вались каждой  правящей  партией,  то  находящиеся  в  оппозиции
политические силы - и консерваторы, и либералы - пытались прийти к власти  с
помощью армии. Но некоторые генералы  не  довольствовались  ролью  подручных
консервативной или либеральной партии, а  пытались  воспользоваться  военным
путчем (по-испански  prommciamiento),  чтобы  самим  захватить  власть.  Для
избежания  подобных  "пронунсиаменто",  делавших   практически   невозможной
никакую планомерную  работу  правительства,  в  70-е  годы  лидер  либералов
Сагаста и лидер консерваторов Кановас дель Кастильо заключили соглашение, по
которому их партии должны были через равные промежутки времени сменять  друг
друга у власти. Но даже эта удивительная мера,  не  имеющая  себе  равных  в
истории парламентаризма, не уменьшила внутриполитического влияния  армии.  В
самом деле, армия применялась для подавления нередких, но обычно регионально
ограниченных крестьянских  мятежей  и  восстаний  анархистов.  Вооружение  и
организация испанской армии, насчитывавшей всего  от  200  000  до  250  000
человек при 20 000  офицеров,  были  рассчитаны  на  эти  внутриполитические
функции.
     Следующей особенностью испанской партийной  системы  была  относительно
сильная позиция анархистов и основанной в 1910  году  анархо-синдикалистской
Национальной  конфедерации   труда   (НКТ,   "Confederation   National   del
Trabajo")26. Анархисты и анархо-синдикалисты нашли много  сторонников  среди
сельскохозяйственных  рабочих   Андалусии   и   промышленного   пролетариата
Каталонии, где они численно  намного  превосходили  социалистов.  Основанная
социалистами в 1877  году  "Партия  демократического  социализма"  ("Partido
Democratica Socialista") и ее профсоюз - "Всеобщий  союз  трудящихся"  (ВСТ,
Union General de Trabaj adores")  долгое  время  имели  своим  предводителем
Пабло Иглесиаса, прозванного "испанским  Бебелем".  Коммунистическая  партия
Испании (КПИ, "Partido Comunista de Espana"), основанная в марте 1922  года,
возникла из слияния двух отколовшихся от социалистической партии группировок
и до самой гражданской войны была значительно слабее  этой  партии.  В  знак
протеста  против  просоветского  курса  коммунистической  партии   некоторые
перешедшие к ней в оппозицию коммунисты основали в 1934  году  "Объединенную
марксистскую рабочую  партию"  (ОМРП,  "Partido  de  Obrero  de  Unification
Marxista").  Эту  партию,  поддержанную  во  время  гражданской   войны,   в
частности, немецкими левыми партиями - Социалистической  рабочей  партией  и
Коммунистической  партией  (оппозиция),-  жестоко   преследовали   испанские
коммунисты и агенты советской тайной полиции, поскольку они рассматривали ее
как троцкистскую.
     Впрочем, в первое время политическое влияние левых  не  соответствовало
их общей численности, так как они не умели действовать совместно и  так  как
анархисты и анархо-синдикалисты не участвовали в выборах. И все же в Испании
также возник миф о "красной" или даже  "большевистской"  опасности.  Внешним
поводом  для  этих  страхов,  которые  привели  к   дальнейшей   поляризации
политической жизни Испании, были социальные  беспорядки,  вспыхнувшие  летом
1917 в Мадриде и Барселоне. Поскольку стоимость  жизни  сильно  возросла,  а
доходы  предпринимателей  благодаря  военным  заказам  неимоверно   выросли,
анархо-синдикалистский профсоюз НКТ призвал рабочих ко всеобщей  забастовке,
которая была подавлена  кровавыми  репрессиями.  Летом  1919  года  возникло
широкое забастовочное движение сельскохозяйственных рабочих Андалусии, также
организованное НКТ. Как и во многих предыдущих восстаниях анархистов, до тех
пор  более  ограниченного  масштаба,  в  этом  случае  нередко  разрушали  и
поджигали помещичьи дома и  церкви.  Гражданской  гвардии  (Guardia  Civil),
специально подготовленной для таких целей, вскоре  удалось  подавить  и  это
восстание. Но эти события  показали,  что  обойденная  войной  Испания  была
охвачена такими  же  революционными  беспорядками,  какие  потрясали  другие
европейские страны. Политический кризис обостряло еще то обстоятельство, что
сепаратистские организации Бискайи и Каталонии все более упорно и  энергично
требовали особых автономных прав, в чем им отказывало центральное мадридское
правительство.
