о  же  он
подлинный! Вот и орден шизокрылого орла! Какие теперь могут быть сомнения! Я
искал это портрет десять лет! Он ведь  считается  утерянным.  Теперь-то  моя
коллекция будет достойно завершена! И я смогу стать  начальником  отдела!  Я
перееду на седьмой этаж! Я...
   - Алло, дорогой Кузнечик, вы кое-что забыли.
   - Ах, да, конечно, ваше предложение! Итак, я к вашим услугам.
   Спрутс вкратце изложил идею внедрения гигантских растений.
   -  Нужного  вам  чиновника  зовут  Жучков,   это   он   изобретениями   и
предложениями ведает, - сказал Кузнечик. -  Собирает  он  жалобы  на  самого
себя. Оригинально, да? Подарите  ему  жалобу,  и  он  для  вас  чего  хочешь
сделает. У меня внизу в архиве есть свежая жалоба, я вам дам. Вчера  пришла.
Ядовитая такая, ему понравится. Как раз сейчас у него приемные часы. Поэтому
очереди не будет. Там наверняка никого нет.
   - К нему что, никто не стремится?
   - Многие стремятся, очень многие. Да только в министерство  наше  не  так
просто пробиться. Если всех пускать - утонешь. Народ всякий бывает. Прожекты
бредовые несут тоннами. У меня весь архив завален.
   - А если дело стоящее? Небредовое. Есть же настоящие изобретатели.
   - А кто  изобретатель  -  пробьется.  Найдет,  как  в  наше  министерство
пролезть. На то он и изобретатель. Вы же не через парадный  вход  вошли,  не
так ли? Так что система не такая уж глупая. На вашем месте  я  бы  рванул  к
Жучкову сейчас.
   Путешественники так и сделали.
   Жучков сидел за огромным столом в большом пустом кабинете. На столе лежал
лист бумаги, ручка и стояли  телефоны.  Они  часто  звонили,  но  Жучков  не
обращал на них внимания.
   Все стены кабинета были украшены жалобами в деревянных рамочках.
   Жучков принял из рук Спрутса жалобу, прочитал ее, хмыкнул  и,  достав  из
ящика стола красивую  рамочку,  заправил  жалобу  под  стеклышко  и  повесил
рамочку на заранее вбитый гвоздик.
   Затем подал Спрутсу знак начинать.
   Спрутс начал говорить, а Незнайка пошел вдоль стен изучать жалобы.
   Текст их рисовал Жучкова в весьма неприглядном свете.
   Если верить написанному,  то  Жучков  был  некомпетентным,  косноязычным,
вредным и бестолковым бюрократом,  озабоченным  лишь  тем,  чтобы  вставлять
палки в колеса прогресса и душить изобретательскую мысль.
   Кроме того Жучков, cудя по жалобам, был потрясающе неуклюж. Он  постоянно
терял или рвал нужные бумаги, проливал на  них  чай,  отсылал  их  не  в  те
инстанции или просто годами не мог их никак прочитать.
   Особое место в жалобах уделялось хамству и грубости Жучкова, его привычке
тыкать пальцем прямо в лицо собеседника, брызгать слюной и  рыгать  луком  и
чесноком во время разговора.
   В жалобе, занимавшей  центральное  место  в  коллекции  и  заключенной  в
украшенную чеканными узорами металлическую  рамочку,  повествовалось  мелким
почерком  о  том,  как  Жучков  в  тяжелейшей  борьбе  зарубил  проект,  уже
согласованный во всех инстанциях и даже  полностью  поддержанный  жучковским
начальством. Надо сказать, что эта жалоба опровергало все остальные  жалобы,
так как в ней Жучкову были приписаны чудеса  изобретательности,  гибкости  и
ораторского искусства, проявлявшиеся им  до  тех  пор,  пока  сам  автор  не
отказался от проекта,  а  начальство  не  прониклось  уважением  к  упорству
Жучкова.
   Часть  жалоб  была   испещрена   пометками   чиновников-коллег   Жучкова:
"Ай-яй-яй!", "Вот те бяка-закаляка!", "Какой ужас!", "Ну, Жучкидзе,  ты  дал
дрозда!" или "Жучила, да гони ты их в шею!".  Жалобы,  как  понял  Незнайка,
адресовались недовольным  посетителями  к  высшим  по  отношении  к  Жучкову
чиновникам, но те, зная о пристрастии Жучкова, переправляли их  ему,  иногда
только позволяя себе слегка его пожурить или посочувствовать.
