хороши!  но рядом встанет -
ДА,  есть единый ответ - ведь мы единый народ, за нами тыся-
челетия  единства,  несмотря на все войны и распри,  за нами
наши традиции, наши боли и наше счастье, наша история, нако-
нец, наш язык.  Мы различны, отличимы друг от друга, но мы и
едины в своей общности - в этом ведь тоже одно из проявлений
диалектики.  Все так! А мы по-прежнему ищем однозначного от-
вета и не перестаем удивляться, что не можем его найти! Дес-
кать,  как бы это одним махом все решить?!  Дескать, главное
контору создать!  Будет контора - и все как по маслу пойдет!
Вон, насоздавали десятки министерств, а дело что-то не особо
продвинулось.  Поняли, что не в числе, да и не в конторе де-
ло, сокращать начали. Это в одном месте! В других новые соз-
давать - типа этого "исследовательского центра".  Игорь  сам
работал  в  одном из крупнейших "исследовательских центров",
знал цену институтам при конторах и конторам при институтах.
Все  они напоминали ему свифтовскую Лапуту и тамошних мудре-
цов с их "исследованиями".
   Со своими  рассуждениями  он  чуть не прозевал остановки,
выскочил последним в захлопывающиеся уже двери.
   - Проспал,  раззява! - крикнули ему в спину из трамвая. И
громко расхохотались.
   В метро,  как и обычно,  он не садился, стоял у стеночки.
Здесь тоже было свободно, но нельзя было с уверенностью ска-
зать, что на следующей станции в двери не хлынет толпа.
   Игорь жил в мире, и потому от обыденных мирских вещей от-
решиться не мог. Вновь его мучили "проклятые вопросы", отве-
тов на которые он не находил.  За последнее время что-то  уж
слишком  много  советчиков  появилось,  эдаких  новоявленных
кормчих с указующими перстами.  С телеэкранов и страниц жур-
налов и газет в быт уверенно шагнули мудрые наставники, про-
зорливые журналисты-международники,  частично возвратившиеся
на  круги  своя из странствий дальних.  Вошли всеведающими и
всепонимающими учителями народа.  И все-то они знают и разъ-
ясняют:  и  какую  огромную  пользу мы получим от совместных
предприятий с западными фирмами,  от совместной вырубки леса
и совместной выкачки нефти,  газа и прочего подземного и на-
земного богатства.  Нет вопроса, который они бы "не осветили
сполна"!  И как русскому человеку или, скажем, белорусу, та-
тарину подняться до высот истинного интернационализма и, во-
обще, что это такое - истинный интернационализм! И какие па-
мятники старины следовало разрушать в силу их  "эклектичнос-
ти", а какие разрушать не следовало - всему научат прошедшие
стажировку в "цивилизованном мире"  новоявленные  варяги.  И
нет для них неодолимых тем,  все по плечу: от важнейших воп-
росов экономики и сельского хозяйства  и  до  круга  чтения.
Только  вот что-то в непосредственной их работе не видно из-
менений - то ли в начале семидесятых жизем,  то ли  в  конце
восьмидесятых,  кроме телемостов ничего нового. Игорь видел,
а может, ему так казалось, что людей этих прельщала кажущая-
ся простота вопроса, еще одна возможность выступить с поуче-
ниями.  К этому можно было добавить и некоторый зуд разобла-
чительства, охвативший многих. Именно, разоблачительства ра-
ди "разоблачительства",  ради сенсационности,  шумихи, порой
саморекламы - дескать, лихо я их наизнанку вывернул! Как все
это было не ново! Выворачивать наизнанку не так сложно, бла-
го,  что ныне не запрещено! Ну а дальше? А дальше бросил все
как есть и побежал следующих "выворачивать",  а потом еще  и
еще!  А кто будет вывороченным заниматься?  Игорю почудилось
вдруг, что он забрался слишком далеко, начав с книжных проб-
лем.  Но нет! Все было затянуто в один узел, развязывать ко-
торый совсем не просто.  Казалось бы,  какая связь с книжной
горячкой? Прямая! Читателя приучают, да и сам он привыкает к
шоково-сенсационному чтиву. Точно! Он попадает в зависимость
от  щекочущих ощущещений,  требует еще,  в самой примитивной
форме, в любых количествах, лишь бы еще острее и еще "краси-
вее".  Игорь был не против честного, правдивого разговора об
истории.  Он первый приветствовал такой подход,  потому  что
говорить  правду  необходимо,  только правду - без этого об-
щество превращается в гиблое болото. Но правда редко ходит в
блестящих,  привлекательных одеяниях,  не всегда она в вель-
можном сиянии искрится и уж совсем редко бывает защита в си-
денье трона.  А нам все - вот, дескать, добрый царь-батюшка,
радетель наш и милостивец,  а вот  окаянный  губитель,  злой
деспот  и тиран.  И опять пошло-поехало,  понесло-закрутило.
Стоит ли удивляться, что "Дети Арбата" на черном рынке стоят
двадцать рублей, а про "Кануны" Белова там никто толком и не
слыхивал?  До чего дошло, сколько лет не вылезаем из постели
Пушкина, прямо-таки прописались там. "Пушкинистов" все боль-
ше, ценителей же и любителей пушкинской поэзии Игорь на тол-
кучках и в книгообменах не встречал,  во всяком случае, мало
кто признавался в этом. Обычно как - о нем почитал бы, а его
нет-нет, и так все помню хорошо, в другой раз, в школе надо-
ел! А что, правда так правда!
   Что же касается самого книжного бума,  то Игорю виделось,
что это явление, до тех пор, пока деньги, запущенные в обра-
щение, не обеспечиваются товарами, могло продолжаться долго.
И говорить о каком-то насыщении книжного рынка было бы прос-
то  наивно  -  ведь  есть  испытанное и проверенное средство
продления бума:  выпуск новых серий.  И неважно,  что многие
вещи  выпускались  и до этого,  и в отдельных изданиях,  и в
других сериях, все не имело значения, - появляется новая се-
рия,  и  тут же новая вспышка бума.  Легко было начало поло-
жить,  раскрутить книгособирателей (к ним Игорь не причислял
подлинных любителей книги), а вот остановить будет ох как не
просто! Тем более, когда собирательство приобрело и с каждым
годом приобретает все более болезненный,  параноидальный ха-
рактер.  Он не видел выхода. Что же делать, насыщать ненасы-
тимое?  Так  здесь никакие совместные предприятия по вырубке
тайги не помогут, тайга быстрее кончится, чем удовлетворятся
книгонакопители!  А вот если бы удалось переключить их энео-
гию на иное что-нибудь: будь-то отличное шмотье, видеомагни-
тофоны, мебель, да и вообще качествянный и доступный ширпот-
реб,  вот тогда и вздохнули бы немного  настоящие  читатели,
вот  тогда и появился бы смысл заниматься изучением спроса -
именно читательского, а не потребительско-накопительского. И
повышение  цен  на книги и коммерческие цены ничего не дадут
истинному читателю.  Они дадут  прибыль  государству,  дадут
прибыль накопителю... Если раньше тот, вечно стоящий в мага-
зине,  брал одну книгу,  то теперь он берет две-три,  а если
дадут, то и больше - что-то обменяет, что-то продаст подоро-
же, чтоб расходы оправдать. Вот и парадокс, тиражи все боль-
ше и больше,  цены все выше и выше,  казалось бы, лежать все
должно, ан нет, не лежит!
   От метро  надо  было  опять-таки  добираться  на трамвае.
Пришлось простоять минут двадцать  на  остановке,  наблюдая,
как один за другим стягиваются на этот маленький клочок зем-
ли под белой, болтающейся на ветру дощечкой с номерами марш-
рутов  многочисленные  книгоманы разных возрастов.  Какая-то
печать была на них на всех.  Какая - Игорь и сам не мог  по-
нять. Но была.
   Ровно через полтора часа после выхода из дома он  был  на
месте,  у небольшого окраинного книжного магазина. Еще изда-
лека разглядел - народу тьма,  значит, милиция пока что сюда
не  заходила,  и  этим надо пользоваться,  не тянуть резину,
брать за сколько скажут и отчаливать. Легкое нервное возбуж-
дение уже начинало охватывать его - и чем ближе к магазинчи-
ку,  тем больше. В глазах зарябило. Чтобы лучше и дальше ви-
деть, он сразу же нацепил очки. Книги появлялись и пропадали
на всех уровнях и во всех мыслимых направлениях,  разве что,
под облаками  их  не было - уловить темно-зеленую невзрачную
обложку с мелкими золотистыми буковками на корешке не так уж
и просто. Но главное - не суетиться.
   Движение внутри было неописуемым, казалось, толпа клубком
клубится, переливается. Немного на отшибе выделялась женщина
в желтом мохнатом пальто и немыслимо-пестрой цыганской шали.
Она стояла, полунаклонившись у объемистого баула, расстегну-
того от края до края.  К ней Игорь и направился  -  в  бауле
"товара" было на полцентнера,  не меньше,  а значит, и выбор
есть.  Женщина вовсю орудовала мясистыми короткими  ручками,
блестело что-то не поддающееся учету желтое, мелькали книги,
переходящие к новым владельцам.  Но денег женщина  почему-то
не брала - Игорь не видел мельтешенья купюр.  Лишь подступив
совсем вплотную разглядел уменьшенную, но тоже желтую и цве-
тастую копию торговки - полного и очень серьезного мальчика,
черноглазого и важного.  Мальчик, в отличие от мамы, не кла-
нялся  над баулом - в нем уже в эти годы проглядывало,  нет,
скорее,  просто перло наружу  мужское  достоинство  человека
нездешней полосы. Неподвижные глазки-маслины были сосредото-
чены на пухлом кожаном бумажнике в левой руке.  Правой маль-
чик принимал деньги и тут же отправлял в безразмерную кожу -
как автомат действовал.
   Игорь заглянул в баул.
   - Чего надо? - спросила женщина не глядя, не отрываясь от
дела.
   "Чего надо",  того не было. Игорь не стал отвечать. Да, в
общем-то,  никто и не ждал его ответа. Он отступил на полша-
га.  И заметил двух мальчишек в  расстегнутых  пальтишках  и
сдвинутых на затылки шапчонках. Один держал в руке баночку с
водой. Внутри плескались две или три гуппяшки с ярко-красны-
ми  хвостами.  Другой  лизал мороженое и капал прямо себе на
школьный костюм.  Оба,  как зачарованные,  смотрели на толс-
тенького  желтенького мальчика с бумажником и молчали.  Так,
наверное, кролики на удава смотрят, подумалось Игорю. Он хо-
тел шугануть ребятишек отсюда,  из толкучки этой.  Но не ре-
шился.
   Мальчик с бумажником взглядов не замечал. Деньги пропада-
ли в желтом чреве.  Мороженое капало на костюм. Книги летели
одна за другой - сплошная макулатура.  Скорее всего, на або-
нементах работает в приеме,  подумал Игорь,  книжки-то - три
названия, а им конца не видно! Ну и черт с ними, надо искать
то,  за чем пришел.  Он с какой-то  необъяснимой  внутренней
болью поглядел на мальчишку, в руках которого застывали куп-
ленные далеко, на Птичьем рынке рыбешки, протер очки. И дви-
нул дальше.
   Минут сорок толкался в самой  гуще.  Было  все!  Не  было
только  тома философских сочинений наконец-то изданного Вла-
димира Соловьева - непостижимо! Это была явная невезуха, ка-
кой-то неземной зловредный рок преследовал его,  даже не ве-
рилось.
   Дважды толпу  качало,  из  стороны в сторону.  Но тревоги
оказывались ложными. На третий Игоря чуть не сбили с ног.
   - Мотаем,  парни! - выкрикнул кто-то над ухом, Он еле ус-
пел подхватить слетевшие с носа очки.  У кого-то  посыпались
на землю из распахнутого дипломата книги. Взвизгнула придав-
ленная девушка в шапке с помпончиком. Сумкой, набитой до от-
каза,  Игорю саданули в ухо.  И он, которому бояться-то было
абсолютно нечего,  рванулся со всеми,  поддался этой стадной
панике, налетел на полусогнутого старика со связкой журналов
под мышкой. А сердце билось затравленно: не дай бог, еще че-
го не хватало,  потом оправдаешься, как же! Кому-то отдавили
ногу,  и он отчаянно заматерился в полный голос,  не обращая
внимания на женщин.
   Но продолжалась давка не больше минуты.  Откуда-то с краю
раздался хохот. Смеялось сразу несколько парней, во все гор-
ло и на все лады.
   - Отбой, братва! - хрипло возвысилось над толпою. Скрипу-
чий тоненький голосок пояснил:
   - Да чего вы, в самом деле? С цепи сорвались? Да то ж наш
участковый!  Да вон он - из магазина авоську домой тянет. Он
никогда к нам не мешается... да и прошел уже!
   Рассыпанные книги затоптали. И владелец молча ползал меж-
ду ног,  собирал - красный, раздраженный. Над ним втихомолку
посмеивались.  А Игорь клял себя - чтобы еще хоть раз к этим
спекулям?!  Нет,  ни за какие коврижки! Но он быстро отошел,
успокоился. Как, впрочем, и все остальные.
   Да ведь  и  не  все спекулянты,  оправдывал он себя,  вон
вполне порядочные люди ходят,  ищут, что надо. Зачем же всех
в одну кучу?  А глаза продолжали высматривать в толчее зеле-
ненький корешок.  Но куда там  -  лица,  гомон,  разноцветье
одежд,  грязь  под  ногами,  да заплеванный семечной шелухой
снег по краям сугробов.
   Он выбился из толпы.  Зашел в магазин.  Там было еще тес-
нее.  К тому же и душно, как только здесь работают! Какая-то
продавщица  в серой униформе безуспешно боролась с ничего не
покупающими "покупателями".
   - Все на улицу! - грозила она, упирая руки в бока. - А ну
выходи! Сейчас буду в милицию звонить, выходи!
   Стоящие ближе к ней перемещались подальше, но не уходили.
Ушла сама продавщица,  видимо,  посчитав,  что свое сделала.
Ушел и Игорь, один - он не любил общественных парилок.
   На улице сразу же обдало  свежестью  и  легким  морозцем.
Пришлось застегнуть куртку.
   Он потерял в общей сложности два с половиной часа,  но от
цели был так же далек, как и на выходе из дома. До ночи буду
стоять, решил он, но не уйду, из-за того только, чтоб второй
раз не приезжать!
   - Ищете что-то? - вежливо поинтересовались из-за плеча.
   Игорь обернулся.  Рядом  стоял  парень лет двадцати семи,
носатый,  с маленькой и округлой русой бородкой.  На плече у
парня висела черная сумка, в руках были зажаты два детектива
- норвежский и испанский из прогрессовской серии.
   - По  двушничку  отдам,  -  сказал парень и пошевелил под
большой, бледно-голубой курткой плечами так, что куртка, по-
казалось, ожила и решила покинуть своего владельца.
   - Соловьев нужен, - коротко отрезал Игорь и отвернулся.
   - Соловьева не видал,  - сообщил парень, - я тут с самого
утра. Глухо! Бери испанский - на него и сменяешь.
   Игорю надоел пустой разговор,  он вообще не любил трепать
язык, тем более с незнакомыми, да еще такими.
   - Ну не хочешь,  не бери.  Только, могу посоветовать - не
мельтеши ты, ну чего суетишься? Тут закон такой: суетишься -
никогда не найдешь.  Ты вот встань в стороночке,  и твой Со-
ловьев на тебя сам выплывет.
   Игорю было наплевать на все советы. Но парень говорил де-
ло. Мельтешить, и вправду, - боль головную зарабатывать. На-
до постоять.  Толпа - она сама вращается беспрерывно, если у
кого чего есть,  рано или поздно он выйдет на тебя.  И Игорь
пристроился возле парня. Тот притопывал тяжеленными меховыми
сапогами,  хотя вовсе не было холодно.  Поймав взгляд, приз-
нался:
   - Это первый час не замечаешь, а после четвертого, да еще
без жратвы - пробирать начинает.
   - Не идет товар-то? - вежливо поинтересовался Игорь.
   - Да что ты, со свистом улетает!
   Минут пять они простояли молча.  Соловьев не  "выплывал".
Выплыл какой-то тип. Игорю по плечо, в клетчатой кепочке и с
сеткой в руках.
   - Даром,  Дрюон столичный, за полтора отдам! - выпалил он
с ходу, будто признав в Игоре лопуха, который тут же выложит
деньги.
   - А ну вали отсюда!  - рявкнул на коротышку парень с  бо-
родкой. Повернул голову к Игорю и, не дожидаясь, пока прода-
вец Дрюона отойдет, громко сказал: - Вот ведь спекулянт! Гад
какой! Я ему вчера этого Дрюона за червончик отдал, а он тут
же,  у меня на глазах - за полтора предлагает.  А  ну  вали,
спекуль хренов!
   Клетчатый кенарь юркнул в толчею и пропал. Игоря невольно
покоробило  от такого не совсем деликатного обращения - ведь
мог и культурно отказать бородатый или вовсе не вмешиваться.
Но он промолчал.
   - Ничего,  этот не обидится! - успокоил его телепат с бо-
родкой, уже в третий раз угадывая Игоревы мысли.
   - Я бы эту падаль давно в зону пристроил, ишь, нетрудовы-
ми доходами живут, гады!
   - А это - трудовые?  - Игорь щелкнул ногтем по синей  об-
ложке испанского детектива.
   Парень улыбнулся и его длинный покрасневший нос  сморщил-
ся, как сапог у увольняющегося в запас ефрейтора, гармошкой.
   - Ну что ты,  совсем другой коленкор, тоже - сравнил. Хо-
тя...  - парень улыбнулся уже иначе, с долей иронии, - хотя,
конечно,  суть одна. Просто не хотелось бы, чтоб с такой вот
падалью равняли.  А-а-а,  все равно! - протянул напоследок и
махнул рукой.
   Клетчатый кепарь появился неизвестно откуда,  неожиданно.
Первое,  на что обратил внимание Игорь,  была грязная, давно
немытая рука с траурными каемками под ногтями. Потом с удив-
лением, заметил в этой руке книгу в темно-зеленом, ту самую.
   - Как заказывали!  - гнилозубо ощерилось из-под кепаря. -
Троячок - госцена, не обессудь, дорогой.
   - Госцена - всего десятка, - буркнул бородатый, - ты хоть
научись отличать цены-то,  вонючка!  - А Игорю сказал: - Тут
он прав, точно, трояк. Три красненьких выложи, хошь не хошь,
ниже не возьмешь!
   - Во-во, по-божески! - закивал коротышка.
   Игорь уже было полез в карман за бумажником, он был дово-
лен и, само собой, не собирался упускать возможности - затем
и приехал,  но бородатый вдруг остановил его легким движени-
ем.
   - Погоди,  - сказал он тихо и взял книгу в  руки.  -  Вот
ведь падла, так и есть - самопал!
   - Чего?!  - обладатель кепаря словно подрос. - Чего?! Сам
ты...  ты чего мне клиента!.. Не верьте ему - родной, типог-
рафский, самый настоящий! Два дня как из магазина!
   - Вали,  последний раз говорю! - бородатый вернул книгу и
толкнул коротышку в плечо.
   Тот, бормоча что-то под нос, скрылся из виду.
   - Ишь ты - самопал за трояк,  ну шустрый спекуль!  Да был
бы еще...
   Игорь ничего не понимал.  Стоял, головой вертел, ему было
жалко уплывшую книгу.
   - Самоделка это, понял? Была бы еще вынесенная с типогра-
фии да сшитая вручную - еще ничего,  таких здесь пруд пруди:
каждая третья.  Знаешь, выносят тетрадками, по кускам, а по-
том собирают дома на подручных средствах. А у этого от корки
до корки самопал - перепечатка на ксероксе плюс обложка  са-
модельная. Ей цена в базарный день - пятнадцать рублей!
   - Да я б за пятнадцать с  ходу  взял,  пускай  самоделка,
ведь там же один к одному текст, так? - Игорь начинал злить-
ся.
   - Так! Только этот спекуль не дурак - он видел, что ты за
тридцатник взять готов,  теперь никому и за двадцать пять не
отдаст,  понял?  Это же живые деньги. Ну кто упускать будет,
подумай!
   Игорю стал вдруг противен этот добровольный советчик.  Но
он пересилил себя - дело есть дело.  В конце концов,  он по-
мог,  не  дал  провести его.  Да и от кого еще узнаешь такие
подробности? Поди-ка, попробуй! Тут все темнят, каждый лапшу
на уши вешает,  лишь бы цену повыше нагнать да охмурить нес-
ведущего.  Нет,  рано еще решения какие-то выносить. Да и не
его это дело - осуждать кого-бы то ни было.  И он вниматель-
нее пригляделся к бородатому парню.  Несмотря на  речь,  тот
производил вполне приятное впечатление, и Игорь нисколько бы
не удивился, если бы повстречал его у себя в институте или в
министерстве.  Да  и  вообще  публика здесь собиралась очень
разномастная,  а отдельные типы заставляли припомнить  Гиля-
ровского.
   - К вечеру словим твоего Соловьева, - заверил бородатый.
   Мимо прошествовал мальчик в желтом. Руки он держал на жи-
воте - теперь они были в таких же желтых замшевых перчатках.
Вслед за ним протиснулась женщина, скорее всего, мать, а мо-
жет,  и бабушка,  - для нее проход был тесноват. Она на ходу
смерила  Игоря  обжигающе  черным  взглядом,  скривила губу.
Игорь опустил глаза и увидел,  что баул, который женщина во-
лочила за собой, был тощ и пуст. Видно, поторговала успешно.
   - Каждый день здесь, - кивнул вслед бородатый. Игорь сме-
рил его взглядом. Хотел промолчать, но не удержался:
   - Значит, и сам - каждый день?
   - Но не всегда от звонка до звонка,  иногда так, забежишь
на полчасика, и назад, - согласился бородатый.
   - А,  вообще-то, это дело затягивает. Вот я, к примеру, -
он понизил голос, - даже работу бросил. Сам понимаешь, когда
просек, что инженерская сотня еще не верх, так и... - парень
махнул