оторые   озадаченные    всеми   этими   несоответствиями   стратфордианцы
высказывают предположение,  что  Дагдейл  мог  делать рисунки  по  памяти  и
исказить кое-какие детали изображаемых памятников. Но могли  он забыть такие
важнейшие аксессуары  памятника писателю, как перо и бумага? Выдумать головы
леопардов, огромный мешок?
     _____________
     *Он стал потом главой Геральдии.

     К тому  же  книга  Дагдейла  переиздавалась  в  1730  году,  а  за  два
десятилетия  до  этого, в 1709-м, Н. Роу в своей биографии  Шекспира (первая
шекспировская  биография, она была предпослана первому в XVIII веке собранию
сочинений  Шекспира) поместил  изображение  стратфордского  памятника,  мало
отличающегося   от   дагдейловского,   но   явно   не  копирующее   его,   а
самостоятельное**.  Значит,  памятник и через сто  лет  после его  установки
действительно выглядел так, с другим, чем сегодня, лицом, без пера и бумаги.
Долгое  время об  обстоятельствах его  появления  и  трансформации  не  было
известно ничего, лишь в прошлом веке кое-что прояснилось.
     _____________
     *На гравюре в издании Роу  воспроизведены две  первые латинские  строки
надписи на мемориальной доске пол бюстом.

     Памятник  в стратфордской церкви (в  его первоначальном виде,  конечно)
был изготовлен  скульптором (каменотесом)  Гарратом  Янсеном с  участием его
старшего брата,  Николаса*,  который  незадолго  до того  создал  надгробный
памятник Роджеру Мэннерсу, 5-му  графу Рэтленду, -  тому самому,  чью смерть
тайно  оплакали в 1612 году поэты -  участники  честеровского  сборника.  Во
всяком случае, более искусная рука  Николаcа  Янсена чувствуется в некоторых
деталях внешнего оформления стратфордского памятника, схожих с  аналогичными
деталями  памятника  Рэтленду, -  на  это обратил внимание  только  в  конце
прошлого века видный шекспировед Сидни Ли. В  сохранившемся письме  Николаса
Янсена (1617) Фрэнсису  Рэтленду,  брату  и  наследнику  покойного  Роджера,
скульптор,  объясняя  свой  замысел  памятника   последнему,   сообщал,  что
символические  фигуры  херувимов будут аллегоризировать  Труд и Покой (потом
аналогичные фигуры - соответственно меньших размеров - появятся и на карнизе
стратфордского настенного памятника).
     ____________
     *В Большой Советской Энциклопедии  (1957,  т. 47)  в статье о  Шекспире
шибочно указано, что  памятник был выполнен некими  скульпторами "Гарретом и
Джонсоном".

