цовка совсем другая.
   В сумерках матрос проснулся и  сразу  почувствовал,  что  рядом  кто-то
есть. Поднял голову: она сидит на чемодане и ждет, когда он проснется: "Ты
готова?" - спросил он. "Да". - "Вот моя рука, - сказал матрос. - Пошли!.."
   ...Каричка молча сидит на своем камне, а потом поворачивается ко мне  и
подает руку.
   - Вот моя рука. Этот матрос - ты?
   - Этот матрос я.


   Но мы не спешили в Африку. Мы поехали в соседний городок. В  игрушечных
вагончиках, через игрушечный лес, мимо игрушечных  домиков.  Бывает  очень
туманный сонный сон - таким показался нам городок,  названия  которого  мы
даже не запомнили. Как потянуло нас  из  того  городка  на  нашу  "морскую
метеостанцию", где бессонно бредит  автомат:  "Шторм...  восемь  баллов...
шторм..." И кто это лучше всех понял? Машинист игрушечного поезда, который
видел, как мы засмеялись, выскочив на землю нашего острова. Он хотел, чтоб
мы знали, что он все видел, и так рванул рукоятку гудка,  что  Каричка  от
неожиданности нырнула под мою руку. И потом долго  этот  машинист  не  мог
успокоиться: все сигналил нам из-за леса. Мы отлично понимали друг друга.
   ...Слышите шаги на каменных ступенях? Это наши шаги - Каричкины и  мои.
Вот смолкли. Мы присели  на  скамейку.  Больше  про  эту  лестницу  ничего
сказать не могу - такая она недотрога. Мне очень  хочется,  чтоб  сюда  не
попал случайно писатель. А то будет лазить с записной  книжкой,  сосчитает
ступеньки и напишет детективный роман про таинственное  прошлое  хранящего
молчание камня. Пусть лучше появится в местной газете фотография:  длинная
лестница и на каждой ее ступеньке счастливый детсадовский малек.


