ешим, чуда не
происходит. Если же мы покаемся, то Бог нас простит, а если будем  совершить
праведные поступки, то простит еще большее  количество  грехов,  а  если  мы
дадим деньги Церкви Взаимного объединения, то тогда чудо произойдет просто с
реактивным свистом. Покайтесь, братья!
   Публика сначала вяло реагировала на призывы Цветика, но потом  завязалась
дискуссия о духовности, непонятности и непредсказуемости, начались прения, и
каждый выступающий сыпал в шляпу Цветика  все  более  щедрые  пожертвования.
Непредсказуемость, по  словам  выступающих,  была  самым  ценным  свойством,
выгодно отличающим местных от  дураков-иностранцев.  Посыпались  анекдоты  о
непредсказуемости, публика заметно развеселилась.
   Тем временем на сцену  вышел  маленький  чернявый  коротышка  и  властным
жестом установил тишину.
   - Во, щас он скажет, - обрадовался коротышка рядом с  Незнайкой,  толкнув
его локтем.
   - А кто это?
   -  О,  это  наш  главный  политик!   Серый   кардинал!   Идеолог!   Очень
интеллигентный человек! Совесть нации!
   Подождав, пока  в  зале  наступит  гробовая  тишина,  чернявый  задумчиво
проговорил:
   - Здесь вам не институт благородных девиц. Политику в белых перчатках  не
делают. Политика - грязное дело.
   Тишина воцарилась снова, затем ее разорвал одинокий хлопок в ладоши.  Тут
же захлопали все, затопали ногами и повскакивали с мест. Спрутс  и  Незнайка
переглянулись. Овация нарастала и  перешла  в  буйство.  Коротышки  один  за
другим выскакивали на сцену, повторяли "политика - грязное дело" и в экстазе
принимались грязно ругаться. Между ними суетился Цветик,  шляпа  его  быстро
наполнялась деньгами.
   Чернявый исчез. Несколько коротышек от избытка чувств  затеяли  потасовку
на сцене, а другие столпились вокруг,  подбадривая  дерущихся  и  поплевывая
друг в друга.
   Спрутс и Незнайка пробрались к выходу.
   - Друзья, друзья! - к ним, приветливо улыбаясь, пробился Цветик. - Как  я
рад вас видеть! Я сразу заметил вас в зале!
   - Что же тебе в милиции не понравилось? Или выгнали?  -  спросил  Спрутс,
нахмурившись от воспоминания о том, как Цветик надругался  над  его  славным
именем при выдаче паспорта.
   - Мне голос был...
   - Ты нас-то туфтой не  грузи,  -  перебил  его  Спрутс,  блеснув  знанием
уголовного жаргона.
   - Ладно-ладно, не буду, вы же свои. На самом деле  мне  надоело.  Скучно.
Протоколы да улики, задержания да обыски...  Ну  раз  в  год  в  перестрелку
попадешь, да и что это за перестрелка - бах-бах  в  темноте  и  все!  А  так
кондовый бюрократизм, хоть волком вой. Я пожаловался начальству, и они пошли
мне навстречу.
   - Уволили?
   - Нет, внедрили в банду.
   - Ух ты! - восхитился Незнайка. - Наверное, страшно было?
   - Было. Первые две недели. А потом оказалось, что у бандитов  в  сущности
тоже скучно. Разборки да сходки, драки да рэкет. Редко-редко  перестрелки  -
точно такие же, бах-бах в темноте и все! Еще на всякие налеты в  пять  часов
утра надо вставать. По ресторанам нужно шляться, как на работу.  Толстеть  я
стал, обрюзг. В общем, плюнул на все, собрал  материал,  сдал  всю  банду  с
поличным и...
   - Уволился? - спросил восхищенный Незнайка.
   - Не-а. Повышение предложили. Но я не пошел. Я, когда в  бандитах  ходил,
узнал, что они подкупают некоторых жадных милиционеров  и  про  милицию  все
знают.
