ся за раскрытой дверыо - так что со
стула, стоявшего в уголке, меня не было видно. На этом самом стуле сидел,
опираясь на палку с толстым гнутым наконечником, мой сосед по читальне -
добрый лысый дядя.

Администратор заметил меня, но не обратил никакого внимания. Он пристально
следил за своими пальцами. А пальцы его барабанили по стеклу, лежавшему на
столе и уже треснутому во многих местах. "Добарабанился!" - подумал я.

Лысый дядя между тем говорил:

- Поймите, что ко мне приехал зять из Актюбинска. Я не видел его уже пять
лет!

Администратор продолжал барабанить, следя за пальцами, словно боялся
сбиться с мотива.

- Может быть, и ваша дочь скоро выйдет замуж. И у вас тоже будет зять.

- Моя Дочь учится в третьем классе, - буркнул администратор, не поднимая
головы.

- Ну, так она лет через десять выйдет замуж. Стекло стало слегка
потрескивать.

- Ну, хорошо, хорошо... Допустим, ваша дочь никогда не выйдет замуж и у вас
вообще не будет зятя.

Допустив это, администратор так хватил кулаком по столу, что стекло
разлезлось в стороны, как по швам, по трђм старым трещинам.

- Успокойтесь, пожалуйста, - мягко сказал лысый дядя.

- Да что вы меня успокаиваете, как ребђнка! В Москву каждый день приезжают
десять тысяч затьђв, и я не могу всех их устроить вместе с тестями на
девятичасовой сеанс. Не могу!.. Зятьђв - тысячи, а сеанс - один. Идите
сейчас - на дневной.

- Но мой зять приехал в командировку, и он не может днђм.

- А я не могу вечером!

Тут зазвонил телефон. Администратор снял трубку, и лицо у него вдруг стало
милым, приятным, а волосы, казалось, причесались сами собой. "Нет, он,
кажется, прекрасно спит по ночам!" - подумал я.

- Здравствуйте, Лев Петрович, - замурлыкал администратор в самую трубку,
точно боялся, что Лев Петрович его не услышит. - Да. Пожалуйста,
пожалуйста... Наши двери гостеприимно раскрыты для вас. На любой! Конечно,
на любой! Да хоть целый ряд занимайте.

- Значит, у вас всђ-таки есть билеты на девятичасовой сеанс? - раздался
вдруг дрожащий голос дяди, который в этот момент был не таким уж добрым. -
Льву Петровичу, значит, и без зятя можно, а мне...

Администратор замахал руками: дескать, ладно, получите свои билеты - только
разговаривать не мешайте!

Повесив трубку, он порылся в ящике стола, достал оттуда маленький
квадратный листик, поднял глаза, чтобы найти ручку, и тут, наконец, обратил
на меня внимание:

- А вам что нужно?

Я подошђл поближе и увидел, что паспорт мой преспокойно лежит на краю стола.

- У меня вот... отобрали...

Администратор поспешно схватил паспорт и переложил в ящик, точно я мог
стащить его и убежать.

- Паспорт, молодой человек, вы не получите. В школу отошлђм!

- Отдайте паспорт... Я больше не буду. Никогда не буду... - угрюмо пообещал
я.

Тут лысый дядя, который снова стал добрым, узнал меня и приветливо поднялся
ко мне навстречу.

- А-а, старый знакомый! Какими судьбами? За что арестовали ваш паспорт?

Повернувшись к администратору, он прижал палку к груди и заверил:

- Мальчик не мог сделать ничего плохого.

- Он не мальчик! - зло отчеканил администратор. - Был бы он мальчишкой -
тогда другой разговор. А то ведь вполне взрослый, самостоятельный человек.
Паспорт уже имеет!

Господи, и как же мне надоели эти разговоры: "Был бы он мальчишкой - тогда
другой разговор..." Как я хотел поскорей положить паспорт на место, в
восьмой том Малой советской энциклопедии, и поскорей вернуться в свои милые
и симпатичные тринадцать лет! Как я хотел!.. Но сделать это было не так-то
легко.

- Хорошо. Допустим, что он взрослый человек, - продолжал заступаться за
меня добрый дядя. - Но он всђ же не мог совершить ничего дурного. Я видел
недавно, с каким подлинным упоением читал он книгу. А человек, любящий
литературу, не способен на дурные поступки. Не спо-со-бен! Литература
поднимает, возвышает, очищает... Тут какая-то ошибка. Он не мог сделать
плохого.