     Кто оплатил сооружение  памятника - точно неизвестно; во всяком случае,
Шакспер в завещании  денег  себе на памятник не выделил (в отличие от своего
друга Комба, оставившего на приобщение к посмертной жизни в  камне 60 фунтов
-  сумму немалую;  вряд  ли  памятник Шаксперу  обошелся  намного  дешевле).
Несмотря на  это,  биографы  обычно  высказывают -  с той  или иной степенью
уверенности  -   предположение,  что  памятник  заказала  и  оплатила  семья
покойного  Шакспера  (вот  только  неясно, кто  из этой  семьи мог  сочинить
хитроумную надпись на двух языках - не иначе, как грамотный зять).
     Джон Довер Уилсон, развивая свою мысль, что стратфордский бюст является
одним  из самых  больших препятствий для  понимания Шекспира,  рисует  такую
картину:  "Это   вечная  история,   слишком  хорошо  известная   друзьям   и
родственникам людей, богатых или знаменитых настолько,  чтобы стать жертвами
ремесленников-портретистов. Дело поручили  англо-фламандскому  каменотесу из
Лондона,  некоему  Гаррату  Янсену,  который  знал,  как  полагается  делать
монументы,  и  выполнил свой заказ в высшей степени добросовестно и (с точки
зрения ремесла)  достойным образом. Пропорции очень приятны, а архитектурный
замысел с двумя колоннами и подушкой, покрытый мантией щит и два  херувима -
все  это  даже   красиво.  Только  одно  недоступно   этому  ремесленнику  -
изображение лица, и случилось так,  что лицо это принадлежало Шекспиру! Если
миссис Шекспир и дочерям поэт не понравился, что они могли поделать? В таких
случаях семья жертвы  бессильна.  Монумент был сооружен и, конечно, оплачен,
оплачен  не  только  родственниками,  но,  возможно,  и  друзьями.  И  какой
прекрасный монумент получился - во всем, за исключением лица!"20.
     Эти  строки  не  могут  не вызвать удивления.  Довер Уилсон  должен был
знать, что  на гравюрах в книгах  У.  Дагдейла и  Н.  Роу  изображено совсем
другое лицо, отсутствуют не только так нравящаяся Уилсону подушка с кистями,
но даже перо и  бумага. Однако,  как и некоторые другие ученые-шекспироведы,
Уилсон   обладал  способностью  не   видеть   неудобные   для   традиционных
представлений факты.  В данном случае он рассуждает так,  будто  в 1622 году
стратфордский бюст выглядел, как и  сегодня.  Более того, он утверждает, что
облик Шекспира был  воспроизведен скульптором с маски, снятой  еще при жизни
или  после кончины  Барда.  Вероятно, Уилсон имел в виду маску  неизвестного
происхождения, имеющую некоторое сходство с одутловатым лицом стратфордского
бюста (в его теперешнем виде), объявившуюся в Майнце, в Германии, еще в 1869
году  в  лавке   старьевщика,  в  пору  самого  "урожая"  на   шекспировские
"реликвии". Об этой маске  много  говорили стратфордианцы и использовали как
аргумент в спорах с оппонентами в  конце прошлого и в первой четверти нашего
века. Конечно, никаких сведений, что с умершего Шекспира (или Шакспера) была
сделана маска, ни в  каких исторических  источниках нет и в помине; майнцкая
маска в  лучшем случае  (если это не  просто  фальсификация) была когда-то и
где-то снята с неизвестного  человека и никакого отношения ни к Шекспиру, ни
к Англии не имеет. Это было ясно  здравомыслящим людям  с самого  начала, но
все  равно находилось  немало  желающих  принимать "шекспировскую  маску  из
Майнца" всерьез  -  уж  очень  хотелось  иметь  подтверждение  аутентичности
стратфордского  монумента и  развеять серьезные  сомнения  на  его  счет.  О
пресловутой  маске  давно  уже  ничего не слышно,  она забыта, как и  многие
другие "реликвии"  такого  сорта, фигурировавшие в  разное  время  в  спорах
вокруг Шекспира. Однако по-прежнему сомнения в том, что шекспировский бюст с
самого  начала выглядел так  же, как  и сегодня,  у ученых, придерживающихся
традиционных  представлений  о  Барде,  не в  чести, хотя  толком  объяснить
различия в изображениях памятника в книгах Дагдейла и Роу  никому из  них не
удается.
     Но когда же стратфордский памятник обрел  свой теперешний  канонический
вид?  Имеющиеся  документы  свидетельствуют,  что это  произошло в 1748-1749
годы. Памятник к  тому времени обветшал, имя же Шекспира  подходило к зениту
славы.  Местные власти  договорились с театральным  предпринимателем  Джоном
Холлом,  и тот  с помощниками "отремонтировал и украсил" важную историческую
реликвию. Шакспер  потерял леопардов  на капителях колонн и огромный мешок с
каким-то добром, зато обзавелся пером и бумагой, а лицо его обрело некоторое
благообразие.  Вероятно,  намерения  "реставраторов" были самыми  лучшими  -
сооружение в целом, что бы там ни говорили утонченные ценители, стало больше
походить на памятник поэту. Сегодня такую работу  назвали бы фальсификацией,
но  Джону  Холлу   и   его  заказчикам  были  неизвестны  принципы   научной
реставрации, утвердившиеся  лишь в XX веке. Через несколько  десятилетий  по
предложению  Мэлона  бюст выкрасили  в  белый  цвет, за что инициатора этого
новшества  подвергли  жестокой  критике. В 1861  году  неизвестный  художник
наложил на бюст новые краски, и  на щеках Шекспира заиграл здоровый румянец.
Впрочем,  все  эти  перекраски  принципиально  уже  ничего  не  меняли  -  с
изобретением   фотографии  последний   (1748-1749)   вариант  стратфордского
памятника и  бюста  в  нем  стал каноническим,  окончательным. Но  рисунки в
старинных книгах продолжают напоминать о том, как выглядело творение братьев
Янсен  и их  неведомых  шекспироведам  заказчиков  в 1622  году,  продолжают
порождать раздумья и сомнения*.
     ______________
     *Глядя на лицо  бюста на рисунке Дагдейла, мы можем составить некоторое
представление о том, как в действительности  выглядел  Уилл Шакспер, -  ведь
если бы у бюста не было с ним хотя бы приблизительного сходства, это удивило
бы  его  родственников  и  земляков.   Нестратфордианцы  полагают,  что  эти
простодушные люди удивились бы еще больше, увидев в его руках принадлежности
для письма, украшающие памятник сегодня.

     Что касается надписи под бюстом, то,  судя по гравюрам Дагдейла  и Роу,
"реставраторы" ее текст редактировать, слава Богу, не стали. Но что  имели в
виду  те, кто этот  текст сочинял,  говоря, что завистливая смерть поместила
Шекспира за этим монументом (или  в этом монументе - with in this Monument)?
Это   странное   указание   можно   понимать    не   однозначно.   Некоторые
нестратфордианцы поняли его буквально в том смысле,  что в памятнике - или в
стене    за   ним    -    спрятаны    шекспировские   рукописи.    Известный
писатель-нестратфордианец Чарлтон Огбурн начиная с 1962 года  в обращениях к
различным инстанциям, в газетных и журнальных публикациях предлагал провести
исследование памятника в  храме  св.  Троицы  на  предмет  поиска  пустот  в
основании  бюста  или  в  стене  за  ним  (при помощи  рентгеновских  лучей,
ультразвука или другим безопасным для сооружения  способом) но, естественно,
согласия на это не получил. Однако огласка предложения  не прошла бесследно.
В сентябре 1973 года неизвестные  ночью проникли в храм св. Троицы, сдвинули
с места тяжелый бюст и пытались вскрыть постамент. Судя по всему, пустот - и
тем  более  рукописей   -  они  там   не   нашли;  стена,  похоже,  осталась
"неисследованной".
     Значит,  странную  фразу  в  надписи  под  бюстом следует  понимать  не
буквально, не как указание на якобы содержащиеся там рукописи. Говоря о том,
что смерть  поместила Шекспира в  этот  монумент (или за  ним),  составитель
надписи таким хитроумным  и двусмысленным образом - до конца понятным только
посвященным  -  намекал, что это изображение и этот памятник призваны отныне
закрывать  собой  Потрясающего  Копьем,  служить  его  посмертной  маской  и
убежищем.
     Реликвии стратфордского  храма  св.  Троицы, с  их непростой историей и
загадками, как и многое другое, свидетельствуют, что между великим писателем
Уильямом  Шекспиром,  о   личности  которого  мы  имеем  лишь  самые   общие
представления,  почерпнутые из его  произведений,  и  уроженцем  Стратфорда,
пайщиком  актерской   труппы  и   откупщиком   церковной  десятины  Уильямом
Шакспером,   несмотря   на   их,   казалось   бы,  полную   несовместимость,
противоположность, существовала какая-то  странная  связь.  Только несколько
шагов отделяют настенный монумент  и начертанную под ним хитроумную эпитафию
великому  писателю от  каменной плиты над прахом  Уильяма Шакспера с корявым
заклинанием не трогать его кости. Только несколько шагов...

     Портрет, на который Бен Джонсон рекомендовал не смотреть

     Вторая  важнейшая  реалия, находящаяся на пересечении (посмертном) двух
шекспировских биографий,  - Великое фолио. Хотя английские поэты, писатели -
и издатели - никак не отреагировали на  смерть Великого Барда,  в  1623 году
появился роскошный фолиант:
     "Мистера Уильяма Шекспира  Комедии, Хроники и Трагедии" - книга, обычно
называемая Первым,  или  - из-за своего значения для всей мировой культуры -
Великим фолио.
     8 ноября 1623 года в Регистре Компании печатников и книгоиздателей была
сделана  самая  знаменитая  -  за  все  предыдущие  и  последующие  годы  ее
существования  -  запись: "Мастер  Блаунт  и Исаак Джаггард  внесли за  свои
рукописи  в руки  Мастера Доктора Уоррала  и Мастера старшины Кола:  Мастера
Уильяма Шекспира Комедии, Хроники и Трагедии, поименованные рукописи, прежде
не регистрированные другими... 7 шиллингов". Далее перечислено  16  пьес (на
самом деле ранее не  регистрировалось больше). Всего в книге было напечатано
36  пьес*, из которых  20 вообще появились  впервые - в том числе  "Макбет",
"Буря",  "Двенадцатая ночь",  "Укрощение  строптивой",  "Генрих  VI",  "Юлий
Цезарь", "Кориолан", "Антоний и Клеопатра", "Цимбелин", "Мера за меру", "Два
веронца" и др. Где хранились тексты этих двух десятков пьес все  годы  после
смерти автора - неизвестно. Поскольку под обращениями к покровителям издания
и читателям стоят имена членов актерской труппы "слуг Его Величества"  Джона
Хеминга и Генри Кондела, принято считать, что все эти тексты - в том числе и
не шедших  на  сцене  пьес - находились  у  пайщиков  труппы. Однако никаких
других  подтверждений  этому  предположению  нет,  представить   себе  такое
многолетнее хранение в каком-то актерском сундуке тоже нелегко. Что касается
участия в  издании Хеминга и Кондела и их роли в нем (некоторые шекспироведы
заходят так далеко,  что называют их редакторами), то ни до этого случая, ни
после эти два актера никакого отношения  к книгоизданию  и книгопечатанию не
имели.  Хеминг, например, ведал  в труппе хозяйственными делами, потом, уйдя
из театра, торговал бакалеей.
     _____________
     *Из  37  пьес,  составляющих  шекспировский драматургический  канон,  в
Первом фолио отсутствовал только "Перикл", печатавшийся в 1609 году.

     Никогда  прежде  все пьесы одного драматурга не собирались в один  том,
тем более такого огромного объема - 998 страниц крупного формата, с текстом,
напечатанным  в две  колонки.  Тираж для того  времени  был очень  большим -
порядка тысячи экземпляров. Подготовка к изданию  началась еще  в 1620 году.
Пришлось провести  непростую  работу  по приобретению издательских  прав  на
пьесы,  ранее  публиковавшиеся  и   зарегистрированные  другими  издателями.
Печатание начал Уильям  Джаггард (уже знакомый  нам по истории со "Страстным
пилигримом"), но душой  предприятия был, несомненно, Эдуард Блаунт.  Потом к
ним присоединились  Дж. Сметуик и А. Аспли. В начале ноября 1623 года Уильям
Джаггард  умер, и  регистрация  книги  в Компании  производилась его сыном и
наследником Исааком вместе с Блаунтом.
     Ранее  издатель  Томас Пэвиер  и  Уильям  Джаггард  предприняли  первую
попытку  издать собрание из десяти пьес Шекспира - об этом мы уже говорили в
1-й  главе. Тогда кто-то воспрепятствовал изданию (как предполагают ученые -
"по жалобе актеров"). Как бы там ни было, пьесы, уже напечатанные Пэвиером и
Джаггардом, все-таки были выпущены, но по отдельности,  и на половине из них
стояли  фальшивые  (ранние)  даты.  Тайна  этой издательской  операции  была
раскрыта  только в нашем веке путем исследования  водяных знаков  на бумаге,
особенностей печати,  типографских эмблем, но причины,  побудившие издателей
прибегнуть к фальшивой датировке, остаются  одной  из  загадок,  связанных с
именем и произведениями Шекспира. Чаше всего пытаются объяснить эти действия
издателей,  объявив их "пиратами"  -  так  книговеды  называют  издателей  и
печатников, извлекавших доходы из рукописей,  добытых  сомнительными путями,
минуя авторов или других законных владельцев. Ну, что касается Шекспира, то,
строго  говоря,  чуть  ли  не  все  его  произведения попадали  к  издателям
какими-то неведомыми путями (распространенная версия, будто  Шекспир отдавал
пьесы труппе в качестве  вклада, оплачивая ими свою долю в деле, свой пай, а
потом  переставал  ими интересоваться, - не  более чем вынужденная догадка).
Кроме того,  объявив Джаггарда  "пиратом", ученым  трудно  объяснить, почему
после истории со "Страстным  пилигримом" и с пэвиеровскими  десятью  пьесами
печатание задуманного грандиозного собрания шекспировских пьес было поручено
тому же  Джаггарду. И - кем поручено? Актерами, которые якобы  жаловались на
него графу Пембруку за год до того (хотя неясно, какие юридические основания
у них могли быть для такой жалобы)?
     Очевидно,  дело  не  в  пресловутом  "пиратстве" и  не в предполагаемых
жалобах актеров.  В предисловии к  изданию "Троила  и Крессиды"  (изощренное
обращение к  читателям, написанное  неизвестным автором)  в 1609 году  прямо
говорится о неких "Великих Владетелях Пьес" ("Grand Possesors of Plays"), от
кого зависит появление шекспировских произведений,  которым,  кстати, дается
высочайшая оценка, как и уму самого Шекспира, "настолько  острому,  что ни у
кого не хватило бы  мозгов притупить его". Об этих  "Великих  Владетелях" не
назвавший себя автор обращения говорит с величайшим почтением, а о театре  и
его  публике  - с высокомерной  брезгливостью:  "... пьеса  не затрепана  на
театральных  подмостках,  не  замызгана  хлопками черни...  ее  не  замарало
нечистое  дыхание  толпы". Ясно,  что  "Великие Владетели" -  это  никак  не
актеры, социальный престиж которых тогда был еще весьма плачевным; речь идет
о каких-то  чрезвычайно влиятельных, высокопоставленных личностях,  о круге,
недоступном  для непосвященных. Пэвиер и Джаггард сначала  просто попытались
сами  издать   сборник   шекспировских  пьес,  не  заручившись  согласием  и
покровительством "Великих  Владетелей", и были остановлены. Лишь после того,
как  соответствующее поручение было дано Эдуарду Блаунту  - доверенному лицу
поэтессы Мэри Сидни  - Пембрук*,  началась  подготовка  к квалифицированному
изданию  полного собрания  пьес;  Блаунт  же  привлек  в  качестве печатника
опытного и располагавшего молидными полиграфическими ресурсами Джаггарда.
     __________________
     *Э.  Блаунт  начинал  свою  деятельность  в  полиграфии  как ученик  У.
Понсонби  (умер  в 1603  г.),  которого  тогда  часто  называли  "придворным
издателем графини Пембрук".

