д,  почему  господство
одних несет смерть другим? У меня нет к тебе ненависти,  странное  существо.
Видишь? Я прячу оружие в кобуру!"
   Вряд ли он меня понял. Но по мере того как  я  передавал,  ненависть  его
уменьшалась, отходила  на  задний  план,  уступая  место  удивлению,  но  не
угасала. Мислик не шевелился.
   Вспомнив утверждения философов о том, что законы математики  должны  быть
едины для всей Вселенной, - кстати, иссы, насколько мне помнится, говорят то
же самое, - я начал  думать  о  квадратах,  прямоугольниках,  треугольниках,
кругах. Сначала я ощутил еще более сильную волну удивления,  затем  на  меня
хлынул поток образов: мислик отвечал! Увы, вскоре я убедился, что между нами
нет и не может быть ничего общего, что никакое  взаимопонимание  невозможно.
Образы были расплывчаты, как ускользающие сны. Порой  мне  казалось,  что  я
улавливаю странные фигуры иного мира, где существует более  трех  измерений,
или мира совсем не  понятных  для  нас  измерений.  Но  едва  я  начинал  их
осмысливать, как они исчезали, оставалось только горькое  сожаление  о  том,
что я не в силах преодолеть  незримую  преграду,  отделяющую  меня  от  этих
построений, совершенно чуждых нашему разуму. Я сделал  последнюю  попытку  и
начал думать о числах.  Результат  был  тот  же.  В  ответ  я  уловил  нечто
абсолютно непередаваемое, непостижимое, разделенное провалами, когда  всякая
связь прерывалась. Я попробовал общие образы, но ни один не  вызвал  ответа,
даже образ звезды, сияющей в черном небе. Видимо свет в нашем понимании  был
ему чужд и недоступен. Тогда я прекратил  свои  тщетные  попытки.  Наверное,
мислик уловил мою печаль, потому что в ответ опять послал волну  отчаяния  и
ужасающего бессилия, которое  полностью  заглушило  ненависть.  Он  уполз  к
дальней стене, так и не испустив своего смертоносного излучения.
   Теперь, что бы ни говорили иные философы, я знаю: только страх  и  печаль
одинаковы во всей Вселенной, и, наоборот, дважды  два  -  далеко  не  всегда
четыре. Было что-то  трагическое  в  этой  невозможности  обменяться  самыми
простыми мыслями, в то время как самые  сложные  чувства  сразу  становились
понятными.
   Я поднялся в лабораторию и сообщил о своих мизерных  успехах.  Иссов  это
особенно  не  огорчило.  Для  них  мислик  -   порождение   Ночи,   существо
ненавистное, исконный враг, и весь опыт интересовал их с чисто научной точки
зрения. Другое дело я: до сих пор жалею, что не смог не то чтобы понять,  но
хотя бы отдаленно уловить, для чего и чем живут эти странные создания.
   Мы покинули остров уже в сумерках. Два спутника сияли в  небе,  усыпанном
звездами: Арци,  такой  же  золотистый,  как  наша  Луна,  и  Ари,  мрачного
красноватого цвета, который всегда напоминал мне о зловещих  знамениях.  При
свете лун и звезд  мы  опустились  на  большую  нижнюю  террасу  у  подножия
Лестницы человечеств. На другом краю террасы смутно вырисовывалась  огромная
вытянутая масса звездолета синзуиов,  чуть  мерцающего  во  мраке.  К  моему
большому огорчению, мне не позволили пройти в зал  совета.  Пришлось  нам  с
Сззаном отправиться в Дом чужестранцев, нечто вроде гостиницы, расположенной
в одной из рощ на нижней террасе.
   Мы поужинали вместе и вышли погулять  перед  сном.  Вскоре  мы  оказались
неподалеку от звездолета,  но  здесь,  на  повороте  аллеи,  нас  остановила
небольшая группа иссов.
   - Дальше ходить нельзя, - сказал один из них.  -  Синзуны  охраняют  свой
аппарат и никого не подпускают без особого разрешения. Но кто это  с  тобой,
Сззан?
   - Обитатель планеты Тсемля звезды Солнце Восемнадцатой  галактики.  Он  у
нас один. Он прилетел с Аассом и Суиликом. У него красная кровь,  и  мислики
ему не страшны.
   - Постой! Неужели это сын  Света  из  Древнего  пророчества?  Говорят,  у
синзунов тоже красная кровь, но они еще не встречались с мисликами!
   - Землянин сегодня еще раз спускался в пещеру на острове Санссин  и,  как
видишь, цел и невредим.
   - Позволь мне взглянуть на тебя! - обратился ко мне тот же исс.
