выше любого человека на голову,  руки, ноги - все с когтями!
Не просто же так у старого жирного борова, у этого гада Хро-
мого,  крьппа поехала! Он чокнулся со страху! А Хромого мас-
кой не напугаешь! Я бы тоже, может, чокнулась, но я уже тор-
чала, легаш, видно, это и спасло меня.
     - А это не могло быть галлюцинацией?
     - Вы осматривали место?
     - Да.
     - Ну и что?
     - Ты,  наверное, права! После галлюцинаций таких следов
не остается. Там все выжжено!
     - То-то!  Соображаешь, легавый! Не-е, ты не обижайся на
меня,  комиссар, но раз эта тварь не сдохла и не свалилась с
неба,  то вы ее навряд ли поймаете! Скорей, она вам всем за-
даст шороху!
     Грумс переминался с ноги на ногу.  Опять ничего путного
ему не удавалось выбить. Все вокруг да около, а уцепиться не
за что! Прямо бесовская возня какая-то, заколдованный круг -
рожа, когти, небеса.
     - Я скажу тебе точно,  не лезь ему поперек дороги, хуже
будет! Вон, Хромой, он набил эту тварь свинцом, как рождест-
венского гуся набивают яблоками,  он напрочь перебил ей  обе
руки, вышиб глаз - он же долбил ее из ручного пулемета, поч-
ти в упор!
     - И что?!
     - А то!  Она на одних ногах,  вся изодранная в  клочья,
обливаясь  кровью,  влезла по гладкому стволу...  и пропала.
Там еще стемнело перед этим, наверное, ее забрал вертолет, я
так понимаю!  Но ты бы видал,  комиссар,  как она лезла. Это
была нечеловеческая сила и ловкость.
     Грумс обернулся к доктору.
     - Я вас попрошу, пожалуйста, выйдите на минутку.
     Тот удивленно приподнял брови. Но вышел.
     Тогда Грумс подошел к совершенно гладкой мягкой стене.
     - Поглядите, может, это будет похоже, - сказал он.
     И утопив ладони в пластике,  подтянул вверх свое  груз-
ное,  совершенно неподъемное на вид тело,  тут же переставил
ладони выше - одну за другой, и оказался под самым потолком,
на высоте четырех метров.  Затем он, не оборачиваясь, спрыг-
нул на пол, мягко, бесшумно.
     - Ну что, похоже?
     Когда Грумс повернулся,  Пак Банга валялась на полу без
чувств. Он бросился к ней. Ударил по щеке, потом по другой.
     Банга открыла глаза.
     - Сгинь! Сгинь, чертово отродье!!! - заорала она во всю
глотку неожиданно вернувшимся голосом.
     Врачеватель ворвался  внутрь камеры с двумя санитарами.
Эти бравые ребята тут же прижали бьющуюся в истерике женщину
к полу.  Поглядели на врача.  Тот в свою очередь поглядел на
комиссара.
     - Будете еще беседовать?
     Грумс откашлялся,  оправил помявшиеся брюки, качнул го-
ловой.
     - Да нет! Пожалуй, и так все ясно!
     Коротковолосый крепкий  парень  вперся в кабинет Грумса
словно в собственную квартиру.  Из-за плеча его  выглядывало
настороженное личико мулатки.  У нее были испуганные глаза и
пухлые губы.
     - Вы тут, что ли, занимаетесь этим делом? - спросил па-
рень довольно-таки грубо.
     - Каким именно? - поинтересовался комиссар.
     - Не притворяйтесь, - недовольно проворчал парень. - Вы
все прекрасно понимаете.  Я хочу помочь немного, - он засму-
щался вдруг, лицо порозовело, брови насупились. - Я был при-
ятелем нашего сержанта, того самого, Тукина.
     Грумс предложил сесть.
     - Нет, мы на минуточку, - парень заложил руки за спину,
- я вам одно хочу сказать,  не верю я,  что сержанта сожрала
эта тварь,  враки все это!  Они оставались вдвоем с этим ма-
лайцем,  с узкоглазым Кимом, комиссар. И хотя мне не полага-
ется  подозревать собственных командиров,  я вам скажу,  тут
дело неладно.
     Грумс оттопырил  нижнюю губу.  Ему уже порядком надоела
вся эта путаница.  Пора было сдавать дело в архив. И спокой-
ненько досиживать свой срок, не вмешиваясь ни в какие темные
аферы, пусть там замешаны хоть инопланетяне, хоть черт с дь-
яволом, хоть политиканы!
     - Я не доверяю нашей армейской разведке,  комиссар.  Им
все до лампочки...
