росший бородой человек.  На
его плечах  высокий зел„ный рюкзак.  Длинные волосы перевязаны
на лбу красной лентой, что делало его похожим на какого-то не-
обычного аборигена.  Путник  не  оглядывался по сторонам,  его
внимание было приковано только к тропе.  В  руке  у  него  был
посох.
     От страха у Дэвида даже голова закружилась. Он не мог ви-
деть Катсука, но знал, что тот притаился в засаде где-то рядом
и следит за путешественником.
     Дэвид думал: Единственное, что я могу  сделать,  это  под-
 няться и закричать!
     Другие люди,  внизу,  могли  бы  его  и  не услыхать,  но
этот-то мог бы.  Он как раз прош„л мимо того места,  где спря-
тался мальчик.  Другим  пришлось  бы добираться до этого места
несколько минут.  К тому же,  внизу в каньоне протекал  ручей.
Его плеск заглушит любые звуки, идущие сверху.
     Дэвид думал:  Катсук может убить этого парня,  а  потом  и
 меня... Он уже говорил, что ему доводилось... и он имел в  ви-
 ду как раз это...
     Бородатый путник подош„л к развилке тропы. Он мог случай-
но заметить Катсука, но мог и пройти мимо, как ни в ч„м ни бы-
вало.
     Что же делает Катсук?
     За последние несколько минут все чувства Катсука обостри-
лись до крайности. В том мрачном проходе под деревьями, до то-
го как сойти с тропы,  ему почудилось, что он может найти сво„
тайное имя, вырезанное где-нибудь на дереве, поваленном стволе
или на пне, и ему стало страшно.
     На нескольких более-менее открытых местах он глядел в не-
бо - то серое,  то яркое,  будто сине-зел„ное стекло. Оно было
похоже на бесформенный кристалл,  но готовый тут же облечься в
любую форму.  И вдруг его имя будет написано на н„м?  Потом он
подумал о Хоквате, идущем за ним будто собачка на поводке. По-
том пришла другая, странная  мысль:   Похититель  Душ  дал  мне
 власть над Вороном, только этого еще недостаточно.
     Ему было интересно,  есть ли здесь, в горах, какая-нибудь
 вещь, способная еще раз упорядочить его  мир.  Все  его  мысли
сейчас занимало видение Яниктахт: е„ голова с песком на щеках,
с запутавшимися в волосах водорослями,  с совершенно  изуродо-
ванным лицом. Нет, призрак Яниктахт не мог установить мир пра-
вильно!
     Теперь ему  были  слышны  голоса  и смех путешественников
внизу, и он представил, будто они насмехаются над ним. Он слы-
шал, как подходят отставшие.
     Внезапно окружавший его лес  превратился  в  серо-зел„ный
пустой мир,  накрытый свинцовым небом.  Ветер исчез из-под де-
ревьев, и в этой внезапно наступившей тишине надвигающейся не-
погоды Катсук понял, что слышит только удары своего сердца, но
только когда движется сам; как только он останавливается - оно
сразу же замолкает.
     В индейце вскипела ненависть.  По  какому  праву  хокваты
веселятся в его лесу?  Он чувствовал всю ублюдочность этих лю-
дей, а в их голосах слышались всхлипы и плач неотмщенных душ.
     Бородатый путешественник  уже  подош„л  к развилке тропы:
голова опущена, походка выдавала страшную усталость. К тому же
и рюкзак был слишком тяж„лым.  Он был набит вещами, совершенно
ненужными здесь.
     С каким-то отчаянием Катсук понял,  что видел этого боро-
датого раньше - в университетском кэмпусе.  Он не мог  назвать
это лицо; было только неясное предчувствие, что этого студента
он видел раньше. Но его беспокоило, что не может вспомнить имя.
     И вот тут, в свою очередь, путник увидал Катсука, скатив-
шегося на тропу и чуть не упавшего.
     - Чего...  - Молодой человек тряхнул головой.  - Хей!  Да
это же Чарли Вождь!  Парень,  чего это ты делаешь тут в  таком
прикиде? Играешь в переселенцев и индейцев?
     Катсук застыл, лихорадочно обдумывая ситуацию:   Этот  ду-
 рак ничего не знает. Ну конечно же, он ничего не знает! Он хо-
 дит по моему лесу без радиоприемника.
     - А я Винс Дебай, помнишь? Мы вместе были в группе " Ант-
ро 300".
     - Привет, Винс, - сказал Катсук.
     Винс стал так,  чтобы опереть  рюкзак  о  насыпь,  идущую
вдоль тропы,  и  облегч„нно вздохнул.  По его лицу было видно,
что ему не терпится забросать Катсука вопросами. До него сразу
же дошло,  что эта встреча была какой-то странной. Лицо он уз-
нал, только это был уже не тот Чарли Вождь  из  группы  "Антро
300". И  он почувствовал это.  Сам же Катсук понял,  что нена-
висть закрыла его лицо мертвой маской,  высохшей и морщинистой
будто сброшенная змеиная кожа.  Нет,  Винс должен был заметить