- Ошибка? Не мог сделать?! - Администратор с жалостью взглянул на лысого
дядю: как, мол, плохо вы разбираетесь в людях. - Да он, если хотите знать,
передал этот паспорт какому-то своему дружку, не достигшему положенных
шестнадцати лет, чтобы тот незаконным путђм купил билет в кассе!

Добрый дядя взглянул на меня, как бы спрашивая: "Неужели вы это сделали?" Я
опустил голову. Видя мођ смущение, администратор совсем уж разошелся:

- Не получит он свой паспорт. Не получит! Учить их надо!

- Совершенно справедливо, - подхватил добрый дядя. - Надо учить! Вот и
давайте лучше побеседуем с молодым человеком. Может быть, нам удастся
убедить его, перевоспитать.

- Здесь не детский сад! И не исправительная колония! - хмуро возразил
администратор. А я стоял и упрямо повторял:

- Отдайте мой паспорт. Отдайте!..

- С юридической точки зрения, вы не имеете права отбирать у него паспорт.
Вот побеседовать, объяснить, даже в крайнем случае сообщить в школу...

За этот "крайний случай" и ухватился администратор. Перебив доброго дядю,
он сказал:

- Ладно. Хорошо. Паспорт я ему отдам. Но в школу позвоню обязательно!

- А вот мы побеседуем с молодым человеком, обратимся к его совести, - не
отступался добрый дядя. - И тогда, быть может, отпадђт необходимость в
вашем звонке.

- У этих сорванцов нет никакой совести! - выходил из себя администратор. -
И ни к чему нам с вами обращаться. Просто ни к чему! Вы - культурный
человек, газеты читаете, наверно. А что там пишут? "Не проходите мимо! Но
проходите мимо!" А вы проходите и даже, можно сказать, пробегаете. Наверно,
ещђ прикуривать детям на улице дађте и билеты у них покупаете по двойной
цене. Знаем мы таких! Читали! Хватит!

- Вот именно: хватит! - поднялся добрый дядя. - Довольно. Вы - сторонник
карательных мер, а я - воспитательных, И мы с вами никогда не договоримся.
Я вот уж второй раз сегодня наблюдаю, как этого молодого человека ругают,
но даже не пытаются побеседовать с ним по-человечески, объяснить...

- Мне некогда тут болтать со всякими сорванцами, - ответил администратор.

- А чем вы так уж заняты, интересно знать? - с ехидством, которого я уж
никак не ожидал от него, спросил добрый дядя. - Билеты Льву Петровичу
организуете?

- Уж не вам, по крайней мере!..

Я понял, что ни добрый дядя, ни его зять из Актюбинска сегодня в кино не
попадут. И всђ из-за меня!

Администратор достал мой паспорт из ящика и, держа его в руке, спросил:

- Так какой номер вашей школы?

Я мог бы, конечно, назвать любой номер. Любой!.. Но я так много хитрил и
обманывал в этот день, что мне вдруг очень захотелось сказать правду. Да и
перед добрым дядей было неудобно: ведь он так верил в возможность моего
исправления! И я назвал номер своей школы, как-то даже не подумав в ту
минуту, что опасность грозит вовсе не мне, а Диме. Ни в чђм по повинному
Диме!

Администратор с недоверчивой улыбочкой зашелестел страничками Диминого
паспорта. Добрался до прописки и стал изучать еђ, чуть не разглядывая на
свет.

- Да... По району совпадает. Странно!.. - сказал он. -

Завтра же позвоню директору школы. Учить таких надо! Добрый дядя смотрел на
администратора с жалостью, как на какого-нибудь конченого человека.

- Эх, не верите вы людям! А ведь столько, наверно, разных фильмов видели.
Могли бы уж научиться!..

Не дожидаясь ответа, он вышел из маленькой комнаты, зло постукивая своей
палкой. И совсем даже забыл о билетах на девятичасовой сеанс - вот до чего
рассердился!

А я, спрятав Димин паспорт в боковой карман курточки, тоже поплђлся вслед
за ним.

Добрый дядя нарочно шђл очень медленно, чтобы я мог догнать его. А когда я
догнал, он остановился и сказал:

- Вот вы, молодой человек, читали сегодня книгу двух блестящих сатириков.
Читали? И вполне законно восторгались ею. А не подумали вы о том, что, будь
эти сатирики сейчас живы и узнай они о вашем сегодняшнем поступке, вы бы
вполне могли стать мишенью для их беспощадного пера. И очень даже удобной
мишенью.

Добрый дядя не знал, что я уж давно сделался такой мишенью: ведь не зря же,
оказывается, Дима сравнивал меня с "великим комбинатором"! Я ничего не
ответил, а только низко опустил голову и поплђлся дальше. А он, видно,
пожалел меня и постучал своей палкой, требуя, чтобы я вернулся.

- А вообще-то, молодой человек, запишите телефон одного моего друга по
гимназии и коллеги - специалиста в области желез внутренней секреции. Он
поможет вам... Как бы ото сказать?.. Ну, подрасти немного... Окрепнуть! И в
плечах стать пошире. А то вы несколько хилы для своего возраста. Да-да...
несколько жидковаты...

"ХВАТИТ С НАШЕГО ДИМЫ, ХВАТИТ!.."

Витька ждал меня на улице. Он бродил вдоль кинотеатра, волоча портфель чуть
не по тротуару и печально постукивая им то по одной, то по другой ноге. Вид
у него был самый виноватый.

- Всђ из-за меня-а? Да-а?.. Я махнул рукой.

- Пошли домой. Там разберђмся.

- Домо-ой? А как же билет?

И тут только я вспомнил, что в кармане у меня лежит билет на очередной
сеанс.

- В кино я не пойду. Иди сам, если хочешь. Я протянул Витьке билет. Он
осторожно взял его, потом вернул мне. Потом снова взял и стал разглядывать
все печати и штампы, которыми, словно какой-нибудь лиловой татуировкой, был
разукрашен весь билет.

- Не-ет, один я не пойду. Давай продадим лучше. За двадцать копеек сразу
купят.

- Продавать?! - набросился я на Витьку. - Как ты сказал: продавать? Нет уж,
хватит! Хватит с нашего Димы на сегодня!

- А при чђм тут ваш Дима?

- Очень даже "при чђм"! Подумают, что мы спекулируем, задержат, а влетит
снова нашему Диме. Хватит!

Я со злостью разорвал билет на мелкие синие клочочки и, как говорится,
развеял их по ветру.

* * *

"Бедный Дима! - думал я ночью, ворочаясь с боку на бок, и вздыхал. -
Бедный!.."

Дима уже дважды интересовался, почему я не сплю и не получил ли я случайно
двойку. Потом он спросил, не выдал ли я себя где-нибудь за участника
экспедиции в Антарктиду. Дима был уверен, что я способен решительно на
всякую выдумку. Не дождавшись моего ответа, он еле слышно и безмятежно, как
младенец, засопел носом.

Если бы он знал, что его ждђт завтра! Пришлют домой штраф - это раз. Не
пустят в читальню - это два. Пожалуются директору школы - это три. Ну,
штраф - ещђ полбеды. Несколько дней не буду завтракать - мне ведь не
привыкать! - и всђ уплачу. А как быть с читальней и с директором школы?

Надо завтра всђ же рассказать Диме. Нет, не завтра, а сейчас же, сию
минуту! Я вскочил с кровати, прошлђпал по полу и тихо дотронулся до
Диминого плеча.

- Ты не спишь?

Идиотский вопрос! Как будто я не видел, что он спит как убитый. Ещђ два-три
энергичных толчка - и Дима ожил. Он открыл глаза. И, как всегда бывает со
сна, не сразу понял, где он и что с ним происходит. А потом во всђм
разобрался и преспокойно спросил;

- Что? Опять какая-нибудь идея?

Мне и по ночам иногда приходили в голову идеи, наедине с которыми я никогда
не мог оставаться до утра. Я будил Диму и рассказывал ему о своих планах.
Но он их никогда не мог оценить по достоинству, а всегда называл "бредом"
или ещђ более странно и грубо - "собачьей чушью".

Но сейчас дело было весьма серьђзным.

- Димочка, я должен рассказать тебе...

- Завтра, завтра!

Если бы он знал, что будет завтра!..

Шлђпая обратно в постель, я думал о том, что носить паспорт в кармане и
считаться совершеннолетним человеком - это, в общем, не такое уж простое
дело. Да, совсем не простое!

* * *

Директор нашей школы Елена Кирилловна сидела в маленькой комнате за
маленьким столом. С одной стороны был телефон, а с другой - развђрнутый,
словно книжка на деревянной подставке, календарь. Мне даже показалось
странным, что всђ это, вместе взятое, называлось не просто скромной
комнатушкой, а очень солидно - кабинетом директора.

Елена Кирилловна была такая же невысокая и полная, как вчерашняя
библиотекарша, такая же седая и такая же полудобрая-полустрогая.

Ещђ в канцелярии школы, которая была как бы приђмной перед кабинетом
директора, я поклялся себе быть твђрдым, смелым и сознаться во всђм до
конца. Но как только Елена Кирилловна подняла на меня свои строгие и
немного удивленные глаза, я сразу понял, что сказать всю правду не смогу ни
за что на свете. Я переступал с ноги на ногу, как журавль в зоопарке,
оглядел подоконник, который был весь уставлен работами наших кружков
"Умелые руки", и, наконец, тихо-тихо спросил:

- Елена Кирилловна, вам ещђ сегодня не звонили? Она вдруг громко
рассмеялась и почему-то схватилась при этом за сердце.

- Не звонили, говоришь? Да у меня телефон вообще не умолкает. Голосит себе
целый день и разрешения не спрашивает.

Словно желая подтвердить, что Елена Кирилловна говорит правду, телефон
бодро зазвенел. Голос у телефона и в самом деле был слишком громкий для
такой маленькой комнатки.

- Ну вот, лђгок на помине!

Елена Кирилловна сняла трубку - и сразу помрачнела.

- Нет, нет, обсуждать это по телефону не буду. Чтобы поговорить о свођм
сыне, о судьбе сына, вы обязаны найти время и прийти в школу. Обязаны!

"Ну, если она родителей так отчитывает, - подумал я, - то что же будет со
мной? Что будет?!"

Рассерженная телефонным разговором, Елена Кирилловна и ко мне уже
обратилась гораздо строже:

- Так о каком звонке ты говоришь?

- Из "Авангарда"...

- Откуда?

- Ну, из кинотеатра...

Елена Кирилловна вновь повеселела.

- Разве директоров стали приглашать на новые фильмы? Это бы неплохо было! А
то в очереди не достоишься.

Я через силу заулыбался, показывая, как это было бы хорошо, если б
директоров школ прямо по телефону приглашали в кино. Но улыбался я недолго.

- Что же мне должны были сообщить из "Авангарда"? - снова строго,
по-деловому спросила Елена Кирилловна.

- Про моего старшего брата. Про Диму Котлова...

- Это из десятого "А"? Знаю. Хороший у тебя брат.

- Он-то сам по себе хороший... - залепетал я. - А получилось с ним
нехорошо. То есть не с ним... а с одним другим человеком... Понимаете?

- Ничего не понимаю.

- Ну в общем, вам скажут, что Дима передал свой паспорт одному своему
другу, чтобы тот тоже купил билет...

- А разве у нас билеты стали по паспортам продавать? Вот что значит редко в
кино ходить, - совсем от жизни отстала.

- Да нет, - успокоил я Елену Кирилловну. - Это не всем. А только нам, кому
ещђ шестнадцати лет не исполнилось. Понимаете?..

Елена Кирилловна задумчиво подпђрла подбородок кулаком, а пальцами другой
руки стала барабанить по стеклу, лежавшему на столе. Но только барабанила
она не так зло, как администратор в "Авангарде", а очень легко и еле
слышно, словно и пальцы еђ вместе с головой тоже о чђм-то задумались,
что-то соображали.

- Та-ак... Начинаю понимать, - медленно сказала Елена Кирилловна. - Неужели
Дима Котлов мог пойти на такой поступок?

- Нет, он не мог пойти! И не пошђл! И никогда не пойдђт!.. Честное слово,
никогда не пойдђт! - стал я горячо защищать бедного Диму. - Это был не наш
Дима... А совсем другой мальчик из нашей школы...

- Разве в нашей школе есть ещђ один Дима Котлов? - удивилась Елена
Кирилловна. - Котлов... редкая фамилия!

- Не знаю... Наверно, больше нету... А того, другого мальчика, который
паспорт передавал, совсем не Димой звали.

- Не Димой? Но как же к этому другому мальчику из нашей школы попал Димин
паспорт? Украл он его, что ли?

- Нет, нет, он не украл. Не украл! Он просто взял на время... Поносить...

- Чужой паспорт? И Дима об этом знал?

- Нет, он ничего не знал!

- А ты?

- Я?.. Тоже не знал... то есть я догадывался... Но только так... слегка...
Совсем немножко догадывался. Понимаете?

- Хочу понять. - Елена Кирилловна подпђрла подбородок сразу обоими
кулаками. - Значит, один мальчик, как ты говоришь, не украл, а просто взял
без спросу поносить Димин паспорт. Ходил с ним по городу, купил по нему
билет в кино да ещђ передал его своему товарищу.

- Ну да! - обрадовался я. - Всђ правильно! Вы всђ поняли!

Елена Кирилловна взглянула на меня так, что я сразу перестал радоваться.

- А кто же, интересно узнать, этот великий изобретатель?

- Один мальчик...

- Твой товарищ?

- Нет, он не мой товарищ... Он мой знакомый. Но но товарищ... То есть
чей-нибудь он, может быть, и товарищ... А для меня - просто знакомый... И
всђ...

- Так надо же немедленно сообщить об этом твођм "не совсем товарище" в
милицию: он, может быть, и сейчас ходит по городу с чужим паспортом и
творит неизвестно что!

Елена Кирилловна уже дотронулась до телефонной трубки, но я, наверно, так
изменился в лице, что рука еђ вздрогнула и соскочила с телефона.

- Не надо звонить в милицию... - тихо сказал я. - Не надо. Он ведь уже не
ходит с паспортом. Этот мальчик... Он уже вернул его на место. И паспорт
лежит себе преспокойненько в шкафу. Честное слово, положил обратно.

- А ты откуда знаешь?

- Я видел...

- Видел? И почему же не схватил, не задержал его - нечестного человека,
который причинил такую неприятность твоему брату?

- Я не успел схватить. То есть я схватил, а он сразу взял и вырвался... - И
для большей убедительности я добавил: - Чуть рукав его у меня в кулаке не
остался!

- Здорово ты схватил! А кто же всђ-таки этот таинственный мальчик?

Я опустил голову и снова стал по-журавлиному переминаться с ноги на ногу.
"Хоть бы телефон позвонил, что ли?" - с тоской думал я. Но, всегда такой
голосистый, телефон тут, как нарочно, умолк. Настроение у меня было плохое.
Ведь я шђл к директору, чтобы сказать правду, а получилось так, что ещђ
сильней заврался и окончательно всђ запутал.

Елена Кирилловна вдруг улыбнулась и показала сразу все свои красивые белые
зубы.

- Ты не хочешь выдавать товарища? Правильно. Не выдавай. Приходи с ним
вместе ко мне. Я буду здесь часов до семи вечера. И мы оба с ним потолкуем.
Хорошо потолкуем, чтобы он всђ понял... А то ведь ещђ и не до того
додумается! Надо его вовремя остановить. Как ты думаешь?

- А он уже сам остановился! - стал я убеждать Елену Кирилловну, для чего-то
приподнимаясь на цыпочки и прижимая руки к груди. - Он уже всђ давно понял!
И сам остановился... Он ведь хороший... Ну, неплохой парень... И он больше
не будет додумываться до плохого, а только до одного хорошего!..

- Он тебе обещал, что ли?

- Ну да! Честное пионерское дал!

- Отлично. И всђ-таки вы с ним приходите ко мне. Сегодня же приходите.
Договорились, Сева? Я буду ждать вас. До семи часов вечера.

РОВНО В СЕМЬ

В тот же день одна наша соседка очень удивлялась на кухне:

- Что это случилось с нашим Севооборотом? (Так "остроумно" - Севооборотом,
а иногда даже Севообормотом - звал меня соседкин муж, известный всему дому
шутник, который очень хвастался своим агрономическим образованием.) Что
случилось с нашим Севочкой? Раньше он, если замечали, никогда не ходил
открывать парадную дверь - хоть до утра звони, хоть руками стучи, хоть
ногами колоти! А сегодня на каждый звонок выскакивает. Светопреставление!

Я и правда выбегал на каждый звонок: ведь я знал, что сегодня обязательно
должны принести штрафную повестку, а она ни в косм случае не должна была
попасть в руки к Диме или вообще к кому-нибудь, кроме меня.

"Вот бы Дима ушђл сейчас из дому!" - мечтал я. Но Дима, кажется, вовсе не
собирался уходить. Удобно устроившись на диване, он решал какую-то
шахматную задачу. Перед ним, на самой большой подушке, до которой мама и
дотрагиваться запрещала, лежал раскрытый на последней странице номер
"Огонька" и шахматная доска, в одном уголке которой одиноко притаились
четыре фигурки. Дима ерошил волосы, поправлял очки и чесал свой затылок
так, что мне казалось, он доскребђтся в конце концов до самой коры
головного мозга. Но задача, как назло, не решалась. "А вот мы так пойдђм, -
бормотал себе под нос Дима. - А вот если мы так попробуем?.."

Каждый раз, возвращаясь в комнату после очередного открывания дверей, я,
словно невзначай, сообщал:

- Говорят, на улице погода просто замечательная!

- Вот ты пойди и