     - Вы очень мнительный, э-э...
     - Дик! Меня зовут Диком, комиссар.
     - Вы просто слишком впечатлительны.  Дик.  Все же  пре-
дельно ясно.  Зачем вам ломать себе голову?!  Это же не ваша
работа. Дик, верно? Вам же за нее не платят?
     - Наплевать!  Пускай не платят.  Мое дело сказать, а вы
сами решайте.  Но я советую вам присмотреться к узкоглазому!
Вы видали когда-нибудь, чтоб нормальный человек запрыгивал с
земли в окошко на втором этаже, а?
     Грумс вздрогнул. Это было очень интересно.
     - А вот мы с этой девочкой видали!  - парень  вытолкнул
мулатку вперед. - Скажи!
     - Ага-а!  - сказала мулатка и снова спряталась за спину
парня.
     - Ладно,  разберемся,  - заверил Грумс.  И встал, давая
понять, что прием окончен.
     Когда эти двое вышли,  он снял трубку телефона.  Набрал
короткий номер.
     - Машины есть? - осведомился он. - А когда? Минут через
пять? Лады!
     Не прошло и десяти минут,  как он снова трясся  в  этой
грохочущей своими винтами "стрекозе". Пилот на него не смот-
рел,  он не переставая жевал какую-то бесконечную жвачку,  и
ему  было  совершенно  наплевать  на сменяющихся пассажиров,
будь те комиссарами или же их подопечными.
     Зелень внизу была непроглядная - недаром многие называ-
ли этот лес самыми настоящими джунглями. Но все же они быст-
ро  разыскали ту ухоженную поляну с двухэтажным домом посре-
дине.
     Савинская не  вышла встречать гостя.  Она сидела на ве-
ранде и пила чай.  На этот раз она была аккуратно причесана,
свежа и совсем не походила на старуху.  Глаза ее были сонны-
ми, невероятно глубокими.
     - А-а,  комиссар?!  - воскликнула она, будто обрадовав-
шись. - Я рада вас видеть, проходите!
     Грумс в нерешительности остановился в дверях.  Чего-че-
го,  но подобного приема он не ожидал.  Он еще ощущал в себе
действие  стимулятора и потому старался двигаться очень раз-
меренно,  не прилагая слишком много сил.  Но тут оцепенел от
нескольких слов.
     Савинская уже достала чашку с блюдцем и наливала  гостю
чай из огромного крутобокого самовара,  явно привезенного из
какой-то невероятно далекой и полусказочной России. Движения
ее были легки.
     - Присаживайтесь,  дорогой Грумс, это божественный нек-
тар,  а не чай.  И не говорите ничего, я даже слушать не же-
лаю! Сначала отдохните, выпейте чашечку, другую.
     - Благодарю вас,  мадам, - учтиво ответил Грумс. Он по-
пытался улыбнуться,  но не смог,  наоборот,  лицо его  стало
кислым, глаза заслезились. Ему очень не понравились перемены
в хозяйке лесного жилища.  Когда он летел сюда,  он не хотел
верить  ни  во что,  он надеялся,  что все его предположения
окажутся ложными,  что все развеется в прах,  разнесется  по
ветру,  а  он сам просто-напросто посмеется над собой добро-
душно и снисходительно,  как над простоватым, мнительным Ди-
ком и его впечатлительной подружкой. Но выходило иное.
     - Вас будто подменили,  комиссар!  Что, неприятности по
службе? Или вы все никак не можете найти этого парня?!
     Грумс чуть не поперхнулся.
     - Какого парня, мадам?
     - Ну, того самого, в маске?
     - Я ни черта не могу понять, мадам Савинская, вы же мне
двадцать раз поговорили,  что это был не человек!  У меня до
сих пор в ушах ваш голос стоит! А сейчас вы про парня в мас-
ке... Что произошло?!
     Савинская улыбнулась широко и добродушно. Теперь пришла
ее очередь смотреть на комиссара как на  бестолковое,  непо-
нятливое дите. И она годилась на роль учителя-наставника.
     - И все-таки,  дорогой Грумс,  я права - у вас какие-то
неприятности, верно? Вы сегодня такой рассеянный, все путае-
те.  Но вы не волнуйтесь, я никому и никогда, - голос ее по-
низился до проникновенного дружеского полушепота, - ни о чем
не расскажу! Это не повлияет на вашу карьеру. Да мало ли че-
го  бывает,  я иногда и сама кое-что забываю,  вот вчера,  к
примеру,  забыла проглотить на ночь снотворное... И чтобы вы
думали?