   Жучков  отнюдь  не  производил  впечатление  грубияна.  Видимо,   жалоба,
подсунутая ему  с  подачи  Кузнечика,  умиротворила  его  тяжелый  нрав.  Он
терпеливо выслушал Спрутса и спросил:
   - А обоснование?
   - Какое обоснование? - не понял Спрутс. - Я же все рассказал.
   - А экономическая эффективность?
   - Эффективность полная, одна выгода.
   - А затраты?
   - Никаких затрат.
   - Так не бывает.
   - Если затраты и будут, то минимальные.
   - Вот их и надо указать. Эффективность  нужно  обосновать  как  положено.
Сетевой график. Список литературы. Зарубежные  аналоги  и  их  критика.  Еще
отзывы от научных авторитетов требуются. А  еще  недостатки  вашего  проекта
укажите.
   - А если их нет?
   - Так не бывает. Раз вы не видите недостатков,  значит,  вы  недостаточно
компетентны.  Недостатки  должны  быть  у  всего.   Диалектика.   Придумайте
недостатки. В общем, я вижу, что вы не готовы. Подготовитесь - приходите.
   И Жучков выставил их вон.

   Обескураженные,  путешественники  спустились  в  столовую,  где  как  раз
раздавали горячий чай, не сильно отличавшегося от  ресторанного  "чая  ж/д".
Там они встретили архивариуса Кузнечика и посетовали на неудачу.
   - Еще бы, -  сказал  тот,  -  станет  Жучков  без  технико-экономического
обоснования что-то разрешать. Ведь ему даже свою  подпись  поставить  негде.
Скажите спасибо, что он вам  сразу  не  отказал.  Повезло.  У  него  сегодня
хорошее настроение. Так что готовьте обоснование.
   - А что писать в этом обосновании?
   - Да все, что  угодно,  -  махнул  рукой  архивариус.  -  Кстати,  вам  и
писать-то ничего не надо! Я вам дам одно дело из  архива,  оно  как  раз  по
сельскому хозяйству. Вы только обложку переделаете.
   - А разве он читать его не будет?
   - Конечно не будет. Он что, дурак, что ли?
   - Вообще-то  он  довольно  по-дурацки  говорил.  Ерунду  какую-то  молол,
незнамо что требовал.
   -  Это  просто  такой  порядок.  Вы  пока  начинающие  изобретатели,  еще
привыкнете. А дураки у нас за лесом живут.
   - А зачем такие порядки нужны? - возмутился Незнайка. - Ведь глупость  же
явная. Мы же такое дело предлагаем, можно и без бумаг его начинать.  Порядок
порядком, но разве здравый смысл отменен?
   - Э-э, братцы, - усмехнулся архивариус,  -  если  порядка  не  соблюдать,
беспорядок случится. Вы что, с Луны свалились?
   - Следствием вашего порядка является ваш дошедший до предела  беспорядок,
- язвительно скаламбурил Спрутс, которого задело упоминание о Луне.
   - Порядок - это когда все учтено и записано. Учет и контроль.
   - А по-моему, порядок - это когда дело делается и делается по уму,  а  не
ради бумажек, - снова съязвил Спрутс, но архивариус мирно ответил:
   - Как хотите, в конце концов это моя основная работа, так  что  не  хайте
наши порядки. Будете брать обоснование?
   - Будем, - пожал плечами Спрутс.

   - Вот молодцы! - сказал Жучков. - Ведь можете, если захотите.
   Он пролистал "обоснование" и сказал:
   - Оформлено правильно. С этим можно идти по инстанциям.  Теперь  дуйте  в
кабинет к Паучкову, а то этот хмырь может опять в астрал отвалить. Ему все и
расскажете.
   - Снова? - удивился Спрутс.
   - Конечно. Вы думаете, я что-нибудь в этом понимаю? Кстати,  подписать  я
не могу, одного обоснования мало. Нужны справки от участкового,  из  первого
отдела, второго  отдела,  характеристики  с  места  жительства,  прописка  -
паспорта у  вас  с  собой,  надеюсь,  -  еще  справки  из  санэпидстанции  и
вендиспансера, раз вы с продуктами питания собираетесь возиться... Гм... что
еще-то?
   Он перечислил еще уймищу всяких  документов,  которые  нужны  для  выдачи
"разрешения в порядке особого исключения".
   - Как соберете  все  справки,  тут  же  ко  мне,  подпишу  немедленно,  -
бодренько завершил Жучков.
   - Так что же вы раньше не сказали... -  возмутился  Незнайка,  но  Спрутс
потянул его за дверь.