   - Тебя могли выдать! Ты рисковал жизнью! - Незнайка совсем обалдел.
   - Да не в этом дело, - отмахнулся Цветик, - а в том, что борьба,  которую
все видят, показная. Она идет между рядовыми милиционерами и  преступниками,
а большие начальники с главарями банд, напротив, дружат  и  не  ссорятся.  Я
понял, что если стану начальником, снова в то же болото  попаду:  взятки  да
аферы, особняки да бани... И даже никаких перестрелок! Не-е, сказал я  себе,
надо с этим кончать, а то со скуки помрешь! Вот и разыграл  снисхождение  на
себя благодати.
   - Вот это да! Вот это романтика! Во  как!  Вот  так  Цветик!  -  Незнайка
захлебнулся, не находя слов.
   - Денег не дадим, - отрезал Спрутс.
   - Обижаете, друзья! Я теперь к деньгам  равнодушный,  это  все  на  нужды
храма. Может, пойдем к нам в храм?
   Спрутс скривился, а Незнайка сказал:
   - Мы бы с удовольствием. Но мы должны найти  Грума-Гржимайлу.  Мы  должны
поехать к нему и выяснить, как нам завести нашу машину.
   Тем временем все коротышки целеустремленно повалили из зала.
   - Куда это они? - спросил Незнайка.
   - В росшиши играть,  -  пояснил  Цветик,  -  новая  мода  у  них.  Раньше
начальство ходило на охоту, и все за ними ходили.  Потом  новое  руководство
играло в теннис, и все играли в теннис. Теперь вот  новые  вожди  в  росшиши
играют, ну и эти все за ними. Тоже мне, элита нашей скотобазы. Сливки нашего
отстойника. Какократы, одно слово.
   - Како... кто? - переспросил Незнайка.
   - Это такое слово. Это  как  какофония  -  бессмысленная  музыка,  так  и
какократия - бессмысленная власть. Да ну их, ребята! Пойдемте  в  храм,  тут
рядом, по дороге я про вашего Грума-Гржимайлу  все  расскажу.  Он  в  стране
дураков. Но туда не так просто попасть...
   И Цветик рассказал:
   - Чтобы поехать в страну дураков, вы должны изложить  дуракам  историю  о
том, как вам тут угрожают и как вас тут мучают. Тут  есть  дом,  консульство
называется, там сидят дураки,  которые  на  официальном  уровне  выслушивают
ужасные истории и решают, кого пускать к себе, а кого  нет.  Дураки  к  себе
никого не пускают, если им не расскажешь ужасную историю и не уместишь ее на
специальном бланке небольшого формата.
   - А что мы им расскажем?
   - Не знаю. Вам надо хорошенько подумать.  Говорят,  они  уже  пресытились
просто жуткими рассказами  и  требуют  совершенно  неправдоподобных.  У  них
специальные эксперты оценивают. В них все и дело. Они, эксперты  эти,  ушлые
ребята, ни во что не верят. Но надо обязательно,  чтобы  они  поверили,  что
именно с тобой именно в этой стране случилось что-то из ряда вон выходящее и
если ты не уедешь в страну дураков, то тебе здесь каюк. И чтобы твоя история
с другими не повторялась, а то они заподозрят, что ты ее  списал.  Этот  ваш
Грум-Гржимайло сочинил леденящую кровь повесть о том,  как  власти  облучали
его психотропным оружием, и дураки очень  его  пожалели  и  даже  дали  кучу
денег.
   - А просто купить разрешение нельзя? За деньги, - поинтересовался Спрутс.
   - Нельзя. То есть можно, но я не знаю как.  Напрямую  точно  нельзя.  Эти
эксперты друг за другом следят и, чуть что, ябедничают.  Говорят,  в  стране
дураков  все  друг  на  друга  ябедничают.   Порядки   такие.   Хаббардизмом
называются.
