободы и социализма.

В эти грозные годы, в кольце врагов, советскому народу жилось тяжело,
голодно и холодно. После войны промышленность была разрушена, поля не
засеяны, хлеба не хватало даже для снабжения Красной Армии.

Деревенские кулаки-богатеи прятали свой хлеб и продукты в ямах и потаенных
местах, занимались спекуляцией и жестоко грабили городское население,
спускавшее за хлеб и картошку последние пожитки.

В те дни, к которым относится действие нашей повести, такое же положение
было и в городе Екатеринославе.

В Гуляй-Поле и по всей Екатеринославской губернии разгуливали и грабили
мирных жителей банды батьки Махно. Действуя в тылу Красной Армии, эти банды
приносили неисчислимый вред советскому народу: устраивали еврейские
погромы, громили и грабили базы снабжения, убивали советских работников,
особенно большевиков и красных партизан. Деревенские богачи и буржуи
всячески помогали им в борьбе против Советской власти. Они хотели вернуть
старый режим, царя и помещиков.

Был вечер. На густо-красном горизонте тяжко громоздились и лезли к зениту
грозовые тучи. По широкому шляху из Екатеринослава длинной вереницей
тянулись мужицкие телеги и тачанки. Они возвращались с большого воскресного
базара. На возах громоздились пустые кадушки и макитры, кухонная посуда,
граммофонные трубы, зеркала и ведра, столы и стулья - словом, все, что
можно было выменять у голодающих горожан за хлеб, молоко и картошку.

Крестьяне явно спешили домой. Не желая остаться в одиночестве, задние
возчики усердно нахлестывали и понукали криками своих коней:

- Та ну, швыдче, ковурый!

- Гей, Петро! Чй здыхае твоя кобыляка, чи шо?

- Трохым, геть со шляху, чого став, бач, лис близко!..

Грозовые сумерки уже ползли по земле, окутывая дорогу зловещим полумраком.
Подъезжая к лесу, мужики незаметно вытаскивали из-под соломы короткие
куцаки, иные нащупывали за пазухой револьверы, готовили ножи. Они явно
чего-то опасались, со страхом поглядывая на темные овраги и в сторону леса.
Только одна расписная тачанка, запряженная парой коней и нагруженная до ,
отказа разным барахлом, не торопясь катилась в хвосте обоза. На ее задке,
увязанное веревками, гулко громыхало старое пианино.

Лениво пошевеливая вожжами, конями правил здоровенный мужичище, с красным
заплывшим лицом и толстой золотой цепочкой на рыхлом брюхе.

Рядом, словно курица на яйцах, сидела его жена. С первого взгляда было
ясно, что это почтенные и богатые люди.

Вероятно, по случаю выгодной спекуляции мужик изрядно выпил и теперь
беспечно насвистывал украинские песенки. Это очень беспокоило его жинку,
которая то и дело тыкала "чоловика" кулаком в спину:

- Та ну, красный пес, гони швыдче! Бач, як тэмно?!

- Тэмно? А нехай соби тэмно, - невозмутимо отвечал "красный пес" и не думал
торопиться. - Мини що: дорогу я знаю, село знаю, ворота знаю - усе знаю.
Хиба ж я пьян, чи шо? Бач, у мэнэ яка цидуля е? - Пьяный кулак выразительно
шлепнул ладонью по пустой кубышке, из которой торчала ручка нагана: - Хлоп,
и в голове дырка.

Жинка разъярилась еще больше:

- Вот дурна дитына! Хиба ж ты не чув, що тут сам Махно гуляе? Гони, кажу,
швыдче!..

- Батько Махно? - живо отозвался мужик. - А нехай соби гуляе, дай ему
боже... Вин же на радяньску владу идэ, щоб ий кишки повытягло!

И кулак разразился забористой бранью по адресу Советской власти.
Наругавшись вдоволь, он вдруг бросил вожжи и смачно шлепнул ручищей по
жирной спине своей жинки.

