одеждах семеро парней-южан.

    Даан не знал их имен, не знал он и  кто  будет  его  первым
соперником.  И  кто  вторым, если, конечно, у него будет больше
одного соперника...

    Обряд. Древнее, как сами монастыри, слово. Раз  в  двадцать
четыре  года  сходятся  не  Турнире по семь лучших бойцов, чтоб
выявить двух сильнейших. Двух, а не одного.  Почему?  Последние
события  убедили  Даана,  что Турнир - лишь ступенька к чему-то
более значительному, хотя до сих пор он воспринимал Турнир лишь
как состязание, которое не дает победителям почти ничего  кроме
почета да алой каймы на плаще.

    Он   настраивался   на   поединок.   Бин   и   Тао  сказали
приветственное слово, зрители загалдели,  предвкушая  волнующее
зрелище, и вот уже Цхэ-хаат вызывает на арену первую пару. Даан
напрягся, но первым вызвали Сань Но.

    Двое застыли друг против друга - золото и серебро, долина и
горы, день и ночь, Солнце и луны...

    Соперник выглядел повнушительнее Сань Но. Впрочем, с первых
же секунд   Даан   отметил,  что  южанину  недостает  настоящей
скорости. Южане вообще не  любили  скорость,  уповая  более  на
точность и мощь. Их статичные стойки казались странными, хотя и
внушали определенный трепет.

    Сань   Но   как  истый  северянин  атаковал  на  предельной
скорости; удар следовал за ударом. Южанин, застыв, парировал их
едва заметными движениями кистей и колен. Вот и он нанес удар -
резкий, исполненный  гранитной  сокрушительной  мощи.  Сань  Но
увернулся,  пытаясь  сбить  соперника  с  ног  нижним  "хвостом
дарка". Безуспешно: южанин  стоял,  как  скала.  Еще  некоторое
время  избранники  танцевали  на  арене, так и не сумев одолеть
друг друга.

    - Время! - сказал Цхэ, взмахнув полосатой лентой.

    Следующим на ковер взошел Ао  Хито.  И  снова  ни  один  из
сражавшихся не добился перевеса.

    Не  повезло  Лооту  Зин:  под  конец  схватки он попался на
ловкий маневр южанина, пропустил  удар  в  грудь  и  рухнул  на
арену.  Уходил  он  низко  понурив голову под возмущенный ропот
зрителей-северян и ликование трех десятков гостей-южан.

    Зато Юл Ю тут же восстанови равновесие: его  соперник  даже
уйти  сам  не  смог  и  его  унесли  ситы  под восторженный рев
болельщиков.

    Рут Ма с трудом отбился от великолепного  бойца-южанина  по
имени  Су То, но время схватки выдержал до сигнала Цхэ с честью
и ушел  с  гордо  поднятой  головой.  Его  приветствовали  даже
немногочисленные южане из свиты Тао.

    Каат  Хито  на  равных завершил свой бой с самым высоким из
южан. Страсти накалились.

    Настал черед Даана. Его соперник, поводя плечами,  вышел  в
центр арены. Был он невысок, коренаст и низколоб.

    - Начинайте!

    И снова золото против серебра, Север против Юга...

    Крепыш,  не  раздумывая,  атаковал:  его  удар  пробил  бы,
наверное, винную бочку. Рука чуть-чуть завалилась  влево.  Даан
зафиксировал это в памяти.

    Удары   сыпались   на  него  один  за  другим,  приходилось
уклоняться,  падать,  вставать,  садиться  на   шпагат,   вновь
вставать;  ответить пока не удавалось. Каждый раз крепыш уводил
ударную руку (или ногу) немного влево, словно боялся, что  Даан
его зацепит встречным.

    Не зря боялся: улучив момент Даан рванулся в ближний, отвел
руку  южанина еще дальше влево, сблокировал удар колена коленом
же, полуобернулся и...

    Не ударил. Кулак его застыл у самого виска южанина.

    - Стоп! - сказал Цхэ и  Даан  увидел,  как  улыбается  Бин,
Первый-в-храме. Видит Каома, он сражался достойно!

    Перед  вторыми  поединками  осталось  по пять избранников с
каждой стороны. Перед третьими и последними - всего по  два.  У
северян  Юл Ю и Даан, у южан - Су То и первый соперник Сань Но.
Сам Сань Но покинул арену со слезами на глазах: он ни в чем  не
уступил  перед  этим  высокому  южанину, но Настоятели выбирают
только двоих...

