мгновение он  уже
растворился в небе.
     Я остался один.
     Флаер несся на запад, прямо на  опускающийся  солнечный  диск.  Полет
должен был занять около часа. Потом я окажусь во дворце...  если  меня  не
собьют раньше.
     Впервые за все время, проведенное под  темным  небом  чужой  планеты,
меня охватила растерянность.
     Действительно, понимаю ли я, что делаю? Зачем ввязался  в  немыслимую
авантюру, зачем отправился на верную гибель? Один, с  незнакомым  оружием,
против  тысяч  обученных  профессионалов.  Что  тянет  меня   на   смерть?
Абстрактная справедливость? Но кто  его  знает,  что  лучше,  правитель  с
неприятным именем Шоррэй, или императорская династия Таров. Жажда  власти?
Неограниченная королевская власть  над  целой  планетой  -  это,  конечно,
заманчиво. Но шансов получить ее у меня не больше, чем  у  зайца  выстлать
свою нору лисьими шкурами.
     Что же тогда?
     Принцесса?
     Девочка из детской мечты?
     А любит ли она меня? Она позвала -  но  не  на  турнир  претендентов,
пусть даже и в качестве шута, экзотической диковины. Позвала на смерть, на
поединок с армией оккупантов. Позвала, чтобы  использовать  до  конца  все
возможности  к  сопротивлению.   Так   выгребают   из   карманов   мелочь,
расплачиваясь с неумолимым кредитором. Авось и хватит, вдруг да и  блеснут
среди медяков серебряные монетки. А в  крайнем  случае  все  увидят  -  ты
банкрот... Так и я. Вдруг сумею совершить чудо. А если не  повезет  -  все
уверятся, что принцесса боролась до конца.
     Я тупо смотрел  на  заходящее  солнце.  На  черное,  чужое  небо.  На
незнакомые узоры созвездий - флаер уже успел подняться  в  стратосферу.  И
вдруг понял - плевать я хотел на доводы рассудка. Принцесса позвала - и  я
пришел. Потому что не было в моей жизни ничего, лучшего чем  тот  вечерний
парк и немыслимый вопрос - "В  тебя  можно  влюбиться?"  Не  было  схватки
справедливее и настоящее той, с тремя пьяными  оболтусами,  пусть  даже  и
таился в темноте взвод иноземных солдат с плоскостными мечами наизготовку.
Никто и никогда не касался моего израненного лица, стирая с него  кровь  и
боль нежданной победы. Она любила меня в тот вечер,  принцесса  с  далекой
планеты, которую первый раз защищали не из-за  того,  что  она  принцесса.
Позвав меня она вспомнила тот миг.
     А я любил ее всегда.


     Радара, в земном понимании этого слова, флаер не  имел.  Вместо  него
был видеокуб  -  висящее  справа  от  пульта  голографическое  изображение
пролетаемого  района.  В  голубом,  туманном  полуметровом  кубике  висела
ярко-зеленая точка - мой флаер.  Под  ней  медленно  проплывала  холмистая
поверхность планеты - я приближался к горам.
     Вначале я увидел нейтрализующее поле.  В  голубизну  видеокуба  стала
вползать розовая полусфера, плавно поднимающаяся над  горами.  Я  невольно
посмотрел вперед - и, конечно же, ничего  не  увидел.  Поле  было  заметно
только  датчикам  флаера.  Я  наблюдал  лишь  тянущиеся   в   небо   горы,
поблескивающие   кое-где   зеркальца   ледников,   укутанные    жиденькими
полотнищами  тумана.  А  розовая  полусфера  в  видеокубе   росла,   флаер
приближался  к  ее  границе,  которая  становилась  все  круче  и   круче,
перечеркивала  мой  путь.   Через   две-три   минуты   машина   войдет   в
нейтрализующее поле. В видеокуб уже вплывала гора с обрубленной  вершиной,
с золотистыми точками  строений  на  рукотворном  плато.  Сломанный  Клык,
резиденция императора и дом принцессы...
     Красные точки вспыхнули в видеокубе не слишком неожиданно для меня. В
отличии от Эрнадо  я  был  уверен  в  существовании  охраны,  и  синхронно
возникшие на склонах гор, стремительно поднимающиеся  ко  мне  летательные
аппараты не вызвали ни малейшего удивления. Странно  только,  что  они  не
появились раньше.
     - Пилот флаера, приближающегося к  зоне  защиты  дворца!  -  голос  в
подголовнике кресла заставил меня вздрогнуть. Переговоров я  почему-то  не
ожидал.