   Мягкий свет фонарика на его легком шлеме осветил нас. Я заметил у него на
поясе  два  небольших  излучателя.  Видимо,  охрана  звездолета  была  делом
нешуточным!  Кстати,  первый  раз  я  увидел  на  Элле  нечто   напоминающее
вооруженные силы.
   - Ты похож на синзунов, - проговорил исс. -  Я  видел  троих,  когда  они
высаживались сегодня после полудня. Но ты выше,  массивнее  и  у  тебя  пять
пальцев на, руках. Ах, как бы мне  хотелось  поскорее  попасть  на  ксилл  в
экспедицию! Я ведь еще учусь.
   Я вспомнил, что на Элле каждый имел две профессии,  как  Суилик,  который
был командиром ксилла и одновременно археологом.
   Долгий переливчатый крик нарушил тишину звездной нони.
   - Часовой синзуиов,  -  пояснил  исс.  -  Так  они  перекликаются  каждые
полбазика. Но, простите, я должен попросить вас вернуться.
   Делать нечего, мы вернулись в  Дом  чужестранцев.  Он  представлял  собой
множество  маленьких   коттеджей,   разбросанных   по   всей   роще;   здесь
останавливались те, кто был вызван на совет  и  жил  слишком  далеко,  чтобы
каждый день возвращаться к себе.  Рядом  с  моей  комнатой,  помимо  ванной,
оказалась небольшая библиотека,  но  я  чересчур  устал  и  не  мог  читать.
Возбужденный событиями этого необычного  дня,  самого  необычного  из  всех,
проведенных мною на Элле, я вынужден был снова прибегнуть  "  помощи  "того,
кто дает сон".
   Проснулся я очень рано. Морской воздух был остер и свеж, и я заметил, что
здесь в отличие от дома Суилика окна были настоящие да к тому  же  раскрытые
настежь. В комнату проникал шум прибоя и шелест бриза  в  листве.  Несколько
минут я нежился в постели с открытыми глазами, наслаждаясь  прелестью  этого
тихого утра.
   И вдруг величавая песня нарушила тишину.
   Я уже не  раз  слышал  музыку  иссов.  Нельзя  сказать,  чтобы  она  была
неприятна, однако для нас она  слишком  умственная,  слишком  головная.  Эта
песнь не была песней иссов! В ней  звучала  тоска  по  родине,  в  ней  была
мелодичность полинезийских напевов и в то же время сила, размах и  затаенная
страсть, какая встречается лишь в русских народных  песнях.  И  голос,  этот
голос, так легко переходивший от низких грудных нот к высоким горловым, тоже
не был голосом исса! Песня накатывалась, как волна на берег,  с  мелодичными
повторами, быстрыми взлетами и медленными, усталыми спадами.  Тот,  кто  пел
ее, находился слишком далеко, чтобы можно было разобрать слова, да и вряд ли
это были исские слова. Но я знал, что говорили  они  о  весне,  о  планетах,
раскаленных солнцем или окутанных туманами, о  мужестве  людей,  которые  их
открывают, о морях и ветре, о звездах и  любви,  о  борьбе,  о  непостижимых
тайнах и ужасе смерти. Вся юность мира была в этой песне!
   С бьющимся сердцем я  второпях  оделся  и  выпрыгнул  через  окно.  Песня
доносилась слева, со стороны  моря.  Пробежав  между  группами  деревьев,  я
увидел лестницу, спускающуюся к волнам. Там, у  самой  воды,  лицом  к  морю
стояла юная девушка и пела, и солнце зажигало золотые отблески на ее голове.
Значит, это не исска! Правда, я не различил цвета  кожи  -  я  видел  только
стройный силуэт в короткой' голубой тунике.
   Прыгая  через  три  ступеньки,  я  спешил  вниз,   взволнованный,   точно
юнец-студент, увидевший красавицу  подругу  возле  института.  На  последней
ступеньке я поскользнулся и растянулся во весь рост  прямо  у  ее  ног.  Она
вскрикнула - песнь замерла на полуслове, - потом расхохоталась. Должно быть,
я и в самом деле был смешон - на четвереньках, растрепанный, весь  в  песке.
Потом смех ее оборвался, и она сердито спросила:
   - Лена эни этоэ таи?
   В изумлении я обернулся, потому что последние слова произнес не  Клэр,  а
его жена Ульна.
   - Да, - помолчав, сказал Клэр, - это была Ульна.

