тонуть,  и   кости
переломать? Тем более, если поймают - то нехило взгреют.
   - Да тут в каждой башне есть подземный  ход,  -  продолжал  Синто.  -
Чтобы ежели враги ворвутся, без  помехи  убежать.  Сказывают,  ходы  эти
далеко-далеко тянутся, чуть ли не до самого Сарграма.
   - И в нашей башне тоже есть вход? - задумчиво протянул Митька.
   - А то! - подтвердил Синто. - Только он скрыт  искусно,  я  не  знаю,
где. Да и знал бы, соваться не стал. Чего он мне сдался?
   - Слушай, а тебе никогда не  хотелось  убежать?  -  напрямик  спросил
Митька. - Сам же говоришь, как  тут  лупят.  Куда-нибудь  далеко...  где
этого вашего князя нет.
   - Хотелось, - помолчав, признался Синто. - Я даже  и  убегал.  Давно,
лет пять уже тому. Глупый был. Обиделся  на  Наставника,  решил  удрать.
Спрятался в телеге, тут как раз зерно привезли, разгрузились  и  обратно
поехали. Я под пустыми мешками и укрылся.
   - Ну и как? - с замиранием спросил Митька.
   - Сам видишь... К полудню меня хватились, к  вечеру  нагнали  телегу.
Господин князь, он же все  видит,  где  что...  у  него  и  камни  такие
волшебные есть, что далекое показывают как близкое.  Бесполезно  бежать.
Отовсюду достанут.
   - И что? Высекли? - сочувственно вздохнул Митька.
   - Если бы, - сумрачно сказал Синто. -  Гораздо  хуже.  Даже  не  хочу
рассказывать. Зато наука - от судьбы не бегать. Уж коли на роду написано
рабом быть - так и будь. Высокие Господа каждому его  место  определили,
еще до рождения.
   - Фигня это, по-моему, - уверенно возразил Митька. - Просто пока тебе
еще не повезло. Но повезет, ты не сомневайся. Ты обязательно убежишь.
   - Да мне уже повезло, - улыбнулся Синто, - ведь господин  князь  меня
тебе подарил. Так мне и бегать уже незачем.
   Митька вздохнул. Наверное, кассар прав, и  не  стоит  раньше  времени
говорить о возвращении. Зачем расстраивать человека? Хотя все равно ведь
расстроится, когда узнает.
   - А это правда, - решил он перевести стрелки,  -  что  тебя  какой-то
борьбе учат?
   - Ага, - подтвердил  Синто,  -  учат.  Дьордо-хмангу  называется.  На
древнем языке это значит "путями ветра". Господин князь ведь меня в свою
охрану предназначил. Нас тут таких много, ребят. Меня  вот  с  двух  лет
натаскивают, а кого-то  -  едва  лишь  ходить  научатся.  Раньше  у  нас
наставником был Харриму-Глао, из тхаранских магов невысокого посвящения.
Он ничего был, хоть и строгий, но справедливый. Без дела никого не драл.
Только его уже год как нет. Чем-то он господину князю не угодил, теперь,
значит, в темнице. Говорят, к стене цепями  прикован,  и  непростые  это
цепи... До сих пор ему замены не нашли, и с нами старые бойцы  княжеские
занимаются. Они, конечно, опытные, все так... но только кричат и  палкой
машут, а наставник Харриму-Глао умел так объяснить, что  не  мозгами,  а
всем нутром схватываешь... Жалко его.
   - А ты меня научишь? - перешел Митька к главному.
   - Ну... - задумался Синто, - это же все  не  так  просто.  Я  покажу,
конечно, что-нибудь,  только  видишь,  этому  же  всю  жизнь  учатся,  с
младенчества. И не любого можно выучить, тут особый дар нужен.
   - Почему? Руки и ноги у всех есть. Если, конечно, здоровые...
   - Руки и ноги - это совсем даже не главное, - серьезно пояснил Синто.
- Да пускай они даже и больные, лишь бы все три души были в  гармонии...