    Последние две схватки увенчали турнир. Юл Ю и Су  То  долго
вынуждали  зрителей  замирать и вскакивать с мест, а сигнал Цхэ
застал их во встречных блоках. Даан, собранный и заведенный  до
предела,   напротив,  быстро  и  красиво  разделался  со  своим
оппонентом: пресек "ступню Каома"  встречный  ударом  кулака  и
пока   ошеломленный   южанин  пытался  сохранить  равновесие  и
удержать горизонт, свалил его заурядным "хвостом дарка".

    Опомнился Даан лишь когда Цхэ повязал ему на шею  полосатую
ленту  и  велел  стать  на  колени  перед Верховными. Он скосил
глаза: рядом с такой же  лентой  на  шее  преклонил  колени  Су
То-южанин.

    Все ясно. Они - победители. Что же, Су То - достойный боец,
Даан  уже  жалел,  что  не  сможет  встретиться с ним на арене.
Впрочем, время покажет.

    А вот Юла жалко. Он ведь не проиграл, хотя  и  не  победил.
Кто  знает,  что  случилось  бы,  если  с  Су  То  довелось  бы
встретиться ему, Даану?


        5

    Когда поздним вечером  зрители  удалились  после  остальных
поединков, не имеющих отношения к избранникам и Обряду, унеся с
собой  шум, споры и веселье, в тауте остались только Верховные,
тени-Настоятели из  обоих  монастырей,  Даан  и  Су  То,  снова
поставленные на колени, и Сатэ.

    Встал Бин, Первый-в-храме Севера.

    - Вы  постигли  многие  тайны ши-тао, младшие. Вы оказались
лучшими среди избранников-до. Но это не значит, что отныне  вам
предстоит   жить   за  ладонью  Каома.  Нет:  испытание  только
началось.

    Даан и Су То еще долго показывали Высшим на  что  способны.
По  команде они ломали каменные плиты, пробивали толстые доски,
доставали  в  прыжке  высоко  висящие  кувшины,   сражались   с
Наставниками  последнего круга, ходили с завязанными глазами по
слабо натянутому шнуру, отвечали на тысячи вопросов...

    Даан  видел,  что  ровесник-южанин  делает  все  по-своему,
немного иначе, чем северяне, но справляется не хуже.

    Испытание   закончилось   далеко  за  полночь.  Избранников
отправили спать так ничего толком и не об®яснив.

    - Они вполне достойны, брат Бин!  -  удовлетворенно  сказал
Тао-южанин.  -  Ничуть  не  хуже тех парней, что побывали на их
месте сорок восемь лет назад...

    Бин усмехнулся. Он все помнил: тогда на  этом  же  месте  в
этом   же  тауте  стояли,  преклонив  колени  перед  тогдашними
Верховными, они с Тао  и  легкий  ветер,  врывающийся  в  таут,
шевелил свисающие с шей полосатые ленты победителей.

    Сатэ-хранитель   привел   Матурану.   Юноша   приветствовал
Настоятелей  по  обычаю  монастырей.  Его  уже  несколько   раз
выслушивали,  но  до  сих пор не решили какую роль сыграет он в
исполнении Обряда.

    Сатэ  предлагал  послать  его  с  избранниками.  Настоятели
вежливо  сомневались:  надо  ли? Хранитель отыскал в библиотеке
старые записи, из которых явствовало, что  много  циклов  назад
островитянин  (кстати,  родившийся  в  год Тигра-воина) помогал
монахам исполнить Обряд. Это вынудило Настоятелей задуматься  и
еще  раз  все  взвесить.  В  конце  концов  решили  подвергнуть
испытанию и Матурану.

    Бин хмурился. Не  нравился  ему  Матурана.  Хрупок,  нежен,
словно девушка. Мужчина должен быть сильным.

    - Готов ли ты служить Каоме, чужеземец?

    - Да, Высший. Я служу ему всю свою недолгую жизнь.

    Ритуальная  татуировка  паутинилась на его левом плече, это
давно проверили. На  островах  Архипелага  встречались  общины,
поклоняющиеся  Каоме, в монастырях прекрасно знали это. Изредка
появлялись островитяне-паломники и всякий раз находили  кров  и
пищу в обители монахов.

    - Постигал ли ты ши-тао?

    - Нет, Высший, это ваше искусство и нам оно неведомо.

    И  это  было правдой. Архипелаг воспитал свое учение и свои
стили  единоборств.  Но  ведь  любой  стиль  требует   силы   и
тренировки. А что Матурана? Ни одной рельефной мышцы.

    - Как же ты защитишь себя в трудную минуту?

    Островитянин прижал ладонь к груди:

    - Над  всем властен Каома и если ему угодно будет сохранить
мою ничтожную жизнь, я останусь невредим.

    - Каома любит сильных.