   - Странные порядки.
   - А где они не странные?
   - Н-да...
   - Впрочем, есть у меня один знакомый иностранец...  А  вот  и  наш  храм.
Проходите, чувствуйте себя как дома.
   Из храма доносились громкие песнопения. Спрутс от удивления раскрыл  рот.
Незнайка никогда не видел его с раскрытым ртом, и сначала уставился на него,
но потом вслушался и свой рот раскрыл еще шире. В качестве молитвы в  Церкви
Взаимного Объединения хором произносились ожесточенные ругательства.

   Из проповеди капитана Цветика, магистра масонской ложи "Кровавые козявки"
   Братья!  Подумаем  о  тех  моментах,  когда  наша  душа  ближе  всего   к
Божественному. Чем характеризуются эти моменты? Тем, что душа становится  на
некоторое время неподконтрольна деспотическому разуму  и,  освобожденная  от
его  оков,  непосредственно  обращается  к  Богу.  В  этот  момент   никаких
препятствий между душой и Богом нет, и душа  делает  единственное,  что  она
вообще может и должна делать, - обращаться к Богу по имени. Это очевидно,  и
потому этот момент я комментировать больше не буду.
   Итак, что же это за моменты, когда наша душа неподвластна  разуму?  Таких
моментов в жизни бывает много, но  самые  показательные  из  них  -  моменты
высшего удовольствия или неудовольствия. В эти моменты говорит не наш разум,
а пробивается голос нашей души, и она произносит единственные слова, которые
она только и должна произносить. А что мы говорим, когда  разум  не  властен
над нами? Конечно, слово "бля".
   Поскольку трансцендентальная сущность Бога заключается  в  том,  что  имя
Бога и есть Бог, то путем несложных умозаключений можно  однозначно  вывести
следующее положение:
   Для того, чтобы приблизиться к Богу, истинно религиозный и богобоязненный
коротышка, может и должен как можно чаще произносить вслух слово  "бля",  не
дожидаясь тех моментов, когда душа выйдет из-под контроля разума...

   ***
   Иностранец не любил, чтобы его называли дураком, этого никто не любит, но
Спрутс с Незнайкой и сами об  этом  догадались.  Иностранец  был  длинный  и
носатый и физиономией напоминал сушеную рыбу. Звали его господин Жлобс.
   Он рассеянно слушал рассказ Незнайки и качал ногой. Из рассказа  Незнайки
выходило, что его и Спрутса некие зловредные личности хотели задушить, сжечь
и потравить дикими зверями. Несмотря на  то,  что  сочинения  Незнайки  были
очень живописными, иностранец не выглядел заинтригованным.
   Незнайка начал нагнетать ужасы, но Жлобс прервал его и сам продолжил:
   - Короче, вас привязали к кроватям и пытали электрическим током, так?
   - Так, - обескураженною ответил Незнайка.
   - А потом натравили на вас голодных крыс, и одна из  них  укусила  вас  в
шею.
   - Да... да...
   - А потом вас посадили в камеру, и потолок начал опускаться на  вас,  как
пресс.
   - Да...Но откуда вы знаете?
   - Я эксперт. Эти истории я слышу каждый день и выучил их наизусть. У вас,
здешних дураков, весьма скудная фантазия.
   - Дураков? Это они вас дураками называют.
   - А вы что, не отсюда?
   - Мы с Луны, - безнадежно вставил Спрутс.
   - А, понятно, - равнодушно протянул Жлобс. - Нет,  это  тоже  не  пойдет.
Луна и всякий там космос с пришельцами сейчас не  котируются.  Вот  если  бы
чего-нибудь загнули классическое, в стиле настоящего животного ужаса,  тогда
бы наш разговор состоялся. Животный ужас сейчас хорошо идет.
   - А зачем вам все эти истории? - спросил Спрутс.
