тянет в  Многомерность. "Как это непохоже на Апокалипсис! -
усмехнулся Генри. - Ни  шума,  ни грохота, наоборот, полная тишина. Господи,
как  же страшно  становится  от  этой  тишины, будь  она проклята!"  Тошнота
подкатила к горлу, его несколько раз вырвало.
     Небо нависло совсем низко,  сейчас  его  разбивали трещины,  маленькие,
черные,  извилистые.  Некоторые  из них расширялись  и тогда, сквозь разрыв,
ослепительно проглядывало прозрачное синее  небо, а потоки солнца  колоннами
втыкались в землю. Генри  еще раз вырвало, и он подумал, что все эти трещины
на  небе -  совсем  нехорошо. Может  быть,  у Советников не хватало сил  для
защиты? И он так плохо чувствовал себя... Генри лег и  забрался  под одеяло,
закрыв глаза и стараясь ни о чем не думать. Тошнота  то  подступала к горлу,
то отпускала и на какой-то миг возникло чувство, что все уже давно погибли и
только он один  - еще жив,  и от этой мысли  страх сковал его. Генри  открыл
глаза,  чтобы увидеть, что  это не  так, но его мира больше не было. Вокруг,
насколько хватало взгляда, расстилалась бесконечная пустота, а он сам просто
висел в  ней,  ни на  что  не опираясь. Стрелка  часов передвинулась на одно
деление и сразу  все возникло:  лес  вдалеке,  лужайка,  мертвая  семья.  Он
наблюдал за часами и ровно через три деления  все снова исчезло, а еще через
деление - возникло вновь.  "Четырехмерность, - успокоил себя Генри. - Ничего
страшного",  но  тошнота  снова усилилась. На этот раз его вырвало с кровью.
"Вот это уже плохо". - Голова закружилась, и он потерял сознание.
     Кто-то тронул  его  за  плечо,  и  Генри очнулся,  сразу узнав  Джулию,
которая склонилась над ним, пристально вглядываясь в  лицо. Она выглядела на
тридцать, хотя ей  исполнилось шестьдесят девять  лет. По возрасту она давно
перегнала  отца,  но  он  иногда с  ней  встречался и давно  привык  к  этим
непрерывным метаморфозам.
     - Неужели ты лазила в мою голову? - морщась, спросил Генри.
     - Не сердись. Тебе плохо, и нужно что-то делать.
     Часы показывали, что прошло всего двадцать две секунды с момента начала
прохождения флуктуации. Время тянулось просто бесконечно. Джулия внимательно
ощупывала его живот, Генри тяжело  дышал, не  сопротивляясь. Как и все Варды
дочь  была прекрасным  врачом,  и  бесполезно было оспаривать  ее  право  на
осмотр.
     -  Плохо, отец. Тебя бы нужно  в  клинику, только  некому сейчас  тобой
заниматься. Думаю, будет лучше, если ты умрешь.
     - Что?
     - Перейдешь в Многомерность, - по-другому назвала это Джулия. - Так для
тебя безопаснее. Тебе  не  вынести  флуктуации.  Ты  же  не  хочешь  умереть
навсегда?
     - Что нужно делать?
     -  Ничего.  Перестань сопротивляться, подчинись, смотри в небо.  Это не
больно, ты же знаешь, был уже там когда-то.
     - Страшно умирать. Уже второй раз  в моей  жизни. - Генри  посмотрел на
небо, все в бесконечных трещинах и разрывах, и расслабился. Возникло тянущее
чувство, и он подумал, что это отличается от того первого раза.
     Его  тело обмякло.  Телепатически Джулия перестала  ощущать  отца.  Она
накрыла  его  еще  одним  одеялом,  поправила их у  мамы и братьев и  решила
возвращаться в Аль-Ришад. Ей не хотелось пугать Генри, но было понятно - все
шло вовсе не так, как планировалось.
     В Аль-Ришаде  ее поразили происшедшие изменения.  Многие эсперы  лежали
мертвые,  прямо  на  земле,  глядя  на небо,  в  бесконечно  плывущих  нитях
почерневшей изморози. Джулия ощутила приступ тошноты  и поняла, что мерность
пространства  все время  повышается:  занимаясь  многомерным  синтезом,  она
всегда  спокойно  переносила до  пяти измерений.  Лейла сидела под  деревом,
прислонившись к стволу и тяжело дышала. Этель не было, и это удивило Джулию.
     - Где Этель?
     - Мама ушла во Дворец Правительства. - Глаза Лейлы были совсем черными.