     В этом  кризисном  положении  13  сентября  1923  года  произошел  путч
генерала Мигеля Примо де Ривера,  в  течение  семи  лет  управлявшего  затем
страной с диктаторскими полномочиями, впрочем, не затронувшими  монархию.  В
то время как коммунистическая партия и анархо-синдикалистский  профсоюз  НКТ
были запрещены, социалистическая партия и ее профсоюз ВСТ сохранились. Примо
де Ривера стремился  поддержать  процесс  индустриализации  государственными
субсидиями   и   иностранными   капиталовложениями.   Меры   по    улучшению
инфраструктуры - строительство дорог, возведение плотин и регулирование  рек
- также прямо и косвенно содействовали улучшению экономической ситуации. Но,
разумеется, насущно необходимая аграрная реформа не была осуществлена, и  не
были исполнены пожелания каталонцев относительно автономии.  В  целом  режим
Примо де Ривера, который многие  теоретики  фашизма  того  времени  ошибочно
считали фашистским, был своеобразной "диктатурой развития". Когда вследствие
сокращения армии с 250 000 человек  до  200  000  и  уменьшения  офицерского
корпуса ,на 10% Примо де Ривера подвергся резким нападкам по-прежнему весьма
сильного генералитета, ему пришлось уйти в отставку (26 января 1930 года)27.
     Замешательство и раздоры в буржуазно-консервативном лагере использовали
социалисты, республиканцы и левые каталонцы, заключившие в августе 1930 года
так называемый Сан-Себастьянский пакт о совместных  действиях.  На  общинных
выборах в апреле 1931  года  они  одержали  большую  победу  над  правыми  и
монархическими силами, положительно принятую даже  большинством  офицерского
корпуса. Вследствие этого 13 апреля 1931  года  король  Альфонс  XIII  решил
отречься от престола и бежал  за  границу.  Испания  стала  республикой.  На
выборах 28 июня 1931 года социалисты, получив 117 мест в  парламенте,  стали
сильнейшей партией. Вместе с левореспубликанскими партиями,  получившими  80
мест, и представителями региональных партий они образовали правительство  во
главе с социалистом Мануэлем  Асанья.  Это  правительство  сразу  же  начало
проводить широкую программу реформ. Был введен гражданский  брак  и  приняты
другие антиклерикальные меры, а также социальные улучшения, главным  образом
в пользу промышленных рабочих. Но изданный в  сентябре  1932  года  аграрный
закон,  предусматривавший  в  значительной  мере  безвозмездное   отчуждение
больших латифундий, осуществлялся очень медленно и неполно.  Это  привело  к
недовольству    безземельных    сельскохозяйственных    рабочих,     которых
анархо-синдикалистская НКТ стала призывать к забастовкам и  восстаниям.  Эти
насильственные действия получили, однако, отпор  со  стороны  правительства,
так же как и военный путч генерала Санхурхо,  подавленный  18  августа  1932
года за 24 часа. Таким образом, не могло  быть  и  речи  об  анархии  или  о
немедленной перспективе социалистической или коммунистической революции.
     И все же испанские правые, резко  критиковавшие  социальные  реформы  и
автономный статус Каталонии, введенный в сентябре 1932 года, чувствовали  во
всем происходящем крайнюю угрозу. Консервативный  политик  Хосе  Мария  Хиль
Роблес сумел объединить различные правые партии  в  "Испанскую  конфедерацию
независимых правых" (ИКНП, "Confederation Espanola de Derechas  Autonomas").
Это привело к дальнейшему обострению внутриполитического антагонизма.  В  то
время как  правые  под  руководством  Хиля  Роблеса  усиливали  свою  крайне
националистическую и антисоциалистическую агитацию, не стесняясь  восхвалять
при этом фашистский режим  Муссолини,  левые  и  левые  либералы  с  той  же
резкостью обрушивались  на  "фашистскую",  по  их  мнению,  партию  Роблеса.