   - Не нам, а вам. Меня лично от них тошнит.
   - Гм, кажется, я понял, - сказал Спрутс, - вы  имеете  в  виду,  что  эти
истории нужны нам, чтобы в стране дура... то есть в вашей  стране  мы  могли
продать их как сценарий киношникам?
   - Ага, - сказал  Жлобс,  -  или  книгу  напишите.  Или  спектакль  какой,
мультфильм там, да мало ли что. Тогда у вас будет твердый источник дохода, и
у нас не будет за вас голова болеть. На кой нам дополнительные  безработные?
Мы берем только тех, кто сам может себя обустроить, ведь мы же не дураки.  -
И Жлобс подмигнул.
   - А что, ваши писатели сами не могут ничего придумать?
   - Все наши писатели - бывшие ваши писатели, - отрезал Жлобс. - У вас  еще
что-нибудь есть? Если нет, не занимайте мое время. Там очередь.
   - Вспомнил! - закричал Незнайка. - Мазут! Семеро утопленных в мазуте!
   И он вкратце пересказал Жлобсу сюжет фильма ужасов, который он смотрел на
Луне. Жлобс надолго задумался.
   - Гм, это свежо, - сказал он наконец, - ничего подобного я  не  помню.  И
действительно жутко. Это уже кое-что. С этим можно работать. - Он достал  из
стола разлинованные бланки и протянул путешественникам. - Мы подпишем с вами
договор. Ознакомьтесь. Доходы за использование прав на сюжет об утоплении  в
мазуте поделим пополам. То есть мне 50 процентов, а вам по 25 каждому.
   - А за что вам-то половина? - удивился Незнайка.
   - Так справедливо. Я беру на себя  оформление  авторских  прав,  а  также
работу с киностудиями.  Я  работаю,  а  вы  только  денежки  гребете.  Если,
конечно, подпишите.
   - А если не подпишем? - спросил Спрутс.
   - Тогда всеми правами на сюжет об утоплении  в  мазуте  я  буду  обладать
один. Ведь вы же мне все рассказали, не правда ли? Не забывайте еще,  что  я
обеспечиваю ваш въезд. Или не обеспечиваю, если вы не подпишите.
   - Ничего не попишешь, надо подписывать, - обреченно скаламбурил Незнайка.
   - Минуточку, - сказал Спрутс, -  вы,  господин  Жлобс,  я  вижу,  деловой
коротышка.
   - Да, - ответил Жлобс, -  поэтому  давайте  подписывать  или  расстанемся
навеки.
   - Раз вы деловой коротышка, то привыкли смотреть на вещи широко,  не  так
ли?
   - Наверное.
   - Если я правильно понял, дела у вас идут не самым лучшим образом.
   - С чего вы взяли?
   - В эту страну преуспевающий бизнесмен не поедет.
   - Вы правы. Но дела мои не так уж плохи. Я...
   - Помолчите, - властно перебил его Спрутс. - Я предлагаю вам  дело  более
интересное, чем собирать идиотские истории.  Вы  заработаете  в  десять  раз
больше, чем зарабатываете сейчас.  И  с  нами  не  придется  делиться,  если
сведете нас с Грумом-Гржимайлой.
   - У вас пять минут, - сказал Жлобс, - если вы  действительно  предлагаете
дело, пяти минут вам хватит. Только без уголовщины и разворовывания  местных
бюджетов. Там уже все схвачено. Время пошло.
   - Я уложусь. Дело в том, что если крутить большие деньги, то нет и  нужды
воровать, а если затеять грандиозный проект,  то  что-нибудь  само  к  рукам
прилипнет... - и Спрутс начал излагать идею.