Дмитрий нашел их и сел рядом, обняв мать.
     - Как вы думаете, мы выстоим?
     - Не знаю. - Лейла посмотрела на небо, в бесконечных трещинах разрывов.
- Плохо. Так и не удастся спасти животных. Мы так надеялись, что обойдется!
     Вокруг них многие ложились на землю,  пристально вглядывались  в небо и
через несколько секунд умирали.

     Этель переместилась  в Многомерности, пытаясь найти зал, где находились
тела Советников. Она не сказала Лейле,  что отчетливо ощутила, как Антон, ее
сын, работавший в  этом зале за  оператора,  умер. Мать-телепат, она  всегда
имела  пси-связь  со  своими  детьми  и сейчас сразу  поняла  это.  Мерность
пространства внутри Дворца все время  увеличивалась, и,  когда, наконец, она
добралась до нужного зала, в нем царила, как ей показалось, Семимерность.
     Антон лежал  в пси-кресле, даже не подключенный к нему. Этель приказала
Машине  подсоединить   к  телу  сына  систему  жизнеобеспечения  и   села  в
пси-кресло,  пытаясь  понять,  что  происходит,  и почему  все  не так,  как
планировалось. Она  не  имела понятия, как управлять голосом такими сложными
приборами и  поэтому,  быстро сняв  платье, приказала подключить  свое тело.
Машина выполнила  приказ,  проникая щупальцами  в пси-входы, и  остановилась
только рядом с головой, запросив, нужны ли и точки подключения головы. Этель
подтвердила приказ. Нужен был  максимально полный  контакт, если  она хотела
попытаться  как-то  помочь  Советникам.  Их  тела безжизненно  покоились  на
операционных   столах,  оплетенные  щупальцами,  бесконечными   проводами  и
трубочками.
     На миг она потеряла сознание, а затем ощутила себя единой, но не только
с  Машиной, а  и с  той частью Космоса,  в  котором  находилось более тысячи
инопланетных кораблей. Все заговорили с ней разом, и в этой какофонии звуков
и мыслеобразов было  невозможно разобраться.  Этель сосредоточилась, пытаясь
расчленить информацию по потокам. Ей удалось понять, что не  хватает энергии
для  поддержания  защитного  поля.  Машина  предложила  на  выбор  несколько
вариантов решения,  начиная с  предложения задействовать  энергию  Солнца  и
кончая  энергетическими  счетами  Советников.   Этель  вникала  в  возможные
негативные последствия. Ее  решением было использовать энергетические счета,
но  тут Машина  запросила коды доступа  к Галактическому хранилищу  энергии,
которые Этель не знала,  и пришлось искать другие возможности. Использование
энергии  Солнца приводило  к  отдаленным  последствиям  в виде повсеместного
похолодания и изменения климатических  поясов  на  ближайшие двадцать лет, а
было  и так известно,  что сама  по себе Многомерная флуктуация повлияет  на
климат.  Но все остальные возможности  имели еще худшие  последствия.  Этель
сделала  выбор: использовать энергию Солнца. Она не имела представления, как
это делается технически, но ее это не волновало. Раз Машина предложила такую
альтернативу, значит знала техническую реализацию.
     Запросы   продолжали   сыпаться   на    нее,   мерность    пространства
увеличивалась,  несмотря  на   принимаемые   меры.  Машина  предупреждала  о
превышении  расчетной мерности флуктуации, а Этель все старалась разобраться
в огромном количестве  равновероятных решений, выбирая наиболее оптимальные.
Все  Варды  обладали  этой  удивительной  способностью интуитивно  принимать
наиболее правильные решения тогда, когда Машина начинала путаться, предлагая
все новые и новые возможности,  вместо того, чтобы перейти к  действиям. Уже
на одном  из первых  уроков Вардов учили, что в критической ситуации никогда
не бывает достаточно времени на  анализ, и лучше плохо проверенные действия,
чем просто бездействие.
     Этель  не  знала,  сколько  прошло времени,  в реальности  и во  Дворце
Правительства  оно  текло  по-разному.  Она  только  почувствовала  страшную
усталость, продолжая вникать  в  изменявшуюся ситуацию до тех пор,  пока  ее
мозг не потерял способность реагировать, а затем отключился.

