руг было изуродовано,  искалечено,  обожжено.  Горели кусты,
тлели  перебитые осыпавшиеся ветки и трава.  Пахло едким ды-
мом. Хромой, весь обожженный и грязный, в разодранной рубахе
и с кровавым бельмом вместо левого глаза,  стоя на одном ко-
лене,  безостановочно палил вверх.  Пулемет трясся в его ру-
ках, будто непременно желал вырваться из них.
   Пак задрала голову.  Там в вышине ползло вверх по  совер-
шенно  голой  изуродованной сосне то самое двуногое страшное
чудовище.  Верхние лапы его болтались плетьми. Но оно как-то
умудрялось перебирать нижними, выгибаться, вжиматься в дере-
во и, несмотря на увечье, на бешеную пальбу, поднималось все
выше и выше. Пак видела, как обрывками слетал с тела чудови-
ща его серый балахон и  открывалось  что-то  поблескивающее,
зеленое,  неживое.  Это было самое форменное сумасшествие. И
она,  подобрав свой крошечный автоматик, принялась выпускать
вверх очередь за очередью.  Одновременно Пак истерически хо-
хотала во все горло.  Так, что даже Хромой вдруг стих на се-
кунду и уставился на нее уцелевшим выпученным глазом.
   Потом резко стемнело.  Совсем ненадолго. И никакого чудо-
вища не стало. Лишь дым, гарь и искалеченные деревья напоми-
нали о побоище.
   А Хромой продолжал трясти своим пулеметом,  хотя тот мол-
чал - кончились патроны.  Приглядевшись к Хромому, Пак поня-
ла:  у старика от пережитого крыша поехала, свихнулся. Но ей
было наплевать на этого жирного и наглого борова.
   Прежде чем подъехала машина с солдатней,  Пак успела вка-
тить в вену остатки ширева. Она балдела, остекленевшие глаза
не  желали  ничего  видеть  в этом реальном и ненужном мире.
Визгливый хохот ее поначалу напугал солдат.  Но они  все  же
втащили Пак в кузов машины.  Она ничего не хотела, ничего не
боялась.  С ней можно было делать что угодно.  Не  удавалось
лишь  вырвать из ее оцепеневшей руки маленький,  почти игру-
шечный автомат, подружку "сузи".

   Если бы капсула пришла на секунду позже, Гуну пришлось бы
распрощаться  с  жизнью.  Он  еле держался на покачивающейся
вершине дерева,  то проваливаясь в небытие, то вновь обретая
зрение.  Его ноги уже были готовы разжаться. Но именно в эту
последнюю секунду днище капсулы заслонило собою небо,  раск-
рылся люк и из него спустился короткий пластиковый трап. Ав-
томатика работала, несмотря ни на что. Гун из последних сил,
на  одних локтях вполз по трапу внутрь капсулы.  Дал команду
выхода на орбиту и повалился на пол.
   В экранах  внешнего  обзора он видел,  как рвались вокруг
ракета за ракетой.  Капсулу потряхивало. Но она каким-то об-
разом каждый раз успевала уворачиваться,  спасая своего изу-
веченного обитателя.
   Гун занимался собой. Полуослепший и оглушенный, с переби-
тыми руками и простреленным во многих местах телом,  он пол-
зал по полу вдоль стен,  от ниши к нише, пока почти на ощупь
не отыскал регенератор.  На его счастье,  в капсуле их  было
два,  как и полагалось по инструкции. На нем не стали эконо-
мить, и это спасало его в очередной раз.
   Стиснув рукоять  регенератора  зубами,  Гун  привалился к
стене, подтянул к себе колени и уткнул обрубок правой руки в
раструб.  Долго не мог включить прибор,  тыкался им в стены,
плечи,  злился и нервничал.  Но справился и с этим делом. На
оцепеневшую  и полубесчувственную кисть будто плеснули расп-
лавленным оловом. Но Гун не отдернул руки, терпел.
   Даже когда капсулу тряхнуло так, что он кубарем полетел к
другой стене, не выпустил из раструба кисти. Только удивился
- в чем дело,  ведь они уже должны были выйти за пределы ат-
мосферы планеты?!  Снова включил обзор.  Нет,  они никуда не
вышли. Капсула металась в освещенном пространстве, но понять
что к чему не было никакой возможности. Гуну оставалось лишь
довериться мозгу капсулы. Что он и сделал.