Дьордо-хмангу ведь не просто кулачный бой, что  на  базарах  для  потехи
затевают. Это,  как  Харриму-Глао  говорил,  способ  жить.  И  взрослому
человеку его не освоить. Для этого пришлось бы выкинуть все, что в  тебе
есть, остаться совсем пустым, а такое невозможно.
   - А чего же князь Диу мне обещал? - растерянно спросил Митька. -  Или
он не знает?
   - Да все он прекрасно знает, - фыркнул Синто. - Он ведь  и  сам  боец
хоть куда, ты не смотри, что толстый и невзрачный... это у  него  манера
такая, скрывать свою суть. Князь знал прекрасно, что  ничему  настоящему
тебя научить невозможно. Он, наверное,  думал,  что  я  тебе  правду  не
скажу, а буду показывать какие-нибудь глупости.
   - Это какие же? Показал бы хоть.
   - Ну вот, смотри.
   Синто отошел на несколько шагов назад, к  группе  старых  разросшихся
деревьев, узловатые корни которых  пробивались  сквозь  мощенную  бурыми
булыжниками землю. Шумно вздохнул, выдохнул, хлопнул себя по бедрам -  и
без всякого разбега взлетел в воздух метра на  два,  в  прыжке  взмахнул
ногой выше своей головы и аккуратно сбил какой-то темно-зеленый, с кулак
величиной, плод. Тот тяжело шмякнулся на камни и раскололся.  Показалась
оранжевая мякоть.
   - Вот, возьми, это хиулла-лзио, он вкусный, - Синто резво нагнулся  и
подал Митьке плод.
   Действительно оказалось вкусно. Вроде яблока, только более плотный, и
аромат незнакомый, какими-то пряными травами отдает.
   - И это ты называешь глупостями? - поразился Митька, съев подарок.
   -  Конечно.  Что  тут  сложного-то?  Жилы  просто  растянуты,  вот  и
прыгаешь, и машешь.
   - И я так смогу? - недоверчиво протянул Митька.
   - Конечно. Года три поупражняешься  -  и  сможешь,  -  обнадежил  его
Синто. - Если, конечно, будешь каждый день  заниматься.  Но  вообще  это
чепуха, это никакое не дьордо-хмангу.  Такие  трюки  бродячие  потешники
выделывают.  На  постоялых  дворах,  на  базарах.  Всякие  там   дубинки
подбрасывают и ловят, в воздухе крутятся, на руках  ходят.  Тут  никакой
хитрости, только сноровка.
   - Слушай,  -  восхищенно  попросил  Митька,  -  а  покажи  что-нибудь
настоящее, а?
   Синто несколько секунд колебался. Видно, что-то  смущало  его.  Потом
он, решившись, сказал:
   - Ну ладно. Вот смотри, я стою напротив тебя. Попробуй меня схватить.
   Митька прикинул на глаз расстояние  -  шага  два-три.  Одного  прыжка
хватит. Правда, прыгать с прокушенной ногой не хотелось, и он  попросту,
выставив вперед руки, двинулся на Синто.
   Тот и не думал уворачиваться, стоял спокойно, чуть улыбаясь. А  потом
вдруг почему-то его не оказалось перед Митькой. Будто и вовсе  не  было.
Митька резко обернулся - но и сзади никакого Синто не обнаружилось.  Что
за бред? Растерянно глядя по сторонам, Митька вертелся на месте.
   Спустя минуту он ощутил осторожное прикосновение к своему плечу.
   - Синто?!
   - Здесь я, - отозвался Синто. Он стоял рядом  с  Митькой,  загорелый,
жилистый, веселый, в серых глазах его плясали лукавые искорки.
   - Вот это уже действительно дьордо-хмангу, - улыбнулся он,  глядя  на
растерянного Митьку. - Тоже не что-то особенное, я так уже  в  пять  лет
умел.
   - Ты что,  по-настоящему  можешь  становиться  невидимым?  -  ошалело
вытаращился на него Митька. - В самом деле?