     Генри  Уилкинс  уже  был  один  раз  в  этом  пространстве,  но  сейчас
псевдореальная  поверхность простиралась в бесконечность, и всю ее заполняли
почти  бесплотные  сущности. Его, очень четкий, пси-образ испугал их,  и они
расступились. Далеко  в вышине сиял  огромный трон, но  Генри  никак  не мог
рассмотреть существо, восседающее на нем. Одежда существа все время изменяла
цвет, то  же было  и с  лицом, принимающим  то мужской, то женский Облик, не
останавливаясь надолго на чем-то одном. Бесконечная  очередь протянулась  по
наклонной дороге, и медленной вереницей по ней продвигались молчаливые люди.
Генри  легко  воспринимал,  как  каждый  из  них  пытался  решить  сейчас, в
оставшиеся несколько минут  до Суда,  что  наиболее  страшное совершил он  в
жизни, за  что  в  первую очередь  может  быть  наказан и  в чем  необходимо
покаяться.  Никто не смотрел  по  сторонам и  не  искал  знакомых. Все  было
предопределено. Генри  встал в очередь, оказавшись в  ее  середине. С ним не
спорили, такое неприятие вызывал его четкий пси-образ.
     Невозможно  было  определить,  сколько  времени  продвигался   он  так,
наконец,  приблизился  и  увидел  процедуру Суда.  Существо несколько секунд
смотрело  человеку  в  глаза,  Генри  не  удивило,  что никто  не  собирался
закрывать  лицо, а затем  выносило решение,  говоря лишь одно слово: "Жизнь"
или "Смерть". И сущности при слове: "Жизнь", переходили направо от существа,
а при слове: "Смерть", - налево. Некоторые из людей сами просили о смерти, и
сначала Генри не понял, почему, но, когда подошел совсем близко, выяснилось:
это были или смертельно больные люди, или уставшие жить, или те, кто потерял
своих близких и не видел смысла в дальнейшей жизни.
     Настала  его  очередь. Генри  смело  поднял взгляд и  посмотрел  в лицо
существу. И если  Бог  -  это Добро, а Дьявол  - Зло, тогда Оно  не  было ни
Богом,  ни Дьяволом.  Невозможно  было уловить  никаких чувств,  которые  бы
исходили от него, только полная беспристрастность.
     -  Генри Уилкинс, -  сказало существо, смотря  на него своими  глазами,
непрестанно  изменяющими  цвет.  - Почему ты  здесь?  - Этот вопрос  нарушил
ритуал Суда.
     - Мне стало плохо и пришлось уйти,  - об®яснил Генри. - Невозможно было
выдержать.
     Существо молчало,  его одежда  все время  меняла  цвет:  казалось,  оно
задумалось о чем-то своем. Оно  повернуло голову и по его приказу, слева, со
стороны  Смерти,  отделилась  сущность  и  приблизилась  к  трону.  Генри  с
удивлением опознал Джона Гила.
     -  Джон,  я  не смогу  дать  тебе возможность умереть.  Я изменяю  свое
решение. Перейди на сторону жизни. Ты нужен на Земле.
     - Я очень устал. И не хочу жить. -  Джон Гил смотрел на существо, и оно
вдруг изменилось. Женщина, во всем красном, возникла на троне и сразу Любовь
разлилась вокруг.
     - Я прошу тебя вернуться, - тихо сказала она. - Ты нужен на Земле.
     Джон  еще несколько  секунд колебался  и  перешел  на сторону Жизни,  а
существо, снова ставшее неопределенным, стало вызывать по одному сущности со
стороны  Смерти  и  просило   их   остаться.  Оно  использовало  все  образы
Советников,  в  зависимости  от того, кому  из  них было  бы  легче  убедить
конкретного  человека. Генри в  немом  изумлении наблюдал за этим.  До этого
момента он не  мог представить себе, что нужно уговаривать жить и что иногда
это  совсем  непросто  сделать. Таких людей оказалось  около пятидесяти, это
были одни из лучших  специалистов Земли, прожившие не меньше двухсот  лет. И
всех их существо убедило остаться.
     Закончив, оно снова посмотрело на Генри.
     - Жизнь, - сказало Оно, и переместило  его направо, грустно  добавив. -
Будешь долго болеть. Лечись в Аль-Ришаде.
     Теперь Генри со стороны существа наблюдал, как проходят Суд люди, но ни
за что он  не  назвал  бы это  Страшным  Судом.  Страшным  он был только для
нераскаявшихся,  а  для нормальных  людей не было  никакого  страха. Ошибки,
заблуждения, проявления чувств не считались здесь грехом, и лишь злой умысел
был преступлением. "Нет ни Добра, ни Зла, - вспомнил Генри слова Строггорна,
- и говорить можно лишь о том, добрые или злые побуждения изначально двигали
человеком.  Все остальное - неумение предвидеть последствия или, как говорят
люди, Судьба. Поэтому судить можно только за злые намерения".