   Часть III
   НА КАРТУ ПОСТАВЛЕНА ВСЯ ВСЕЛЕННАЯ

   Глава I
   УЛЬНА-АНДРОМЕДЯНКА
   Я медленно поднялся на ноги, не спуская с девушки глаз.  Сначала  у  меня
мелькнула мысль, что, может быть, иссы совершили еще один полет на  Землю  и
привезли оттуда моих соотечественников. Потом я вспомнил огромный звездолет,
золотую статую на верхних ступенях Лестницы человечеств  и  заметил  слишком
узкую руку девушки. Одновременно в моей памяти всплыли  рассказы  Суилика  о
кранах с планеты Мара,  почти  неотличимых  от  иссов.  Если  у  иссов  были
двойники, почему бы и землянам их не иметь?
   Девушка по-прежнему стояла передо мной, настороженна выпрямившись. Я  все
еще не мог вымолвить ни слова.
   - Лена эни этоэ таи, санен, тар тэоэ сей Телем! - гневно проговорила  она
наконец. Но голос ее оставался таким же напевным и мелодичным.
   Я ответил ей по-французски.
   - Прошу прощения, мадемуазель, за столь  внезапное  приземление  у  ваших
ног!
   И только тогда сообразил, что эти слова для нее так же непонятны, как  ее
вопрос для меня. Я попытался  "передавать",  глядя  ей  прямо  в  глаза.  Но
тщетно.  Теперь  она  смотрела  на  меня  с  откровенной  опаской.  Рука  ее
опустилась на выпуклую пряжку пояса.
   Наконец я попытался заговорить с ней  по-исски,  надеясь,  что  она  меня
все-таки поймет.
   - Простите, я вам помещал, - сказал я.
   Она узнала язык и ответила тоже по-исски, путая ударения точно  так,  же,
как путал я в самом начале:
   - Ссин тсехе х'он? (Кто вы?) А надо было сказать  "Ссин  тсехе  хион".  В
действительности получилось так, что она спросила: "Которая луна?"
   - Первой сегодня вечером взойдет Ари, - ответил  я  .смеясь.  Она  поняла
свою ошибку и тоже рассмеялась. Несколько минут мы  оба  дружно  путались  в
исских  фразах,  не  очень-то  понимая  друг  друга.   Потом   она   сделала
приглашающий жест, и мы поднялись по лестнице на террасу. Когда мы  вступили
под кров деревьев, неподалеку послышались три переливчатых свистка -  сигнал
Суилика, а затем показался и он сам в сопровождении Эссины.
   - Ого, ты уже договорился с синзунами! - заметил он.
   - Договорился? Я бы этого не сказал. И как вы только ухитряетесь общаться
с обитателями незнакомых планет, которые не воспринимают мысленных  сигналов
и не знают вашего; языка?
   - Это действительно прискорбно,  -  ответила  Эссина,  -  особенно  когда
чужеземцы столь же очаровательны, как эта синзунка. Я вижу, ты  покорен.  Но
успокойся: скоро вы найдете общий язык.
   - Да, этот вопрос давно уже решен, - подтвердил Суилик. -  Однако  ты  не
особенно воображай и не  гордись:  передавать  и  воспринимать  мысли  умеем
только мы. На твоей планете с твоими соотечественниками  ты  сможешь  только
говорить. Наши "дети примерно в  таком  же  положении.  Искусству  приема  и
передачи мыслей надо учиться. Научитесь и вы с синзункой. А пока  достаточно
надеть легкий щлем-усилитель. Впрочем,  все  это  пустяки.  Но  вот  новость
поважнее: этой ночью я вернулся из галактики, расположенной еще дальше,  чем
твоя. Стало быть, когда  придет  время,  ты  сможешь  вернуться  к  себе.  Я
познакомился там с еще одним человечеством. Похоже,  в  вашем  углу  Великой
Вселенной у всех существ красная кровь. Взять хотя бы синзунов, вас, землян,
или зомбов, которых я открыл во время этой экспедиции.
   - Как они выглядят, эти зомбы? Ты привез хоть одного? Прищурив один глаз,
Суилик оценивающе посмотрел на меня:
   - Пожалуй, они на тебя немного похожи. Только раза в два  выше.  Но  пока
это совершенные дикари, не имеющие даже каменных орудий. Так  что  привозить
зомба было бы незачем и даже опасно для него самого. Разве что через  двести
- триста тысяч лет...
   Мы приблизились к подножию Лестницы человечеств. Наверху несколько  иссов
что-то сооружали с помощью роботов.
   - Какого черта колдуют там твои сородичи? - спросил я  Суилика.  По-исски
"какого черта" звучит как "тэи мислик".
