ротышки  висели  на
поручнях снаружи.
   Теснота была страшная. Спрутс хотел расспросить толстенького коротышку  с
красным и сердитым лицом, но едва раскрыл рот, как краснолицый заорал:
   - Ч„ толкаешься-то?
   - Извините, я не толкаюсь, просто очень тесно, -  ответил  Спрутс,  -  не
могли бы вы мне сказать...
   Тут автобус тряхнуло, и краснолицый снова заорал:
   - Че толкаешься-то?
   - Это не я, это автобус так тряхнуло, - оправдывался Спрутс, который тоже
почувствовал, как его пребольно пихают со всех сторон.
   - Влез тут и толкается, как у себя дома, хам, - пробурчал  краснолицый  и
отодвинулся от Спрутса.
   Это, правда, не прошло для него даром, и  на  него  стал  кричать  другой
коротышка, которого тот нечаянно толкнул.
   Краснолицый стал указывать  на  Спрутса,  мол  тот  его  первый  толкнул.
Завязался  неприятный  скандал  с  тычками  и   оскорблениями,   в   который
втягивались все новые и новые пассажиры...
   Спрутс больше не пытался никого ни о чем спрашивать и молча терпел давку.
Участники свары, невольным виновником которой  он  был,  дрались  без  него,
насколько это можно было делать в  тесноте.  Незнайка  же  прижимал  к  себе
шляпу, чтобы ее не помяли в давке  и  тоже  не  помышлял  о  расспросах.  Он
старался высмотреть, что творится за окнами и куда они едут.
   Автобус трясло так, будто он ехал не по городской асфальтированной улице,
а по изрытому воронками полю  боя.  Под  днищем  автобуса  что-то  угрожающе
стучало, в салоне невыносимо воняло выхлопными газами.6)
   На следующей остановке в автобус ухитрилось  втиснулось  еще  столько  же
человек, сколько там уже было, и дышать стало  почти  невозможно  -  вдох  и
выдох удавалось сделать, только когда автобус встряхивало на очередной яме.
   Это суровое путешествие продолжалось довольно долго, хотя, по наблюдениям
Незнайки проехали они недалеко - просто автобус двигался очень медленно.
   Наконец, все начали выходить.
   Покинув автобус, путешественники потратили некоторое время на  то,  чтобы
отдышаться, затем осмотрелись. Они оказались на большой площади,  к  которой
съезжались автобусы, привозя новые толпы  коротышек.  Выходя  из  автобусов,
коротышки тут же разбегались в разные стороны. Другие  коротышки,  наоборот,
приходили на  площадь  и  штурмовали  только  что  освободившиеся  автобусы,
набивая их до отказа. Площадь кипела народом.
   Спрутс вдруг нахмурился и спросил:
   - Ой!.. Ты номер автобуса запомнил?
   - Запомнил, их там целых четыре было. Проехали восемь остановок.
   - Ладно, как-нибудь вернемся, давай запоминать все вокруг. Я  думаю,  нам
лучше сперва освоиться, а потом пускаться в расспросы.  Времени  еще  полно.
Главное, не терять присутствия духа.
   - И еще главное - найти Грума-Гржимайлу, - добавил Незнайка.
   - Верно, но самое главное - немного перекусить. На  сытый  желудок  легче
принимать решения и строить разные планы.
   - Правильно, - согласился Незнайка. Но тут он вспомнил, чем кончилась его
попытка перекусить на Луне - а кончилась она, как известно, каталажкой, -  и
сказал: - Интересно, а тут за деньги кормят или бесплатно?
   Спрутс обратился к прохожему:
   - Скажите, любезнейший, где тут ближайший шикарный ресторан?
   Прохожий махнул рукой в сторону:
   - Там.
   - А скажите, пожалуйста, там  даром  кормят  или  за  деньги?  -  спросил
Незнайка.
   Прохожий не ответил и торопливо удалился.