     - Немедленно остановитесь, или вы будете уничтожены!
     Не знаю уж почему, но мне  показалось,  что  говорящий  очень  молод.
Какая-то робость и одновременно  желание  выслужиться  угадывались  в  его
внешне бесстрастном голосе.
     - У меня важная информация для правителя Шоррэя, - стараясь  казаться
спокойным произнес я. И добавил,  повинуясь  наивному  желанию  заморочить
врагам головы:
     - Информация касается оружия Сеятелей. Я везу образцы.
     В принципе я не слишком-то и соврал... Пока длилась секундная пауза я
заметил  еще  одну  красную  точку,   приближающуюся   к   границе   поля.
Подкрепление?
     - Пилот флаера! Сообщите пароль и код входа!
     А рискнут ли они сбивать флаер с образцами оружия Сеятелей?
     - Сейчас сообщу. Подождите...
     Мне оставалась какая-то минута до входа в поле, а  там  меня  уже  не
достанет никакое оружие.  Вот  только  за  минуту  меня  могли  сбить  раз
шестьдесят, а то и больше...
     - Эй, вы! - Знакомый голос заставил меня вновь взглянуть на видеокуб.
Одинокая красная точка неслась к границе нейтрализующего поля.  -  Никакое
оружие Сеятелей вам не поможет! Принцесса моя!
     Патрульные катера так стремительно  отвернули  от  меня  и  пошли  на
перехват, словно перегрузок для них  не  существовало.  А  знакомый  голос
продолжал, бесшабашно, с насмешливым вызовом:
     - Попробуйте-ка меня достать! Принцесса стоит смерти!
     Последние слова предназначались для меня. Но я узнал Эрнадо и так.
     - Спасибо, учитель, - прошептал я, глядя, как  сближаются  патрульные
катера и одинокая машина Эрнадо. - Я не смел тебя  об  этом  просить.  Это
твой выбор и твой бой.
     И тут громкоговорители ожили еще раз. Почему-то я сразу  понял,  кому
принадлежит этот незнакомый голос. Спокойный, совсем не  властный,  скорее
покровительственный. Таким тоном говорят с прихожанами уверенные  в  своей
непогрешимости священники.
     - Сбивайте флаер, болваны! Катер не сможет планировать до дворца,  он
лишь приманка!
     Видеокуб полыхнул желтым. От каждого патрульного катера в мою сторону
ударили светящиеся ниточки лазерных лучей. Но  было  уже  поздно.  Плавный
изгиб куполоообразного  поля  прикрывал  меня  от  патрульных.  Коснувшись
розовой полусферы лазерные лучи гасли.
     Еще через мгновение слабый гул  двигателей  прекратился.  Флаер  чуть
вздрогнул и накренился. Его короткие крылья  стали  удлиняться,  превращая
машину в тяжелый, неуклюжий, но, все таки, планер.
     Я нажал на кнопку  слива  топлива  -  за  флаером  возникла  радужная
полоса. И достал из кармана три таблетки стимулятора.
     - Первый раунд за тобой, Лорд с планеты Земля, - мягко сказал Шоррэй.
- Ты ухитрился меня заинтересовать, поздравляю.  Теперь  тебя  постараются
убить сразу.
     Я не ответил. Лучший способ вывести противника  из  равновесия  -  не
реагировать на его оскорбления.
     Флаер снижался  -  быстро,  неотвратимо,  как  подбитый  истребитель.
Стелющийся сзади хвост топлива довершал картину. Взглянув  на  видеокуб  я
увидел,  что  несколько  патрульных  катеров  вошли  вслед   за   мной   в
нейтрализующее поле, в тщетной попытке догнать и таранить  хрупкий  флаер.
Однако их масса  делала  задачу  практически  невыполнимой,  катера  сразу
оказались  гораздо  ниже  меня.  Теперь  их  ждала  посадка  на  скалы   с
неработающими двигателями... А  за  границей  нейтрализующего  поля  кипел
воздушный бой. Красные  точки  катеров,  желтые  иглы  лазерных  разрядов,
черная  пыль  "электронной  мошкары"  кружились  в   каком-то   немыслимом
калейдоскопическом танце. Уже две машины падали вниз  -  одна  неторопливо
разваливалась на куски, вокруг другой бурлила смертоносная черная  морось.
Но бой не утихал, и я с облегчением подумал, что Эрнадо еще жив.
     А передо мной вырастал Сломанный Клык.