   Рука отрастала на глазах. Боль была страшная. Но это была
приятная боль. Когда Гун убедился, что все, вплоть до острых
поблескивающих чернотой когтей восстановилось, на него вмес-
то  радости  накатила досада.  Так по-глупому влипнуть!  Как
последний недоумок!  Какие-то полудохлые слизняки  расправи-
лись с ним словно с беззащитным ребенком! И где теперь анни-
гилятор?  Наверное,  валяется там,  у тропы. Нет, все верно,
так  и должно было случиться - это плата за беспечность,  за
то,  что возомнил о себе, уверовал в удачливость собственную
и непобедимость!  А сам?!  Не успел даже руки поднять! Так и
надо, впредь умнее будешь да расторопнее... Но спасся, спас-
ся же! И это главное.
   Новая рука плохо слушалась.  Ее надо было  разрабатывать.
Но еще до того,  как заняться этим,  до того,  как отрастить
левую руку,  Гун растворил регенератором все кусочки свинца,
вошедшие  в  тело  и причинявшие боль при малейшем движении.
Потом затянул хитиновые покровы  своей  кожи-панциря.  Самые
важные центры организма не были затронуты. Во всяком случае,
это пока никоим образом не проявлялось.  А стало быть, можно
не слишком расстраиваться.
   Левую руку Гун отращивал, сидя в кресле у пульта. Ему на-
до  было  разобраться в обстановке.  Проглоченные подряд три
порции стимулятора влили в него такой заряд энергии, что Гун
рвался  в бой.  Но это вовсе не означало,  что он собирается
рисковать попусту.
   "Потолок" был  перекрыт.  Как ни напрягался мозг капсулы,
найти ходы сквозь самые верхние слои атмосферы ему не удава-
лось  -  несколько орбитальных станций и спутников полностью
контролировали пространство,  каждый его малюсенький квадра-
тик.  Оставалось искать боковой выход.  Но с двух сторон уже
ничего хорошего не светило,  там широко раскинули  "радарную
сеть"  -  при попытке прорыва капсулу тряхнуло так,  что Гун
почувствовал себя жучком в коробочке.  Можно было,  конечно,
попробовать на малой высоте.  Но у земли не извернешься, ни-
какие антигравитаторы не помогут,  при самом простом маневре
можно врезаться в ее поверхность. Рисковать не стоило.
   Гун с тоской вспомнил о тихой и уютной подводной  пещере.
Надо было оставаться там, в зеленоватом расслабляющем сумра-
ке.  Но что  толку  предаваться  воспоминаниям  и  жалеть  о
чем-то!
   Похоже, он попал в ловушку. Оставалось лишь проверить два
направления,  чтобы  убедиться  в этом.  Но вместе с тем Гун
вдруг понял - внутри этой ловушки вроде бы никто не  покуша-
ется  на  его жизнь,  на существование капсулы.  То есть эти
слизняки все же хотят не просто уничтожить пришельца,  но  и
понять - кто он.  А может, это только казалось. Поди-ка про-
верь, что у них там на уме!
   Навстречу неслись два предмета. На огромной скорости нес-
лись.  Гун выжидал, хотя уже не раз давал себе слово перейти
от созерцания к действию.  Предметы напоминали Гуну те допо-
топные летательные аппараты, что существовали в его мире еще
до образования Системы.  Он видел такие или похожие в мнемо-
фильмах. Но они несли опасность.
   Вот и сейчас от аппаратов отделились по две небольшие ра-
кетки и пошли на сближение с капсулой. Гун взял резко вверх.
Обогнув  широченные  дуги,  ракетки последовали за капсулой.
Далее рисковать не стоило,  Гун включил защитное поле.  При-
тормозил. И тут же увеличил ход. Ракеты разорвались будто по
команде - их взрыватели сработали в тот  миг,  когда  ракеты
вошли в поле.
   Примитивная техника!  Гун даже улыбнулся  снисходительно.
Но тут же погасил улыбку. Один раз он уже влип. Да и не один
даже.  Его капсулу можно было накрыть и  такими  средствами.
Попробуй допусти хоть одну ошибку - и тебя размозжит о внут-
ренние переборки!  Мозг работает на пределе. Но он все время
помнит о живом существе внутри. А существо это не всякую пе-
регрузку выдержит.
   На севере  и  северо-востоке прорваться также не удалось.
Стоило Гуну подобраться ближе к невидимой границе,  как  тут
же прямо по курсу расцветали пышные клубы раскаленных газов,
будто лепестки фантастических цветов распускались  вдруг  из
невидимых дотоле гигантских бутонов. Планетяне не жалели за-
рядов.  И Гун знал: чем дольше он будет медлить, тем большее
число пусковых устано.вок они смогут сконцентрировать в мес-
тах возможных прорывов.  Нельзя было рассчитывать на отсроч-
ку.