Несомненно, эта характеристика была неоправданна и еще более обостряла и без
того антагонистическую внутриполитическую обстановку в Испании; этим  смогли
воспользоваться подлинно фашистские  партии,  возникшие  в  такой  кризисной
ситуации, обусловленной не  столько  экономическими,  сколько  политическими
мотивами28.
     К ним относилась, например, фашистская партия, называвшая себя "Союзами
национально-синдикалистского  наступления"  (СНСН,   "Juntas   de   Ofensiva
National Sindicalista"), основанная в феврале 1931 года в Мадриде  студентом
философии Рамиро Ледесмой Ра-мосом. В нее  входили,  наряду  со  студентами,
офицерами  и   служащими,   также   и   некоторые   рабочие,   вышедшие   из
анархо-синдика-листского движения. Рамос  в  самом  деле  пытался  соединить
националистические  идеи  с  синдикалистскими.  Кроме  того,   у   испанских
анархистов был перенят метод борьбы, называемый "прямым действием", то  есть
индивидуальный террор. Эта форма политического конфликта  вскоре  привела  к
первым      жертвам.      Вторая       фашистская       партия,       скорее
католическо-традиционалистской окраски, была создана в  Вальядолиде  в  июне
1931 года юристом Онесимо Редондо Ортегой и называлась "Кастильскими союзами
испанского  действия"  ("Juntas  Castellanas  de  Actuation  Hispanica").  В
октябре 1931 года партия  Ортеги  объединилась  с  партией  Ледесмы  Рамоса.
Объединенная таким  образом  партия  продолжала  борьбу  против  анархистов,
социалистов и сепаратистов, вызывавшую жертвы  с  обеих  сторон.  Но  ей  не
удалось изменить свое призрачное  существование  политически  незначительной
сектантской группы.
     То  же  относилось  и  к  третьей  фашистской  группировке,  "Испанской
фаланге" (Falange Espanola"), основанной 29 октября Хосе  Антонио  Примо  де
Ривера, сыном диктатора. Она привлекла большее  внимание  общественности  по
той причине,  что  ее  лидер  приобрел  некоторую  известность  как  депутат
парламента  от  одной  из  монархических  партий,  опубликовавший  несколько
политико-философских статей. 13 февраля 1934  года  Хосе  Антонио  Примо  де
Ривера удалось объединить три сектантских  фашистских  группы  в  "Испанскую
фалангу союзов национально-синдикалистского наступления" ("Falange  Espanola
de las Juntas de Ofensiva National Sindicalista").  Фаланга,  как  ее  стали
называть,  организовала  обмундированную  и  отчасти  вооруженную  партийную
милицию; в идеологическом отношении она также ориентировалась на  фашистскую
Италию. Сюда  относились  ее  националистические  цели,  касавшиеся  главным
образом внутренней политики - борьбы с сепаратистскими тенденциями басков  и
каталонцев; сюда же относились и "левые" пункты ее программы,  куда  входило
ограничение экономического влияния  иностранцев,  учреждение  "хозяйственных
синдикатов" и отчуждение крупных предприятий,  а  также  неиспользуемых  или
недостаточно используемых земель  крупных  помещиков.  Последнее  требование
было,  однако,  недостаточно  радикально  для   Рамоса,   настаивавшего   на
отчуждении  всей  крупной  земельной  собственности;  он  вышел  из  партии.
Первоначальные синдикалистские требования  были  ослаблены,  а  входившие  в
программу СНСН антиклерикальные пункты были почти полностью  устранены;  но,
несмотря на это, в фалангу по-прежнему  входили,  наряду  с  интеллигенцией,
студентами, офицерами и служащими, также и некоторые  рабочие.  В  целом  же
фаланга сохраняла свой сектантский характер29.