     Я видел его в последних  лучах  заходящего  солнца,  в  стремительном
полете, больше похожем на падение. Крутые склоны  местами  покрывал  снег,
кое-где щетинились темно-бурые рощицы низких, цепких деревьев. Но там  где
начиналось плоскогорье  картина  менялась.  Вершина  утопала  в  садах,  в
нежно-зеленых деревьях, цветущих белыми и красными  цветами.  Видимо,  все
плато отапливалось, иного  об®яснения  такому  разительному  контрасту  не
было. А среди садов ажурными арками, тонкими высокими башнями,  кружевными
мостами, исполинскими террасами вставал дворец императора Тара.
     Найти аналогию тому, что я видел, было трудно. Разве что взять  самые
великолепные земные дворцы и соборы, построить их не из мрамора и гранита,
а из розового, сиреневого, голубого,  прозрачно-желтого  камня,  соединить
между собой так, чтобы все разнообразие стилей плавно  переходило  друг  в
друга.
     Флаер падал - назвать стремительный спуск посадкой  не  поворачивался
язык - на конусообразное здание,  уступами  поднимающееся  на  стометровую
высоту. Здание казалось сложенным из беспорядочно чередующихся  голубых  и
сиреневых каменных блоков. Стекла в широких  окнах  отливали  синевой.  На
плоской крыше хаотично  высились  грубо  обтесанные  каменные  скульптуры,
изображающие людей и незнакомых животных. Посреди росло низкое и непомерно
широкое дерево, размеры которого наводили на мысль о преклонном  возрасте.
Когда до крыши оставалось несколько  метров  я  увидел,  что  она  покрыта
ровным слоем чистого белого песка.
     Крылья флаера дернулись и неестественно вывернулись вниз. Смысл этого
я понял через мгновение, когда подлокотники кресла  плотно  обхватили  мои
руки, тело  опоясал  неизвестно  откуда  взявшийся  эластичный  ремень,  а
ударившиеся о крышу крылья начали сминаться, гася  энергию  падения.  Меня
несколько раз тряхнуло, но гораздо слабее, чем  могло  бы  без  всей  этой
аварийной амортизации. Странное неприятие парашютов не  мешало  создателям
флаера позаботиться о безопасности пилота.
     Едва флаер замер, как кресло разжалось, выпуская меня. Одновременно с
легким  хлопком  отвалился  колпак  кабины.  Я  привстал  и  выпрыгнул   с
двухметровой высоты - флаер стоял на  сложившихся  гармошкой,  но  так  до
конца и не сломавшихся крыльях. Ноги по щиколотку ушли в мягкий песок.
     Я крутанулся на месте, осматриваясь. Каменные скульптуры  высились  в
полутьме словно уснувшие великаны. Тихо шелестела листва на дереве. Редкие
порывы ветра казались обжигающе  холодными  -  слой  тонкого  воздуха  над
крышей дворца был  очень  тонок,  и  временами  сюда  доносилось  холодное
дыхание гор.
     Целеуказатель - широкий браслет  на  правой  кисти  -  шевельнулся  и
прошептал "Вперед". Я повиновался. Спуск с  крыши  был,  очевидно,  где-то
вблизи огромного дерева.
     Но спокойно дойти до него мне не дали.
     Из-за уродливой скульптуры,  изображающей  человека  в  развевающемся
плаще, молча вышли двое. В таких же как  у  меня  черных  комбинезонах.  С
обнаженными мечами в руках и бесполезными пистолетами на поясе.
     Коснувшись  плеча  я  активировал  комбинезон.  Противники,   похоже,
сделали это раньше.
     - Бросайте оружие, Лорд, - повелительно бросил один из гвардейцев.  -
Если вы не станете сопротивляться, вам сохранят жизнь.
     - Устаревшая информация, ребята. Шоррэй  приказал  не  брать  меня  в
плен.
     Гвардейцы переглянулись.
     - Тем хуже для вас, Лорд.
     По лезвиям их мечей пробежало белое затачивающее пламя.
     Меньше всего хотел я сейчас состязаться с ними  в  фехтовании.  И  не
потому что боялся  поединка.  У  меня,  если  верить  Эрнадо,  были  шансы
победить и двоих, и троих гвардейцев. Но с каждой секундой  я  терял  свой
главный козырь - внезапность... Из кобуры на поясе  я  достал  пистолет  -
слегка переделанный Эрнадо газовый игломет.
     Из воротников комбинезона  у  моих  противников  поднялись,  закрывая
лицо, тонкие прозрачные щитки. Затем они  рванулись  вперед.  Конечно  же,
пистолет в моих руках их не  пугал.  Лазерное  и  деструкторное  оружие  в
нейтрализующем поле не действует. Отравленные стрелы игольчатого пистолета
неспособны пробить активированный защитный комбинезон.