   - Давай-ка, Незнайка, разделимся. Я по этим чиновниками сам побегаю, а ты
отправляйся к нашему другу  архивариусу,  набери  у  него  все  эти  справки
дурацкие. Встретимся у этого же кабинета.

   - Вы делаете успехи, - заметил Кузнечик, выслушав рассказ Незнайки,  -  и
зря обижаетесь. Какой чиновник вам сразу скажет, какие бумаги нужны?
   - А разве нельзя просто объявление повесить, что, мол, нужны  такие-то  и
такие-то справки?
   - Можно. Только тогда зачем чиновники нужны будут? На то он  и  чиновник,
чтобы никто, кроме него, не знал про нужные бумаги. А если  без  чиновников,
то каждый начнет делать чего хочет - что тогда получится?
   - Что?
   - Анархия, вот что. Вот я тебе  тут  все  нужные  справки  подготовил.  -
Кузнечик пододвинул Незнайке толстенную пачку бумаг. - Не  теряйте  времени,
если повезет, пройдете за день. Да, кстати, возьмите еще вот эту  коробочку,
это для паучковской коллекции. Не раздавите.
   - А что там?
   - Белый таракан. Паучков у нас собирает  рецепты  настоек.  Говорит,  что
если настоять  картофельный  сок  на  белых  министерских  тараканах,  после
первого же стакана сам дед Многознай16) явится и начнет вопросы задавать  по
эзотерическим проблемам волшебизма. Ответишь - отпустит,  а  не  ответишь  -
пеняй на себя, строгача влепит, неделю будешь сам не  свой.  Причем  бросать
тараканов в настойку надо живыми и притапливать высохшим шариковым стержнем,
пока не  сдохнут.  Если  хоть  один  черный  или  дохлый  попадется,  вместо
Многозная придет Пустознай и будет передовицы газетные читать, пока с ума не
сойдешь. Вот мы ему, Паучкову, всем министерством тараканчиков  и  собираем.
Уж очень охота попробовать. В прошлый раз выпил я его настоечки  на  грибах,
которые растут на стенах в подвалах нашего министерства, -  так  целый  день
после этого знайерсы перед носом мелькали.
   - Знайерсы?..
   - Они, рогатые.
   Незнайка не знал, кто такие знайерсы и о чем вообще толкует Кузнечик,  но
на всякий случай кивал и соглашался. Надо сказать, что после прибытия с Луны
Незнайка прочитал очень много книг и весьма поумнел. Правда, поумнеть он мог
бы еще больше, если бы  раздумывал  над  прочитанным,  а  не  удовлетворялся
нахождением в книгах необычных слов и интересных картинок.  Впрочем,  в  его
голове отложились-таки некоторые научные истины и  Незнайка  начал  понимать
многие вещи, на которые раньше он не обращал внимания. В  результате  такого
подхода к образованию, который Знайка назвал экстенсивным  и  поверхностным,
речь Незнайки стала более грамотной  и  обогатилась  кучей  новых  терминов,
которые он ввертывал  к  месту  и  не  к  месту.  Если  Незнайка  употреблял
какой-нибудь термин  совсем  невпопад  или  коверкал  его,  все  смеялись  и
растолковывали Незнайке значение и правильное  произношение  ученого  слова.
Незнайку  это  вполне  устраивало,  так  как  не   надо   было   штудировать
неинтересные книги без картинок, а если какой-либо термин не давал покоя, то
можно было спросить разъяснений у Знайки,  Пилюлькина,  Клепки  и  у  других
ученых коротышек.
   Однако, у Кузнечика он не просил разъяснений и  выслушивал  его  с  таким
видом, будто все понимает. Так как здешние коротышки не любили  отвечать  на
вопросы, а вместо ответа обижались и озлоблялись, чуть ли не драться  лезли,
то путешественникам приходилось самим разбираться в тонкостях местной жизни.
Поэтому Незнайка  не  стал  спрашивать,  что  такое  "эзотерические  вопросы
волшебизма", хотя его так и подмывало выяснить, не  попал  ли  под  действие
клепкиного аппарата добрый волшебник, когда-то подаривший Незнайке волшебную
палочку и не приключилась ли с волшебником какая-нибудь пакость из тех,  что
приключилось с Цветиком и Пачкулей. Впрочем, подумал Незнайка, волшебник  не
так  уж  беззащитен  и  сам  может  за  себя  постоять.  А  волшебизм,   как
впоследствии оказалось, к волшебству не имел отношения,  а  был,  как  здесь
говорили, "специальным течением политической мысли".