     По этой причине она  не  была  принята  в  избирательный  союз  правых,
добившийся на выборах 19 ноября 1933 года  большого  успеха  -  217  мест  в
парламенте, тогда как левые получили всего 93, а центр - 163 места.  Фаланга
не  получила  ни  одного  места,   но   она   воспользовалась   поляризацией
политической жизни Испании. Снова и снова вспыхивали забастовки и восстания,
такие, как восстание 1934 года в  Астурии,  которое  гражданская  гвардия  и
армия смогли подавить лишь после длительных и кровавых боев. После того  как
правое правительство распалось вследствие  внутренних  конфликтов,  Народный
фронт, объединивший левые партии и либералов, одержал на выборах 16  февраля
1936 года решительную победу. Правые получили всего 132 места, центр - 32, а
Народный  фронт  -  277  мест.  Сильнейшей  партией  были  социалисты  -  90
депутатов,- к которым принадлежал также  ставший  премьер-министром  Асанья.
Коммунисты провели в парламент 16 депутатов.
     Победе на выборах Народного фронта больше всего  содействовало  решение
анархистов отказаться от прежнего бойкота выборов, чтобы поддержать Народный
фронт в его борьбе против "фашизма". Но единственной группировкой, которую в
самом деле можно было назвать "фашистской", была фаланга,  не  получившая  в
парламенте ни одного места. Столь же неоправданным был доходивший до  паники
страх правых перед будто  бы  приближавшейся  большевистской  революцией.  В
действительности и Асанья, избранный в конечном счете президентом  Испанской
республики, и  премьер-министр  Касарес  Кирога,  и  министр  по  социальным
вопросам Ларго Кабальеро - как его часто называли, "испанский Ленин" -  были
заинтересованы не в революции, а в общественных  реформах.  Это  -  взаимное
недоверие все больше разжигало конфликт,  имевший,  как  и  прежде,  главным
образом   внутриполитический   характер,    поскольку    влияние    мирового
экономического кризиса  в  Испании  было  относительно  невелико.  Кризисную
ситуацию  больше  всего  использовали   фалангисты,   которым   всевозможные
забастовки и насильственные действия  сторонников  Народного  фронта  давали
повод   бороться   с   правительством   и   его   представителями   методами
индивидуального террора. После ряда покушений  фашистов  на  республиканских
политиков и служащих полиции 13 июля  1936  года  полицейские  убили  лидера
монархистов Кальво Сотело. Это дало повод нескольким генералам  во  главе  с
Франсиско Франко начать давно  уже  задуманный  и  тщательно  подготовленный
военный путч30.
     Этот военный путч, начавшийся 18 июля 1936 года, был не везде  успешен.
Республиканское правительство сумело сохранить или вернуть себе контроль над
большей  частью  страны,  причем  его  поддержали  также  некоторые   верные
республике офицеры, в особенности из военно-воздушных  сил.  Для  восставших
военных  большая  трудность  состояла  в  том,  что  Франко  был   переведен
правительством Народного фронта  на  Канарские  острова.  Правда,  он  сумел
добраться оттуда до  Испанского  Марокко  и  подчинить  своему  командованию
размещенные там марокканские войска и испанский Иностранный легион. Но он не
мог переправить эти войска на континент, потому  что  не  имел  достаточного
количества самолетов и судов. В этой ситуации он обратился к  правительствам
фашистской Италии и национал-социалистской Германии с просьбой доставить ему
самолеты и другое военное снаряжение. Гитлер и  Муссолини  готовы  были  ему
помочь и послали вначале  самолеты  и  оружие,  а  в  дальнейшем,  поскольку
военное положение мятежников все еще оставалось  тяжелым,  также  и  войска.
Таким образом, военный путч Франко превратился в гражданскую войну,  которую
враждующие стороны вели под знаком фашизма и, соответственно, антифашизма.