    Матурана покорно склонил голову.

    - Докажи, чужеземец, свою силу. Видишь эту черепицу? Разбей
ее.

    Юноша поднял на Бина твердый на удивление взгляд.

    - Я не умею разбивать  камни,  Высший.  Разве  это  поможет
справиться с недругами?

    Бин  поморщился.  Такой  попутчик  будет избранникам только
обузой.

    - Хорошо. Тогда попробуй защититься от человека. Брат Фын!

    Один из  теней-Настоятелей,  невысокий  монах,  глава  кона
меча,  встал  и  поклонился  Верховным.  Но  Матурана  виновато
отступил.

    - Мне нельзя сражаться,  Высшие,  если  нет  угрозы  жизни.
Учитель  говорил о любви ко всем, в том числе и к врагу, а не о
ненависти. Он запрещал пускать в ход силу.

    На Архипелаге Учителем звали главу общины.

    - Оставим это, брат Бин, -  подал  голос  безмолвствовавший
Тао-южанин.

    "Чужак  совсем не так прост, как пытается показаться. Может
быть, он слаб телом, но наверняка силен духом".

    - Он умен и смекалист; думаю,  избранники  сумеют  защитить
его  в  случае  нужды.  А  нет  - пусть пеняет на себя и своего
Учителя. Пусть идет!

    Бин поразмыслил.

    - Ладно, брат Тао! Пусть. Ступай, чужеземец! Ты  пойдешь  с
избранниками. Сатэ очень хвалил тебя, так не подведи же его!

    Сатэ   вздохнул   с   облегчением.   Последний   козырь  не
понадобился, Матурану допустили к Обряду и так.

    Хранитель не хотел без нужды раскрывать  истинную  сущность
островитянина  даже Первым-в-храме. Удивительно еще, как монахи
не обратили внимания на главную татуировку, что украшала  левое
предплечье.

    Матурана  поклонился  и  покинул  таут. Несколько минут все
Настоятели молчали.

    - До рассвета, братья. Завтрашний день станет  первым  днем
Обряда. Воззовем к Каоме, дабы хранил он наших посланников.

    Все  на  несколько  мгновений  склонились,  и направились к
выходу.

    - Сатэ! - окликнул  Бин.  -  Подобрал  ли  ты  себе  нового
Хранителя?

    Старик обернулся.

    - Да, Высший. Мне нужен Юл Ю.

    Бин кивнул и проворчал:

    - Зачем ты называешь меня Высшим?

    Собственно,  он и не сомневался в выборе Сатэ. Сорок восемь
лет назад в последних схватках Турнира Сатэ  сошелся  с  Тао  и
никто   не   уступил  в  том  поединке.  А  Бин  сумел  одолеть
бойца-южанина, ныне - Хранителя Седьмого Места.  Выбрали  тогда
Бина,  как  победителя,  и, конечно же, Тао. А ведь случись все
наоборот, будь соперником Бина Тао, а не второй южанин...  Сатэ
бы с ним тоже справился... Кто знает, не стоял бы сейчас Сатэ в
плаще  Первого-в-храме,  а Бин не был бы Хранителем? Кто знает,
кроме Каома?

    Бин не возразил:

    - Юл Ю твой, Сатэ-Хранитель.

    Тот отвесил благодарственный поклон, воздал хвалу тому, кто
Выше, и удалился.

    Ночь вползала в таут: Цхэ гасил светильники.


        6

    Даан, Су То и  Матурана  покинули  монастырь  на  рассвете.
Верховные  в  последнем  напутствии сказали две вещи: надеяться
только на себя и не пренебрегать случайностями.

    Теперь они  могли  положиться  лишь  на  собственные  силы.
Невыполненный  Обряд  означал  все, что угодно, вплоть до конца
Мира. Впервые ощутив  на  своих  плечах  такую  ответственность
посланники  недолго погрузились в размышления. Их путь лежал на
северо-запад, в горы, к южным склонам Фын-Бая.

    Монастырь  растаял  в  неверной  дымке  высокогорья.  Можно
забыть  о его существовании, пока Око Каома не будет доставлено
в Первое Место, в долину Утан.