   ***
   Когда Незнайка, нагруженный здоровенной пачкой бумаг,  поднялся  к  месту
встречи, Спрутс как раз выходил из кабинета. Не отвечая на вопросы Незнайки,
он  подошел  к  урне   и,   немного   поколебавшись,   решительно   выбросил
"обоснование". Туда же он отправил и все бумаги, принесенные Незнайкой.
   - Не взяли? - ахнул Незнайка. - Им не нужны гигантские растения?
   - Не в этом дело. У них все растения гигантские. Мы промахнулись.
   - Что? Почему?
   - Да ты почитай вот.
   Спрутс протянул Незнайке журнал. Журнал был посвящен сельскому хозяйству,
но при этом был секретным. Из каждой статьи и из каждой  строчки  следовало,
что эта отрасль переживает бурный расцвет. Оказывается, все растения в  этой
стране были гигантские. Даже не гигантские, а супергигантские. Они и  раньше
были большими, а  необыкновенных  размеров  они  достигли  под  руководством
великого Всезнайки, который разработал гениальную  теорию.  Она  состояла  в
том, что в почву нужно вносить огромное количество удобрений, чтобы растения
вырастали супергигансткими, а также  огромное  количество  ядохимикатов  для
отравления вредителей, чтобы они супергигантсткие растения не сожрали.
   В результате применения этой теории растения теперь выращиваются в особых
спецхозяйствах, удаленных от  населенных  пунктов  в  такую  глушь,  что  их
практически никто не видит. Впрочем, фотографии налицо, равно как и отчеты и
сводки, из которых следует, что растения настолько велики и  их  так  много,
что неподготовленный коротышка  может  повредиться  в  рассудке,  увидев  их
воочию. Или  как  минимум  заблудиться  в  зарослях.  Поэтому  коротышек  на
пушечный выстрел к спецхозяйствам не подпускают.
   А тот факт, что на так называемых все еще встречающихся базарах продаются
миниатюрные овощи и фрукты,  объясняется  соображениями  удобства,  а  общей
картины  это  не  портит.  Это  просто  сорта  такие,  отдельные   коротышки
выращивают их ради забавы. Кроме того, мелкоплодные сорта еще и за  границей
закупаются - но в небольших количествах, для разнообразия.
   - Но в ресторане тоже... - начал было Незнайка, но вспомнил, что там  все
было мелко нарезано. - Я уже ничего не понимаю...
   - Я тоже, - признался Спрутс, - главное, что этот наш фокус  не  пройдет.
Надо придумать что-то еще.
   - А может, предложим что-нибудь из  клепкиного  арсенала?  Я  помню,  как
устроен прыгоход. Да и ты бы мог в два счета какую-нибудь мануфактуру  здесь
создать.
   - Да, варианты есть, но  нужно  все  тщательно  продумать.  Кавалерийская
атака не удалась, будем считать ее разведкой. Что нам эта разведка  дала?  А
дала она нам опыт проникновения в такие учреждения без пропуска и  обращения
с местными чиновниками. Через такую систему можно  протолкнуть  любой  самый
бредовый проект. Главное, знать ритуал и кто чего коллекционирует.
   - Похоже, только бредовые проекты  через  такую  систему  и  проходят,  -
заметил Незнайка. - Я в архиве видел на стене карту.  Все  реки  в  обратную
сторону текут. Специально  повернуты.17)  Кузнечик  сказал,  что  это  самый
удачный проект и технико-экономическое обоснование у него образцовое.
   - Да уж, тут умничать ни к чему. Ладно, на следующем  проходе  пробьемся.
Но сначала съездим в Жиров. Рабочий  день  все  равно  кончился,  а  впереди
выходные и какие-то непонятные праздники.

   Сочинение Всезнайки "Государство и законность"
   Ни для кого не секрет, что  законность  должна  иметь  ясные  и  понятные
основы. Поэтому, не  вдаваясь  в  критику  прежней  системы,  изложим  новую
законодательную базу:
   1. Все запрещено.
   2. В виде особого исключения разрешено все.
   Эти две аксиомы, как видите, являют собой блестящий пример диалектической
борьбы-единства. А краткость является критерием правильности, следовательно,
это правильно.

   ***
   Дурацкие приключения не оставили путешественников и при  покупке  билетов
на поезд. Кассовых окошек на  вокзале  было  много,  но  билеты  продавались
только в одном и ужасно медленно. Другие окошки были открыты, но  кассиры  в
них рылись в каких-то бумажках и рявкали  на  всех:  "Я  занят!  Неужели  не
видно?!"
   Путешественники встали в хвост длиннющей очереди и  запаслись  терпением.
