астоящие...
   Крис оставил недопитое  пиво,  подмигнул  девочке  и  пошел  вниз  по
бульвару.
   За месяц квартира опустела: Альберт снял под офис  "Аргуса"  один  из
кабинетов своего бывшего НИИ, перевез туда технику; в том же направлении
укатились Рифат и Нинка-Впотьмах; из старой команды лишь  Паша  Бурчало,
переименованный за полное отсутствие растительности  в  Ежика,  заходил,
пил чай с Хасановной и мечтал попасть  к  Крису  в  обучение.  Но  и  он
понимал, что если это и произойдет, то не скоро.
   Дверь вновь не запиралась.Слышались голоса.
   На кухне сидели трое, уже вполне навеселе: Панкратов - в джинсах и не
слишком свежей белой майке с плейбоевским кроликом на груди, и Марков  с
Терешковым - оба в безрукавых тельняшках,  Терешков  дочерна  загорелый,
плечи пятнистые, Марков не по-летнему бледный. Оба казались значительно,
на многие годы, старше, чем месяц назад... впрочем, Крис ни в чем не был
решительно уверен.  На  столе  возвышалась  двухлитровая  бутыль  "Чивас
Ригал" - культового виски чикагских мафиози.
   Панкратов остался сидеть,. а эти двое вдруг полезли обниматься,  чего
Крис вообще-то не любил, но тут вдруг - подкатило к горлу.
   Они не видели его очень давно, очень давно-Сколько  лет?  Это  смотря
как считать. Туда-сюда-обратно...
   - Да,  -  сказал  Крис,  когда  объятия  поутихли,  а  бутыль  только
наклонила  горло  к  граненым  стаканам,  набитым  льдом.  -   Пока   не
увлеклись...
   Он сходил в бывшую приемную и выудил из  ящика  стола  брошюрки,  уже
весьма помятые и захватанные. "Пролетарская машина времени..."
   -  Автограф,  пожалуйста.   Сами-то   видели?   Марков   и   Терешков
переглянулись.
   - Ты первый.
   - Нет, ты.
   - Ты старше.
   - Зато ты был начальник.
   - Ну ладно...
   Они расписались: Марков изысканно, Терешков криво.
   - А полный комплект хотите? - хитро спросил Марков.
   - Ксерокопию, правда. - Терешков подпортил эффект. - В  "дурке"  был,
его потом Ткач домой забрал... Но можно попросить.
   - А чем все кончается? - спросил Крис.
   - Наши победили, - засмеялся Марков, - как же  иначе...  Ну  что,  за
встречу?
   - Может быть, Дору Хасановну дождемся? - предложил Панкратов. - А  то
отправили женщину за закуской, а сами...
   - Да мы ей отдельно нальем.
   - Все равно нехорошо. Возникла неловкость.
   - Милиционер народился, - сказал Марков.
   - Да... - Крис покивал. -  Взамен  убывших...  Про  наших  что-нибудь
слышно? Про Ираиду, про Ивана? Нашли они?..
   - Ну, Кристофор Мартович! - Панкратов раскинул  руки.  -  В  десятках
томов сие описано, а вы вопросы задаете...
   - И все же? Хочу прямой ответ, не в метафорах.
   - Нашли, конечно. Без осложнений, разумеется, не обошлось...
   - Но вернуться не смогли? Или... не захотели? Панкратов уставился  на
свой стакан.
   - Мне - отсюда - трудно судить об этом, - сказал он наконец. - Там...
захватывает. И очень трудно захотеть... или смочь. Понимаете?
   - Наверное, - сказал Крис. - А почему вы все еще здесь?
   - Вы еще спросите, не еврей ли я, - сказал Панкратов.  -  Убирайся  в
свой Израиль... Нет? Крис неохотно засмеялся:
   - Почти да. Какого черта, Панкратов? Вы ведь,  в  сущности,  разорили
Россию... а я тут с  вами  пью.  И  почему-то  без  отвращения.  Кстати,
плесните-ка...
   Чем вы это объясните?
   - Я? Разорил? Сильно сказано...  Хотя...  Надо  будет  посчитать.  Но
конечно, отщипнули порядочно. Спорить не буду. Да только и без нас...  -
Он вдруг задумался. - Черт его знает, что стало бы без нас. Не столько в
том наша вина, что хапали себе, сколько в том, что других хапать учили.
   - Чтобы спрятать мертвый лист, он сажает мертвый лес? - спросил Крис.
   Панкратов продолжительным взглядом посмотрел на него, потом несколько
раз кивнул - уже думая, похоже, о другом.
   - Вот и Хасановна! - вдруг обрадовался Марков.
   Он вскочил и побежал помогать.
   - Если честно, то мне  это  так  надоело...  -  сказал  Панкратов.  -
Достали они меня, паразиты, как сорок тысяч братьев достать не  могут...
Ладно, когда жратву им туда, коньяк и лопаты посылаешь, а  когда  еще  и
танки...  нет.  Не  желаю  участвовать.  Асы,  ваны,  пандавы,  кауравы,
титаны... надоели. И все.