   И он решился.  Перегрузки вдавили его в кресло. Веки сами
собой наползли на глаза.  Руки стали неподъемными. Но голова
работала,  как прежде. Да и мозг капсулы ловил мысленные ко-
манды  на  лету.  Вираж был лих и крут.  На бешеной скорости
пройдя вдоль северной границы ловушки,  капсула почти верти-
кально  взмыла  вверх,  но тут же изменила направление и под
прямым углом пошла на прорыв.
   Гун не почувствовал удара. Когда его будто мячик выкинуло
из кресла и швырнуло на экраны, он был уже без сознания.

   Филипп подал рапорт полгода назад.  Шесть долгих  месяцев
он ждал ответа.  И вот наконец о нем вспомнили,  просьбу его
удовлетворили.  Со следующей недели прощай  навсегда  армия,
прощайте майорские погоны!  Хватит, поигрался немного, а те-
перь пора и остепениться.  Да и вообще,  не его это была до-
рожка - в училище пошел за компанию с приятелем. Окончил че-
рез пень-колоду.  Перед каждым вылетом его трясло. Хотя и не
показывал виду. Но сколько же можно! Одно удерживало - хоро-
шо платили. Но не станешь же всю жизнь дрожать и просыпаться
по ночам из-за этих поганых бумажек! Филипп по-новому вдыхал
воздух жизни. Все его теперь радовало, все интересовало, все
пьянило.
   Сегодня последний вылет. А там - да пропади они пропадом,
эти самые военно-воздушные силы!  Парень он хоть куда: креп-
кий,  рослый,  красивый.  Бабы так и льнут, друзья надежные,
есть  уже договоренность - будет подрабатывать консультантом
на одной небольшой фирмочке.  Башли, правда, поменьше, ну да
ничего, тоже нормальные, на жизнь хватит.
   А в эти дурацкие игры Филипп не верил. Да и кто в них ве-
рит!  Сказки для малых детишек:  пришельцы, новые разработки
потенциального противника,  то да се!  Крутят,  вертят,  нет
чтобы прямо сказать:  ребята,  идут очередные маневры,  надо
попотеть немного,  повкалывать,  а после передохнете. Дубье,
солдафоны!  Но ему-то наплевать,  он сегодня в последний раз
сядет в свой "Призрак" - на пару часиков, и все. А потом еще
неделька на оформление документов. Хорошего понемножку!
   Когда давали "боевое задание", лицо Филиппа было непрони-
цаемо.  Но  в  душе он хохотал над каждым словом полковника,
таких обалдуев - поискать! Чего лепит! Нет, вы только послу-
шайте его! И глазом не моргнет!
   Дежурство в воздухе было постоянным:  одни садились, дру-
гие поднимались. Дело привычное. А для перехватчиков и вовсе
заурядное.  Ну а последние два дня  -  дежурство  с  боевыми
стрельбами, по мере надобности и при обнаружении "объекта".
   После инструктажа полковник сказал ему, отозвав в сторону
и взяв под локоток:
   - Может,  сменить тебя,  Фил,  как ты? - Голос полковника
подрагивал. - Чего тебе париться непоследок!
   Филипп усмехнулся в открытую.  Ему была  непонятна  такая
забота.
   - Ну что вы, шеф, - проговорил он, закидывая голову назад
и выставляя крупный агрессивный подбородок, - неужели вы хо-
тите лишить меня последнего удовольствия?
   Полковник пожал плечами.
   В этот день "Призрак" как никогда был послушен Филиппу. И
ему вдруг стало как-то жалко свою "ласточку",  которая, нес-
мотря на все страхи, бессонные ночи и капризы своего пилота,
ни  разу не подводила его.  Филипп чуть было не прослезился.
Он и вообще был сентиментальным человеком -  любил  романти-
ческие фильмы и постановки,  умилялся детским каракулям.  Но
это не означало, что он не умел держать себя в руках. Хороша
"ласточка",  ну да и Бог с ней.  Может, достанется отличному
парню, которому все эти дела по душе. А с него хватит!
   На исходе  второго  часа  бортовые локаторы засекли "объ-
ект". Филипп, как и было положено по инструкции, пошел навс-
тречу  с  небольшим углом отклонения.  И с ходу выпустил все
восемь ракет по цели - парами.  Тут же свечей  взмыл  вверх,
чтобы  обезопасить самолет от действия ударной волны да и от
случайного столкновения.