   "Здравствуй, длинноногий Рыж! Как ты поживаешь? Мы живем хорошо. Каждый
день едим по банке бычков в томатном соусе, еще по сковородке картошки  да
по целой бараньей ноге, по бачку овощного супа и по сто помидор. И все  не
поправляемся, даже на сто граммов: скучаем по тебе..."
   (Мы пишем с Каричкой  письмо,  самое  обыкновенное  письмо  -  ведь  мы
отреклись от теле- и видеофона.)
   "Рыж! Мы не знаем, понравилась тебе  или  нет  история  о  Правдивых  и
Лживых Галошах. Ты уж над нами  не  подтрунивай.  Нам  тут  делать  совсем
нечего, гравилетов мы не строим, только купаемся и валяемся на песке.  Вот
и получается, что в голову лезут всякие истории. Почитай-ка одну  из  них.
Про Страну Глупостей.
   Некоторые взрослые, как ты знаешь, не хотят понять детей.  В  ответ  на
вопросы они пожимают плечами и говорят: "Глупости".
   И вот однажды глупости обиделись на этих  взрослых  и  ушли  от  них  в
Страну Глупостей.
   Теперь, как и во  всякой  сказке,  -  о  короле.  Он  был  не  очень-то
счастливый, потому что был лишним  в  своем  королевстве.  Однажды  поздно
вечером король навел справки по телефону и узнал, что в  Страну  Глупостей
не летят гравилеты и не едут мобили. Туда не плывут корабли  и  не  мчатся
ракеты. В Страну Глупостей можно только прийти самому.
   И король отправился в путь. Из имущества он взял с собой  одну  трубку.
Пока он шел через город, его несколько  раз  толкнули  локтями  роботы,  и
король окончательно убедился, что он лишний.
   Много дней и ночей шел король, доверившись  резвости  ног.  Он  шел,  и
солнце светило ему то в грудь, то в спину. Он шел, и звезды  освещали  ему
дорогу. Ты можешь проследить его путь по  цепочке  маленьких  кубов  дыма.
Король не опасался погони и беспечно посвистывал любимой трубкой - ведь он
был лишним.
   Он сразу узнал Страну Глупостей. У дороги стояла увешанная шарами елка,
на ее макушке позванивали  колокольчики.  На  короля  приветливо  смотрели
шоколадными глазами  деревья.  Они  поднимали  вверх  ветви  и  как  будто
танцевали. Меж ветвей были натянуты солнечные  лучи,  а  на  них  повешены
ноты. Когда король проходил под ними, он слышал довольно приятные мелодии.
Каждое дерево играло что-то свое.
   Потом король увидел море и  круглых,  как  бочонки,  матросов,  которые
играли в салочки с волнами; увидел  художников  с  кистями  (они  рисовали
прямо по воздуху те самые танцующие деревья с шоколадными глазами); увидел
композиторов, которые, подпрыгивая, ловили солнечные лучи и натягивали  их
на  ветвях;  увидел  мирно  беседующие  шхуны  -  они  делились  страшными
историями про океан; увидел мармеладные  дома,  в  которых  жили  звери  с
добрыми мордами; увидел горшок гречневой каши без молока и  горшок  молока
без гречневой каши, грустных лошадей без телег, топоры без топорищ,  чашки
без блюдец и много еще такого, о чем можно рассказывать только  в  большой
книге.
   Никто ни о чем не спрашивал короля. С ним лишь  вежливо  здоровались  и
желали ему доброго дня.
   Король чувствовал себя очень хорошо и посвистывал трубочкой.
   Но вот он увидел девушку  с  круглыми  шоколадными  глазами.  Она  была
стройна, шла легко, будто танцуя,  оставляя  на  песке  хоровод  маленьких
следов. Король сразу же  догадался,  почему  все  деревья  в  этой  стране
смотрят  шоколадными  глазами.  Не  трудно  было  понять,  почему   ловили
солнечные лучи композиторы и играли  в  салочки  с  волнами  матросы.  Вне
всякого сомнения - это была королева.
   Она приблизилась к незнакомцу, дымившему  трубкой,  и  они  встретились
взглядами.
   - Здравствуй, - сказала королева, - и, пожалуйста, не обращай  внимания
на мои слова. Я говорю все наоборот и невольно могу обидеть.
   - Ты добра, - ответил король. - И не беспокойся: ничто меня не  обидит,
потому что я - наоборот наоборот.
   Они поняли друг друга. Королева кивнула и удалилась. Легко  и  радостно
было королю. Только болела его грудь. Наверно, от лишнего табака.
   Вот и вся сказка о том, как король остался жить в милой его душе Стране
Глупостей. Он нашел там ящик крепчайшего  табака  и  теплое  одеяло,  чтоб
заворачиваться в него на ночь.
   Но по ночам король не спал. Он  бродил  у  моря  и  думал:  "Разве  это
глупости - мармеладные дома, лошади без телег, музыка на солнечных  лучах?
Разве это глупости, когда кто-то говорит наоборот? Нет, для меня  все  это
не глупости... И я очень хочу остаться  здесь  навсегда  и  еще  научиться
танцевать в своих дорожных ботинках так же легко, как королева..."
   Утром солнце нагревало песок, и на нем оставались лишь вмятины  следов.
Никто не обращал на них особого внимания. Все думали, что ночью шел  град,
а град в этой стране шел там, где хотел".



        15

   Наш остров оказался обитаемым. Бежали по улице мальчишки, кричали:
   - Ура! Гарга зовет всех на  Байкал!  Айда  на  озеро!  Будем  играть  в
бессмертных!
   Мальчишкам я верю: они всегда играют  в  настоящее.  Ничего  не  сказав
Каричке, бросился к телефону  (видеофона  на  станции  не  было).  Василий
Иванович Смирнов, "адмирал", друг моего отца,  ходил  по  порту.  Наконец,
нашли его.
   - Бредовые идеи, и ничего больше! - гаркнул в трубку Василий  Иванович.
- Не паникуйте, отдыхайте. Кажется, это тот самый ваш родственник?
   Я бросился в читальный  зал.  Торопливо  развернул  светогазету.  Долго
искал. Где-то в конце  страницы  нашел  сатирическую  заметку  "Оракул  на
острове". Автор резко высмеивал заявление  профессора  Ф.М.Гарги,  который
обратился по радио к людям планеты. Мелким шрифтом было напечатано и  само
заявление. Вот оно:

   "Ко всем людям Земли!
   Мы, группа ученых, работающих на острове Ольхон (Байкал), обращаемся ко
всем  людям  планеты  с  предложением   основать   Общество   бессмертных.
Многолетняя работа нашей группы, возглавляемой профессором Ф.М.Гаргой, над
биомашиной  привела  нас  к  следующему  открытию:  изменение   процессов,
протекающих  в  клетках  человека,  ведет  к  созданию  совершенно  нового
организма, которому не угрожает преждевременное старение.  Ни  многолетний
сон,  ни  мгновенное  замораживание  не  решают  вопроса  о  вечной  мечте
человечества - значительном продлении человеческой жизни,  лишь  отодвигая
на короткий срок неизбежный исход. Сегодня мечта всех поколений  близка  к
осуществлению: неизбежная случайность, как называют  смерть,  отступила  в
прошлое. Отныне каждый человек имеет возможность  продлить  свою  жизнь  в
четыре-пять раз, что практически и означает бессмертие.
   Первый опыт, который проделал на  себе  профессор  Н.М.Килоу,  проходит
успешно. Первый Бессмертный живет среди нас!
   Мы не скрываем  и  методов  достижения  этой  благородной  цели:  опыты
ведутся  с  помощью  неизвестной  нам   до   недавнего   времени   энергии
космического об®екта, называемого  облаком.  На  время  эксперимента  зона
острова окружена защитным полем  облака  (в  связи  с  этим  озеро  Байкал
заморожено).
   Люди Земли! Мы не сомневаемся, что на наш призыв откликнутся миллионы.
   Отныне  Человек  Бессмертен!  Открыта  новая  страница  истории   нашей
планеты!"

   ...Спокойно! - сказал я себе. -  Это  уже  серьезно.  Можно  высмеивать
сколько угодно мнимое бессмертие и старомодное название  нового  общества,
можно критиковать профессора Гаргу за необоснованные идеи и  несовременный
трескучий стиль. Если бы не одна деталь - облако. Как я знал, шутки с  ним
оборачивались трагедией. Я бы на месте фельетониста совсем не шутил.


   Каричка все поняла, едва  прочла  обращение.  Села  -  синие  тени  под
глазами. Сказала просто:
   - Давай собираться.
   Я схватил ее за плечи, закружил.  Ну-ка  повертись  -  покружись!  Чтоб
сарафан надулся колокольчиком. Мы еще здесь, и губы  у  нас  еще  соленые.
Наверно, мы будем уже в пыльном городе, а от нас нет-нет и пахнет морем.
   Что ж, счастье, видно, такое же летучее, как запах моря у нас на губах.
Видно, нет больше на всей земле необитаемых островов, нельзя в наше  время
быть Робинзоном. Но ты, маяк, стереги это место - мы приедем!
   Мобили созданы для того, чтобы уплывали назад знакомый дом, где остался
бормочущий автомат, отцветающий шиповник, сосны на бугре, потом озеро,  из
которого никуда не  уедешь,  лес  без  серых  волков  и  красных  шапочек,
островерхие замки. Милое - чужое.
   Ветер бьет в лицо,  волосы  Карички  -  как  крылья,  навстречу  плывет
стеклянный вокзал, сзади - пыль от колес.
   Ты - как утро. Слышишь меня, Каричка?