это.
     - Парень, ну я и напахался, - сказал Винс. - С самого ут-
ра мы пилим от Кимты.  Хотели до вечера добраться  до  Убежища
Финли, но, похоже, облажаемся. - Он взмахнул рукой. - Слышь, я
это так, пошутил, ну, насчет индейцев и переселенцев. Ты уж не
обижайся, лады?
     Катсук кивнул.
     - Ты остальных ребят видел? - спросил Винс.
     Катсук отрицательно покачал головой.
     - Парень,  а что это ты в одной только набедренной повяз-
ке? Тебе не холодно?
     - Нет.
     - Я там  остановился,  чтобы  чуть-чуть  пыхнуть  травки.
Остальные ребята должны быть уже внизу. - Он осмотрелся7 - Мне
кажется, я даже слышу их.  Эй, ребята! - Последнее слово проз-
вучало будто вскрик.
     - Они не могут услыхать тебя,  - сказал  Катсук.  -  Река
слишком близко.
     - Наверное ты прав.
     Катсук думал:
      И я должен его убить без какой-либо злости. Что  за  иро-
 ния! Просто я должен убрать из своего леса ядовитое  и  сумас-
 шедшее существо. и это будет то событие, в котором мир  сможет
 увидеть себя.
     - Вождь,  не нравится мне тво„ спокойствие.  Ты, случаем,
не тронулся?
     - Я на тебя не сержусь.
     - Ага...  ну,  ладно.  Немного  травки не хочешь?  У меня
осталось пол-косячка.
     - Нет.
     - Парень,  товар первый класс! На той неделе в Беллинхеме
брал.
     - Я не курю вашу марихуану.
     - Ого! Так что ты тут  делаешь?
     - Я здесь живу. Тут мой дом.
     - Ну, заливаешь! И в этом прикиде?
     - Я всегда надеваю это, когда ищу в себе деформацию духа.
     - Чего?
     - То, что люди называют здравомыслием.
     - Заливаешь!
      Пора кончать с этим, - думал Катсук. -  Нельзя,  чтобы  он
 ушел и растрепал всем, что видел меня.
     Винс растирал плечи под лямками рюкзака.
     - Слушай, ну и тяж„лый, зараза!
     - Просто до тебя еще не дошло,  что лучше иметь достаточ-
ный минимум, чем столько.
     Из горла Винса вырвался нервный смешок.
     - Ладно, побегу догонять остальных. Пока, Вождь!
     Он вдел руки в лямки рюкзака, снимая тот с насыпи, и сде-
лал шаг от Катсука. По его движениям было видно, что он трусит.
      Мне нельзя его жалеть. Из-за него у  меня  могут  рухнуть
 все планы. Мой нож чисто войдет в это молодое тело.  -  Катсук
вынул нож и, крадучись, пошел за Винсом. -  Мой нож откроет его
 кровь и выскажет почтение его смерти. Рождение обязано  закан-
 чиваться смертью, чтобы потускнели глаза, исчезла память,  за-
 молчало сердце, вытекла кровь, ушло все тело - чтобы чудо жиз-
 ни закончилось.
     Во время всех этих размышлений он действовал:  левая рука
вцепилась в волосы Винса,  оттягивая голову назад; правая рука
взмахнула ножом вокруг и попер„к открывшейся шеи.
     Не было даже  вскрика,  только  тело  отд„рнулось  назад,
направляемое рукой  в  длинных волосах.  Катсук присел на одно
колено, принимая на него тяжесть рюкзака и сдвигая тело  впра-
во. Алая струя вырвалась из перерезанного попер„к горла, ясный
цвет молодой жизни фонтаном хлынул на тропу -  сначала  бурно,
потом вс„ медленнее. Тело д„рнулось и застыло.
     Свершилось!
     Катсук почувствовал,что  это мгновение будет преследовать
его до конца жизни. Это только сейчас дошло до него.
     Конец и начало!
     Он вс„ ещ„ поддерживал тело, размышляя - а сколько же лет
было этому молодому человеку.  Двадцать?  Возможно. Сколько бы
ему не было - здесь его жизнь кончилась,  превратившись в сон.
Катсук чувствовал, что мысли его от сверш„нного совсем перепу-
тались. Странные видения захватили его разум: Вс„ превратилось
в мираж - мрачное и зата„нное;  чей-то злой профиль;  плывущие
под водой тучи; воздушные круги, движущиеся в нефритовых путах
зел„ного кристалла; флюиды6 оставляющие след в его памяти.
     У этой земли зел„ная кровь.
     Он чувствовал тяжесть скрючившегося тела.  Эта плоть была
малым отражением громадной вселенной.  Теперь же это тело увя-
ло. Он позволил, чтобы труп упал на левый бок, поднялся на но-
ги и глянул вверх по склону,  туда,  где  за  упавшим  стволом
спрятался Хокват.  И внезапно, когда тучи открыли Солнце, весь
склон залился зел„ным светом.
     Глубоко-глубоко уйдя в себя, Катсук молился:
      Ворон, Ворон, сдержи мою ненависть.  О,  Ворон,  дай  мне
 ярости для мести. Это я, Катсук, три ночи проведший в лесу, не
 обращавший внимания на тернии, но пришедший к тебе с предложе-
 нием. Это я , Катсук, твой факел, что подожжет весь этот мир.