   - Ну, это как сказать... - вздохнул Синто. - Понимаешь, если тебя  не
видят, это еще не значит, что ты невидимка. Это же смотря кто не  видит.
Вот ты сейчас меня не увидел, а  наставник  Харриму-Глао  увидел  бы.  И
князь Диу бы увидел, и этот твой господин Харт-ла-Гир. Я  бы,  наверное,
мог и от него укрыться, но не от князя и не от Наставника.  Наставник  -
он  Наставник,  понимаешь?  Он  мастер.  А  князь  -  маг.  А   господин
Харт-ла-Гир хоть и тоже искусству дьордо-хмангу обучался, но  он  поздно
начал. Лет, наверное, с тринадцати. А это уже почитай что и без толку...
если,  конечно,  не  придорожных  разбойников  гонять,  а   к   вершинам
стремиться.
   - Между прочим, он  пальцами  стрелы  ловит,  -  слегка  обиделся  за
кассара Митька.
   - Эка невидаль, - пренебрежительно отмахнулся Синто. - Да у  нас  все
ребята это  умеют.  Наставник  Харриму-Глао,  бывало,  поставит  тебя  к
стенке, встанет шагах в тридцати с боевым луком - и давай стрелы метать.
И попробуй хоть одну не поймай! За каждую пропущенную стрелу - один удар
витой плетью. А он знаешь как больно лупит!
   - А если в тебя попадет? - поразился Митька. - Тогда и пороть  некого
будет.
   - Да не попадет ничего! Наставник не дурак! Он прежде  чем  стрелять,
заклятье "щита" налагает. Не пробьет стрела заклятье, на толщину  волоса
не долетит, наземь шмякнется. Только, понимаешь,  мы  об  этом  заклятье
потом уже узнали...  когда  ловить  стрелы  научились.  А  так  трусили,
конечно. Ты хоть понимаешь, что такое стрела из тяжелого  боевого  лука?
Она и медный панцирь пробивает, а  ежели  в  живот  попадет,  все  кишки
наружу выворотит.
   - Круто! - только и нашелся Митька. -  А  вас,  значит,  каждый  день
гоняют?
   - Конечно, - удивленно отозвался Синто. - А как же иначе? С утра и до
заката.
   - Каникул, значит, не предусмотрено...
   - Что такое "каникулы"?
   - Да, все с тобой понятно... Ну ничего, теперь хоть отдохнешь слегка.
   - Господин... Митика, - замялся Синто, - ты только не обижайся, но...
мне же действительно нельзя пропускать. Потом ведь не нагонишь... Ты мне
разрешишь хотя бы несколько часов в день ходить к нашим, упражняться?
   - Ну о чем вопрос, конечно! - Митьке самому сделалось  неловко.  -  А
мне можно будет как-нибудь прийти посмотреть на ваши занятия?
   - Не знаю, - вздохнул Синто. - Наставник Харриму-Глао нипочем  бы  не
разрешил, будь ты хоть самый лучший княжеский друг.  А  как  сейчас,  не
знаю. Спрошу. Может, и не отлупят за  дерзость...  Жалко  Наставника,  -
неожиданно заключил он.
   - Значит, говоришь, он в темнице? - переспросил Митька. - Слазить  бы
туда... Может, этот твой наставник чего интересного про князя расскажет?
А то что кассар, что ты - намеками отделываетесь. А мне  интересно,  кто
же он такой по правде?
   - И не думай, Митика! - всполошился  Синто.  -  И  сам  пропадешь,  и
других погубишь!
 
7. 