    Когда  не  подозревающих  ничего  худого   Орлов   настигла
мучительная  и  неотвратимая  смерть  оттого, что они коснулись
Ока, Матурана-пленник перепилил путы о выступ камня  и  оставил
тайное  убежище  враждебного клана, прижимая к груди котомку со
святыней. Он,  рожденный  в  год  Тигра-воина,  мог  без  вреда
ненадолго  прикоснуться  к  ней,  но  лишь  весной и лишь в год
Тигра-воина, в год Обряда, когда могучая пульсация божественных
сил пригасала и Око готовилось к  смене  Места.  Око  не  могло
долго  существовать  вне  одного  из Мест - слишком многие силы
перекрещивались  на  нем,  чтобы   Мир   уцелел.   Давным-давно
хранители  отыскали  такие  точки,  где необузданная мощь Каома
нейтрализовалась  энергией  всего  Мира.  Но   недолго:   всего
двадцать  четыре года. По истечении этого срока Месту необходим
долгий отдых, чтобы  вновь  накопить  энергию  Мира.  В  чем  и
состояла  суть  Обряда  -  удерживать  в  равновесии небесные и
земные силы, дабы человеческий  род  имел  где  жить,  воздавая
хвалу Тому, кто Выше, глядящему единственным Оком, что навсегда
осталось внизу, среди людей.

    К  концу двадцать четвертого года, к весне все того же года
Тигра-воина,  Место  так  выдыхалось  и   слабело,   что   даже
присмиревшее   Око   выплескивало  наружу  потоки  своей  мощи.
Землетрясения и бури становились особенно сильными и  свирепыми
и случались в эту пору гораздо чаще, чем обычно.

    Сейчас же Орлы утащили Око из двенадцатого Места на склонах
Фын-Бая.  Матурана  спрятал  его, но ничем не сдерживаемая сила
святыни с каждым днем все  сильнее  сотрясала  горы.  Бураны  и
снегопады  бушевали на отрогах Сао-Зу. У посланников оставалось
совсем мало времени.

    В первый день они перевалили через отрог Пе. Огромный  диск
заходящего  солнца  висел  над  горами, словно перезревший плод
южных деревьев. Сытный ужин и крепкий сон восстановили  молодые
силы  и когда солнце нехотя выползло из-за пиков на востоке все
трое были готовы к новому переходу. В первый день посланники не
разговаривали друг с другом, погруженные в собственные мысли. С
утра пришли новые, прогнавшие озабоченность. В конце концов они
не мальчики. Монахи пятого круга,  и  если  им  доверена  такая
миссия, значит они им по плечу.

    Молчание нарушил Су То-южанин.

    - Эй,  чужеземец,  только  ты  знаешь где спрятано Око. Мне
кажется, что это несправедливо. Тебя направили с нами, а не нас
с тобой. Все решать должны мы с Дааном.

    Матурана, весь вчерашний  день  прошагавший  в  двух  шагах
впереди   монахов,   так   что  тем  волей-неволей  приходилось
следовать избранному им пути, согласно кивнул.

    - Я и  не  думал  оспаривать  ваше  первенство.  Но  как  я
расскажу вам о тайнике? Для этого нужно придти на место. Знаете
озеро Десяти Гротов?

    Дан  знал, хотя ни разу не видел его и не приближался ближе
чем на недельный переход. Оно  значилось  на  картах,  издревле
изучаемых   монахами,  одинокое  горное  озеро,  походившее  на
петушиный гребень.

    - В Гротах? - хмыкнул Су То. - Надежно. Сам-то хоть отыщешь
его вновь?

    Матурана всем видом показал, что на глупые вопросы отвечать
не собирается; впрочем, Су То и не ждал ответа.

    - Ладно, пошли, - проворчал Даан. - Но не вздумай  хитрить,
чужак.

    В голосе его звенел вечный лед.

    "Не  наткнулись  бы  на  Око  Орлы,  пока  мы идем к озеру.
Наверняка в  тех  местах  шныряют  десятки  их  лазутчиков",  -
подумал  северянин. Он не ошибался: лазутчиков хватало и здесь.
За троицей именно в этот момент наблюдали две  пары  любопытных
глаз. С двух сторон...

    Посланники   спускались  в  узкое  ущелье  за  отрогом  Пе,
укутанное плотной утренней тенью.  Внизу,  параллельно  отрогу,
тянулась  старая  тропа.  Если,  выйдя из каменных врат ущелья,
свернуть влево, то тропа спустя день-другой (смотря как  быстро
идти)  сольется  с  Северо-западным трактом, ведущим в Столицу.
Если же свернуть вправо и следовать тропе, она взберется высоко
на  южный  склон  Фын-Бая.   Туда   и   стремились   монахи   с
чужаком-островитянином.   Озеро   Десяти   Гротов  лизало  свое
скалистое ложе, зажатое в узкой котловине наполпути к снегам.

    Матурана снова очутился на шаг или два впереди Даана  и  Су
То, но Даану с самого начала было все равно, где тот идет, а Су
То на этот раз не высказывал недовольства.