                     *        *        *

     СПЕЦИАЛЬНЫЙ АГЕНТ Норман Хосбиг,  ФБР, отделение в Сиэтт-
ле.

     Хотя мы и подозреваем,  что он мог сбежать в какой-нибудь
город, это не означает,  будто мы прекратим поиски в лесах. На
сегодня мы располагаем только пятью сотнями людей,  работающих
по всем направлениям этого случая. У нас есть шестнадцать воз-
душных машин,  в том числе - девять вертол„тов. в утренних га-
зетах я читал о некоем  противостоянии:  современности  и  ди-
арства. мне так не кажется.  Я вообще не понимаю,  как смог бы
он пройти по всем этим тропам, и его никто не заметил.

               *        *        *

     Поднявшись из-за своего укрытия,  Дэвид видел  всю  сцену
убийства. Его  сознание  заволокло ужасом.  Этот молодой путе-
шественник, который только что был жив - теперь только труп. В
глазах Катсука была только ярость,  взгляд его рыскал вдоль по
склону. Может он выискивал следующую жертву?
     Дэвид почувствовал, что истинные глаза индейца были спря-
таны где-то глубоко-глубоко и только теперь показались на свет
божий -  коричневые  и ужасные,  такие же бездонные,  как и то
место, где таились раньше7
     Мальчик вышел  из-за своего укрытия.  Ноги его подкашива-
лись. Он знал,  что на его лице рисуется охвативший его  ужас,
он не  мог набрать в грудь воздуха.  Но мышцы ему подчинялись,
хоть и не совсем.
     Ему хотелось только одного - избавиться от этого кошмара.
     Он шел параллельно тропе, медленно переставляя ноги.   На-
 до отыскать других туристов! В конце концов он  повернул  вниз
по склону, спотыкаясь о корни и  валяющиеся  сгнившие  стволы.
Движение каким-то образом вернуло ему контроль  над  собствен-
ным телом, он даже побежал, продираясь сквозь заросли к реке.
     Но здесь  не было ни слуху,  ни духу от путешественников.
Катсука тоже не было.
     И тогда  он побежал снова.  Не оставалось ничего,  только
бежать.
     Из-за какого-то каприза окружавшего его мира, Катсук уви-
дал бегущего мальчика:  волосы развеваются,  голова откинута -
медленно-медленно движущееся  создание из сгустившегося света:
т„мное, с каким-то внутренним золотистым  свечением,  плывущее
по зел„ному фону воздуха и леса.
     И только тогда до Катсука дошло,  что он тоже бежит, гро-
мадными скачками спускаясь по склону. у поворота тропы он при-
тормозил, и когда Хокват срезал угол, схватил бегущего мальчи-
ка и упал вместе с ним на землю.
     Когда уже Катсук смог говорить, слова, не имеющие особого
смысла, вырвались из груди диким барабанным боем.
     - Гад! Я же говорил тебе!... Лежи!...
     Но Хокват и так лежал без сознания,  ударившись головой о
ствол дерева.
     Катсук присел  рядом,  усмехнулся,  вся  его злость разом
испарилась. как глупо поступил Хокват - неумелый пол„т птенца,
только-только вышедшего из гнезда. ворон вс„ предусмотрел!
     На голове Хоквата была кровавая ссадина.  Катсук  положил
руку на грудь мальчика, послушал, как бь„тся сердце, поглядел,
как облачком подымается пар дыхания.  Сердце  и  дыхание  были
едины...
     Им овладела печаль.  Чертовы лесорубы  на  Ле  Пуш  Роад!
Посмотрите только,  что они наделали!  Они убили Яниктахт. Его
руками они убили лежащего здесь парнишку.  Пока еще  этого  не
случилось, но...  возможно.  Они убили Винса, стынущего теперь
на тропе. У Винса уже не будет сыновей. И дочерей. Уже никогда
он не засме„тся.  Все они убиты этими пьяными хокватами. И кто
знает, скольких людей они еще убьют?
     Ну как  это  хокваты не понимают того,  что они натворили
своим насилием?  Они остаются слепыми даже к  самым  очевидным
фактам, не желая видеть последствий своего поведения. Вот если
бы ангел-хранитель спустился с небес и показал им, как следует
поступать, тогда они бы послушали.
     Что сказали бы девять пьяных хокватов,  если  бы  увидали
тело Винса, лежащее на тропе? Они бы сказали:  Мы этого не  де-
 лали! Они бы сказали:  Это была всего  лишь  невинная  шуточка.
Они сказали бы:  Зачем столько шкма из-за какой-то девки?
     Катсук вспоминал Винса,  расхаживающего по кэмпусу -  не-
достаточно невинного,  чтобы удовлетворить Похитителя Душ,  но
весьма наивного в правоте своих суждений. Всего лишь предвари-
тельная жертва, отметка на пути.
     Винс судил  своих  соплеменников  строго,  участвовал   в
детском бунте  своих  врем„н,  но  он никогда не задумывался о
сво„м пути в этом мире. И, повидимому, весь путь его   сводился
 к безвременной смерти.
     Катсук поднялся на  ноги,  схватил  лежащего  без  чувств
мальчика и потащился вверх по склону.
      Я должен быть безжалостным,  - думал он. -  Надо  спрятать
 тело Винса и сразу же уходить.
     Лежащий у него на руках Хокват  пробормотал:  "Моя  голо-
ва..."
     Катсук поставил мальчика на ноги, ощупал его.
     - Идти можешь? Хорошо. Мы уходим.