   - Именно мислика! - ответил он, смеясь. - Сейчас увидишь. И, повернувшись
к юной синзунке, он что-то передал ей, но что  именно,  я  не  мог  уловить:
передавая мысли, иссы могут  вести  частные  разговоры  даже  в  толпе.  Но,
видимо, это было забавно, потому что девушка улыбнулась.
   Мы быстро поднимались по ступеням. Группа иссов  наверху  уже  разошлась.
Справа, на  том  месте,  где  они  работали,  возвышалась  новая  статуя.  С
удивлением я узнал в ней себя; скульптор изобразил меня очень реалистично  и
в самой лестной позе: я стоял, попирая ногой мислика!
   - Твои встречи с мисликом были засняты, - сказала Эссина.  -  Наш  лучший
скульптор Ссилб сразу принялся за работу над этой статуей. Ему передали  все
твои размеры, снятые с. тебя во время осмотров  в  Доме  мудрецов,  а  также
массу твоих объемных снимков, так что для него это не  составило  труда.  Ты
доволен статуей?
   - Замечательная работа! - ответил я  искренне.  -  Но  только  мне  будет
неудобно проходить каждый день перед самим собой.
   Вот уже несколько минут между синзункой и Суиликом шел какой-то разговор,
и по выражению лица исса я догадался, что случилось нечто весьма неприятное.
Он быстро сказал несколько слов Эссине, слишком быстро, чтобы я мог  понять.
Я уловил только одно слово "оскорбление". Юная синзунка, резко повернувшись,
пошла  вниз  навстречу  группе  своих  соотечественников.  У   Суилика   был
озабоченный вид.
   - Скорее, надо предупредить Ассзу и даже Аззлема, если удастся.
   - Что случилось?
   - Пока ничего страшного. Во всяком случае, я надеюсь, что  обойдется.  Но
эти синзуны непомерно горды, и мы, пожалуй, зря поместили их с левой стороны
лестницы!
   Нас сразу же провели в кабинет Аззлема. Вместе с ним там были его молодой
сын Ассерок, только что вернувшийся из галактики синзунов, а также Ассза.
   - Положение угрожающее, - коротко объявил  Суилик.  -  В  мое  отсутствие
землянин спустился в пещеру на острове Санссин и победил мислика!
   - Да, победил, ну и что же? - спросил Ассза. - Я взял ответственность  на
себя, и совет одобрил мое решение.
   - Так вот, судя по словам синзунки Ульны,  им  обещали,  что  именно  они
будут первыми людьми с красной кровью, которые встретятся  лицом  к  лицу  с
мисликом. Синзуны горды и тщеславны. Боюсь, что они этого так не оставят.
   - Их звездолет прекрасно вооружен, - поддержал его Ассерок. - И они знают
путь через ахун.
   - На своей планете хозяева мы,  -  ответил  ему  отец.  -  Когда  синзуны
прилетели в первый раз, они отказались встретиться с мисликом. Они  заявили,
что им-де надо подготовиться. Землянин оказался решительнее.  Тем  хуже  для
них. В конечном счете Пророчество обращено к нам, к иссам, а не к  синзунам!
Мы не должны отвергать ничьей помощи, но возглавить  борьбу  суждено  только
нам. И если у синзунов есть оружие, у нас оно тоже имеется!
   Аззлем нажал на кнопку на своем  столе.  Вспыхнул  стенной  экран,  и  мы
увидели Лестницу человечеств. Перед моей статуей о чем-то  спорили  Ульна  и
трое синзунов. Остальные бегом направлялись к своему звездолету.'
   И тогда Аззлем произнес слова, которых никто не слышал на Элле в  течение
десятков столетий.:
   - Боевая готовность номер один! - приказал он в  микрофон.  -  Немедленно
собрать Совет девятнадцати! Запрещаю взлет любому чужестранному летательному
аппарату!
   Этот  эвфемизм   заставил   всех   улыбнуться,   поскольку   единственным
чужестранным аппаратом на Элле был звездолет сиизунов.
   -  Посмотрим,   смогут   ли   они   преодолеть   силу   концентрированных
гравитационных полей! - добавил, обращаясь к нам, Аззлем.
   В это время синзуны уже входили в Дом мудрецов.
   - Пойдемте, встретим их, - сказал Аззлем. - Идите все,  Суилик  и  Эссина
тоже: вместе с моим сыном вы  здесь  единственные  иссы,  побывавшие  дальше
Шестнадцатой галактики.
   Мы спустились в тот самый зал, где я впервые увидел Совет мудрецов. Я без
стеснения уселся в заднем ряду между Эссиной и Суиликом.  Все  члены  Малого
совета. Совета девятнадцати, заняли свои места. Затем , впустили синзуиов.