     Посвящение  Первого  фолио  открывает   нам   имена  двух  из  "Великих
Владетелей"  -  сыновей  Мэри  Сидни  -  Пембрук:  Уильяма, графа  Пембрука,
лорда-камергера,  и  Филипа, графа Монтгомери; именно  им,  оказывавшим, как
сообщается  в  обращении, "благосклонность Автору,  когда  он был жив, и его
пустякам", которые они ценили, была посвящена огромная книга.
     Хотя под обращением к покровителям и читателям напечатаны имена Хеминга
и   Кондела,  почти   все   ученые,   анализировавшие   эти  обращения,   их
стилистические особенности, пришли  к  заключению, что  они  написаны не кем
иным,  как Беном  Джонсоном. Интересно, что именно его  во время  работы над
Великим фолио (конец 1621 - июль 1623) лорд-камергер граф Пембрук неожиданно
назначил  смотрителем  королевских  увеселений  (в  том   числе  театральных
представлений).  Когда  потом,   в  июле  1623  года,   должность   принимал
родственник   Пембрука   сэр   Генри  Герберт,  он  обнаружил,   что  старые
регистрационные книги представлений кем-то сожжены.
     Многие  из  помещенных  в  Великом  фолио  текстов  имеют  значительные
изменения   по   сравнению  с   прижизненными   изданиями.  В   "Виндзорских
насмешницах"   -   более   тысячи   новых   строк,   часть   текста   заново
отредактирована; во  2-й части "Генриха VI" - 1139  новых строк,  около двух
тысяч строк отредактировано;  в "Ричарде III" - соответственно 193 и 2000. В
"Короле Лире" - 1100  новых строк,  в  "Гамлете" добавлено 83 новые строки и
убрано 230 и т.д. Кто  и когда так глубоко  редактировал  тексты, внес в них
все эти изменения, учитывая, что автора уже много лет не было среди живых?
     На отдельной странице помещен список "главных актеров, игравших во всех
этих  пьесах", и открывает  этот список  Шекспир (имя написано так же, как и
имя автора  на  титульном листе, - Shakespeare, но без  каких-либо оговорок,
что это  один  и тот же  человек*). На  втором  месте -  Ричард  Бербедж, на
третьем  - Джон  Хеминг, на восьмом - Генри Кондел,  а  всего поименовано 26
актеров, в разное время состоявших в труппе.
     ____________
     *Данный случай - уникальный.  Ни  одной  другой книги того периода, где
автор пьес числился бы и в списке актеров, напечатанном здесь же, нет.

     Наконец-то появились и памятные стихотв