     Грумс вытаращил маленькие бесцветные глазенки.  Он  уже
готов был услышать любую вещь,  даже самую страшную и неожи-
данную.
     - Вот, и вы не догадываетесь! А я вам отвечу: я заснула
и без всякого этого противного снотворного, ха-ха! - Савинс-
кая  была довольна собой и это перло из нее с каждым словом,
с каждым движением.
     - Но...
     - Никаких но, мой милейший и любезнейший Грумс, это был
обычный  жулик,  напяливший на себя маску.  Я вам по секрету
скажу... я предполагаю, что он хотел спереть мою шубу! Я вам
сейчас  покажу,  она  у меня в сундуке!  Я ее боюсь вешать в
шкаф, сами знаете, какие тут нравы!
     Грумс привстал.
     - Нет-нет,  ради Бога, ничего не надо показывать, я вам
верю...  Но, мадам, зачем вам в этом чертовом пекле шуба?! И
кому еще она может здесь понадобиться?!  Это же уму непости-
жимо!
     Савинская надула губы.
     - Комиссар,  шубу всегда могут спереть!  И везде! - она
говорила с ним уже менторским тоном. - А у меня она хранится
как память о далекой и заснеженной родине моих родителей! Вы
не поверите,  но иногда, в праздничные вечера я достаю ее из
сундука, расправляю, встряхиваю и набрасываю на плечи...
     Она привстала  и  продемонстрировала  всю  процедуру  -
правда, без главной детали, но и так все было ясно. Движения
Савинской были величавы, царственны.
     - Вам, Грумс, этого не понять! В этой дыре...
     - Но ведь был кто-то,  вы не отрицаете же!  - попытался
вернуться к прежнему комиссар. Савинская поскучнела.
     - Ну разумеется,  был!  Ах,  Грумс, это уже ваша забота
разыскивать  этих мелких воришек,  забудем про них!  Ведь по
лесу всегда бродят людишки, верно? А если вас так интересуют
детали, вы лучше расспросите моего мужа, старика Савинского,
как он только отыщется, он вам все расскажет!
     Грумс был близок к обмороку.
     - Мадам, разве Савинский не погиб?!
     Она замахала  на  него  руками,  сделала строгое лицо и
сказала с укором:
     - Типун вам на язык, дорогой Грумс, разве можно так! Ну
пропал человек без вести,  потом отыщется, а может, сам при-
дет... Как вам не совестно хоронить живого!
     Больше комиссар ни о чем не спрашивал Савинскую. Он вы-
пил еще чашечку чая,  рассказал последний городской анекдот,
мило распрощался с приветливой хозяйкой. И улетел.

     Больше всего Киму пришлось поработать в тех местах, где
Проклятого засекли с вертолетов. Это было не столь далеко от
жилища Савинских, милях в четырех.
     Когда Ким собственными глазами увидел эти переломанные,
искореженные стволы деревьев, местами сожженных или полусож-
женных,  когда он вдоволь набродился среди воронок и выворо-
ченных корней,  он сумел представить себе ту страшную ночную
бомбежку. Это было непостижимо. Проклятый уцелел чудом! Свы-
ше часа,  в несколько заходов, его забрасывали бомбами и ра-
кетами с самолетов и вертолетов.  Судя по отметинам в земле,
они шли на бреющем полете и укладывали свои "подарочки"  ряд
за рядом, местами и квадратно-гнездовым способом!
     Ким мысленно увидал,  как  Проклятого  швыряло  ударной
волной из стороны в сторону, как градом сыпались на него ос-
колки,  вывороченные деревья, обломки, обрубки, камни, комья
глины...  Это  был земной ад!  Но ведь Проклятый ушел из-под
бомбежки! Вот в чем была загадка.
     Ким не стал ее разгадывать.  Слишком мало времени оста-
валось до рассвета.  С помощью анализатора он  собрал  около
трех  десятков разных вещей и вещиц,  утерянных здесь Гуном.
Кое-что уничтожил,  кое-что оставил для себя, пригодится. Но
ничего  припрятывать  не стал.  Любую возможность случайного
нахождения странной вещи,  пусть возможность  практически  и
неосуществимую,  он должен был исключить.  И он справился со
своей работой.  Еще один участок был чист.  Шансы на то, что
земляне найдут хотя бы часть косвенных улик пребывания на их
планете гостей из иного мира, все убывали и убывали, их поч-
ти не оставалось.
     Несколько минут можно  было  потратить  на  отдых.  Ким
распластался  прямо на земле,  широко разбросав руки и ноги.