   Спрутс и Незнайка пошли в указанном направлении. Пройдя пару  домов,  они
очутились на необозримой площади, посреди которой высилось гигантское  серое
строение,  его  верхняя  часть  терялась  в  низких  облаках.  Площадь  была
пустынна, на горизонте виднелись  какие-то  здания.  Дальнейшую  перспективу
закрывала туманная дымка.
   Немногочисленные прохожие были едва различимы вдали.  Спрутс  и  Незнайка
зашагали к центру площади, намереваясь пересечь ее кратчайшим путем.
   Пройдя примерно полпути, путешественники заметили,  что  они  на  площади
одни и что другие прохожие вроде бы обходят ее по краям.
   - Странные они тут какие-то, - сказал Незнайка.
   - Потом с ними разберемся, - деловито ответил Спрутс, - сначала поедим.
   Вскоре они дошли до  таинственного  строения  в  центре  площади.  Кругом
никого не было. Строение не имело ни окон,  ни  дверей  и  вообще  непонятно
было, каково было его предназначение.  Странным  было  еще  то,  что  вокруг
строения стояли лужи и как будто шел дождик, хотя площадь была сухая.
   Путешественники  задрали  головы,  но  увидели  только   низкие   облака,
окружающие глухие стены.
   - Это не ресторан, - задумчиво сказал Спрутс.
   Они пошли дальше, но не успели пройти  и  нескольких  шагов,  как  за  их
спиной раздался грохот. На то место, где  они  только  что  останавливались,
рухнула огромная ледяная глыба, а  путешественников  окатило  волной  мелких
брызг.
   - Хулиганье! - закричал Спрутс,  и,  погрозив  наверх  кулаком,  бросился
бежать, таща Незнайку за собой.
   Ледяные глыбы посыпались градом. Ледяное  крошево  закружилось  небольшой
метелицей.
   В мгновенье ока путешественники оказались на  другом  краю  площади.  Они
были насквозь мокрые. Спрутс выгреб из-за шиворота пригоршню колючего  льда.
Они добрались до людного места, но прохожие, похоже, ничуть не удивились  их
запуганному и растрепанному виду.
   Один  из  прохожих,  взглянув  на  промокших  путешественников,   недобро
усмехнулся и сказал:
   - Что, присыпало? Нет, чтобы как все, по  краешку  ходить,  ан  нет,  все
напрямую хотят. Стиляги.
   - А кто это там кидается? - спросил Незнайка. - Ведь так и  убить  можно.
Хоть бы какие заграждения поставили.
   - Ишь, ты, - заметил другой прохожий, - заграждения захотел! А ты там  не
ходи.
   - Что же это за домина? - спросил Спрутс.
   - Известно, что за домина, сами знаете, - ответили ему.
   При  этом  все  прохожие  явно  не  хотели  вступать   в   переговоры   с
путешественниками и, мимоходом высказав им  свое  мнение,  почему-то  всегда
обидное, старались обходить их стороной.
   Спрутс подтолкнул локтем Незнайку и шепнул:
   - Слушай, давай не будем задавать лишних вопросов.  Этого  тут  вроде  не
любят. Вон, кажется, ресторан. Пойдем, поедим, заодно осмотримся.
   Они  подошли  к  ресторану,  вход  в  который  обозначался  красочным   и
несомненным символом - швейцаром.
   Швейцар, правда, не стоял при входе и не открывал  двери  посетителям,  а
наоборот, прятался за закрытой стеклянной дверью. На двери  висела  табличка
"Мест нет".
   - А есть ли здесь поблизости другой шикарный ресторан? - остановил Спрутс
очередного прохожего. Тот в удивлении отшатнулся:
   - Другой ресторан? Зачем?
   И убежал от Спрутса, как от прокаженного.
   - Странная страна, - озадаченно сказал Спрутс.
   - Психи какие-то, - согласился Незнайка, - но мы кое-как их разговорили.