   Он начал свой вираж забраговременно, не доводя до послед-
них секунд, ему ни к чему было испытывать судьбу в этот пос-
ледний  день.  Но произошло невероятное - "объект",  нарушая
все законы движения и аэродинамики,  резко изменил направле-
ние и, проделав невероятный маневр, оказался рядом.
   В последнее мгновение Филипп увидел будто остановившуюся,
зависшую  в прозрачном воздухе черную полусферу и зашедшие с
тыла,  нагоняющие ее ракеты. Он даже успел сосчитать их - по
выработанной,  въевшейся в мозг и кровь привычке: ракет было
ровно восемь.  Он не услышал жуткого  грохота,  порожденного
столкновением его "Призрака" с черной полусферой,  и тем бо-
лее слившихся разрывов всех выпущенных им же ракет, для него
все растворилось в белом ярком свете,  растворились и тут же
пропало.

   Гун вывалился из люка, придерживаясь одной рукой за трап.
Он понимал, что в любую минуту может произойти непоправимое,
и потому спешил.  В темноте он сумел нащупать парализатор  и
что-то острое, колющее. Быстро запихнул и то и другое в кар-
ман.  Левая нога была сломана в двух местах. Это Гун опреде-
лил сразу,  как только пришел в себя.  Правый глаз вытек.  И
его уже не восстановишь регенератором. Этот прибор болтался,
прихваченный ремешком, на шее. Положение было ужасное.
   Вывалившись, Гун сразу нащупал правой рукой верхушку  де-
рева и отпустил трап.  Опять его занесло в то же самое прок-
лятое, заколдованное место, все на тот же склон!
   Дерево под  тяжестью тела согнулось.  И Гун,  не удержав-
шись,  полетел вниз. Он упал в какие-то колючие кусты и чуть
не выколол уцелевший глаз.  Сильно отшиб локоть, сломал пару
гребневидных отростков. Но он не сгал задерживаться, не стал
восстанавливать переломанную кость ноги.  Стиснув зубы, кри-
вясь от боли и еле перебирая уцелевшими тремя  конечностями,
он  пополз  к  огромному и замшелому валуну.  И только когда
полностью скрылся за ним, немного успокоился.
   Его опасения  не оказались напрасными.  Капсула выдержала
чудовищное  воздушное  столкновение,  совершенно   кошмарный
взрыв настигших ее ракет.  Она донесла его кое-как до земли.
Но все внутри нее разладилось, мозга больше не существовало.
И потому не существовало никаких сроков,  никаких десяти или
даже оставшихся восьми дней...
   Взрыв был настолько мощным,  что валун вздрогнул,  накре-
нился и чуть было не придавил  обессиленного  Гуна.  Но  все
обошлось. Лишь на какое-то время Гун лишился слуха. Ничто на
свете не могло отвлечь его от самого важного дела. Даже если
бы весь мир взорвался,  Гун не повернул бы головы.  Он, сог-
нувшись в три погибели, водил раструбом регенератора по сло-
манной  ноге.  Кость  медленно,  с искривлениями,  но все же
срасталась. Шансов на спасение оставалось немного. Гун хотел
воспользоваться и этим немногим.
   Через несколько минут он ковылял вниз по склону, подальше
от этого страшного,  изуродованного взрывом места. Откуда-то
издали уже доносился шум тарахтелок.
   Именно сейчас  Гуну захотелось жить так,  как никогда ему
не хотелось.  И жить не подопытным существом в лабораториях,
а полноценно, по-своему! Только бы успеть спуститься к реке?
Они никогда не найдут его там, в подводном полумраке! Им и в
головы  их слизнячьи не придет разыскивать его под водой,  в
прибрежной мути. Вперед же!
   Но он успел добраться лишь до той тропы,  где чуть не по-
гиб совсем недавно.  Голова кружилась,  ноги  подкашивались.
Быстро бежать он не мог.  Какой это был бег!  Он падал через
каждые двадцать метров. И где-то по дороге потерял парализа-
тор. Теперь он оставался совершенно безоружным, если не счи-
тать обычного трехгранного ножа, измученным, больным, трясу-
щимся от болей и нервного напряжения. Даже залепить вытекший
глаз было нечем,  глазница зияла воронкой,  грозя заражением
или иными неприятностями. Гун был на пределе.
   Гул голосов и звук моторов настиг его у расщелины. Выбора
не  было,  и  он,  с  трудом протиснувшись в эту окаменевшую
щель,  спустился в пещеру - точнее,  просто упал на ее сырой
каменный пол. Подняться туда, наверх он уже не смог бы.