 
   Впервые Хайяар подумал, что, может  быть,  здешние  "таблетки"  -  не
такая уж глупость. Не будешь ведь всякий раз тратить живую  силу,  когда
сердце заноет. Расточительство это и  потакание  себе.  Но  сейчас  оно,
сердце, не то что ныло, а  прямо-таки  болело  по-настоящему.  Проклятый
щенок! Это  надо  же,  до  чего  довел!  Старость!  Как  унизительно  ее
принимать, как долго ты прячешься от  нее,  отгораживаешься  стенками  -
магией, силой, язвительным языком. Но приходит день, и хотя  стенки  еще
крепки, но ты понимаешь: они  стеклянные,  прозрачные.  И  пускай  ветер
оттуда пока не пробился сквозь стекло, но стучит своей тяжелой когтистой
лапой. Рано или поздно стекло покроется паутиной трещин, потом со звоном
вылетит - и все. Придется покидать тело и отправляться вниз, во тьму,  в
те самые пещеры, откуда не вернешься, где встретит тебя сидящая на спине
седого тигра Высокая Госпожа Маулу-кья-нгару. И вряд ли  общение  с  ней
доставит удовольствие. Долг... да,  свой  долг  ты  исполнишь.  И  перед
Тхараном, и перед Высокими... Только что тебе в этом проку? Именно тебе?
Есть ли вообще хоть в чем-то смысл, если в итоге всем - туда?
   Хайяар  раздраженно  взглянул  на  угрюмого,  закаменевшего  в   углу
Сиура-Минну. Нет, ну до чего же наглое создание! Мало того что не пал  к
ногам с покаянными воплями, так еще и трепыхаться вздумал, сопротивлялся
заслуженному вразумлению. Пришлось попросту скрутить сопляка, перекинуть
через колено и отстегать на славу. Небось, неделю сидеть не сможет, да и
спать ему придется на животе. Все-таки как  же  быстро  разлагает  людей
этот Железный  Круг...  Нескольких  дней  хватило,  чтобы  вытравить  из
мальчишки все, вложенное годами учения. Ладно,  вобьем  обратно.  Пустую
голову наполняют через зад.
   - Какой же ты все-таки дурак,  -  Хайяар  аккуратно  убрал  ремень  в
платяной шкаф и презрительно взглянул на Сиура-Минну. -  Неужели  трудно
понять, что твоего здесь пребывания - месяц, от силы два? А потом назад,
в Оллар, и там уж придется ответить за все  твои  здешние  непотребства.
Присягу ученика давал?  Давал.  И  что?  Нарушил.  Нужны  Тхарану  такие
ученики,  как  сам  мыслишь?  Вот  то-то.  Розгами  не  отделаешься,  не
маленький. Муравьиная яма тебе светит, любезный.
   - Да нафиг мне вообще вся эта байда: Тхаран,  присяга?  -  огрызнулся
мальчишка. Красный, зареванный,  он  тем  не  менее  держался  нагло.  И
специально говорил  на  местном  наречии,  как  будто  и  не  существует
великого и могучего олларского языка.
   - Никуда я возвращаться не буду, - добавил он, облизнув губу. - Мне и
здесь нравится. Здесь классно, а в Олларе один голимый отстой.
   - Да кто тебя, сопливого, спрашивать будет? - хмыкнул Хайяар.  -  Как
только придет пора  возвращать  твоего  лемгну,  сейчас  же  тебя  назад
отправлю. И вслед - послание наставнику Тауру-Лихья о твоем поведении.
   - Ну как же, разбежался ты, дядя, - возразил негодный ученик. - Стану
я этого дожидаться. Слиняю я от тебя, и все дела.
   - Ты уже слинял, - заметил Хайяар. - И что? Нашли.  И  снова  найдем,
если потребуется. Найдем, выдерем на прощание - и домой,  держать  ответ
перед Собранием наставников.
   - Хрен вам, не  найдете!  -  заявил  сидевший  в  углу  на  корточках
Сиура-Минну. - Я не дурак, теперь я  по-настоящему  прятаться  стану.  И
тебе некогда будет искать, ты же, блин,  рабочий  человек,  типа  как  в
командировке тут... Нафиг тебе мудохаться, живую силу на меня тратить?
   - Другие напрягутся, - Хайяар подошел к мальчишке и  с  удовольствием
отвесил крепкую затрещину. - Тоже мне,  неуловимый  разбойник  Дзоу.  Ты
что, воображаешь, здесь, в Железном, и  магов  нет,  и  ты  здесь  вроде
одноглазого в стране слепых? Да местная Стража тебя выловит между  супом
и компотом.