Когда слабость охватила все тело,  он перевернулся на спину.
Уставился в черное усыпанное звездами небо.  Где-то там была
Система,  в которой его сотворили.  Где именно, Ким не знал.
Да и какой толк знать?! Назад пути все равно не было!
     Он потрогал ладонью левый бок.  Выпуклость определялась
совершенно четко,  прощупывались два уголка и ребро. Значит,
все в порядке,  механизмы биотрансформации работали.  А  это
главное!  Теперь сам черт ему не брат!  В любой миг, в любую
долю мига он может отдать мысленный приказ этому внутреннему
сложнейшему органу его сотворенного тела,  и тот практически
мгновенно соберет рассеянные по  телу  мириады  микрочастиц,
которые  и  являются по сути дела Нерожденным,  соберет их в
комок,  свернет в биогранулу, вытолкнет ее в артерию. А тог-
да...
     Не двинув ни рукой, ни ногой, лишь упруго оттолкнувшись
от  земли  мышцами спины,  Ким подлетел вверх живой молнией,
ровно на двенадцать с половиной метров подлетел. Его когтис-
тая правая рука сжала тельце шмыгнувшей по воздуху от дерева
к дереву летучей мыши, сдавила его.
     Опустился он медленно, плавно, и опять на спину.
     Поднес к глазам бьющееся животное - тельце трепыхалось,
пыталось вырваться.  Но Ким был голоден - что делать,  и ему
приходилось поддерживать свои жизненные силы, полеты не про-
ходили  бесследно,  а на одних стимуляторах долго не продер-
жишься, они высасывают силы из организма.
     Он неторопливо пообрывал крылья у мыши, откинул их. По-
том бритвенно острым когтем срезал головку.  Тельце все  еще
трепыхалось.  Ким  сунул его в рот,  начал жевать.  Вкус был
неприятный, более того, отвратительный. Но Нерожденного сей-
час мало интересовали подобные пустяки.
     Анализатор молчал. Значит, поблизости все было в полном
порядке.  И все-таки возвращаться пока не следовало. Непода-
леку протекала река.  Надо было обязательно пролететь над ее
руслом.
     Проглотив остатки трепещущего теплого и еще  полуживого
мяса  вместе  со всеми косточками,  железками и сухожилиями,
Ким встал. Стряхнул с себя оцепенелость.
     Он был готов к поиску.
     Черное зеркало реки отражало звездную  россыпь.  Лететь
над этим бесконечным, извивающимся зеркалом было одно сплош-
ное удовольствие. Ким готов был лететь вечно. Да только ночь
на  этой  планете  не была вечной.  Ему приходилось спешить,
ведь к рассвету надо было лежать на казарменной койке. А там
начнутся обычные занятия, вся эта суета и бестолковая возня,
от которой не избавиться до поры!
     Ему было  жаль потерянного времени!  Ему было еще более
жаль времени,  которое лишь предстояло потерять за годы вжи-
вания в эту жизнь.  А как хорошо было здесь,  на природе! Не
надо было заниматься ненужными и пустыми делами,  здесь  все
было прекрасным, достойным созерцания, здесь можно было нас-
лаждаться бытием!
     Анализатор показал,  что  вдалеке сохранился след.  Ким
сразу же отвлекся от созерцания красот.
     Он уже понял, что к чему. Ускорил полет. Промчавшись на
самой маленькой высоте около трех миль, он камнем упал в во-
ду. И сразу ушел в глубину.
     Вода была теплой и мутной. Но Ким все видел. На илистом
дне лежали останки крокодила - кожа,  что-то из костей. Ана-
лизатор показывал,  что к ним прикоснулась рука  Проклятого.
Ким сообразил, Гун разорвал холоднокровную тварь надвое, ух-
вативши ее за челюсти, потом отведал нежного белого мясца, а
остатки выбросил. Конечно, никто и никогда из землян не смог
бы определить, что произошло с крокодилом! Они бы и не дога-
дались даже задуматься над этим вопросом, попадись им остан-
ки! Все было чисто. Но Ким все-таки уничтожил и этот след.
     Немного ниже  по течению он обнаружил еще одни объедки,
оставшиеся от Проклятого.  Сжег и их. Можно было подниматься
наверх.  Но Ким не спешил. В воде было так приятно. Нет, что
бы там ни подсказывал ему инстинкт самосохранения и внутрен-
нее чутье, что бы ни показывали приборы, а он с удовольстви-
ем бы пожил на этой милой планетке!  Не так уж здесь  все  и
плохо было,  как писали о том газеты и журналы,  как болтали
комментаторы по радио и телевидению!  Поглядели бы они,  что
творится  в Системе!  Вот тоща бы начали ценить свое!  Ну да
побоку их,  пускай сами разбираются,  а он Нерожденный - Ким
будет радоваться жизни и просто так.  Жить назло всем и все-
му,  назло землянам с их подозрительностью и завистью, назло
Системе!
     Он обнаружил маленькую подводную пещерку  у  берега.  В
ней было спокойно и уютно. Она могла служить отличным местом
для отдыха и укрытия" Ни одна тварь не смогла бы  его  здесь
найти!  Ким  задержался в этой подводной пещере.  Его легкие
сейчас работали в режиме жабр, и потому в пещере он чувство-
вал себя будто в прохладном и наполненном свежим ночным воз-
духом местечке. Можно было бы вздремнуть часик в этом надеж-
ном убежище. Но дело, прежде всего дело!
     Мимо проплыла стайка мелких пугливых рыбешек  -  каждая
размером  в полноготка сержанта Кима.  Нерожденный втянул их
внутрь себя вместе с водой. Воду потом выпустил. Рыбешки бы-
ли  безвкусные,  на девять десятых состоящие из той же воды.
Но почему бы не попробовать!
     Ким лежал в пещере.  Анализатор молчал. Что-то внутрен-
нее подсказывало Киму,  что всего лишь пару дней назад здесь
же  лежал Навеки-Проклятый.  Лежал и точно также наслаждался
жизнью,  дышал полной грудью,  строил планы на дальнейшее...
Ким осознал это с такой потрясающей ясностью,  что ему стало
нехорошо. Более того, на него навалились тягостные предчувс-
твия.
     Но нет!  С ним все будет в порядке! Он выплыл из пещеры
наружу, пробрался почти по самому дну к стрежню. Всплыл.
     Где-то здесь должен был всплыть и Проклятый.  Надо было
заканчивать  дело.  Почти с досадой Ким оторвался от поверх-
ности воды, взлетел. В мозгу запищало - анализатор снова по-
казывал вдаль,  на склон темневшей даже в ночи горы,  огром-
ной, уходящей в поднебесье. К ней Ким и полетел.

     Когда Грумс вернулся в свой кабинет, выдвинул ящик сто-
ла и обнаружил,  что вымененная у вождя серая штуковина  ис-
чезла, он не бросился искать ее в других местах. Он задвинул
ящик, откинулся на спинку кресла.
     Все было ясно!
     Но на всякий случай он вызвал Кирика,  своего секретаря
и помощника.
     - Слушай ты, дармоед! - обратился он к старинному прия-
телю и собутыльнику. - Ты ничего не брал тут? Не рылся в мо-
их сундуках?
     - Жара плохо действует на твои стареющие мозги! - бурк-
нул Кирик и вышел.
     Комиссар понял, что нечего было и затевать пустого раз-
говора.  Дело понятное - кто-то шел по следам того  парня  в
маске,  или черта,  или нечеловека,  или мерзкой твари - все
по-разному называли, и это было неважно. Так вот, кто-то шел
по следам,  стирал их один за другим, будто уборщица в хоро-
шем и дорогом отеле,  подхватывающая на лету каждую соринку,
не давая ей опуститься на вощеный или какой иной пол!  А раз
этот тип шел по следам того типа,  так значит,  он шел и  по
его собственным следам, он тенью бродил за самим Грум-сом. И
это было чертовски плохо!  Это могло кончиться тем,  что ко-
миссару  не  придется  дожить до заветной пенсии,  а то и до
завтрашнего утра! Грумс расстроился.
     Но сидеть  и  плакать,  было не в его привычке.  Он уже
поджидал собственную смерть, сидючи в кресле! И больше он не
станет  этого делать!  Он найдет способ,  как защитить себя,
как обезвредить эту сволочь, будь она хоть самим дьяволом!
     Он устроит  такую  западню этому гнусному и подлому дь-
яволу,  что от него не останется ни рогов, ни копыт! Еще бы!
комиссара  Грумса  не  купишь  на дешевку!  Его не проведешь
бабьими сплетнями! Весь мир провалится в преисподнюю, но он,
Комиссар Грумс, доживет до пенсии и отдохнет на славу!
     - Кирик,  бездельник, ты слышишь меня! - Грумс по внут-
ренней связи обратился к помощнику.  - Немедленно ко мне ря-
дового Дика...  там сам разберешься, из поисковиков, невысо-
кого, белобрысого! Давай, действуй!
     Через полчаса Дик стоял перед комиссаром, переминался с
ноги на ногу, шмыг