               *        *        *

     ПСАЛМ Катсука,  написанный им на обороте регистрационного
бланка и оставленный в Кедровом Доме:

     Вы принесли своего чужого Бога,  что отделил вас от  всей
остальной жизни.  Он представляется вам в смертный час как са-
мый большой дар.  Ваши чувства затуманены его  иллюзиями.  Его
смерть вы бы отдали за вс„, имеющееся в жизни. Но вы неотступ-
но преследуете своего Бога смертью,  мучаете  его,  моля  очу-
титься на месте смерти его.
     Повсюду на земле вы шл„паете распятия. И там, где оно по-
является, земля умирает. Прах и меланхолия станут вашим уделом
до конца дней.
     Вы слепо не замечаете ни зла,  ни великолепия. Вы мучаете
себя своей же ложью.  Вы попираете саму смерть.  А каким бого-
хульством наполнена ваша притворно-убийственная любовь!
     Вы долго вырабатываете в себе честный взгляд. Но это все-
го лишь маска,  прикрытие, за которой скалится череп. Ваши зо-
лотые идолы созданы из жестокости и насилия.
     Вы забрали у меня мою же собственную землю.
     Да, опасаясь за судьбу своего народа, я погублю вас древ-
ними методами. Вы издохнете в пещере, созданной вами же, и ни-
когда не услышите песню птиц или шелест деревьев  на  ветру  -
эолову арфу леса!