Время от времени к ним подбегали новые желающие купить билет,  говорили:  "Я
за вами" - и тут  же  убегали.  Незнайка  пытался  их  запомнить  и  сообщал
новоприбывшим, что очередь за ним уже занята, но его никто не слушал.
   - Нужно предупреждать того, кто стоит за вами, а не того, кто перед  вами
и кому нет до вас дела, - начал  было  поучать  любителей  занимать  очередь
Спрутс, но в ответ услышал обиженное:
   - Сам и предупреждай, раз такой умный.
   Спрутс  пожал  плечами  и  не  стал  пререкаться.  Вскоре  в  очереди  за
путешественниками укоренился коротышка солидного вида и  занимать  стали  за
ним. Этот коротышка вообще не запоминал,  кто  за  ним  занимал,  что  скоро
послужило причиной конфликта между несколькими  коротышками,  забывшими,  за
кем они занимали.
   Это немного развлекло Спрутса и Незнайку, потому что стоять было  скучно.
По мере того, как очередь приближалась к окошку кассы,  она  превращалась  в
толпу, большую часть которой составляли коротышки не занимавшие  очередь,  а
просто пришедшие и вставшие рядом. Они отсутствующе поглядывали по сторонам,
делая вид, что стоят тут  просто  так.  Но  с  каждым  продвижением  очереди
хитрецы делали маленький шажок к кассе и как  бы  невзначай  вклинивались  в
очередь.
   Коротышки из очереди не прогоняли пришельцев открыто, но и не  пускали  в
очередь, и молча сопя, выталкивали их обратно  или  так  плотно  прижимались
друг к другу, что пришельцы не могли пролезть.  В  результате  перед  кассой
бурлила  давка.  Незнайке  и  Спрутсу  изрядно   намяли   бока,   пока   они
протискивались к заветному окошечку, но прямо перед их носом кассир  повесил
табличку "Обед" и запер кассу.
   Пока путешественники соображали, как быть, открылась другая касса, и  вся
очередь ломанулась к ней. Начались бурные и выяснения,  кто  за  кем  стоял.
Положение осложнилось еще  и  тем,  что  некоторые  коротышки,  по  каким-то
признакам догадавшись, что вот-вот откроется другая касса, уже выстроились в
новую очередь и теперь доказывали  коротышкам  из  старой  очереди,  что  те
должны пристраиваться в конец. Старая очередь единодушно упирала на то,  что
они уже давно стоят, а новая очередь только что образовалась.
   И так далее...

   Билеты они все-таки купили и в последний момент успели на поезд,  оставив
за спиной толпу желающих попасть в Жиров. Поезд, понятно, ушел полупустой.
   Весь путь до города Жирова Спрутс хмуро молчал. Незнайка вертелся, глядел
то в окно, где проносились пришибленные и запыленные домики, и в  сотый  раз
изучал расписание. Наконец, он не выдержал и стал привязываться к Спрутсу.
   - Спрутс, давай я тебе загадку загадаю.
   Спрутс не ответил.
   - Далеко, далеко, на лугу пасутся ко... - пропел Незнайка.
   Спрутс по-прежнему молчал.
   - Ну же, отгадай, кто пасется на лугу.
   - Зачем?
   - Как зачем? Это же загадка. Отгадай, кто пасется на лугу и называется на
"ко"?
   - Кошки.
   - Нет, не кошки, - удивленно сказал Незнайка. Он  в  первый  раз  услышал
такой ответ на эту загадку, - Какие же кошки. Кошки не  пасутся.  Они  сидят
где-нибудь. Или мышей ловят. Давай снова. Далеко, далеко,  на  лугу  пасутся
ко...
   - Кобры, - с тихой злобой ответил Спрутс.
   Незнайка аж поперхнулся.
   - Ты что? Какие кобры? Разве кобры пасутся? Они...
   - Да, они не пасутся. Но все равно кобры.
   - Ну ладно, давай снова. Далеко...
   - Слушай, отстань, а?
   Незнайка вздохнул и отвернулся. Веселого было мало.
   К тому же, скоро он обнаружил, что его локоть  испачкан  какой-то  черной
гадостью. Этой гадостью была густо намазана рама окна, и всякий, кто смотрел
в окно, облокотившись на эту раму, неизбежно должен был  испачкаться  черной
гадостью.
   Стереть ее оказалось невозможно, она  только  размазывалась  еще  больше.
Вдобавок она воняла и запах напоминал пресловутый "чай ж/д".
   И так далее...

   Город Жиров был конечной станцией - железной дороги после него не было, а
были бесконечные скучные кус