- А хошь, Олена, я для батьки Махно "Боже, царя" спою? Хошь? Ей-богу, спою
и на музыке натрынькаю...

Мужик повернулся к пианино и лихо забарабанил кулаками по крышке:

- Бо-о-о-же, царя храни, сильный дер...

- Стой!

- Стой!..

- Руки вверх! - внезапно загремело над ухом кулака. И его кони в мгновенье
ока оказались свернутыми в обочину, а перед глазами блеснуло черное дуло
револьвера. - Оружие и деньги! - грозно крякнул незнакомец, направляя
пистолет в лоб кулаку.

В ужасе воздев руки к небу, мужик растерянно забормотал:

- Деньги?.. Яки деньги?.. Но, глянув в лицо грабителя, он вдруг увидел
красную маску, разрисованную белыми полосками и черными пятнами.

- О, боже ж мий! Нэчиста сила! - взревел суеверный мужик, мешком падая на
свою половину.

А перепуганная Олена уже лежала ничком, спрятав голову в большую макитру с
остатками сметаны.

У тачанки появился еще один грабитель в такой же страшной маске.

- Да они совсем окочурились от страха, - сказал первый, опуская дуло
пистолета. - А! ну-ка, обыщи их, Овод!

Второй грабитель проворно обшарил воз и кулака.

- Есть оружие, брат Следопыт! - радостно крикнул он, выхватывая из кубышки
наган.

- Даешь поход! - отозвался грабитель, названный Следопытом, и тотчас
спрыгнул с колеса тачанки.

Две красные маски мгновенно исчезли в ближайшем овраге, а перепуганная чета
еще долго лежала на месте, боясь шелохнуться.

Наконец мужик осторожно приподнял голову и огляделся по сторонам. Вокруг
все было тихо.

- Дэ ж воны? - изумился он, крестясь. - Мабуть, наваждение було, чи
оборотень який? Дывысь, Олена!..

И только теперь мужик заметил, что на плечах его жинки вместо головы
торчала огромная макитра.

- Олена! Гей, Олена! Та дэ ж твоя дурна голова? Ты сказылась, чи шо?..
Услышав знакомый голос, Олена медленно подняла голову вместе с макитрой. По
ее груди и шее стекала сметана.

Мужик невольно расхохотался:

- Бачтэ, яка штука!

Олена с трудом стащила свой нелепый колпак. Но, увидев хохочущего мужа, она
по багровела от ярости и с такой силой трахнула его макитрой по голове, что
черепки разлетелись во все стороны.

- Жинку чуть не заризалы, а вин регоче рыжий сатана!

Однако, опомнившись, они оба сразу схватились за вожжи и, нахлестывая
коней, по неслись по шляху, прочь от страшного места

КТО ОНИ?

Глухая ночь спустила на мир свой черный полог. Вдали угрожающе ворчал гром,
вспыхивали белые молнии; словно от страха, трепетали вершины дубов... Но
что это?.. Далеко над лесом пролетела красная горящая искра, за ней другая,
третья... В темной чаще заиграли языки пламени. Кто же дерзнул зажечь огонь
в этом угрюмом лесу в такую тревожную ночь и так далеко от жилых селений?..

У костра под могучим дубом сидели на корточках уже знакомые нам грабители в
страшных масках.

- Слушай, брат Следопыт, - сказал один, подбрасывая сухие сучья в огонь, -
для чего ты крикнул: "Оружие и деньги!", когда нам нужно было только
оружие? Мы ж не грабители.

Второй засмеялся:

- А так страшнее. Видал, как кулак глаза выкатил? Я думал, он лопнет от
страха. Военная хитрость, брат Овод.

- Ну, нет, это он твоего пистолета испугался...

- Да, пистолет лихой, - согласился тот, кого звали Следопытом, и бросил в
огонь большой черный "пистолет", дубовый ствол которого походил на детскую
пушку. Овод снял маску. Она оказалась простой красной тряпкой,
разукрашенной белилами и ваксой, с двумя дырками для глаз.