     Красные глаза без зрачков впились в мозг, Этель пронзительно закричала,
увидев прямо перед собой огромную пасть с пятью рядами зубов.
     - Что же ты такая пугливая, Этель? - спросило существо, неся ее в своих
многочисленных руках,  от  чего  у  нее  возникало  чувство,  что  ее зажало
прессом.  - Так  вот  в  чем  дело! Я  ослаблю хватку,  если  ты  не  будешь
дергаться, - продолжило существо, и, действительно, ей полегчало.
     - Кто вы? И куда меня несете? - уже более спокойно спросила она.
     -  На операционный стол, девочка, ты  же у нас умерла.  Наверняка  есть
повреждения, только мне сейчас  некогда и я собираюсь поручить тебя  Машине.
Когда все закончится, займусь тобой.
     - Подождите, я что, в аду?
     - Что такое ад? Наверное, я плохо говорю по-аль-ришадски? Ты во  Дворце
Правительства, а я - Велиор, Эспер-Секретарь Странницы в вашей Галактике.
     - О Господи!
     -  Этель, бога тоже  нет,  -  прокомментировал Велиор, укладывая ее  на
операционный стол. Он подключил ее к Машине и сразу исчез.
     Велиор  вернулся  в зал  с  мертвыми  Советниками и  заменил  сидящее в
пси-кресле существо еще более диковинного вида, чем он сам.
     -  Они истратили часть  энергии Солнца.  Это  плохо, Нигль-И. -  Велиор
включил  в  общую  энергетическую  сеть  свой  собственный  корабль  и начал
перекраивать подачу энергии, максимально равномерно распределяя ее. - Теперь
у них изменится климат.  Кроме  того, им не удалось  надежно  закрыть Землю.
Погибли все животные. В  Аль-Ришаде  есть их оплодотворенные яйцеклетки,  но
все  равно  с  едой  возникнут  проблемы.  Страшно  представить,  что  здесь
начнется,  как только пройдет флуктуация. Наверное, я попрошу часть кораблей
остаться и максимально им помочь. Будет тяжелая ситуация.
     - Что с Принаи-2 и Принаи-1? Сообщение было?
     - Куча трупов. Тоже ничего хорошего.  Погиб  каждый восьмой и почти все
животные.  Как  обычно  с Многомерным  выбросом.  Ты  же знаешь, сразу  идет
разрушение  клеток на молекулярном  уровне  -  их просто разрывает  изнутри.
Кстати,  Земле  очень  не  везет,  у  них уже  была один  раз  флуктуация  и
уничтожила одну цивилизацию.
     - Пресмыкающихся?
     -  Они не  все  были  пресмыкающиеся. Был один вид,  довольно разумный,
быстро развивались,  но с их генной структурой нужно было еще больше времени
для развития  телепатической  цивилизации, чем у людей.  Помощь им никто  не
оказал. Какие-то меры они приняли, поэтому не все погибли сразу, но  те, кто
выжили, вымерли из-за  нарушений генной структуры очень быстро, за несколько
поколений. Наверняка у землян сейчас будут те же проблемы.
     - У них хорошая медицина, - заметил Нигль-И.
     - Только в Аль-Ришаде.  Вряд ли этого достаточно. Одно скажу:  все  это
затормозит развитие их цивилизации, уж на несколько сотен лет точно.
     - Если  бы не  закрыли, здесь уже вообще никого  бы не было. Кто же это
может вынести - Двадцатимерную  флуктуацию?  Нужен  второй уровень сложности
даже для существ Многомерности.
     Велиор  всматривался  в  показания  об®емного  экрана. Разными  цветами
показывалось,  как  потихоньку  на  планете  начинает  уменьшаться  мерность
пространства.
     - Еще с наших полчаса и все закончится. Еле успели помочь!
     - Нарушили закон! - констатировал Нигль-И.
     - Ты же  знаешь, как Странница  чувствует Землю. Как только поняла, что
здесь плохо, так посмотрела на меня! Едва не убила! Собачья должность - быть
ее Эспер-Секретарем.
     - Мне рассказывали, ее отец был еще хуже.
     - Так и есть. Это я  только ей другое говорю. А папочка у нее  - полный
мрак был. Под горячую  руку попадешься, неизвестно чем кончится. Так что это
хорошо, что он ее не воспитывал! Характер был бы еще хуже.