    Матурана,  уныло  уставившись  в  дорожную пыль, вдруг тихо
предупредил, не отрывая глаз от земли:

    - Справа  выше   по   склону   кто-то   есть.   Только   не
поворачивайте головы, пусть думает, что мы его не видим...

    Даан скосил глаза насколько это было возможно, но никого не
разглядел.

    - Ты уверен?

    - Я  заметил,  как он перебегал от камня к камню. Прячется,
значит что-то замышляет.

    В словах Матураны имелся известный резон.

    Подал голос Су То:

    - Да и слева какой-то человек... Даже не  прячется.  Стоит,
смотрит.

    Матурана  замер,  Даан  и  Су - тоже. Человек слева остался
недвижим, а тот, что справа, неожиданно  вынырнул  из-за  скалы
шагах  в  семидесяти выше по склону. Уверенно прыгая по камням,
он приблизился.

    - Куда шагаете, путники? - осведомился он  тоном  человека,
который имеет право спрашивать.

    - В  Шатан,  город  за  Фын Баем, - твердо ответил Даан. На
самом деле их цель лежала неизмеримо ближе.

    - Что же ведет  вас  туда?  -  незнакомец  был  не  в  меру
любопытен.

    - Дорога,  -  ушел  от  ответа Даан. - А тебя что вынуждает
расспрашивать мирных путников?

    - Любознательность, - парировал незнакомец. - Вы монахи?

    Даан и Су То переглянулись; губы их тронула усмешка.

    - Монахи, вроде бы, бреют головы. Или я неправ?  -  спросил
Даан.

    Незнакомец   тоже  усмехнулся,  но  как-то  недобро.  Потом
процедил сквозь редкие зубы:

    - Не всегда... Бывают исключения...

    Даан  пожал  плечами.  Незнакомец  начал   ему   надоедать.
Наверное,  это  человек  из  клана  Орла.  А  их  Высшие велели
остерегаться.  Даан  размышлял   как   от   Орла   поделикатнее
отделаться,  но  вдруг  тот  впился  взглядом  куда-то за спины
путников, издал невнятное восклицание, опрометью пересек дорогу
и устремился вниз по склону, опережая даже потревоженные им  же
камни.

    Все оглянулись - вдалеке кто-то вооруженный шестом сражался
со вторым  соглядатаем.  Прежде  чем  успел  вмешаться недавний
собеседник,  человек  с  шестом  уложил  противника  на  камни,
подхватил  котомку  был  таков.  Скоро  он  скрылся в зарослях,
покрывающих склон ниже дороги.

    Монахи  снова  переглянулись  и  продолжили  путь.   Теперь
Матурана шагал немного позади них.


        7

    Наутро   после   Турнира,   когда  двое  избранников  и  их
добровольный помощник покинули монастырь, Сатэ нашел в  дальнем
тауте  Юла. Тот был мрачен, словно безлунная ночь. Старик молча
сел рядом с ним.

    Солнце успело заметно подняться, прежде чем он заговорил.

    - Сорок восемь лет назад я провел три поединка на  Турнире.
Дважды  я  одолел соперников-южан, третьего - не сумел. Но и он
меня не одолел. Знаешь, кто это был?

    Юл Ю впервые взглянул на Сатэ.

    - Кто?

    Старик вздохнул:

    - Тао, Первый-в-храме Юга. Поэтому полосатая лента так и не
обвила мою шею.

    - Она досталась Бину, Первому-в-храме Севера, не так ли?

    - Ты догадлив, Юл.

    Глубокий вздох прозвучал в повисшей тишине.

    - Я так надеялся исполнить Обряд! До последней минуты.

    Голос Юла полнился горечью.

    - За этим я и пришел, - невозмутимо изрек Сатэ.  -  Слишком
это  важное  дело,  чтобы  поручить  лишь двоим. Или троим, как
случилось на этот раз и как случалось раньше.

    Юл вскинулся, словно вспугнутый олень. Сатэ продолжал:

    - Почему, как ты считаешь,  с  Дааном  и  Су  То  отправили
чужеземца  а  не тебя, скажем? Ведь ты, по мнению Высших стоишь
большего, нежели чужеземец.

    Юл  молча  внимал,  жадно,   как   изголодавшийся   путник,
добравшийся до таверны.

    - Собери  всех  до-безутешных.  Южан тоже. Высшие ждут вас.
Знайте: Обряд вершат многие люди, и у каждого  своя,  известная
задолго до начала роль. Настал черед и вам узнать свои роли.

    Сатэ встал и бесшумно покинул таут. Юл еще несколько секунд
оставался   недвижим.  В  эту  секунду  он  понял,  что  значит
"родиться занов