   Путешественники вплотную подошли к стеклянным дверям.
   - Мест нет! - бодро гаркнул из-за двери швейцар.
   - Подождем, - вздохнул Незнайка, и, изучив надписи на двери,  добавил:  -
Ресторан-то работает. Скоро освободится место.
   О том, что в ресторане что-то происходит, что там есть пища и  кто-то  ее
принимает, свидетельствовали приглушенный шум и аппетитные запахи кухни.
   Незнайка сел на  корточки  около  дверей,  а  Спрутс  стал  прохаживаться
туда-сюда, заглядывая в окна. Вдруг он резко повернулся, подошел к  Незнайке
и сказал:
   - Там полно свободных мест.
   - Ну! Значит, нас сейчас пустят...
   - Подожди! Там все за деньги. Я в окно видел.
   - Что же делать?
   - У меня есть немного фертингов. Случайно завалялись в кармане.
   - Ура!.. А у них тоже фертингами расплачиваются?
   - Я не разглядел. Но попробуем. Есть-то  надо.  Действовать  буду  я.  Не
вмешивайся. Смотри, что будет.
   Спрутс достал банкноту и, зажав ее в кулаке, подошел к двери.
   - Закрыто! Спецобслуживание! - пролаял швейцар.
   Спрутс молча просунул в щелку банкноту.  Швейцар  внимательно  рассмотрел
ее, после чего с угодливой улыбочкой распахнул двери:
   - Пожалуйста, пожалуйста, давно вас ждем.
   Спрутс и Незнайка прошли в теплый, залитый светом вестибюль.
   - Зачем ты заплатил? - недоуменно  спросил  Незнайка,  -  Надо  было  ему
просто объяснить, что есть места, а то он, наверное, отсюда не видит.
   - Ты ничего не  понимаешь,  -  ответил  Спрутс,  -  у  нас  на  Луне  это
называется "дать на чай". Традиция. Разве в Солнечном городе не так?
   - Нет. Кстати, обопьется он этим чаем на такие-то деньги.
   За этим разговором они зашли в  зал.  Там  стоял  невообразимый  шум,  от
которого у Незнайки заложило уши. Шум шел от небольшой сцены, где  несколько
коротышек орали и извивались, как бешеные. В их мелькали  руках  музыкальные
инструменты, но коротышки, казалось,  не  играли  на  них,  а  крутили,  как
жонглеры или фокусники. Посетителей ресторана шум вовсе не беспокоил.  Более
того, время от времени  кто-нибудь  подходил  к  сцене,  бросал  беснующимся
музыкантам деньги, и шум на некоторое время превращался в настоящий  грохот,
перекрывающийся нечеловеческими по силе и мерзости воплями.
   Путешественники огляделись. На всех свободных столиках  стояли  таблички:
"Спецобслуживание" или "Стол заказан". Спрутс без колебаний уселся  за  один
из столиков, а табличку сунул под скатерть. Незнайка сел тоже. Спрутс что-то
крикнул ему сквозь шум, но расслышать ничего было нельзя.
   Официант долго не шел и появился только тогда, когда шум смолк. В отличие
от лунных официантов, вежливых и любезных, местный официант больше  смахивал
на боксера и одним своим видом отбивал аппетит.
   - Значит, два графинчика... - начал записывать он в блокнот.
   - Подождите, а как же меню? - удивился Спрутс.
   Официант молча швырнул  на  стол  засаленную  бумажку  и  снова  принялся
чиркать ручкой в блокноте. Незнайка заглянул в меню.

   "Суп слизистый"
   "Чай ж/д"
   "Сахар нерастворимый"
   "Картофельный сок"
   "Салат из хрена с редькой"
   "Сладкий уксус"

   - А что такое "чай ж/д"?
   - Что такое? - Спрутс пододвинул меню  к  себе.  -  Это,  наверное,  чай,
который  продают  на  железных  дорогах...  Ха-ха!...  Ого,  какой   длинный
список... Батюшки, сладкий уксус! Он что, действительно сладкий?