   В тех же газетах, критиковавших профессора  Ф.М.Гаргу,  были  короткие,
сообщения, что через несколько часов редакции начнут  в  дневных  выпусках
публикацию отчета о заседании Совета ученых Земли. В  гравиплане,  мчавшем
меня  и  Каричку  с  огромной  скоростью  домой,  мы  прежде  всего  взяли
светогазету и  включили  радио.  Передавали  музыку:  очевидно,  заседание
Совета не транслировалось, было закрытым.  Первые  полосы  газет  ровно  в
двенадцать стали меняться на наших глазах: одна за другой исчезали прежние
колонки и возникали строки, которые мы проглатывали мгновенно, замерев  от
изумления.
   Присутствовали почти те же, ученые, которые были на  последнем  Совете.
Доклад профессора А.М.Бригова назывался "Теория П-поля".
   Прежде всего, сказал Аксель Михайлович, это сообщение - результат труда
большой группы  физиков,  астрономов,  математиков:  научных  коллективов,
возглавляемых К.Д.Сомерсетом, И.Д.Бродским, И.К.Поргелем,  Р.Д.Чернышевым,
В.Р.Нуд-Чаха,  Ф.К.Гримменгауд,  которые  поручили  ему   проинформировать
членов Совета о теории нового П-поля. Эта теория родилась из  исследований
в  области  космографии,  наблюдений  за  природой  космического  об®екта,
называемого облаком, а также из дальнейшего развития теории единого поля.
   Фотография показывала Акселя стоящим у доски с куском мела в  руке:  он
вносил поправки в известные всем уравнения. Газеты не приводили уравнений,
но и без них  была  ясна  суть  переворота,  произведенного,  как  всегда,
строгой логикой математики. Пространство  Вселенной  наполнено  не  только
гравитационными  волнами,  но  и  волнами  негравитационного   притяжения,
энергией, которую ученые назвали универсальной силой притяжения или, вкупе
с  гравитацией,  П-полем.  Физики  давно  догадывались,  что  таинственная
энергия рождается  сгустками  сверхплотного  вещества  в  ядрах  галактик,
вещества с незвездными свойствами, которое, однако, по  массе  в  миллионы
раз  больше  средних  звезд.  Вот  она,  эта  сила  гигантского  звездного
механизма, не уловимая прежде ни в одной лаборатории Земли, выстроилась  в
ряды стройных уравнений, брошенных на  черное  поле  доски  сильной  рукой
Бригова... Я смотрел на фотографию и видел гигантское фейерверочное колесо
Галактики - оно вращалось, меняя свой световой узор, по законам  уравнений
на доске Совета.
   - Что ты делаешь? - Каричка схватила меня за руку.
   Я и не заметил, как начал чертить карандашом прямо  на  столе:  спирали
галактик, облака туманностей, звездные шары.  А  между  ними  -  крохотная
ракета.
   - Сейчас умер паровоз, - торжественно сказал я.  -  Ты  понимаешь?  Это
великая минута.
   - Нет, не понимаю. - Каричка покачала головой. - Что еще за паровоз?
   - Какая ты недогадливая! Мы не можем лететь к далеким звездам - почему?
Лететь на наших ракетах в другие галактики - это все равно, что  двигаться
к Луне на паровозе. Теперь все будет иначе. Слушай!
   Я  вскочил  и  одним  взмахом  руки  начертал  пространство  Вселенной,
заполненное энергией П-поля. Отныне оно открыто для космических  кораблей.
Используя колоссальную энергию П-поля, корабли  улетят  к  далеким  мирам,
развивая околосветовую скорость, которая снилась  пока  только  фантастам.
Грань видимого - невидимого преодолена  простыми  знаками  уравнений.  Так
прибыло к нам со дна космического колодца, мерцающего  отражением  далеких
миров, облако.
   - Ты в этом уверен? - удивленно спрашивает Каричка.
   - Конечно! Недаром мы так долго гонялись за ним. Должны  же  мы  что-то
открыть!
   В этот момент я представил коварно усмехающийся шар:  он  понимал,  что
его устройство по-прежнему загадочно, и был доволен  своей  неуловимостью.
Ничего, сказал я ему, нам уже известна  твоя  таинственная  сила:  человек
оказался верным себе, сломав  привычные  представления,  расширив  границы
знаний одним взмахом своей слабой руки. Доберемся и до твоей сердцевины!
   Как бы в подтверждение моих мыслей Бригов, сделав  паузу,  заговорил  о
природе космического облака. Пауза насторожила прежде  всего  журналистов,
которые  вели  репортаж  для  газет   с   заседания:   они   почувствовали
значительность момента.
   Разом исчезли все прежние строки, первые же фразы докладчика  легли  на
белый газетный лист крупным шрифтом.
   "Несколько дней назад ретрансляционная станция Земля - Марс  в  течение
часа  принимала  серию  импульсов,  -  так  начал  профессор  Бригов  свое
сообщение. - Вычислительный Центр расшифровал  сигналы.  Они  представляют
четыре закодированные схемы, фотографии или картины - можно  называть  как
угодно. Установлено, что  источник  передачи  -  космический  об®ект  или,
вернее,  группа  космических  об®ектов.  Они  движутся   с   околосветовой
скоростью в направлении звезд Сириус А и Сириус Б на  расстоянии  примерно
одного светового года от Земли. Те  же  сигналы  были  уловлены  антеннами
космического корабля "ЗМ-78", что свидетельствует о их мощности. Пассажиры
и   экипаж   корабля   наблюдали    необычные    оптические    изображения
непосредственно в космосе. Фотографии, кинокадры и описания очевидцев дают
основание  считать  эти  изображения  идентичными  сериями  закодированных
импульсов. Предлагаю вашему вниманию сообщения, поступившие от космических
об®ектов..."