     Многомерная флуктуация истончилась, и в тот же миг небо над Аль-Ришадом
очистилось, засияв голубизной, а  еще через несколько  секунд начали оживать
мертвые. Температура воздуха практически  не изменилась: страна  должна была
оказаться  в пустыне,  и сейчас, когда похолодало  на всей  остальной  части
Земли,  они  снова  оказались  в  средней  климатической  полосе.  Джулия  с
Дмитрием,  сыном  Лейлы,  поднялись,  собираясь  "сходить"  в  Калифорнию  и
проверить как Генри.
     Они вышли к его дому. На поляне царил переполох: мать и братья возились
вокруг него, отец был без сознания. Узнать  Джулию  никто бы  не  смог,  все
считали  ее  погибшей,  а  вместо  положенных  шестнадцати она  выглядела на
тридцать.  Дмитрий  был  в  форме  Варда -  черной,  похожей  на  военную, с
многочисленными нашивками на рукаве, указывающими его уровень квалификации и
несколько основных специальностей. Когда он подошел  к  Генри и  сказал, что
врач, как-то все поверили ему.
     -  Джулия, твоему отцу плохо, нужно срочно забирать его в Аль-Ришад.  -
Дмитрий  еще  раз прощупал живот Генри, с беспокойством смотря  на тоненькую
струйку крови, стекающую изо рта.
     - Как это сделать? Маме-то что говорить? - Джулия стояла рядом.
     - Создай псевдореальность: как будто под®ехала машина "скорой помощи" и
его забрали, а я возьму его на руки и унесу через туннель.
     Джулия  сосредоточилась,  начиная  внушать маме и  братьям  необходимую
информацию.  Дмитрий видел, как в  их мозгу появилась "скорая помощь", мигая
огнями, затем  вышли  два  человека и  уложили Генри на носилки. Мать стояла
рядом  с  пустым  местом,  ей  казалось,  что  она  помогает.  Дмитрий  лишь
усмехнулся  про себя,  отметив,  как  легко  справляться с обычными  людьми,
подхватил Генри на  руки,  создавая  возвратный  туннель,  и,  не  дожидаясь
Джулии, "ушел" в Аль-Ришад.
     Его  удивило большое количество  людей в обычно пустом Дворце. В здании
было несколько операционных  и  каждая позволяла проводить  сразу  несколько
операций.  Сейчас  они  почти все  были задействованы, хотя  прошло не более
получаса после того,  как люди  начали приходить  в  себя.  Воздушные  такси
непрерывно  приземлялись,  доставляя  все больше и больше  людей.  Прибывали
вызванные врачи и  доставляли больных людей, но неразберихи не было.  Варды,
имевшие прекрасную подготовку для  действий именно в  критических ситуациях,
сейчас  спокойно  расправлялись  с  колоссальной  нагрузкой.  Дмитрий  нашел
свободное место в  одной из операционных и  начал  обследование Генри. Через
несколько минут Джулия  разыскала его. Бесполезно было  просить кого-либо  о
помощи. И Джулия, и  Дмитрий имели, как и  все Варды, опыт хирургии и начали
операцию. Они видели, как Лигалон, заменивший Лингана на  посту Председателя
Совета  Вардов, обходил врачей, уточнял, какие возникли  повреждения у людей
и,  исходя  из   этого,  заказывал  дополнительное   оборудование,   отдавая
немногочисленные приказы.
     Дмитрий отвлекся на минутку, и удивленно посмотрел на Джона Гила.
     - Разве вы живы? - Все знали, что Джон решил не возвращаться.
     - Представь себе, твоя  милая бабушка,  Аолла  Вандерлит, убедила  меня
остаться!
     - Как хорошо!
     -  Ничего хорошего.  Я хотел попросить тебя ввести мне нейростимулятор.
Без них я не  жилец, ты же знаешь, а все Варды заняты. Мне нужно работать, у
людей явно  есть  повреждения на генетическом  уровне,  необходимо  выяснить
какие  и  подобрать  препараты  для  корректировки. -  Джон  поднял  голову,
посмотрев на входившего человека: высокий мужчина, двухметрового роста сразу
привлек  внимание  своей  четкой  абсолютно  нечеловеческой  телепатемой.  -
Здравствуйте, Велиор, не знал, что вы на Земле! - поздоровался Джон.
     -  Джон Гил, если не ошибаюсь?  - Велиор широко улыбнулся - он сохранил
эту привычку и в человеческом облике.
     - Как вы  можете  ошибиться, если давно  влезли