   - Не знаю, не пробовал. Небось дрянь какая-нибудь, - буркнул официант.
   - А кто-нибудь заказывает?
   - Никто.
   - Фу ты... У вас что, вся еда такая, как  в  этом  меню?  А  что  вы  там
записываете? Мы же еще ничего не заказали.
   Официант сунул свой блокнотик  в  карман  и  присел  на  свободный  стул,
воплощая бесконечное терпение.
   - Каша какая-нибудь есть? - взмолился Незнайка, глотая слюну.  -  Каша-то
есть?
   - Вы у меня спрашиваете? - вежливо осведомился  официант,  глядя  куда-то
мимо Незнайки.
   - У вас.
   - Не знаю. Я это ваше меню вообще не читаю.
   - Наше? Однако, - пробормотал Спрут. - Ну и порядочки у вас!
   Он  огляделся  и,  заметив,  что  все  вокруг   что-то   все-таки   едят,
распорядился:
   - А сделайте то же, что и всем. Две порции.
   Официант молча удалился.
   Раздался жуткий грохот. Спрутс с Незнайкой невольно пригнулись, но тут же
сообразили, что это снова заиграл оркестр.
   Спрутс что-то сказал, но Незнайка не расслышал. Спрутс повысил голос,  но
опять безрезультатно. Тогда Спрутс сложил ладони трубочкой и  стал  кричать,
побагровев от натуги. Лишь теперь Незнайка услыхал:
   - У нас на Луне тоже бывали журфиксы, только повеселее.
   Незнайка вспомнил, что журфиксы - это когда богатые коротышки  собирались
на вечеринки, куролесили и ломали мебель.
   В  ответ  Незнайка  также  сложил  руки  трубочкой  и,  раздирая  глотку,
рассказал Спрутсу о какофонистах в Солнечном городе.
   Так они орали друг другу (впрочем, и все остальные  посетители  ресторана
общались так же), и сорвали бы себе голоса, но возник официант  с  подносом.
Собственно он давно уже стоял над путешественниками, ожидая перерыва  в  так
называемой музыке.
   - И что же это такое? - спросил Спрутс, с подозрением изучая графинчик  с
мутноватой бесцветной жидкостью.
   - Картофельный сок, как вы заказывали, - ответил официант.
   - А в тарелках?
   - Наше фирменное блюдо - салат "Магнолия".
   Фирменное блюдо салат "Магнолия"  представляло  из  себя  (как  определил
Спрутс, исследовавший пищу, прежде чем ее съесть) смесь из мелко  нарезанных
картошки, капусты, свеклы, огурцов, помидоров, яблок, моркови и так далее, и
все это было полито майонезом,  посолено,  поперчено,  приправлено  аджикой,
посыпано тмином и еще бог знает чем.
   Незнайка судил о еде с других, если можно  так  выразиться,  динамических
позиций. Во-первых, кусочки, из которых состоял салат,  не  накалывались  на
вилку и соскальзывали с  ножа,  а  ложку  не  дали.  Во-вторых,  было  такое
впечатление, будто жуешь пенопласт с перцем.
   Картофельный  сок  был,  разумеется,  весьма  гадок.  Однако  вокруг  все
хлестали его графинами, и путешественники решили, что они, очевидно,  что-то
не поняли.
   Под конец официант неожиданно принес "чай ж/д" в высоких  подстаканниках.
Чай действительно сильно отдавал железной дорогой и сиял  интенсивно  желтым
цветом. Сахар, к нему прилагавшийся, был действительно  нерастворим,  как  и
было обещано в меню.
   После трапезы, дождавшись когда музыка ненадолго стихнет, Спрутс только и
сказал:
   - Такая еда у нас на Луне называлась "сытная" и специально выдавалась  на
фабрике Скуперфильда, чтобы...