   - Западло это, ментов на помощь звать, - глухо сообщил Сиура-Минну.
   - Быстро же ты усвоил здешнее варварское наречие,  -  грустно  сказал
Хайяар. - Ну ничего,  это  излечивается  посредством  ремня.  И  я  этим
займусь. Думаешь, в ином  Круге  над  тобой  и  тхаранской  власти  нет?
Думаешь по своей воле жить? Послушай-ка, любезный, как оно на самом деле
будет. Из квартиры этой ты теперь и шагу ступить не смеешь, разве что  в
моем присутствии. Поскольку в честности твоей я  сомневаюсь,  то  наложу
сильное  заклятье.  Разговаривать,  ежели  не  при  посторонних,  только
правильной олларской речью. Телефоном  не  пользоваться.  Готовить  пищу
будешь ты, для ученика самое  подходящее  занятие.  И  самое  главное  -
продолжишь учебу. Уж как-нибудь выкрою время от  работы,  позанимаюсь  с
тобой. Как мне сообщил Тауру-Лихья, твои познания в умопостигаемой магии
весьма посредственны.
   - Ну  ты  приколист,  дядя,  -  неожиданно  прыснул  пацан.  -  Нафиг
учиться-то, если в Олларе меня сразу в муравьиную яму?
   - Ну, - слегка замешкался Хайяар, - может, и не сразу... Может, и  не
в яму... Наказать тебя, понятное дело, придется сурово, но тут уж все от
твоего дальнейшего поведения зависит. В  конце  концом,  на  первый  раз
можно и простить, если осознаешь и исправишься. Но смотри у  меня,  чуть
какой малейший взбрык - сразу ремня получишь.
   - Ну вот, уже сразу и ремня, -  скривился  мальчишка.  -  Тут,  между
прочим, это и законом запрещено, мне говорили.
   - Да, - кивнул Хайяар, - тут дикие, варварские обычаи. Но мало ли что
здесь принято? Мы  олларцы,  и  жить  будем  как  положено,  по  заветам
Высоких.
   - А по-моему, все наоборот, - упрямо заявил Сиура-Минну. - Это у  нас
дикость, а тут цивилизация, культура...  Мы  от  них,  от  Железных,  на
тысячи лет отстали.
   - Пойми, олух, - с трудом сохраняя терпение, сказал  Хайяар,  -  этот
Круг тяжело болен. То, что  они  называют  цивилизацией  -  это  раковая
опухоль, это гниение... Когда-то  они  были  здоровы,  но  уклонились  в
погибель... И то же самое  сейчас  грозит  нашему  Оллару.  Именно  этой
заразе и противостоит Тхаран...  а  ты  городишь  чепуху...  Надо  же  -
культура!
   - А что, нет? Типа они тут не знают  ни  огня,  ни  железа?  Типа  им
неизвестна грамота?
   - И что же ты считаешь здесь культурой? - ехидно осведомился  Хайяар.
- Тот чудовищный вой и лязг, от которого млеют здешние  юнцы  и  который
недостоин именоваться музыкой?
   - Классная музыка! Не, ну я понимаю, всякая там кислота, Децл, рэп  -
это полный отстой. Но вот "Король и шут", или "Рамштайн" - это круто!
   - Ты мне эти словечки брось, - проворчал Хайяар. - А то, гляжу,  мало
получил. Можно и добавить. Уяснил?
   Парнишка хмуро кивнул.
   - Ну и все, закончили. Вспомни  лучше  все  нити,  которыми  сплетены
смыслы четвертого яруса... И какие сияния  с  какими  смыслами  связаны.
Вечером спрошу.
   - А завтракать? -  обеспокоился  юный  наглец.  -  Меня  сюда,  между
прочим, менты голодного приперли.
   Хайяар, сверкнув глазами, хотел уже было сказать о пользе голодания -
но тут в прихожей задребезжал звонок.
