оте на какую-нибудь балку или на низкие деревянные перекрытия.

Неожиданно руки мои обхватили что-то холодное и сырое. Бочка! Вот она,
бочка с кислой капустой, которая протухнет здесь из-за страшных рассказов
Виктории Владимировны! Именно здесь, под этой самой заброшенной бочкой, и
должно находиться письмо. Я нагнулся, пошарил рукой и сразу нащупал
конверт. Я вынул его из-под бочки и хотел тут же вскрыть, но кругом было
темно, и я мог как-нибудь случайно вместе с конвертом порвать и само
письмо, в котором заключалось "раскрытие всех тайн".

Я быстро направился к разбитому окну. Возле него было холодно, но я от
волнения не замечал ни холода, ни снежинок, которые садились мне на лицо и
сразу таяли. На конверте уже не печатными буквами и не на пишущей машинке,
а самым обыкновенным и каким-то очень знакомым мне почерком было написано:
"Севе Котлову (лично)".

Я разорвал конверт и с волнением прочитал вот что:

"А ты, оказывается, не такой уж трус, Котелок! А я-то думал, что ты у нас
совсем прохудился! Ну что ж, допустим, что история с собакой была просто
случайностью.

Получай же, младший Котелок, награду за свою сегодняшнюю храбрость! Я
раскрою перед тобой все секреты, которые так мучают тебя и чуть было не
довели до врача-психиатра. Это уж слишком! И поэтому я больше не буду
мучить тебя.

Знай, что три таинственные буквы "ТСБ" обозначают вовсе не название
какой-нибудь тайной организации и не инициалы каких-то твоих
товарищей-одноклассников, на которых ты совершенно напрасно орал. "ТСБ" -
это значит: "Твой старший брат". А так как брат у тебя всего-навсего один -
значит, это я и есть: Дима!

Когда вы с Витькой ломали себе голову и никак не могли раскусить три
загадочные буквы, вы там случайно выкрикнули: "Тайный Сигнал Барабанщика"!
Можно, пожалуй, и так расшифровать. Ведь каждый раз, когда ты сбивался с
дороги, я начинал бить в барабан: старался подать тебе тайный сигнал
тревоги.

Да, это я переложил ежа обратно к тебе в парту. Это я бросил в почтовый
ящик Витику-Нытику условия задач, которые вам задали на дом. И я послал вам
обоим одинаковые записки с разными подписями. Я, как видишь, пытался
срывать все твои нехорошие, нечестные планы.

Это я, конечно, тот самый сосед Степана Петровича, который интересуется
астрономией. Это я взял у него бинокль и, не без помощи папы, переслал его
тебе вместе с той самой запиской. Ну как, увидели искусственный спутник?
Это я на переменках, когда ты убегал в буфет, подкладывал тебе в парту
бумажки с разными предложениями и советами. Я, выходит, но только мешал
тебе, но и помогал немножко. Да, я старался помочь тебе во всех твоих
хороших, честных планах и затеях.

Теперь остађтся объяснить самое главное: откуда я узнавал заранее обо всех
твоих замыслах? Да очень просто: из твоего собственного дневника! Ты ведь
сам просил меня иногда заглядывать в эту тетрадку, проверять, правильно ли
ты ведђшь дневник. Забыл уже?"

И как это я в самом деле забыл об этой своей дурацкой просьбе? И как не
додумался до такой простой вещи, что из дневника можно узнать обо всем, что
я сделал, и даже о том, что хочу сделать завтра, или послезавтра, или
вообще в будущем?!

Дальше Дима писал:

"Ты ведь часто почитываешь мой дневник, а я вот почитывал твой. Только ты
не догадался разыграть меня, хоть тебя и называют некоторые "великим
комбинатором". А я вот догадался! Очень рад, если этот небольшой розыгрыш
пойдђт тебе на пользу!

С приветом ТСБ, то есть твой старший брат Дима".

Вдруг я вздрогнул: с треугольным чердачным окном, со стороны улицы,
поравнялась чья-то голова в шапке-ушанке. И тут же скрылась. Что это?
Неужели Виктория Владимировна была права? Я выглянул в окно - и у меня
защекотало в носу от смеха. К крыше нашего дома была прикреплена самая
обыкновенная лебђдка, от неђ вниз шли металлические канаты, на которых в
люльке преспокойно разъезжал штукатур. Он приводил в порядок облицовку
нашего дома. Так вот каких верђвок испугалась ночью Виктория Владимировна!

И тут уж все мои страхи сразу рассеялись. Как это смешно, что я испугался
какого-то несчастного рукава от старой телогрейки и рваного сапога! Да ведь
некоторые наши жильцы выбрасывают на "чђрную лестницу" всякий ненужный
хлам, домоуправ даже хотел оштрафовать их за это. Как же я забыл? С
перепугу, наверно. Эх, младший Котелок! Знал бы об этом Дима!.. Уж он бы
тогда не начал свођ письмо словами: "А ты, оказывается, не такой уж трус!"
Но он об этом не узнает: я не буду больше держать свой дневник на столе. Я
спрячу его куда-нибудь подальше! Хватит с меня розыгрышей! Довольно!..

23 декабря 1957 года

Сегодня я кончаю писать свой дневник. Это ведь, оказывается, очень опасное
дело: все могут узнать мои мысли и про все мои поступки тоже. Нет, не хочу!

Писать про себя только одно хорошее, то есть писать неправду, совсем
неинтересно. Это мама правильно говорила. А описывать всђ, как есть на
самом деле, очень опасно.

Ведь если этот дневник через много-много лет будут читать мои дети и внуки,
они скажут: "Ишь ты, какие номера откалывал в детстве наш папа (или
дедушка)!" И тоже начнут вытворять что-нибудь похожее. И это будет, как
говорится, непедагогично! А если я стану когда-нибудь знаменитым человеком
и мой дневник попадђт в музей, то и тогда тоже получится нехорошо. Люди
будут читать в музее эту тетрадку и говорить: "А ведь и у пего тоже были
недостатки. Прямо как у наших детей... Кто бы мог подумать!"

Нет, я не буду больше вести дневник! А эту тетрадку разорву на мелкие
клочки или даже сожгу где-нибудь в печке.

Дима, правда, говорит, что есть ещђ и другой выход: не думать и не делать
ничего такого, о чђм стыдно было бы писать в дневнике и за что могли бы
насмехаться надо мною мои будущие дети и внуки.

- Поборись со своими недостатками! - сказал Дима.

Может, я и поборюсь... Но это ведь не так-то легко! А пока я ещђ не
поборол, не победил своих недостатков, обойдусь без дневника. Так я решил.
И пусть "ТСБ", то есть Дима, говорит всђ, что хочет!..