ой на диване, ища пульт от медиатрона. Игрушки  Гарва
и Нелл он побросал на пол. Тут его  босая  нога  наткнулась  на  жесткий
переплет.
   - Дьявол! - завопил Тад, обалдело таращась на книгу. - Это еще что за
дрянь? - Он уже было пнул ее, но вспомнил, что босой, поднял  и  взвесил
на руке, одновременно прикидывая азимут и расстояние до  Нелл.  -  Падла
безмозглая, сколько раз  говорить,  чтобы  убирали  свое  дерьмо!  -  Он
полуобернулся, отвел руку и запустил книгой прямо в голову Нелл.
   Та даже не сообразила увернуться. Книга летела прямо  на  нее,  но  в
последний момент обложка раскрылась,  страницы  расшеперились  и  совсем
небольно скользнули по лицу.
   Книга упала на пол и раскрылась на первой странице.
   Там был большой черный дядька и девочка. Они стояли  в  разгромленной
комнате, дядька держал книгу и целил девочке в голову.
   "Жила-была девочка по имени Падла", - сказала книга.
   - Меня зовут Нелл, - поправила Нелл.
   По буковкам на первой странице пробежала легкая рябь.
   - Ты у меня забудешь, как тебя зовут, если не  унесешь,  что  вы  тут
разосрали! - заорал Тад. - Только  не  сейчас.  Дадут  мне  когда-нибудь
побыть одному!
   Руки у Нелл были заняты, поэтому книжку пришлось толкать  ногой.  Она
высыпала всю охапку на матрасик, потом побежала и закрыла дверь.  Меч  и
волшебную палочку она  оставила  под  рукой,  вдруг  понадобятся,  потом
уложила Заврика, Утю, Питера и Мальвину рядком и  укрыла  одеяльцем  под
самые подбородки.
   - А теперь спатеньки, спатеньки, спатеньки, и ведите себя тихо, а  то
вы безобразничали, сердили Тада. Утром зайду.
   "Нелл уложила детей и решила почитать им на ночь", - сказал голос  из
книги.
   Нелл поглядела.  Книга  снова  открылась.  Сейчас  на  картинке  была
девочка, очень похожая на Нелл, только в красивом просторном платье и  с
лентою в волосах. Она сидела возле крохотной колыбельки, где  лежали  ее
дети, укрытые пестрым одеяльцем: динозаврик, уточка, кролик и  пупсик  с
голубыми волосами. Девочка, очень похожая на Нелл,  держала  на  коленях
книгу.
   "Раньше Нелл не читала им перед сном, - продолжала книга, - а  теперь
они подросли, и Нелл решила воспитывать  их,  как  положено,  и  читать,
когда они лягут в постельку".
   Нелл подняла книгу и положила на колени.
 
Нелл знакомится с Букварем 
 
   Книга  говорила  приятным  контральто  и   произносила   слова,   как
самые-пресамые вики. Голос был настоящей женщины,  только  Нелл  никогда
такой не видела. Он взлетал и  падал  волнами,  и,  когда  Нелл  закрыла
глаза, ее унесло в теплое море чувств.
 
/ Жила-была маленькая принцесса по имени Нелл, и она томилась в Темном замке посреди большого-пребольшого океана вместе со своим товарищем и защитником, мальчиком по имени Гарв. Еще с ней жили четыре друга: Динозавр, Уточка, Кролик Питер и Мальвина. 
   Принцесса Нелл не могла уйти из Темной башни, но время от времени  их
навещал ворон...
 
   - Кто такой ворон? - спросила Нелл.
   На картинке был остров с  птичьего  полета.  Он  стал  уменьшаться  и
совсем исчез, остались только море, небо и черная точка посередине.  Она
росла и превратилась в птицу, а внизу проступили большие буквы ВОРОН,  и
книга сказала: "Ворон. Давай повторим вместе".
   - Ворон!
   - Молодец! Нелл, ты такая умненькая, у  тебя  так  хорошо  получаются
слова. Можешь прочесть "ворон" по буквам?
   Нелл колебалась. Уши ее еще горели от похвалы. Через несколько секунд
первая буква замигала. Нелл ткнула в нее.
   Буква стала расти,  и  росла,  пока  не  вытеснила  со  страницы  все
остальное.  Дужки  у  нее  увеличивались,  превратились  в  колесики  со
спицами, они крутились. Палочка стала рамой. "В - велосипед", -  сказала
книга.  Картинка  по-прежнему  менялась.  Появился  маленький  руль.  На
велосипеде сидела Нелл. Она ехала в гору. "Нелл на Велосипеде Въехала на
Вершину Высокого Вулкана", - сказала книжка. На странице  появились  еще
слова.
   - А зачем?
   - Она Обронила Обруч и Озирает  Окрестности,  -  разъяснила  книга  и
показала обруч - он был пестрый и катился совсем не быстро. Потом  обруч
уменьшился и стал черной буковкой.  -  О  означает  обруч.  Разноцветный
обруч с Разбега Ринулся в Ревущую Реку.
   Сказка продолжалась. Появился Оборотень, который  Объелся  Орехами  и
Нарочно Нырнул за обручем. Снова вернулась картинка с вороном и буквами.
   - Ворон. Ты можешь прочесть "ворон", Нелл?
   На странице материализовалась рука и указала на букву "в".
   - В, - сказала Нелл.
   - Замечательно, Нелл! Ты щелкаешь буквы, как орешки! - сказала книга.
- Это какая?
   Нелл не помнила, но книга рассказала ей сказку про  Ослика  по  имени
Отто.
 
Юный грабитель перед судьей Ваном; магистрат советуется с помощниками; справедливый приговор 
 
   - Вращающаяся цепь нунчаков  дает  на  экране  радара  индивидуальный
отпечаток, как лопасть вертолета, только гораздо более  четкий.  -  Мисс
Бао перевела взгляд с полукружий феноменоскопических очков на судью Вана
и растерянно заморгала; слишком резким оказался  переход  от  улучшенной
стереоскопической картинки  к  тусклой  реальности.  -  Группа  подобных
отпечатков была зарегистрирована птичьим глазом Шанхайского полицейского
управления в 21:51:10.
   Изображение на большом свитке медиатронной бумаги, расстеленном перед
судьей Ваном на парчовой скатерти и придавленном  яшмовыми  пресс-папье,
изменилось. Сейчас это была карта Арендованной Территории "Заколдованная
даль", недалеко от дамбы мигал красный контур. Другая  панель,  в  углу,
показывала стандартный символ антикриминального птичьего  глаза,  всегда
напоминавший судье Вану футбольный мяч в  святилище  фетишиста:  черный,
блестящий, утыканный гвоздями.
   Мисс Бао продолжала:
   - Птичий глаз отрядил восемь аэростатов с видеокамерами.
   Утыканный  мяч  исчез,  появился  каплевидный   снаряд   размером   с
миндальное зернышко: сзади у него была антенна, спереди - дивной красоты
радужка. Судья Ван на  самом  деле  не  слушал:  с  подобного  изложения
начинались три четверти процессов, разбираемых  в  этом  зале.  Честь  и
хвала педантичности мисс Бао, которая  заново  вникает  в  каждое  новое
дело. Судье Вану требовалось немалое усилие воли, чтобы из  заседания  в
заседание хранить торжественно-вдумчивый вид.
   - Сойдясь на  месте  происшествия,  -  продолжала  мисс  Бао,  -  они
отметили движение.
   На свитке карта сменилась видеозаписью. Фигуры  были  далеко,  стайки
относительно темных пикселов пробивались сквозь плотный серый  фон,  как
грачи на зимнем ветру. Они росли и становились четче - это значило,  что
аэростат подлетает ближе.
   Посреди улицы лежал, обхватив голову, человек. Нунчаки уже исчезли  в
карманах, руки шарили по бесчисленным карманам брюк, жилета  и  пиджака.
Съемка  замедлилась.  Качнулись  на  цепочке  часы,   послав   в   глаза
гипнотическую  осциллирующую  вспышку.  Серебряная  авторучка   взвилась
космической ракетой  и  пропала  в  складках  чьего-то  противомушечного
одеяния. Мелькнул  непонятный  предмет,  большой,  темный,  со  светлыми
краями. Может быть, книга.
   - Эвристический анализ изображения заставил предположить,  что  имеет
место насильственное преступление, - сказала мисс Бао.
   Судья Ван ценил ее за многое, но особенно - вот  за  это  умение,  не
поморщившись, выдавать подобные фразы.
   - Птичий глаз отрядил эскадрилью  аэростатов,  специализирующихся  на
нанесении меток.
   Появился новый значок: длинный узкий аэростатик, похожий  на  осу,  у
которой  оторвали  крылышки.  Эта  обтекаемая  конструкция,   снабженная
воздушной турбиной, говорила о скорости.
   - Подозреваемые приняли контрмеры,  -  продолжала  мисс  Бао  так  же
бесстрастно.  На  медиатроне  преступники  отступали.  Судья  Ван  видел
десятки тысяч таких записей, и сейчас со знанием дела оценивал  тактику.
Простые  уличные  громилы  бросились  бы  врассыпную,  но  эти  отходили
методично, по двое на велосипеде: один крутил  педали  и  рулил,  другие
принимали  контрмеры.  Двое  пшикали   в   воздух   из   чего-то   вроде
огнетушителей, поводя струей из стороны в сторону.
   -  Следуя  тактике,  уже  известной   правоохранительным   силам,   -
продолжала мисс Бао, -  они  распыляли  вязкую  пену,  которая  забивает
входные отверстия воздушных турбин и выводит аэростаты из строя.
   Медиатрон начал испускать короткие яркие вспышки, так что  судья  Ван
зажмурился и поднес руку к переносице. Видеозапись прервалась.
   - Другой подозреваемый использовал стробоскопический источник  света,
чтобы  определить  положение  видеостатов  и  уничтожить  их   лазерными
импульсами - вероятно, посредством специального устройства, в  последнее
время получившего широкое распространения у преступного элемента АТ.
   На медиатроне снова было место происшествия, но уже с  другой  точки.
Шкала внизу показывала время от начала событий;  наметанный  глаз  судьи
Вана отметил, что она скакнула на четверть  минуты  назад;  пути  героев
разошлись, теперь мы следили за другой сюжетной линией. Один  из  членов
шайки отстал и пытался запрыгнуть  на  велосипед,  когда  остальные  уже
катили, разбрызгивая липкую  пену.  Однако  в  механизме  что-то  заело.
Бандит бросил велосипед и побежал так.
   Значок аэростата-метчика в углу увеличился,  стала  видна  внутренняя
структура. Теперь он меньше походил на  осу,  больше  -  на  космический
корабль  в  разрезе.  Спереди  располагалось  устройство,  выбрасывающее
миниатюрные дротики из помещенной  внутри  обоймы.  Сперва  их  было  не
разглядеть, но изображение росло, аэрометчик увеличился, стал  похож  на
круглящийся  горизонт,  и  стрелки   сделались   различимы.   Они   были
шестигранные, как карандаш, с  колючей  проволочкой  впереди  и  простым
оперением на хвосте.
   - В ходе происшествия подозреваемый испытал баллистический  инцидент,
- сказала мисс Бао, - и погасил избыток скорости посредством абляции.
   Драгоценная мисс Бао перегнула палку. Судья Ван на  мгновение  поднял
брови и  нажал  кнопку  "пауза".  Чан,  другой  его  помощник,  повернул
огромную, почти сферическую голову в сторону подозреваемого, характерным
жестом коснулся жесткого ежика волос, словно не мог  поверить,  что  его
так плохо постригли, приоткрыл сонные глаза-щелочки и сказал:
   - Она говорит, ты упал с велосипеда.
   Обвиняемый,   бледный   астматичный   мальчик,   слушал    с    таким
благоговением, что, похоже,  забыл  о  страхе.  Сейчас  уголки  его  губ
дрогнули. Судья Ван с одобрением заметил, что обвиняемый прячет улыбку.
   - Вследствие этого, - продолжала мисс Бао, - целостность  нанобаровой
оболочки  оказалась  нарушена.  Неизвестное  число  меток   проникло   в
отверстия и закрепилось на одежде  и  коже  подозреваемого.  Прежде  чем
вернуться на место  проживания,  он  тщательно  вымылся  в  общественной
душевой, но триста пятьдесят меток остались на его теле и были извлечены
нами в ходе следственных  действий.  Как  обычно,  метки  были  снабжены
инерционной  навигационной  системой  и  фиксировали   все   перемещения
подозреваемого.
   Видеозапись  сменилась  планом  Арендованных  Территорий  с  красными
линиями, отмечающими все движения подозреваемого. Мальчик  ходил  много,
даже в Шанхай, но всегда возвращался в одну квартиру.
   - Установив закономерность, метки автоматически отсеялись, -  сказала
мисс Бао.
   Колючая стрелка изменилось. Центральная секция, в которой  помещается
пленка с записью, отделилась и взмыла в небо.
   - Несколько спор добрались до птичьего глаза, где их содержимое  было
загружено в память, а серийные номера - сверены с  полицейским  архивом.
Выяснилось, что подозреваемый много времени проводит в этой квартире. За
ней было установлено наблюдение. Один из соседей произвел  опознание  по
снимку, сделанному с видеозаписи. Подозреваемый был взят  под  арест,  и
метки, найденные на его теле, подтвердили наши рассуждения.
   - Ух, - выдохнул Чан, будто вспомнил что-то очень важное.
   - Что известно о пострадавшем? - спросил судья Ван.
   - Видеостат следовал за ним до ворот Новой Атлантиды, - сказала  мисс
Бао. - Лицо его было в  крови  и  распухло,  что  затрудняет  опознание.
Разумеется, на нем остались мушки - аэрометчик не делает различия  между
грабителем и жертвой, но ни  одна  спора  не  вернулась.  Можно  сделать
вывод, что они были обнаружены и уничтожены  новоатлантической  иммунной
системой.
   Мисс Бао замолкла и перевела  взгляд  на  Чана,  который  стоял,  как
столб, сцепив руки за спиной и  глядя  в  пол,  словно  его  мощная  шея
вот-вот согнется под тяжестью головы. Мисс  Бао  прочистила  горло  раз,
другой. На третий Чан проснулся.
   - Простите, ваша честь. - Он поклонился судье Вану, порылся в большом
пластиковом мешке и вынул сильно помятый цилиндр. - Это нашли  на  месте
происшествия, - сказал он, переходя на родной шанхайский диалект.
   Судья Ван указал глазами на скатерть, Чан шагнул вперед, уложил шляпу
на стол и бережно  поправил,  добиваясь  ведомого  лишь  ему  идеального
положения. Судья Ван какое-то время созерцал ее, потом  извлек  руки  из
длинных рукавов, взял цилиндр и перевернул. Внутри  тульи  шла  лента  с
четкой надписью золотом: ДЖОН ПЕРСИВАЛЬ ХАКВОРТ.
   Судья Ван выразительно взглянул на мисс Бао. Та покачала  головой.  С
пострадавшим еще не связались. Пострадавший не обратился в полицию,  что
уже занятно.  Джону  Персивалю  Хакворту  есть  что  скрывать.  Все  эти
викторианцы такие умники; почему ж их так часто грабят  на  Арендованных
Территориях после ночи шатания по борделям?
   - Украденное нашли? - спросил судья Ван.
   Чан снова шагнул вперед и выложил  золотые  часы  на  цепочке.  Потом
отступил на шаг, сцепил руки за спиной и стал смотреть на  свои  ступни,
которые почему-то заерзали по полу. Мисс Бао глядела на него.
   - Было еще что-то? Может быть, книга? - спросил судья Ван.
   Чан  поперхнулся,  переборол  желание  харкнуть  на  пол  (судья  Ван
категорически запрещал делать это в суде) и повернулся, чтобы судья  Ван
увидел одну из зрительниц: девочку лет четырех, которая сидела на  стуле
с ногами и, загородясь  коленками,  шуршала  бумагой.  Читает  украдкой,
догадался судья Ван. Девочка  водила  головой  и  тихо  разговаривала  с
книгой.
   - Смиренно прошу прощения у судьи, - сказал Чан на  шанхайском,  -  и
готов немедленно уйти в отставку.
   Судья Ван принял это с должной серьезностью.
   - Я не смог вырвать улику из рук младенца, - сказал Чан.
   - Я видел, как вы голыми руками убивали взрослых мужчин,  -  напомнил
судья Ван. Его родным диалектом был кантонский, с Чаном он объяснялся на
сильно упрощенном шанхайском. (кантонский,  пекинский,  шанхайский...  -
Китайские диалекты сильно различаются фонетически, так  что  пекинец  не
без труда понимает на слух шанхайца и почти,  или  совсем,  не  понимает
кантонца.  Полное  понимание  достигается  за  счет  единой   для   всех
иероглифической письменности.)
   - Старость - не радость, - сказал Чан. Ему было тридцать шесть.
   - Час полудня миновал, - промолвил судья Ван. - Мы идем  в  "Кентукки
Фрайд Чикен".
   - Как угодно судье Вану, - сказал Чан.
   - Как угодно судье Вану, - сказала мисс Бао.
   Судья Ван перешел на английский.
   - Твое дело очень серьезное, - сказал он мальчику. - Мы  посовещаемся
с древними мудрецами, а ты дожидайся тут.
   - Да, сэр, - отвечал насмерть перепуганный обвиняемый. Страх  был  не
абстрактный: мальчик вспотел и трясся. Его уже били палками.
   По-китайски   заведение    именовалось    Домом    Всепочтенного    и
Всесокровенного Полковника. (Эмблема сети экспресс-кафе "Кентукки  Фрайд
Чикен" - кентуккский полковник.) Всепочтенного  из-за  белой  бороденки,
знака высочайшего достоинства в конфуцианских  глазах.  Всесокровенного,
потому что сошел в могилу, так и не раскрыв  тайну  Одиннадцати  Трав  и
Пряностей.  Это  было  первое  экспресс-кафе,   появившееся   на   Банде
десятилетия назад. У судьи Вана был личный столик  в  углу.  Однажды  он
поверг Чана в прострацию, описав авеню в Бруклине, на  милю  застроенную
предприятиями быстрого питания, все, как одно - "Кентукки Фрайд  Чикен".
Мисс Бао, выросшая в Остене, штат Техас, спокойнее восприняла эту байку.
   Весть об их приходе распространилась молниеносно: ведерко уже  стояло
на столе. Посредине аккуратно расположились пластмассовые  стаканчики  с
соусом,  морковным  салатом  и  картофелем-фри.  Как   обычно,   ведерко
поставили перед стулом Чана, которому и  предстояло  употребить  большую
часть курицы. Несколько минут они ели в молчании, беседуя  глазами,  еще
несколько - разговаривали о пустяках.
   - Текила - мать обвиняемого и девочки,  -  сказал  судья  Ван,  когда
пришло время перейти к делу. - Где-то я уже слышал это имя.
   - Оно дважды звучало у нас в суде, - сказала  мисс  Бао  и  напомнила
предыдущие  случаи:  первый,  почти  пять  лет  назад,   когда   казнили
Текилиного сожителя, и второй, трехмесячной давности, очень  похожий  на
сегодняшний.
   - Ах да, - сказал судья Ван,  -  второй  припоминаю.  Мальчик  и  его
друзья избили мужчину, но ничего не украли. Мальчик  отказался  что-либо
объяснять. Я приговорил его к трем ударам палкой и отпустил.
   - Есть основания предполагать, что пострадавший растлевал его сестру,
- вставил Чан,  -  во  всяком  случае,  он  уже  проходил  по  подобному
обвинению.
   Судья Ван выудил из ведерка  куриную  ножку,  разложил  на  салфетке,
скрестил руки на груди и вздохнул.
   - Есть ли у мальчика хоть какие-нибудь родственники-мужчины?
   - Никаких, - отвечала мисс Бао.
   - Кто мне посоветует? - Судья Ван часто  задавал  этот  вопрос  -  он
считал, что подчиненных надо учить.
   Мисс Бао ответила с должным почтением:
   - Учитель сказал: "Благородный муж  стремиться  к  основе.  Когда  он
достигает основы, перед ним открывается правильный путь.  Почтительность
к родителям и уважение к старшим братьям - это основа человеколюбия".
   - Как применима мудрость Учителя к этому случаю?
   - У мальчика нет отца, значит,  сыновней  почтительностью  он  обязан
государству. Вы, судья Ван, представитель государства,  и  вряд  ли  ему
доведется встретить других. Ваш долг - примерно  наказать  его,  скажем,
шестью ударами, чтобы пробудить в нем сыновнюю почтительность.
   - Однако Учитель сказал также: "Если руководить  народом  посредством
законов  и  поддерживать  порядок  при  помощи  наказаний,  народ  будет
всячески уклоняться от наказаний и не будет испытывать  стыда.  Если  же
руководить народом посредством добродетели и  поддерживать  порядок  при
помощи ритуала, народ будет знать стыд и он исправится".
   - Значит, вы за попустительство? - скептически произнесла мисс Бао.
   Чан вставил:
   - Мен Убо спросил о  почтительности  к  родителям.  Учитель  ответил:
"Родители всегда печалятся, когда их дети  болеют".  Однако  Учитель  не
говорил о битье палками.
   Мисс Бао заметила:
   - Учитель сказал также: "На гнилом дереве не сделаешь резьбы" и "Лишь
самые умные и самые глупые не могут измениться".
   - Значит, вопрос - гнилое ли  дерево  мальчик?  Насчет  отца  у  меня
сомнений не было. Насчет сына - есть.
   - С величайшим почтением я обратил бы ваше  внимание  на  девочку,  -
сказал Чан, - о которой только и должна идти  речь.  Мальчик,  возможно,
пропащий, девочку еще можно спасти.
   - Кто будет ее спасать? - сказал мисс Бао. - Нам дана власть  карать;
у нас нет власти воспитывать детей.
   - Это - главная трудность моего положения, - сказал судья  Ван.  -  В
эпоху Мао не было настоящей судебной системы. Когда возникла  Прибрежная
Республика, пришлось восстанавливать единственную  модель,  известную  в
Срединном государстве, сиречь  конфуцианскую.  Однако  такое  правосудие
невозможно в обществе, не разделяющем конфуцианских принципов. "От  Сына
Неба до простолюдинов все должны  почитать  воспитание  личности  корнем
всего прочего". Как