     Антифашисты едва ли не из  всех  европейских  стран  и  из  Соединенных
Штатов устремились в Испанию, чтобы защитить от  фашизма  законно  избранное
республиканское  правительство.  Конечно,   энтузиазм   этих   антифашистов,
самоотверженно, а вначале и успешно сражавшихся  в  своих  интернациональных
бригадах с войсками Франко,  итальянскими  дивизиями  и  немецким  "Легионом
Кондор", заслуживает всяческого признания. Но тезис, по  которому  испанская
гражданская  война   была   глобальным   конфликтом   между   "фашизмом"   и
"антифашизмом", был  и  остается  весьма  проблематичным.  Главная  цель,  с
которой Гитлер и Муссолини послали в Испанию сухопутные  и  воздушные  силы,
состояла вовсе не в том, чтобы  "фашизировать"  эту  страну  извне.  Гораздо
важнее идеологических мотивов были военные - испытание новой "люфтваффе", то
есть  германской  военной  авиации,  экономические  -  овладение  испанскими
источниками  сырья   и   рынками   сбыта   и   политические   -   ослабление
демократических государств, Англии и Франции. Прежде всего это  относится  к
политике "третьего рейха". Не случайно немецкий посол Фаупель, пришедший  из
партийного аппарата НСДАП и пытавшийся, без особого успеха, усилить  фалангу
в политическом и организационном отношении, вызвал энергичное  сопротивление
Франко, возражавшего против такого вмешательства во  внутреннюю  политику  и
идеологию, после чего  Фаупель  был  заменен  "нормальным"  профессиональным
дипломатом. Конечно, утверждение, что немецкая политика в отношении  Испании
определялась преимущественно военными, экономическими и политическими целями
и в меньшей степени партийно-идеологическими установками, никоим образом  не
оправдывает эту политику. То же касается  способа  ведения  воздушной  войны
"Легионом  Кондор".  Достаточно   вспомнить   бомбардировку   Герники,   где
пострадало  исключительно  гражданское  население.  Но  сколь  бы  ни   было
преступно и несовместимо с международным правом это германское вмешательство
в  испанскую  гражданскую  войну,  при  "терпимости"  западных  держав,  уже
отчетливо  выражавшей  политику  "умиротворения",  все  же   нет   оснований
утверждать, будто Италия и Германия вмешались в испанскую гражданскую войну,
чтобы экспортировать в Испанию фашизм31.
     Тезис,  по  которому  испанская  гражданская  война   была   глобальным
конфликтом между фашизмом и антифашизмом, вызывает сомнение еще и по  другой
причине. В начале военного путча фаланга все еще  была  относительно  слабой
сектантской партией. Все ее руководство, в том числе Хосе Антонио  Примо  де
Ривера, было арестовано республиканскими властями и вскоре  расстреляно.  Но
по  сравнению  со  всеми  другими  правыми  партиями  фаланга   имела   одно
преимущество: у нее была партийная  милиция,  сразу  же  присоединившаяся  к
восставшим войскам генерала Франко. Правда, она  насчитывала  только  4  000
человек,  но  это  побудило  Франко  к  дальнейшему  призыву   добровольцев,
поскольку выяснилось, что восстание, задуманное как  простой  военный  путч,
превратилось  в  гражданскую  войну,  заставившую  привлечь  и  военные,   и
политические средства. Фаланга использовала  этот  неожиданный  шанс,  чтобы
увеличить  число  своих  членов  и  сторонников.  В  несколько  месяцев  она
превратилась в важную политическую и военную силу. Хотя  мы  не  располагаем
конкретными количественными данными, можно не сомневаться, что после  начала
гражданской войны фаланга сумела приобрести массовую  базу.  За  исключением
карлистов  в  Наварре,  также  доставивших  Франко  свою  партийную  милицию
"Requetes", все остальные консервативные  и  монархические  партии  потеряли
свое значение, между тем как фаланга стала политической силой, и перед лицом
провозглашенной  республиканским  правительством   народной   войны   Франко
вынужден был сотрудничать с этой силой.
     Поэтому 19 апреля 1937 года Франко объявил объединившуюся с  "Requetes"
фалангу единственной государственной партией. Полное  название  этой  партии
было    теперь    "Испанская    фаланга    традиционалистов     и     союзов
национально-синдикалистского наступления" ("Falange Espanola Tradicionalista
у de las Juntas de Ofensiva National Sindicalista"). Ее партийной  эмблемой,
избранной уже СНСН, был хомут со  связанными  свирелями,  заимствованный  из
герба католических  королей  Испании,  и  эта  эмблема  стала  теперь  новым
государственным гербом. Руководство новой государственной партией, в которую
"добровольно" вошло  также  много  чиновников  и  военных,  принял  на  себя
командующий