   Незнайка скоро запутался в финансовых терминах, но суть дела уловил.  Она
состояла в том, что Спрутс  развернет  кампанию  по  реставрации  памятников
Всезнайке и восстановлению  исторического  облика  Всезнайска  и  под  шумок
заменит весь дорогостоящий мрамор  на  имитирующую  его  пластмассу.  Мрамор
вывозится в страну дураков. Спрутс обрисовал операцию в мельчайших  деталях,
включая прикрытие предприятия со стороны прессы, таможенные уловки и способы
продать мрамор подороже...
   Через пять минут Жлобс согласился выделить  еще  десять  минут,  а  через
полчаса сказал:
   - Достаточно. Идея мне ясна. Она достаточно безумна, чтобы... чтобы...  в
общем, я уверен,  что  она  сработает.  В  ней  какая-то  необычная  логика,
нездешняя хватка... Знаете, я даже начинаю верить, что вы прибыли с Луны.
   Он вышел и через  несколько  секунд  вернулся,  держа  в  руках  красивый
кожаный портфель. Портфель был туго набит деньгами.
   - Это еще зачем? - удивился Спрутс, - Я же просил найти Грума-Гржимайлу.
   - Разумеется, этого Грума-Гржимайлу мы доставим  вам  -  как  это  у  вас
говорится - на блюдечке с голубой каемочкой, - ответил Жлобс. - А деньги все
равно не вам.
   - А кому?
   - Это на взятки. Все, что вам нужно сделать - это  зарегистрировать  наше
предприятие. Я эту страну знаю. Главное не скупиться на взятки.
   - А зачем взятки? - спросил Незнайка. - Ведь  мы  уже  умеем  добывать  в
министерстве нужные бумаги в виде особого исключения...
   - Это раньше все было запрещено и разрешено в виде особого исключения.  А
сейчас все опять запрещено, а разрешается за деньги. Понятно?  Очень  удобно
стало, знаете ли.  Раньше  эти  чиновники  прикидывались  коллекционерами  и
собирали всякую дрянь, нужно было угадывать какую. Зато теперь они поголовно
коллекционируют деньги. Говорят, какой-то умник им,  наконец,  присоветовал.
Обзаведемся необходимыми бумагами, дальше будем делать, что захотим, и  дела
пойдут как по маслу. Я разбогатею, перееду в курортный  город  Факингшит,  и
больше не надо будет ездить сюда и выслушивать все эти бредни...
   - Что ж, предлагаю приступить немедленно, - прервал его Спрутс, - Давайте
деньги. Незнайка, за мной!
   Выходя из гостиницы, Незнайка спросил:
   - А ты умеешь давать взятки?
   - Не знаю. Но, наверное, сумею. Это как бы давать на чай, но с  ужимками.
Меня больше волнует другое.
   - Что?
   - Мрамор. Если идея заменить мрамор  на  пластмассу  пришла  мне,  то  не
пришла ли она в голову кому-то раньше меня? Вдруг там мрамора  уже  никакого
нет? Вдруг там его никогда и не было?
   - Странная мысль, - пожал плечами Незнайка.
   - Совсем наоборот, - сказал Спрутс,  -  на  месте  местных  я  бы  так  и
поступил.
   - А я знаю, у кого можно все выяснить. - Незнайка указал на висящий перед
путешественниками рекламный плакат.
   На  плакате  была  изображена  перекрученная  загогулина  на  постаменте.
Надпись под ней гласила:

   МЕТИЗЫ. ПЕРСОНАЛЬНАЯ ВЫСТАВКА СКУЛЬПТОРА КАМЕНЮШКИНА

   - А-а, сумасшедший скульптор, - вспомнил Спрутс. - Ну  что  ж,  попробуем
получить информацию от первого лица.

   У входа на выставку бурлила толпа - но не потому, что желающих  осмотреть
творения Каменюшкина было много, а из-за того, что, как всегда, для  прохода
в выставочный зал из всего множества дверей была открыта только одна дверь.
   Путешественники, впрочем, не стали толкаться, а  обошли  здание  и  нашли
обнаружили еще одну дверь, через которую шмыгали все, кому не лень.