   Здесь я сделаю небольшое отступление  и,  забегая  вперед,  передам  по
возможности точно впечатления одного из очевидцев. В том корабле,  который
сразу стал знаменит, потому что  пассажиры  -  и  те,  кто  видел,  и  кто
танцевал или пел и ничего не видел,  -  еще  целый  год  развлекали  своих
знакомых "потрясающими рассказами", в том самом корабле "ЗМ-78" летел  мой
приятель Олег Спириков, лунный физик, которого я то  и  дело  встречал  на
космодроме. Олег лишен опасного воображения и потому не способен  приврать
или дорисовать увиденное несуществующими  деталями.  Хотя  я  услышал  его
рассказ позднее, когда уже многое знал, все равно он взволновал меня. И  я
уверен в полной его правдивости.
   "Я сидел на прогулочной палубе и читал книгу. Не  знаю,  зачем  я  сюда
забрел, во всяком  случае,  не  любоваться  звездами.  Наверно,  я  теперь
навсегда испорченный человек - не могу торчать в помещении. Мне надо, чтоб
над головой была бесконечная дыра, кое-где утыканная сгустками материи,  -
тогда я спокоен. И все же столик, лампа, кресло, какой-то приятный  уголок
- все было здорово. Уют, комфорт, постоянная гравитация - на Луне этого не
найдешь; там и книгу-то читать не хочется: не ощущаешь ее веса на  ладони.
Ну, словом, я  чувствовал  себя  бродягой-студентом,  у  которого  впереди
длинные каникулы. Помню, заметил  краем  глаза  Сириус,  подмигнул  ему  и
сказал: "Здорово, песья  звезда.  Раз  ты  мне  светишь,  значит,  у  меня
каникулы".
   И вот то ли кто крикнул, то ли еще что, но поднимаю  я  голову  и  вижу
сквозь прозрачный потолок такую картину. Идеально  четкий  строй  каких-то
круглых штуковин, причем  чуть  смазанных,  значит,  они  летят,  и  самая
последняя, самая большая - прямо перед носом корабля. Ты знаешь,  Март,  я
насмотрелся много всякой чертовщины в космосе, но тут мне и  в  голову  не
пришло, что это такое. Единственное, что вспомнил, это твое лицо, когда ты
носился в гравилете вокруг облака. Вспомнил и непроизвольно  ухватился  за
кресло: эге, думаю, сейчас мы  туда  нырнем.  Смешная  мысль,  особенно  в
корабле, когда знаешь, что впереди нет ничего - ни ледышки, ни камешка, ни
пылинки - верно?.. Я схватил кинокамеру - она всегда болтается на боку - и
стал снимать. Тоже, в сущности, автоматическая привычка, но что поделаешь:
рассказам о галлюцинациях никто не верит, а кадры - это уже документ.  Что
творилось на палубе, этого я ничего не видел - снимал,  пока  картинка  не
исчезла.
   Сначала все молчат. Молчат и смотрят.  Понимают,  что  случилось  нечто
серьезное. Ну, а потом - кто во что горазд: бегут с палубы  и  на  палубу,
спорят, считают, сколько их было, этих шаров. А какая разница  -  сколько?
Главное, что они появились ни с того ни с сего и пропали.  Мистика?  Обман
зрения? Межзвездное телевидение? Ничего не понимаю. Ладно,  подождем,  что
будет дальше.
   А дальше, минут через десять,  новая  картинка,  как  бы  схема.  Опять
архигигантских размеров, трудно даже сказать  -  каких,  масштаб  ведь  не
определишь. Но я уже наготове: снимаю по частям.
   Две звезды: одна - белая, обычная, другая - еле видный карлик. И вокруг
карлика - спираль из тех же шаров, что были показаны раньше. Тут  уж  меня
осенило: гравитационные звездолеты! Стартуют  из  космоса,  делают  оборот
вокруг карлика навстречу его вращению и,  словно  столкнувшись  с  упругой
сеткой, улетают с колоссальной скоростью.
   Ну, ты понимаешь, какое это произвело  впечатление.  Нам  был  преподан
урок могущества. Вернее, даже не нам, а  тому,  для  кого  предназначалась
данная информация.  А  кто  это  -  пока  было  неизвестно.  И  вот  такое
чувство... Я ощущал себя этакой  маленькой  козявочкой,  божьей  коровкой,
которая только что выучилась читать и - на тебе! - получает  телеграмму  с
буквами в полнеба.
   Снова затемнение, и после перерыва - третья серия. Почти та же ситуация
- "мертвая петля" машин, только теперь вокруг других звезд, и одна из них,
малюсенький такой, самый последний  шарик,  после  оборота  вокруг  звезды
летит совсем по другой орбите, чем остальные. Я  еще  тогда  подумал:  вот
так, по воле слепого случая, попало облако в  нашу  захолустную  Солнечную
систему и состоялся первый контакт  между  галактической  и  слаборазвитой
цивилизациями.
   ...Было однажды со мной, Март, такое происшествие. Я делал  контрольный
облет Луны в одноместной ракете. Ну, вывел на орбиту, выключил  двигатель,
думаю: