ись, не приходилось ломать голову.
   Толик плелся сзади,  разинув рот от удивления.  Довольный
руководитель чуть кивал в такт  Сашкиным  словам,  временами
вставляя:
   - Сейчас у нас на повестке - кадры... но подход дифферен-
цированный... во главе угла...
   В свою комнату Сашка шел с чувством облегчения: на сегод-
ня,  судя по всему, приветствиями с Николаем Семеновичем они
обменялись в достаточной степени и ему не придется  выслуши-
вать  обычных  утренних  пожеланий и наставлений.  А это уже
очень и очень неплохо!
   Женщины сектора  сидели  за своими столами,  прихорашива-
лись, все как одна рассматривая себя в одинаковых, на Сашкин
взгляд, маленьких кругленьких зеркальцах с откидными крышеч-
ками.
   Поздоровавшись, Сашка прошел к своему столу, повесил сум-
ку на стул.  Какое прекрасное утро!  Как упоительно чувство-
вать себя свежим и бодрым,  готовым горы свернуть,  ах,  как
хорошо!  Энергия переполняла его, рвалась наружу. Для начала
Сашка раздобыл тряпку и старательно, впервые за многие годы,
протер стол,  спинку стула.  Потом той же тряпкой вытер свои
ботинки и бросил ее в корзинку. Бросок был мастерский, тако-
му позавидовали бы и прославленные американские баскетболис-
ты-профессионалы.  Сашка  от удовольствия широко,  плотоядно
улыбнулся.
   Николай Семенович  вовсе не собирался лишать себя малень-
ких радостей, получаемых от утреннего ритуала. Для него это,
по всей видимости, было священнодействием, от которого труд-
но отказаться. Правда, сегодня он пришел в комнату минуты на
три позже обычного.  Но зато галантен был как никогда - жен-
щины буквально на глазах  расцветали  от  его  комплиментов,
пусть иногда и явно преувеличенных,  все равно!  Осчастливив
каждую рукопожатием,  добросклонной улыбкой и ласковым  сло-
вом,  Николай  Семенович добрался до Сашки,  крепко сжал его
руку, будто позабыв, что виделись уже, а может, не желая вы-
делять его. И уже было начал:
   - И вы сегодня прекрасно...  - Но вдруг осекся, улыбнулся
еще  шире.  -  Тут  вот какое дело.  Ваша заведующая звонила
только что.  Хочешь не хочешь,  а приходится  констатировать
малоприятный  факт - она на бюллетене.  Придется сынтегриро-
вать следующее. - Он строго поглядел на Сашку, словно оцени-
вая его со всех сторон, потом отошел на шаг, кивнул, утверж-
даясь в выборе.  - Недельки две будете исполнять ее  обязан-
ности, вот так.
   "А на черта мне лишние хлопоты!  - чуть было не сорвалось
у Сашки.  - Нашел исполняющего!" Но вместо этого он лишь по-
жал плечами,  округляя глаза, раскрыл было рот... Но началь-
ник опередил:
   - Справитесь,  справитесь. - Взгляд его стал пристальнее,
голос глубже и проникновеннее. - Да-а, Кондрашов, признаюсь,
недооценивал вас.
   - Не подведу,  Николай Семенович,  - выдохнул Сашка почти
влюбленно.  И не временное назначение воодушевило его.  Нет,
одна  лишь забота,  проявленное к нему внимание.  Сашка даже
растрогался.
   И это не прошло незамеченным для Николая Семеновича,  тот
лишний раз убедился,  что знает толк в людях, умеет работать
с кадрами.  А это было большей отрадой для сердца,  чем иная
благодарность по службе.
   - Будут вопросы, заходи.
   Николай Семенович ушел.  А Сашка все стоял и  смотрел  на
дверь.  И  как  он  только мог испытывать неприязнь к такому
обаятельному,  хорошему человеку?!  Недалек, правда, так это
не беда,  где они, "далекие"-то? Сидят по своим дырам да за-
видуют всем подряд, на весь свет белый надуты, всем обижены.
С людьми ладить надо, тогда и они к тебе с добром.
   Машинистка Леночка вырвала его из потока грез.
   - Растешь, Саша, прям-таки на глазах, - произнесла она не
без иронии, - ба-альшой человек стал!
   Сашка подмигнул ей,  дескать,  ирония ваша понятна, но не
совсем уместна.
   - Сама понимаешь, дело-то в алгоритме!
   Леночка рассмеялась, рассыпая по плечам шелковистые свет-
лые пряди - она всегда при смехе закидывала голову назад. Ее
поддержали остальные. Никто Сашке не завидовал, никто не хо-
тел замещать заведующую - своих дел хватало, да и ничего это
не предвещало, кроме лишней нервотрепки и нагоняев.
   - Ладно,  надо перекурить это дело, - сказал Сашка и нап-
равился к своему месту возле дворцовой урны.
   Синькова на  привычной позиции почему-то не оказалось.  А
Сашке не терпелось выложить новость приятелю. Он даже расте-
рялся на мгновение,  но потом сообразил,  где искать Толика.
Отворив дверь в туалет, он тут же пожалел об этом. Увиденное
поначалу  оттолкнуло его,  чуть было не заставило выйти,  но
Сашка превозмог себя, тихонько притворил за собой дверь.
   Толик ничего не видел, ничего не слышал - он был увлечен.
Согнувшись в три погибели,  намурлыкивая что-то под нос,  он
большой отверткой ковырялся в стене,  другой рукой придержи-
вал плитку, чтоб не упала, не раскололась.
   - Ты чего,  в штукатуры-отделочники переквалифицировался?
- мягко, чтобы не напугать, спросил Сашка.
   Толик на мгновение съежился, застыл. Но, видно, был не из
пугливых, тут же нашелся. Причем не оборачиваясь.
   - Да  вот  -  на  полу валялась,  - он щелкнул пальцем по
плитке, - приладить хочу.
   Плитка под действием отвертки Толика только что отлетела,
и потому приладить ее было довольно-таки трудно,  тем  более
без цементного раствора. Обернулся Толик лишь через несколь-
ко секунд, когда полностью совладал с собой.
   - Не выходит,  - откровенно и нагло заявил он Сашке в ли-
цо. И сунул плитку в карман.
   - Ладно, пошли посмолим, - предложил Сашка.
   - Пошли,  - согласился Толик и добавил:  -  Вон,  кстати,
зеркальце-то в сушилку вставили. Ящик их у них, что ли?
   Сашка пропустил Синькова вперед. Сам задержался, заглянул
в зеркало.  Лицо было свежим, даже румяным и непривычно уве-
ренным.  Да и вообще сегодня он выглядел отлично, как на са-
мых  лучших  фотографиях  времен золотой юности.  Вот только
что-то странное было в лице, незнакомое. А что именно - Саш-
ка  никак не мог понять,  ведь вроде бы все в порядке,  даже
лучше,  красавец удалой - купец молодой!  Так в чем же дело?
Тьфу!  Он  не стал заниматься самокопанием.  Все в норме - и
точка!
   Когда подошел к дворцовой урне,  прежде чем прикурить си-
гарету, очень тихо бросил Толику:
   - Я ничего не видел, понял?
   Тот молча кивнул, опустил глаза.
   За окошком на этот раз убирал территорию общий отдел - их
пореже, но все-таки привлекали к трудовой деятельности. Хотя
Сашка знал, что изо всех отделов, пожалуй, лишь этот работа-
ет добросовестно и кропотливо - входящие-исходящие,  куда от
них денешься,- но ему не было жаль канцеляристов,  пусть ра-
зомнутся немного! Авось в этот день меньше на его стол ляжет
бумаг для исполнения!
   - Вот сачки подобрались, гляди-ка, вшестером метлу тащат.
- Сашка толкнул Толика в плечо, решил развеселить немного, а
то уличенный приятель никак опомниться не мог.  Про свои но-
вости Сашка решил ему ничего не говорить, обойдется.
   В этот раз он докурил сигарету очень скоро  -  стояние  у
урны почему-то не казалось привлекательным.
   - Ты куда?  - придержал его за локоть Синьков.  -  Только
начали, постой.
   - Хорош травиться, - улыбнулся Сашка.
   Толик локтя не выпускал.
   - Трепаться не будешь?  - спросил вдруг сдавленно и заис-
кивающе.
   Сашка промолчал,  лишь поглядел на Синькова выразительно.
Тот расслабился, вздохнул.
   - С паршивой овцы хоть шерсти клок,  - сказал он уже дру-
гим тоном.
   - Ковыряй, ковыряй, Толя, - доверительно проговорил Сашка
на ухо приятелю,  - глядишь, скорее развалится один из стол-
пов бюрократии. Мне не жалко.
   Говорил он одно,  но в глазах стояло неодобрение. И Толик
это почувствовал.  Друзьями особыми они не были.  А  теперь,
видно, и в приятельских их отношениях трещинка образовалась.
   - Ну все, пошел! - Сашка высвободил локоть.
   Леночка встретила  его укоризненным вопросом:
   - Ты где шлындаешь, чучело? Николай Семенович заходил!
   - Ну? - не понял Сашка.
   - Чего нукаешь?  Отпрашиваться у тебя!  -  Леночка  снова
запрокинула голову, хвастаясь точеными беленькими зубками. -
Короче, он в министерство уехал, к концу дня, может, вернет-
ся,  понял? Просил передать. Ведь ты у нас теперь за главно-
го.
   - Вот последнее - точно, я крутой бугор! - отшутился Саш-
ка. - Всех в ежовые!
   Выждав полчаса, Сашка записался в "Книгу местных команди-
ровок", на ходу оповестил женщин сектора:
   - Я на согласование в управление,  через часика... нет, к
обеду скорее всего буду. Привет!
   - Привет,  бугорок! - за всех ответила Леночка и помахала
рукой.
   Сашка успел  почти  впритык  -  через минуту институтский
"рафик" должен был отъехать.  Он курсировал между институтом
и министерством постоянно, было и расписание поездок, конеч-
но, но водитель "рафика" не ждал ни минуты, к этому все были
давно приучены.
   - Дверь плотнее прикройте,  - и это было все,  что  можно
услышать от молчаливого водителя.
   Тронулись. Сашка сидел с краю, поглядывал в окошко. Нико-
го  из близких знакомых в машине не было,  и уже за одно это
можно было благодарить судьбу.  Чиновный люд  сидел  тихо  и
степенно, придерживая на коленях портфели и папочки. Маршрут
был привычный до тошноты.  Так же благообразно и тихо поедут
назад.  Изо дня в день,  из месяца в месяц,  из года в год -
все одно и то же.
   Прежде это послужило бы Сашке поводом для тоскливых и за-
нудных размышлений,  но только не теперь. Сегодня он был по-
лон желания действовать, причем суетливости как раз не было.
Поглядывая на занесенные снегом улицы,  на голые черные  де-
ревья и пустынные к этому часу остановки,  Сашка еле заметно
улыбался чему-то своему,  щурил  глаза.  Привычной  утренней
сонливости как не бывало, можно было смело переписываться из
разряда "сов" в "жаворонки".  "Ну,  ну,  спешить не будем ,-
подумалось  внезапно,  - один светлый день в году и у самого
отпетого неудачника бывает!"
   Сашка первым  выскочил из машины,  придержал дверь,  пока
выйдут остальные.  Не торопясь раскурил сигарету,  несколько
раз  подряд глубоко затянулся,  выпуская дым струйками через
ноздри.  А когда за последним из приехавших на "рафике" зах-
лопнулась министерская дверь,  швырнул окурок в урну и быст-
рым шагом свернул за угол.  До троллейбусной остановки  было
рукой подать.
   Первое, на что он обратил внимание, войдя в магазин, была
его  собственная  перчатка,  мирно  лежавшая на подоконнике.
Смятая и перекрученная,  она вызывала  жалостливое  чувство,
как брошенная хозяином собака, - на подоконнике перчатке бы-
ло неуютно и одиноко.  Сашка тут же ликвидировал эту неспра-
ведливость и сунул перчатку в карман.
   Красноглазый был на своем месте у прилавка. Он вниматель-
но  изучал журнал поступлений книгообмена и громко сопел при
этом, отдуваясь тяжело время от времени. Продавщица копалась
в книгах, перекладывала их с места на место без видимой сис-
темы.  Столь же фирменная,  как и вчера, но не повторяющая в
сегодняшнем  своем наряде ни единой вчерашней этикетки,  она
походила на манекен, выставленный в витрине на обозрение.
   - Здрасьте,  - еле слышно проговорил Сашка, прислоняясь к
стене.
   Продавщица не ответила. Красноглазый окинул вновь прибыв-
шего клиента мутным взглядом,  пробурчал невнятно что-то по-
хожее на: "А-а-а, приперся дебошир, чего еще?" И отвернулся.
   Сашка не прореагировал на слова красноглазого.  Он просто
стоял и в упор смотрел на продавщицу,  не говоря ни слова. И
на душе у него при этом было спокойно, даже весело немного -
дескать,  вот он я,  пришел, а как там будут разворачиваться
события,  мы с большим интересом и огромнейшим удовольствием
поглядим"!
   Клиентов почти не было,  если не считать робкой женщины в
сереньком пальто и сереньком платочке,  почтительно выжидав-
шей,  когда фирменная продавщица соблаговолит  ею  заняться.
Красноглазый пыхтел, сопел и косился на Сашку. Он первым за-
подозрил что-то неладное.
   - Что вам? - наконец заметила Сашку продавщица.
   Он помотал головой, не отводя глаз.
   - Ровным счетом ничего.
   - Ну-ну...  а у вас там что еще? - продавщица снизошла до
серенькой  женщины.  - Вы карточки заполнили?  В четырех эк-
земплярах?  Нет?! - Возмущению не было предела. - А для кого
инструкции и правила во всю стену пишут?!
   Женщина пугливо заозиралась и принялась каяться  в  своей
несуществующей вине,  вымаливать прощение у надменной и гор-
дой хозяйки обменного пункта. На лице у нее появились слезы,
голос дрожал.  До Сашки дошло, что карточек у женщины нет, а
попросить их у грозной продавщицы она не решается.
   - Обслужите клиента, - проговорил он тихо и очень ровно.
   Продавщица посинела, потом позеленела, кулаки ее сжались,
руки задрожали. И неизвестно, чем бы все это кончилось, если
бы Сашка одновременно со всем этим не достал из кармана  за-
писной книжки.  Проделал он это неторопливо и как бы нехотя.
Раскрыл книжечку на чистой странице,  поднес почти к  глазам
так,  чтобы никто не видел, что он там будет писать. И очень
аккуратно, почти каллиграфическим почерком, закусив от усер-
дия  губу,  вывел  сначала цифру один,  потом жирную точку и
вслед: "Какое же мы все-таки дурачье, прости Господи!" Поду-
мал - не стоит ли еще чего добавить.  Решил,  что хватит,  и
спрятал книжечку обратно.
   Продавщица скорее всего ничего не поняла. Правда, и испу-
гаться не испугалась.  Но заготовленный было в ее груди крик
там и умер.
   Не часто доводилось Сашке видеть подобные существа в рас-
терянности.  Но он не бросил спасительной веревочки, промол-
чал, все так же серьезно, без тени улыбки глядя в глаза этой
хорошенькой,  но  чувствующей  себя  человеком особого сорта
девчушке.
   - Да  он мне работать мешает...  - неуверенно проговорила
она, бросая взгляд, ожидающий поддержки, на красноглазого.
   Но за тем было наблюдать еще забавнее,  чем за ней. Каза-
лось,  что его кто-то невидимый одной рукой держал за горло,
чтобы помалкивал,  а другой поливал сверху кипятком - багро-
вое лицо,  выпученные  бессмысленные  глаза,  раскрытый,  но
беззвучный рот.
   - Нате,  вот вам карточки! - вспомнила продавщица про се-
рую женщину.
   Та подхватила четыре листочка плотной бумаги и, не перес-
тавая  кланяться и шептать слова благодарности,  заспешила к
подоконнику заполнять их "в соответствии с правилами".
   - Ты  чего тут?  - наконец еле выдавил из себя красногла-
зый. - Чего ты? - в голосе его не чувствовалось угрозы, лишь
полнейшее недоумение и растерянность.
   - Чего надо, - заверил его Сашка.
   Продавщица уселась  и  принялась  судорожно  листать свой
журнал,  делать там какие-то пометки. Сашка внимательно наб-
людал за нею, хотя та прикрывалась поднятою страничкой.
   Через минуту он снова вытащил ручку и книжку.  Красногла-
зый  на  этот раз оказался шустрее.  Налег на Сашку огромным
животом, припер к стене.
   - А ну топай отсюда,  гад, да прячь давай свою книжку, ты
чего,  падла! - понес он на одной ноте, быстро-быстро, выта-
ращивая глаза настолько, что Сашке стало, страшно за него.
   - Лопнешь,  дружок,  - сказал он миролюбиво и  ткнул  без
размаху,  но  сильно и резко кулаком в бок обидчику.  Отшат-
нуться ему не дал, придержал за лацкан пальто. - Ты не расс-
траивайся, главное, тебе это вредно.
   Никто ничего не видел - и  это  ошеломило  красноглазого.
Сашка  хорошо  знал подобный тип людей,  которые работали на
публику и без ее поддержки оказывались самыми жалкими труса-
ми.  Вот  и  сейчас у красноглазого затрясся подбородок,  он
опять беззвучно раззявил рот.
   - Ты вот что,  дружок,  скажи мне честно и откровенно,  -
тихо начал Сашка,  не отпуская от себя толстяка,  -  у  тебя
здесь что - весь околоток куплен? Нет? Так что же ты, гнида,
- голос его стал злым,  но не повысился ни в малейшей степе-
ни,  - что же ты, шакал вонючий, тут свои порядки заводишь?!
Давно на параше не сидел?!  Осмелел?!  Что дуешься,  пузырь,
лопнешь ведь!
   Красноглазый с надеждой уставился на  продавщицу.  Но  та
сама  ничего  не понимала,  ничего почти не могла разобрать.
Она перегнулась через прилавок и с любопытством  следила  за
происходящим. Помогать красноглазому явно не собиралась.
   - Ты вот что,  дружок, сейчас тихо-тихо поплывешь отсюда,
понял? И при мне тебя здесь не будет, понял? - Сашка уже без
злости, почти дружески ткнул красноглазого в другой бок, - а
возникать будешь, лафе твоей конец придет, понял? Ты сколько
тут за день огребаешь?  - Не дождавшись ответа,  он легонько
отпихнул от себя красноглазого,  повернул его лицом к двери,
подтолкнул к ней. - Прощай, мой друг любезный, когда мы сви-
димся еще, о-хо-хо!
   Книголюб-завсегдатай послушно направился на выход.  Сашка
даже  не стал смотреть ему вслед,  знал - не осмелится ослу-
шаться.  Ну и конечно,  переждет на улице где-нибудь,  потом
вернется. Но это уже потом, без него... Он обратил внимание,
что за все это время не выпустил книжечку из рук,  она  даже
смялась немного.  Посмотрел на любопытную продавщицу с осуж-
дением,  качнул головой и вывел цифру два.  Потом  столь  же
старательно написал под нею: "Нет, по капле раба не выдавишь
из себя,  одним махом его давить надо,  проклятого!" И снова
спрятал книжку в карман.
   - Да вы что-о?! - брови на лице подавщицы поползли вверх.
- Вы что там пишете?
   - Да вот инструкцию со стены переписываю, - без тени сму-
щения ответил Сашка.
   - Я с вами шутки шутить не собираюсь, - продавщица всерь-
ез начинала нервничать, - не положено!
   - Что именно? - поинтересовался Сашка.
   Та поняла,  что сморозила глупость. Но привычка оказалась
сильнее.
   - Я сейчас директора позову, акт составим за хулиганство,
вон,  женщина!  Эй, к вам обращаются, женщина, вы свидетелем
будете!
   Услыхав подобное,  напуганная жизнью женщина в сером мыш-
кой выскользнула из магазина, позабыв на подоконнике все че-
тыре карточки.  Сашке стало очень жаль ее,  он чуть было  не
побежал вслед, еле сдержал себя.
   - Вызывайте, он вам же нахлобучку и устроит. - Сашка мило
улыбнулся.
   - Вы меня отвлекаете, понятно?! - с угрозой выдавила про-
давщица. - Я на работе!
   - Работайте на здоровье,  а я постою еще,  с  инструкцией
вот, - он, не глядя, ткнул пальцем в стену, - ознакомлюсь.
   В окошко поглядывал с улицы красноглазый.  Сашка погрозил
ему, и тот пропал. Еле сдержался, чтобы не посмотреть на ча-
сы,  ведь время-то шло! Но этот маленький жест мог бы испор-
тить все.
   - Журнальчик можно посмотреть?  - обратился к  продавщице
со всей возможной приятностью.
   - Не положено,  - буркнула та,  - никому, кроме сотрудни-
ков.
   - А этот вот,  - Сашка махнул в сторону окна,  - ваш сот-
рудничек,  видать?! Внештатный, надо думать?! Или как - доб-
ровольный помощник и бескорыстный соратник в борьбе за  все-
общее окниживание?!
   Не дожидаясь ответа,  Сашка старательно вписал под цифрой
три:  "Все мы,  конечно,  большие гуманисты, но рабов давить
надо не только в себе". Подумал и поставил знак вопроса. По-
том  перечеркнул его очень тоненьким крестиком.  Краем глаза
видел он,  как старательно следила за его движениями продав-
щица - напряглась,  сжалась, подалась вся вперед - вот-вот и
взлетит. Сашка снизу дописал: "Положение спорное, но привле-
кательное".
   - У вас,  говорят, премии маленькие? - задал он неожидан-
ный вопрос.
   - Сейчас милицию вызову, - предупредила продавщица, - из-
деваться в служебное время над работниками торговли...
   - Да бог с вами,  нужно еще - издеваться! Зовите скорее -
интересный разговор получится.
   Продавщица пристукнула кулачком по журналу и  из  бледной
сделалась сначала розовой,  потом красной.  Она уже не могла
смотреть на Сашку,  отводила глаза. Чувствовалось - еще нем-
ного, и она не выдержит.
   - Навязался на мою душу,  юный следопыт!  - За помощью  к
администрации она обращаться,  похоже,  не собиралась. Сашка
рассчитал все верно. - Не нравится что-то, вон в кассе книга
жалоб и предложений, берите и пишите, что хотите.
   - Да нет уж,  мне со