     Я нажал на курок.
     Крошечный  титановый  диск  с  плоскостными  наклейками  по  диаметру
скользнул  из  магнитного  магазина  в  ствол.  Сжатая  до  пяти  атмосфер
углекислота толкнула поршень, и маленькая одноатомная фреза отправилась  в
полет. Прежде чем достичь цели, бешено вращающийся диск  успел  затупиться
до молекулярной толщины. Но это не имело принципиального значения.
     Гвардеец, оказавшийся ко мне ближе, вскрикнул, и схватился за  грудь,
куда впился крошечный  снаряд.  Его  активированный  комбинезон  мгновенно
зарастил пробитое отверстие, напрягся, стягивая раненное тело. Но то,  что
было спасительно при ударе плоскостным  мечом,  не  могло  помочь  сейчас.
Титановый диск не  был  сбалансирован.  Войдя  в  тело  он  развернулся  и
отправился в беспорядочное, смертоносное путешествие сквозь мышцы,  сосуды
и жизненно важные органы.
     Мне доводилось видеть, как быстро умирают  люди,  раненные  пулей  со
смещенным центром тяжести. Плоскостной диск убивал еще стремительнее.
     Гвардеец  как  подкошенный  повалился  на  песок.  Из   открытого   в
беззвучном крике рта плеснула на прозрачный щиток темная кровь.
     Я перевел пистолет на его товарища. Тот замер, переводя взгляд с меня
на  убитого,  и  обратно.  Случившееся  было  для  него   необ®яснимо.   В
нейтрализующем поле пистолеты не убивали, не могли убивать.
     - Зря вы пришли на эту планету, - произнес я, нажимая на спуск.
     Второе тело упало на песок. Врагов в тылу не оставляют.
     Зря они пришли на эту планету. А я - нет. Принцесса стоит смерти.
     - Вперед, - скомандовал целеуказатель. - Вперед.



        8. ПОХИЩЕНИЕ ПРИНЦЕССЫ

     Мне приходилось убивать и на Земле. С восемнадцати до двадцати, в тот
странный возраст,  когда  государство  дает  в  руки  оружие,  но  еще  не
позволяет покупать водку, я служил в  десантных  частях.  В  огромной,  до
зубов вооруженной армии государства, которого уже не было...
     Нас швыряли туда, где здание  империи  рушилось  слишком  уж  быстро,
рискуя придавить жителей верхних этажей. А иногда, очень редко,  туда  где
излишне  резво  принимались  вешать  "квартирантов"   коренные   обитатели
маленьких суверенных трущоб.
     Я до сих пор подозреваю, что в  карабахских  боях  все  мои  выстрелы
прошли мимо цели. Но с той страшной  ночи  в  Бендерах,  когда  я  впервые
поймал  в  прицел  бегущие  с   оружием   наизготовку   фигуры,   странное
нечеловеческое умение вошло в мою кровь.
     Умение убивать... Умение забыть, что твои враги - такие же  люди  как
ты, со своей правдой и своей верой, скованные  железными  оковами  приказа
или стальными цепями фанатизма. Умение представить своих врагов  нелюдьми,
выродками, инопланетными захватчиками - кем угодно, но не своими  братьями
по крови, живущими на той же Земле и под тем же небом.
     Убитые мною гвардейцы не были землянами. И  назвать  их  инопланетной
нелюдью было проще простого. Но почему-то я не мог это сделать,  и  сердце
безумно стучало в груди, когда я проходил мимо неподвижных тел.
     Первый раз в жизни я убил не по приказу. Два человека умерли,  потому
что я посмел полюбить принцессу.
     Неужели любовь всегда стоит смерти?
     Я бежал вниз по широкой лестнице, по  прозрачным  шершавым  ступеням,
светящимся под моими ногами. На бирюзовых стенах висели  картины,  которые
не было времени рассматривать.  За  прикрытыми  дверями  могли  скрываться
лифты,  которых  не  было  времени  искать.  "Вниз,  вниз",   -   шелестел
целеуказатель.
     Вниз...
     Лестница закончилась в круглом зале с прозрачным купольным  потолком.
Сквозь купол светило солнце, давно уже скрывшееся за горизонтом.
     - Налево...
     Высокая деревянная дверь была закрыта. Потемневшие от времени створки
покрывала ажурная резьба.
     - Вперед...