   Преследователи - или просто разыскной отряд -  прогремели
ребристыми шинами,  подошвами над головой, что-то крича, пе-
реругиваясь возбужденными  голосами.  И  пропали.  Наверное,
проскочили мимо.  Гун с облегчением выдохнул. Ему была даро-
вана очередная отсрочка.
   Остаток дня  и всю ночь он провел в пещере,  перебравшись
поближе к выходу из нее.  Но он не спал.  Его не  переставая
трясло  в  ознобе.  Ему нужны были лекарства и покой.  Покой
был, но это был относительный покой. Лекарств же не было ни-
каких, а от регенератора в таких делах толку мало. Но Гун не
отчаивался.

   Сержант Тукин давным-давно  понял,  что  надеяться  можно
лишь на себя самого.  Поэтому он и возился с Ральфом, словно
зеленопузый курсант-салага. Ральф постепенно привыкал к дох-
лой  пантере  и не шарахался от нее,  как вначале.  Надежды,
правда, было мало. Но Тукин не хотел упускать и самой малей-
шей возможности подзаработать.
   И потому,  когда на следующий день объявили общую тревогу
и всех погнали на поиски неизвестных, Тукин не доверился уз-
коглазому Киму, прихватил пса с собой. Ведь должно же было и
ему когда-то повезти!
   Правда, и на этот раз не обошлось без мелких  неприятнос-
тей. Один из новичков, залезая в машину, сорвался и каблуком
левого сапога засветил сержанту под правый глаз,  другой но-
гой салага попал прямо в живот своему доблестному командиру.
Тукин скрючился.  Но тут же залепил новичку такую затрещину,
что  настроение  его надолго повысилось.  Да и провинившийся
стал смотреть на него несколько уважительнее.
   Весь этот суматошный день Ральф только понапрасну путался
под ногами у сержанта и прочих ребят из отряда.  Но  вел  он
себя спокойно,  не скулил, не ныл, не дергался, как ошпарен-
ный,  на поводке.  Только раз, когда они проезжали вдоль той
самой тропы, где днем устроили настоящее побоище эти прохин-
деи из местных банд, Ральф вдруг снова прижался к ногам сер-
жанта и с тоскою заглянул в его светлые глаза.  Тукин погла-
дил пса. Но взял на заметку и этот случай.
   Палатки они разбили ниже. Ночь была неспокойной. И попро-
буй засни,  когда в окрестностях,  среди этих диких лесов  и
гор,  бродят  какие-то жуткие твари,  которых и усмотреть-то
невозможно.  Заснешь,  а они тебя и прихватят!  Или ножом  в
спичу!  А может, еще как. К утру все были разморенные, пону-
рые.  Да никому толком и не хотелось связываться с незнаком-
цами - а ну их, пусть себе бродят!
   Сержант засветло объяснил каждому что к  чему,  дал  свой
участок местности.  Их дело - хоть какие следы найти. А про-
шаривать леса цепями пригонят какоенибудь другое подразделе-
ние,  покрупнее да немногочисленнее.  Ну а не найдут, так на
нет и спроса нет! Только сержанту Тукину очень хотелось най-
ти.
   Часа четыре он безрезультатно лазил по склонам,  загляды-
вал под вывороченные корни деревьев, не забывая перекликать-
ся по-условленному с ближайшими своими подчиненными и време-
нами докладывать обстановку в центр по рации.  От пса пользы
не было. Но Тукин был упрям.
   К исходу пятого часа он обратил внимание на то, что Ральф
начал вести себя странно. Стоило его повести вперед, по нап-
равлению к высоченной сосне,  как он упирался всеми четырьмя
лапами,  поскуливал,  норовил вырваться. От радостного пред-
чувствия сержанта прошибло потом.
   - Ну чего ты,  сучонок хренов, - прошептал он совсем тихо
Ральфу, - учуял, что ли? Ну?! Ну, давай, веди!
   Пес никуда сержанта вести не  собирался.  И  тогда  Тукин
поступил наоборот, он ослабил поводок, чтобы проверить себя.
Ральф рванул назад.  Но Тукин,  не пустил  его  туда.  Тогда
Ральф  потянул влево,  потом вправо - он готов был бежать на
все три стороны, но только не к сосне.
   - Молодец, Ральфушка, - приласкал его Тукин.
   И поволок пса за собой.  Чем сильней  упирался  тот,  тем
больше  был доволен сержант,