               *        *        *

     Дэвид проснулся,  когда  только-только начинался рассвет.
Мальчик весь дрожал от холода и сырости.  Катсук тряс  его  за
плечи. Индеец был одет в вещи, взятые из рюкзака убитого путе-
шественника: джинсы, которые еле сошлись на набедренной повяз-
ке, рубашка из шотландки. Но на нем были те же мокасины, голо-
ва обвязана той же полоской красной кедровой коры.
     - Пора вставать, - сказал Катсук.
     Дэвид уселся. Холодный и сырой мир давил на него угнетаю-
ще. Мальчик  чувствовал  пронзительный  холод  окружающей  его
реальности. Одетые на Катсуке вещи напомнили Дэвиду  о  смерти
бородатого путника. Катсук убил его! И очень быстро!
     Вместе с памятью пришел ещ„  более  пронизывающий  холод,
чем мог вызвать весь серый туман в этой глуши.
     - Скоро мы выйдем,  - сообщил Катсук.  - Ты меня слышишь,
Хокват?
     Индеец изучающе глядел на мальчика, как будто тусклый се-
рый свет сконцентрировался в пучок, освещающий малейшее движе-
ние на юном лице.
     Хокват пребывал в ужасе. Какая-то часть сознания мвальчи-
ка правильно оценила смерть бородатого туриста.  Одной  смерти
будет недостаточно.  Обряда жертвоприношения следует придержи-
ваться до конца.  Нельзя допустить,  чтобы подозрения  Хоквата
внедрились в  его  сознание.  Слишком  большой  страх способен
убить невинность.
     Мальчик затрясся в резких, неконтролируемых спазмах.
     Катсук снова присел на корточки,  чувствуя  нарождающийся
внутри неприятный  холодок,  и  положил руку на плечо Хоквата.
Под пальцами индейца мальчишеское тело пульсировало жизнью.  В
нем было тепло, чувство отдаленности конца.
     - Ты уже проснулся, Хокват? - настаивал Катсук.
     Дэвид отбросил  руку индейца,  бросив молниеносный взгляд
на нож, висящий на поясе Катсука.
      Мой нож, - думал мальчик. -  Им убили человека.
     Как бы живущая собственной жизнью  память  подсунула  ему
образ матери,  предупреждающей,  чтобы  он  был поосторожнее с
этим "дурацким ножом".  Истеричный смех рвался на волю, Дэвиду
силой пришлось заталкивать его вовнутрь.
     - Хокват,  я вернусь  через  несколько  минут,  -  сказал
Катсук и вышел.
     Дэвид никак не мог сдержать стука зубов. Он  думал:   Хок-
 ват!? Я - Дэвид Маршалл. Меня зовут Дэвид Моргенштерн Маршалл.
 Сколько бы раз этот сумасшедший не называл меня Хокватом,  су-
 ти это не изменит.
    В рюкзаке убитого  был  спальный  мешок.  катсук  устроил
постель из мха,  кедровых веток и разложил на них спальник. За
ночь тот выбился из под мальчика и теперь валялся комом. Дэвид
окутал им плечи, пытаясь успокоить дрожь. Голова вс„ ещ„ боле-
ла в том месте, где он ударился, когда Катсук сбил его на зем-
лю.
     К мальчику снова вернулась мысль об убитом туристе. После
того,  как Дэвид пришел в себя,  и перед тем как они пересекли
реку,  Катсук заставил своего пленника вернуться по тропе мимо
окровавленного тела, говоря: " Хокват, возвращайся туда, где я
приказывал тебе прятаться, и там жди."
     Дэвид был даже рад подчиниться. Как бы  н е хотелось  гля-
деть на мертвеца, взгляд вс„ равно тянулся к ужасной  ране  на
шее. Мальчик опять поднялся к замшелому поваленному дереву  и,
пряча за ним голову, глотал беззвучные рыдания.
     Катсук позвал его,  когда прошло много-много времени. Ин-
деец захватил с собой рюкзак.  На тропе не было  ни  малейшего
знака от мертвого тела, ни капельки крови.
     Они сошли с тропы и вернулись на не„, двигаясь в стороне,
уже только на другой стороне седловины.
     На закате в деревьях над рекой Катсук построил из  кедро-
вой коры домик-укрытие. Еще он выловил пяток маленьких рыбешек
и исп„к их на маленьком костерке, разведенном прямо в укрытии.
     Дэвид подумал о рыбе, вспомнил е„ вкус. Может Катсук сно-
ва отправился за едой?
     Перед тем как выстроить убежище на ночь,  они перебрались
через реку.  Там была обозначенная туристская тропа и мост  из
ошкуренных бр„вен.  Перила  моста  были скользкими от плесени,
так как от реки поднималась вечная сырость.
     А может Катсук спустился к реке, чтобы наловить рыбы?
     Перед мостом было объявление:  "Проходить  только  пешком
или на лошадях".
     Возле реки кипела своя  собственная  жизнь.  Они  увидали
нескольких буро-пятнистых  кроликов,  спешивших куда-то и ныр-
нувших во влажную зелень.
     Дэвид подумал:  1А вдруг Катсук поставил силки на кролика?
     От голода кишки прямо скрутило.
     Перейдя мост, они поднялись вверх по склону под моросящим
дожд„м.  Но это был не настоящий дождь,  а с громадных листьев
папоротника капала сырость.
     Так  куда же подался Катсук?
     Дэвид выглянул  из  укрытия.  Везде было холодно и пусто,
только где-то в стороне крякали утки.  Это был мир призрачный,
мир мрачного,  только-только нарождавшегося рассвета.  Никаких
ярких лучей - одна лишь кружащаяся, неопредел„нная серость.
     К мальчику пришла мы