- Не пора ли, брат, начать совет вождей? - просил он, засовывая револьвер
за пояс штанов. В поход мы, кажись, готовы.

- Ну, что ж, начинать так начинать, - ответил Следопыт и тоже сорвал с лица
маску.

При колеблющемся свете костра теперь уже можно было разглядеть безусые лица
двух подростков, ничуть не похожих на лесных грабителей. Юнец, названный
Следопытом, был одет в красную рубашку, подпоясан простои веревочкой На
ногах большие, видимо отцовские, сапоги. Крепкий, широкий в плечах и груди,
он казался сильным не по летам. Рыжие волосы буйными вихрами торчали во все
стороны, а живые серые глаза смотрели дерзко и весело.

Второй паренек был, видимо, слабее первого, но ловкий и гибкий, как лоза.
Черные волосы то и дело сползали на его высокий, умный лоб, заставляя
частенько встряхивать головой. Мягкое красивое лицо, и особенно светлая
улыбка, годились бы скорее для девушки, чем для парня с револьвером за
поясом. Одет он был так же, как Следопыт, обут в опорки на босу ногу. .

Следопыт не торопясь вытащил из-за голенища сапога длинную резиновую кишку
с трубкой на конце.

- Для начала выкурим трубку мира, брат Овод, - важно сказал он, набивая
трубку чем-то вроде табака.

Овод молча кивнул головой.

Следопыт закурил. Выпустил первый клуб дыма и так закашлялся, что на глазах
выступили слезы.

- Тьфу ты, пакость какая! Аж в нос шибануло!

- Ничего не поделаешь, - отозвался Овод, - таков порядок в совете вождей.
Твое слово, брат Следопыт...

Следопыт вытер глаза рукавом рубахи и начал:

- Слушай, брат Овод. Одиннадцать лун тому назад Черный Шакал вырыл томагавк
войны, а проклятая Голубая Лисица разоряет наши родные вигвамы и села.
Бледнолицые собаки не щадят ни жен, ни детей наших , и даже стариков
предают лютой смерти у столба пыток. Не пора ли и нам взяться за томагавки?
Или мы трусливые бабы, что сидим дома у костров мира? Смерть бледнолицым
собакам! - Оратор грозно потряс кулаком в воздухе и передал конец кишки
своему приятелю. Тот в свою очередь глотнул дыму и тоже закашлялся.

- Голубая Лисица замучила нашего брата Федю у столба пыток, - сказал он. -
Мы должны разыскать ее хоть на дне моря, заковать в железные цепи и
отправить на суд Великого Вождя краснокожих...

- Ой, нет, сначала мы всыплем ему пятьдесят горячих, а потом уж и в цепи, -
перебил Следопыт. - Я обещал батьке...

- Можно и так, - согласился Овод. - Значит, завтра в поход?..

- Урра-а, в поход! - подхватил Следопыт и, совсем как мальчишка,
перевернулся через голову, ударив каблуками опорок по костру.

Сноп золотых искр взвился к небу, осветив на мгновение и дуб, и полянку, и
юных вояк. А затем тьма стала еще гуще и ночь чернее.

Так неожиданно закончился совет вождей... Однако пусть читатель не думает,
что все это лишь простая игра юных фантазеров "в индейцев" или еще
что-нибудь в таком же роде. Не всякому понятное решение совета вождей
явилось началом таких дел и приключений, что они составят все содержание
нашей повести. А впрочем, вернемся немного назад и расскажем, как эти
ребята задумали свой поход и что их толкнуло на отчаянный трюк с красными
масками...

КРАСНЫЕ ДЬЯВОЛЯТА

Отец наших героев Иван Недоля жил в селе Яблонном на Украине. Все его
имение состояло из старой покосившейся хатенки да худой сивой кобылы. Зимой
он ходил на заработки, а летом ковырялся на своем жалком клочке