   Дальше он ничего не смог сказать, потому что его вдруг одолела икота.
   Икал он громко и очень  смешно,  почти  подпрыгивая  на  стуле.  Незнайка
спросил:
   - Может, похлопать тебя по спине или воды принести?
   Спрутс, все еще  икая,  вручил  Незнайке  пачку  фертингов  и  указал  на
официанта. Тот протянул свои расчеты.
   - А почему такая  сумма?  -  удивился  Незнайка.  -  Ведь  мы  брали  все
одинаковое.
   - Минуточку. - Официант, почиркал карандашом в блокнотике.  -  Сорок  три
пятнадцать.
   Спрутс хотел что-то  произнести,  но  не  смог  и  попытался  изъясняться
жестами.
   - Вы меня не поняли, - сказал Незнайка, - просто я имел в виду,  что  раз
мы брали все одинаковое, то и сумма должна получиться четная.
   Официант внимательно посмотрел на Незнайку и, не отводя от него  взгляда,
снова поводил карандашом в блокноте и объявил:
   - Сорок один восемьдесят.
   - Как это вы считаете? - опешил Незнайка. Спрутс застонал, как от  зубной
боли, и толкнул Незнайку локтем. Но было поздно. Официант достал из  кармана
свисток и засвистел.
   В  ресторане  все  сразу  обернулись  и,  как  из  под  земли,   выскочил
милиционер.
   - В чем дело?
   - Вот, капитан, - скучающим  тоном  проговорил  официант,  -  буянят,  не
расплачиваются. Сели за заказной столик.  Вот,  видите,  табличку  нашу  под
скатерть запихали.
   - Да, нет, вы нас неправильно поняли, - оправдывался Незнайка, - мы хотим
расплатиться, но официант все время называет разные суммы.
   - Понятно, -  нахмурился  капитан,  -  вы  хотите  сказать,  что  он  вас
обсчитывает.
   Официант горделиво выпрямился,  всем  своим  видом  выражая  оскорбленное
самолюбие.
   - Да вы на их деньги посмотрите!
   В зале воцарилась мертвая тишина. Посетители перестали жевать.  Музыканты
сгрудились у края сцены. Милиционер взял из рук Незнайки фертинги, похрустел
ими и зачем-то пересчитал.
   После чего сказал:
   - В отделение.

   В отделении путешественников продержали  почти  до  утра.  Они  сидели  в
зарешеченном углу на лавочке напротив милиционера, который записывал  что-то
в толстую тетрадь и, казалось, забыл  о  задержанных.  Никакие  их  вопросы,
просьбы и прочие  попытки  обратить  на  себя  внимание  до  милиционера  не
доходили. Другие задержанные за ночь коротышки сидели смирно в общей  клетке
и не шумели. Лишь когда за окном начало светать, милиционер спрятал  тетрадь
в ящик стола и запер его на замок. Затем он достал одну  из  банкнот  в  сто
фертингов, которыми Спрутс пытался расплатиться в ресторане, поглядел ее  на
просвет, а затем в лупу. Наконец он изрек:
   - Понятно.
   Незнайка все это время рассматривал милиционера, пытаясь  вспомнить,  где
же он его видел. Незнайка стал перебирать в памяти всех  своих  знакомых  на
Земле и на Луне,  но,  поскольку  знакомых  у  него  была  тьма-тьмущая,  он
невольно стал вспоминать все связанные с ними смешные истории. Вспомнив, как
Авоська и Небоська выбрасывали балласт с воздушного шара, он не удержался  и
прыснул со смеху. Милиционер покосился на него и спросил:
   - Нравится у нас?
   - Не знаю, - ответил Незнайка.
   - Так, значит, деньги подделываем... - начал  свой  милицейский  разговор
милиционер.
   - Деньги настоящие, - перебил его Спрутс.
   - Настоящие? Что-то я таких не видел. А ну-ка давайте ваши паспорта.