 
*** 
 
   Анечка была ослепительно хороша. В блузке кофейного цвета, с румяными
щеками, она так и лучилась бодростью и радостью жизни. Ну не  делать  же
ей, такой  прекрасной,  замечание:  мол,  сперва  надо  бы  по  телефону
созвониться... Ясно ведь, что мысль  проведать  доброго  старого  соседа
явилась ей внезапно... Представив,  что  было  бы,  явись  она  хотя  бы
четвертью часа раньше, Хайяар мысленно застонал.
   Сзади  отсвечивал  молчаливый   Тема,   улыбался   своим   скуластым,
подозрительно олларским лицом. Нет, какое там Душанбе! Не смешите  духов
семи стихий...
   - Доброе утро, дядя Костя! Мы не помешали? Я просто  волновалась,  вы
вчера плохо себя чувствовали...
   - Все чудесно, Анечка, - против воли расплылся  в  улыбке  Хайяар.  -
Проходите! Сейчас как раз и позавтракаем... У меня,  кстати,  интересные
новости. Можно сказать, прибавление в семействе.
   - Это как? - Анины глазки округлились столь трогательно, что  Хайяару
захотелось коснуться губами... нет, об этом грешно и думать! ну хотя  бы
пыль, на которой она оставила отпечатки своих  темно-сиреневых  туфелек.
Пыли, кстати, изрядно...  надо  бы  прибраться...  или,  вернее,  пускай
парнишка потрудится, тем более он низкого рода...
   - Ну, не в прихожей же, - добродушно ответил Хайяар. -  Проходите  на
кухню. Нет, Артем, ботинки снимать совершенно незачем. Только носки свои
свежекупленные испачкаете.
 
8. 
 
   Ежась от холода,  Митька  в  который  раз  пожалел,  что  полез  сюда
раздетым. Слишком уж привык он к олларской жаре.  Вот  и  лязгай  теперь
зубами. Да, конечно, одежду не стоило пачкать - заметят,  заподозрят.  И
ладно бы только Синто заметит, а вот не приведи Боже князь? Ни с того ни
с сего этой серой глиной не измажешься, нет такой нигде в замке.  Только
тут, в подземельях.
   Впрочем, спускаясь сюда, Митька еще  ни  про  какую  глину  не  знал.
Просто подумал, что внизу должно быть грязно, а  грязная  одежда  -  это
подозрительно. Стирать? Интересно, как это удастся сделать  в  тайне  от
Синто? А что узнает Синто, то может узнать и князь Диу.
   Он оставил себе одну лишь набедренную  повязку.  Подаренный  кассаром
короткий меч брать не стал - прицепить некуда, а руки  нужны  свободные.
Хорошо, со светом проблемы не возникло, в кладовой  напротив  отведенной
им  горницы  обнаружился  нехилый  запас  факелов.  Спичек,  правда,  не
нашлось, до спичек тут осталось каких-нибудь две-три  тысячи  лет.  Зато
имелись кресало и трут. Особого опыта в обращении с  ними  у  Митьки  не
было, раньше, когда странствовали по степи, огонь всегда зажигал кассар,
а в городе и того проще - пламя в очаге  никогда  не  гасло.  Но  теперь
пришлось осваивать новую науку, под руководством Синто.  Еще  вчера  тот
научил Митьку  правильно  высекать  искру,  подносить  трут.  Удивлялся,
правда - как это люди таких простых вещей  не  знают?  Что  за  странные
земли такие? Пришлось рассказать ему  про  газовые  зажигалки,  и  Синто
надолго замолчал. Потом, правда,  задумчиво  произнес:  "То  же  огниво,
только маленькое, и труд из горючего воздуха".
   Нет, со светом порядок. Одного факела хватает более  чем  на  час,  а
Митька их три штуки взял. Больше трех часов отлучаться незачем. А то еще
Синто успеет вернуться со своей бойцовской тренировки, поднимет шум...
   Самое смешное, однако - факелы вообще  не  потребовались.  Кассарский
изумруд в темноте светился сам, мягким, с