   У двери болтался коротышка в военной фуражке без опознавательных знаков и
делал вид, что никого не пускает.  Спрутс  уверенно  прошел  мимо  него,  но
Незнайке бдительный страж все же осмелился преградить дорогу.
   - Пресса, - небрежно бросил Незнайка, и тот отскочил в сторону.
   Выставка состояла из лабиринта  залов,  в  которых  толпились  охочие  до
искусства Каменюшкина коротышки. В одном из залов стояли  уменьшенные  копии
статуй  Всезнайки  и  знаменитых  волшебиков,  снабженные  зубодробительными
пояснениями. В другом зале были выставлены  отвратительные  железяки,  самую
мерзкую из которых путешественники видели на рекламном плакате. Она вызывали
наибольшее столпотворение и восторженные восклицания. Зал то и дело озарялся
фотовспышками.  В  третьем  зале  висели  портреты  так  называемых   "наших
современников". Путешественники невольно задержались в этом зале, потому что
увидели портрет Пилюлькина  с  лозунгом  "Всех  лечить!".  Соседний  портрет
изображал бывшего милиционера  Цветика  с  лозунгом  "Всех  ловить!".  Далее
следовали портреты повара  -  "Всех  кормить!",  учителя  -  "Всех  учить!",
прокурора - "Всех сажать!",  адвоката  -  "Всех  отпускать!"  и  так  далее.
Завершал серию портрет Бубы-Пончика - "Всех мочить!".
   Наконец они нашли зал,  заполненный  скульптурами  Каменюшкина,  а  также
обнаружили   самого   Каменюшкина,   раздающего    автографы    восторженным
поклонникам.
   Путешественников он заметил издали и приветливо помахал рукой.
   - Здорово, шизоиды!
   - Сам шизоид, - ответил Спрутс. - У нас к тебе дело.
   - Как вам моя нетленка? Восхитились уже?
   - И не подумали. Нам твоих Всезнаек за глаза хватит.
   Каменюшкин совершенно не обиделся такому  отношению  к  своим  творениям.
Видимо, он и сам был о них невысокого мнения.
   - Пошли в мою студию. Это здесь рядом.
   В студии, представлявшей из себя большое помещение, полное  недоизваянных
скульптур и всякого хлама, Спрутс изложил Каменюшкину идею замены мрамора на
пластмассу.
   - А, и вы туда же! - захихикал Каменюшкин.
   - А что, уже есть конкуренты? - насторожился Незнайка.
   - Ну вот, я так и знал, опередили, - Спрутс был сильно недоволен.
   - Никто еще вас не опередил, - успокоил Каменюшкин, - шлялись тут всякие,
но вместо деловых предложений одни обещания без гарантий оставляли. Ты, мол,
нам дай всю документацию, а мы, мол, тебя не забудем, известим, когда деньги
получать. Ишь, дурака нашли. Вы первые, у кого хоть деньги есть. С  деловыми
коротышкам приятно дело иметь.
   - Значит, мрамор на месте? - обрадовался Спрутс.
   - Конечно! А документация, в которой описано, где  какой  сорт,  у  меня.
Заплатите - будет ваша. Вот моя цена.
   Он написал на бумажке несколько  цифр.  Это  была  совсем  незначительная
сумма по сравнению с тем, сколько лежало в портфеле.
   - По рукам! - поспешил ухватить удачу Спрутс.
   - Эх, не продешевил ли я? - спохватился Каменюшкин. - Нет, так,  пожалуй,
дело не пойдет! Платите в два раза больше!
   - Но мы же договорились!
   - Подумаешь, договорились. А мы передоговоримся.
   - Но как же... Ладно, пусть будет по-твоему...
   - Э-э, нет,  больно  вы  легко  соглашаетесь!  Давайте  еще  в  два  раза
увеличим.
   - Но это же... Нет, я на это не пойду.
   - У вас нету стольк