   - Что-что?
   - Паспорта.
   - А это что такое? - недоуменно переглянулись Незнайка и Спрутс.
   - Вы что, с Луны свалились?
   - Вот именно, как вы сказали. Именно с Луны, - с достоинством  проговорил
Спрутс. - Я действительно являюсь жителем Луны, и деньги, которые вы держите
в руках, имеют хождение на Луне.
   Милиционер поглядел в окошко. Луны не было видно. Он сурово  насупился  и
сказал:
   - Но-но, нечего мне тут лапшу на уши вешать. А вы тоже с Луны?
   - Нет, - ответил Незнайка, - но я вроде бы тоже иностранец.
   - Тоже со своими деньгами?
   - Нет, у нас  вообще  деньги  не  приняты.  Видите  ли,  мы  попали  сюда
случайно.
   - Все случайности закономерны, - загадочно высказался милиционер.
   - Это как это? - спросил Незнайка.
   - Диалектика, - объяснил милиционер  и  хитро  подмигнул,  -  случайности
закономерны, а закономерности случайны. Понятно?
   Все трое помолчали.
   - Хорошо, - сказал Спрутс, - что  нам  нужно  делать,  чтобы  помочь  вам
исполнить служебный долг или хотя бы не мешать вам его исполнять?
   - Вообще-то вам лучше во всем честно признаться, - изрек  милиционер  еще
более загадочную фразу.
   - В чем?
   - Известно в чем.
   - Мы не понимаем.
   - Ну вы как дети. Смешно вас слушать.
   - Ну а все-таки?
   - В том, что вы есть  Мига  и  Жулио,  известные  преступники.  И  нечего
отпираться. Вас опознали. Ваши сообщники уже во всем сознались.
   - В чем сознались?
   - Известно в чем.
   Вновь повисла пауза. Милиционер  спокойно  смотрел  на  путешественников,
видимо ожидая, что они вот-вот признаются в немыслимых преступлениях.
   Незнайка не выдержал первым и спросил:
   - А что такое паспорта?
   Милиционер показал маленькую книжечку с фотографией.
   - А зачем они?
   - Как же зачем? Ну вы как дети, честное  слово.  Ведь  у  пылесосов  есть
паспорта? Есть. У телевизоров есть? Есть. У стиральных машин есть?  У  любой
вещи есть. А почему у коротышек не должно быть? Чем они хуже?
   - Гм... Логично, - сказал Спрутс.
   - Я сам знаю, что логично, а что нелогично, - заявил милиционер и зевнул.
Он посмотрел в окно, где из-за туч выглянул краешек Луны. -  Ага!  Итак,  вы
живете на Луне.
   - Да, живу. В городе Брехенвилле.
   - Ага, в Брехенвилле, значит. Ну и как там?
   - Ничего себе.
   - Отвечайте на вопрос.
   - В принципе неплохо.
   - Так, понятно, значит, не хотим по-хорошему разговаривать.
   - Почему же не хотим, -  возразил  Спрутс,  -  мы  же  отвечаем  на  ваши
вопросы.
   - Нехорошо вы отвечаете. С подтекстом. С подковырками. Нехорошо.
   - Да как умеем.
   - Ну что ж, раз вы  только  так  умеете...  Я  вас  упрашивать  не  буду.
Посмотрим, что вы скажете Свистулькину. Он как раз скоро должен  прийти.  Вы
там все такие на Луне, в вашем этом Брехе... Как-как город-то называется?
   - Брехенвилль.
   - Ну и что там в вашем Брехенвилле происходит?
   - Там живут коротышки, - ответил Спрутс.
   - И где они там живут?
   - В домах.
   - Значит, в домах. На Луне.
   - Ну не совсем на Луне, внутри. Там у нас города целые.
   - Ага, города внутри Луны. С домами. И из чего они, дома эти, сделаны?
   - Из камня, из же