   - А чем там все кончилось у Сережи с Эши... с этим... с Эдом?
   - Ничем хорошим, как вы понимаете.  Не  хочу  об  этом.  Сережа...  я
чувствую, что виноват перед ним. Не нашел сразу, не узнал... моя вина. А
потом, когда узнал, где он  и  кто  он...  надо  было  более  настойчиво
пробиваться к его памяти, к той, забытой, личности. То есть я  старался,
но вижу, что недостаточно.
   Испугался, что у него начнется раздвоение. Он ведь и  без  того...  -
Панкратов пошевелил пальцами у виска. - С  проблемами.  Вот  я  и  решил
тогда: буду поддерживать исподтишка... Он  ведь  и  Эшигедэя  не  узнал,
когда тот к нему пришел.
   - Узнал, - сказал Крис.
   - Нет. Он его возненавидел - не сразу, постепенно - но  сам  не  знал
почему.
   Шумно  вернулся  Марков,  принялся  раскладывать  по  столу  какие-то
свертки, банки...
   Хасановна, взяв предложенный стакан, прищурилась на Панкратова:
   - Ну, что, Илья Кронидович? Ваша карта бита? Рухнула вековая мечта  о
мировом господстве? Панкратов встал.
   - Я хочу выпить за то,  -  сказал  он,  -  чтобы  наши  мечты  всегда
оставались мечтами. Так они гораздо красивее. Особенно когда видишь  все
это с изнанки.
   Брякнули кубики льда.
   - Зато никому не поклонялись  так  охотно,  как  неведомому  богу,  -
сказал Крис. - И этим можно утешаться.
   -  Богу-снабженцу,  -  проворчал  Панкратов  и  снова   потянулся   к
бутылке.Говорила    мне    Марысичка:    если    бы     ты     застрелил
генерал-губернатора, то твоим именем по крайней мере назвали бы  детский
сад...
   - Все революции погибли из-за людского  тщеславия,  -  мудро  сказала
Хасановна. - Подлинные вожди и герои существуют в безвестности.
   - И боги, - добавил Крис.
   - Памятник неизвестному богу, - сказал Те-решков. -  Пионеры,  вечный
огонь, венки от правительства...
   - Или павшему ангелу, - добавил Марков.
   - Типун вам на язык! - испугалась Хасановна.
   - Ой, - сказал Терешков, - и правда, чего это я...
   - Все это ерунда, - сказал Панкратов. - Уже столько всего  наболтали,
что можно ничего не бояться. Ребята! Дора Хасановна!  Объясните  дураку:
почему всем от меня было что-то нужно -  деньги,  бессмертие,  билет  до
Гипербореи, - а вам ничего? Что вы - другие? Или это  вы  нормальные,  а
те...
   - Брось, - сказал Марков. - Все это плешь. Вот лед кончился - это да.
Это плохо. Не люблю я виски без льда. Особенно в жару.
   - Лед - кончился... А вы знаете хоть, почему кончился лед?  Когда  вы
швырнули эту базу...
   - Мы тут ни при чем. Ты нам хоть это не шей.
   - Без вас так или иначе не обошлось - хотели вы того или  нет...  Так
вот - в ледники улетела чертова  уйма  термита.  Больше  тридцати  тысяч
тонн. Плюс энергетический потенциал этих шестидесяти  тысяч  лет...  Вот
вам и конец ледникового периода. Дора Хасановна, если я правильно помню,
первоначально этот термит для чего предназначался?..
   - Правильно я товарищу Бокию тебя расстрелять предлагала! -  сварливо
сказала Хасановна.
   - Ничего не правильно. Для чего предназначался,  на  те  цели  и  был
израсходован.  Обогрев  Арктики.  В  чем   состав   преступления?   Вон,
Гольф-стрим до сих пор функционирует исправно...
   - А кого он обслуживает, этот твой Гольфстрим? То-то и оно!  Пригрели
Европу...
   - Кстати, о Европе. Хасановна, ребята! Только  не  перебивайте  меня,
ладно?
   Мы все примерно в одном  положении:  одинокие  и  потерянные  в  этом
времени людишки.
   И в ближайшем будущем нам ничего не светит.  Так?  Значит,  мы  можем
что? Сидеть в переходе и играть на трубе, или забивать козла, или писать
мемуары... Так делают почти все. Это тривиально. Крис,  ведь  вам  найти
какую-нибудь вещь - несложно. У меня помойка денег. Ребятам тоже  хватит
поезда под откос пущать - война кончилась...
   - Ну?
   - Значит, так. Началась эта история в Иерусалиме в  тридцать  третьем
году от Рождества Христова, а оборвалась в сорок четвертом - уже  нашего
века - где-то в Арденнах...
   - Машину не дам, - сразу заявил Марков.
   - А я и не прошу, - отмахнулся Панкратов. -  Ты  лучше  за  стаканами
следи, чтоб не высыхали. Так вот: в сорок четвертом, зимой,  в  Арденнах
шли тяжелые бои...