     Я вытащил из ножен меч. Двумя ударами рассек створки. Толкнул дверь -
она тяжело упала вперед. Узкий  полутемный  коридор.  Борющиеся  со  мглой
факелы  на  стенах  -  наверняка  фальшивые,  несмотря  на  сладкий  запах
смолистого дерева. И неподвижные фигуры в конце коридора.
     - Вперед...
     Я вытащил из чехла плоскостной диск. Крикнул:
     - Разойдитесь! Я не хочу вас убивать!
     Ответом мне была ослепительная вспышка затачиваемых мечей.
     Метнув диск я снял с пояса еще два. Но они не понадобились. Гвардейцы
Шоррэя не собирались изображать живые  мишени  в  импровизированном  тире.
Хлопнули открывшиеся в  стенах  двери,  и  гвардейцы,  подхватив  убитого,
исчезли. Я побежал по коридору. Он оканчивался еще одной дверью из темного
резного дерева.
     -  Запасной  выход   из   гостевого   зала   принцессы,   -   сообщил
целеуказатель.
     Почему-то я не стал рубить эту дверь. Коснувшись управляющих сенсоров
я включил в комбинезоне режим мускульного усиления. И навалился  на  дверь
плечом.
     Толстое дерево треснуло, словно гнилая фанера.  Покосившаяся  створка
распахнулась.
     Переложив меч в левую руку я вошел в разбитую дверь.


     Гостевой зал  принцессы  оказался  небольшим.  Двадцать  на  тридцать
метров, а то и меньше, невысокий  потолок,  стены  в  панелях  из  темного
дерева. Самые обычные узкие  окна,  в  которые  не  заглядывало  фальшивое
солнце.  Длинные  темно-багровые  шторы.  А  в  центре  зала  -   странная
светящаяся скульптура, напоминающая  мгновенно  застывший  фонтан.  Не  то
ледяные, не то хрустальные струи, мерцающие мягким оранжевым светом.
     Я медленно обошел оригинальный  светильник.  Других  дверей  из  зала
видно не было. И целеуказатель молчал. Куда же теперь идти?
     Прислонившись спиной к огромной мраморной чаше "фонтана" я растерянно
огляделся. И замер, глядя на неподвижную фигурку у окна.
     Она стояла совсем неподвижно, в темно-красном платье, сливающемся  со
шторами. Вот почему  я  не  заметил  ее  раньше.  Только  бледные  искорки
бриллиантов  поблескивали  на  платье,  на  тонких  обнаженных  руках,  на
распущенных, охваченных золотистой диадемой волосах.
     Девочка выросла.
     Принцесса стала взрослой.
     Мы молча смотрели друг на друга.  Казалось,  принцесса  ищет  во  мне
знакомые черты  -  ее  лицо  было  напряженным,  вспоминающим.  Потом  оно
расслабилось.
     - Гвардейцы Шоррэя стали позволять себе слишком многое, - мягким,  но
властным голосом произнесла она. - Пошел вон.
     Проклятый трофейный комбинезон...
     Я стащил с головы тонкую ткань капюшона. Пригладил ладонью волосы.  И
сказал:
     - В меня можно влюбиться, принцесса.
     Она подошла ко мне ближе. Медленно, словно готовая отпрянуть в  любую
секунду. Тихо сказала:
     - Я не ждала тебя сегодня...
     - Вот и Шоррэй не ждал тоже...
     - Я верила, что ты пробьешься.
     - Ты позвала, принцесса. Я пришел.
     Темно-синие  глаза  на  овальном,  покрытом  мягким   загаром   лице.
Каштановые  волосы,  укрывающие   обнаженные   плечи.   Грустная   улыбка,
прячущаяся на губах.
     Я узнал тебя сразу, принцесса. А ты меня -  нет.  И  вовсе  не  из-за
черного вражеского комбинезона.
     - У тебя есть план действий?
     - Иначе я не добрался бы до дворца, принцесса.
     - Сколько у нас времени?
     Я позволил себе улыбнуться.
     - Минус одна минута.
     - Значит, будет минус две. Я должна собраться.
     В узком облегающем платье, достающем до пола, далеко  не  убежишь.  Я
понимающе кивнул. А принцесса протянула руку:
     - Нож.
     Отстегнув с пояса кинжал, я осторожно, рукоятью вперед, подал его. Не
повышая голоса принцесса произнесла:
     - Дила, костюм для фехтования. Мгновенно.
     Быстрым  движением  она  вспорола  бархатную  ткань  платья.  Коротко
сказала:
     - Отвернись. Это платье слишком долго снимать.
     Повернувшись к  светящемуся  фонтану  я  положил  ладонь  на  рукоять
пистолета. В любую секунду сюда могли ворваться... За мо