   Их было четверо - трое мужчин и девушка. Все они были  красивы,  стройны,
светловолосы и довольно высоки ростом; на Земле их можно было бы принять  за
шведов.  Держались  они  холодно  и  высокомерно.  На   них   сразу   надели
шлемы-усилители.
   Старший синзун повернулся к Аззлему и начал свою речь.  Синзунов  позвали
сюда с их далекой планеты, чтобы сразиться  с  легендарными  мисликами.  Они
явились с самым страшным и совершенным оружием, какое только могли изобрести
их ученые, а теперь им говорят, что какое-то  низшее  существо  с  полудикой
планеты уже восторжествовало над грозным врагом. Это неслыханное оскорбление
для планеты Арбор, и синзуны  немедленно  улетают,  если  только  их  вожди,
шемоны, не сочтут оскорбление слишком серьезным, чтобы его можно было просто
забыть. В таком  случае...  А  пока  он  требует  извинения  и  немедленного
уничтожения статуи, установленной на одной ступени со статуей синзуна.
   Пока он говорил, я наблюдал за лицами мудрецов. Они были непроницаемы. Ни
малейшего признака недовольства! Зато рядом со  мной  Суилик  что-то  злобно
цедил сквозь зубы.
   - Вы, синзуны, странные люди. Мы никогда вам не обещали,  что  именно  вы
будете первыми существами с красной кровью, которые сразятся с мисликами.  В
то время мы просто не знали, что есть  еще  другие  человечества  с  красной
кровью. И мы до сих пор не знаем,  все  ли  человечества  с  красной  кровью
выдерживают Излучения мисликов. Кстати,  мы  не  придаем  никакого  значения
первенству. Какая разница, кто будет первым? Этот предрассудок исчез на Элле
вместе с последними военачальниками и последними политиканами. К тому же вы,
кажется, не понимаете, что для победы над мисликами  нужно  объединить  силы
всех человечеств мироздания, всех до единого! А пока мы  боремся  с  ними  в
одиночку или почти в одиночку и каждый год теряем  в  этой  страшной  борьбе
более ста тысяч иссов. Землянин имел мужество сразу  спуститься  к  мислику,
без всякой подготовки. Сделайте то же самое, и мы прибавим мислика  к  вашей
статуе, а если мало, прибавим двух или трех!.
   По  рядам  собравшихся  прокатилась  волна  сдержанного   смеха.   Аззлем
продолжал:
   - Ваша помощь будет, разумеется, полезна, однако она вовсе не необходима.
Земляне обладают нужной сопротивляемостью. У нас есть техника, да  и  у  них
тоже, пусть не столь развитая,  но  тем  не  менее  достойная  внимания.  Во
Вселенной достаточно и  других  человечеств  с  зеленой  или  синей  кровью,
которые тоже владеют могучим оружием. Но никто не знает, где в следующий раз
появятся мислики. Может быть, они уже на пути к вашей галактике.  Поэтому  я
прошу  вас  отказаться  от  неразумной  гордыни,  удивляющей  меня  у  такой
высокоразвитой расы, как ваша. Я заклинаю вас войти в Великое содружество, в
Союз человеческих миров. Наш единственный враг - мислик!  Он  угрожает  всем
человечествам  с  зеленой,  синей  или  красной   кровью.   Даже   если   вы
нечувствительны к излучениям мисликов, вы все равно не  сможете  жить  около
погасшего солнца! Подумайте и возвращайтесь со словами дружбы, а  не  гнева.
Это планета Элла, а не Арбор, и здесь хозяева  мы.  Мы  вас  примем  сегодня
вечером.
   Синзун хотел возразить.
   - Нет! - прервал его  Аззлем.  -  Настаивать  бесполезно.  Подумайте.  До
вечера.
   Девятнадцать мудрецов удалились, оставив  синзунов  со  мной,  Эссиной  и
Суиликом.
   Синзуны, видимо, только сейчас заметили меня. Трое  мужчин  двинулись  ко
мне с угрожающим  видом.  Девушка  пыталась  удержать  самого  старшего,  но
тщетно.  Я  встал.  Суилик  медленно  сжал  руку  эва  прикладе   маленького
излучателя; он имел право носить его на поясе, как и все командиры  ксиллов.
Заметив этот жест, синзуиы остановились.
   - А я-то думал, - начал один из них, - что иссы, мудрые иссы,  отказались
от войн столетия назад...
   - От войн - да, но не от защиты своих гостей, - ответил Суилик.-  -  Если
вы не таите зла, зачем прятать оружие под туниками? Неужел