дос. Я пришел с миром.
   - Стой, где стоишь! - взвизгнул бий. - Ты кто?

     * Должностное лицо в Хивинском ханстве.

   Вокруг юрты,  насколько хватало глаз, простиралась ровная
степь. Бродили, пощипывая чахлый янтак, верблюды. Стреножен-
ная лошадь терлась боком о коновязь.
   - Мое имя тебе ничего не скажет,  Айдос. - Незнакомец ус-
мехнулся. Был он худощав, высок ростом и както не по-здешне-
му легконог.  На остроносом лице - ни волоска,  если не счи-
тать бровей.  Глаза смотрели открыто и смело. Хитрости в них
не было.
   - Откуда знаешь меня?
   - Все от аллаха, Айдос-бий. И знание и незнание.
   - Верно.  Аллах дает человеку имя при рождении.  Как тебя
зовут?
   - Эркин *.
   - Еркин?..  - недоверчиво повторил бий и пошлепал губами,
словно пробуя слово на вкус. - Ты не боишься его носить?
   - Нет.
   - Ты-храбрец.  - Бий вернул клинок в ножны,  указал рукой
на юрту. - Заходи, Еркин. Кунак в юрте - счастье в юрте. Бу-
дем пить кумыс вместе.
   Одни ковры  и  кошмы юрты Айдос-бия знали,  о чем говорил
чужак с их хозяином.  К вечеру чужак исчез, словно растаял в
золотистом степном мареве, а Айдос велел сыновьям Рзе и Торе
седлать коней и сам ускакал с ними за горизонт, только беле-
сое  облачко пыли еще долго стояло над низкорослыми кустика-
ми.
   А потом  покатилось  по  Приаралыо наперегонки с пылевыми
смерчами огненное слово "свобода" и другое,  издавна  волно-
вавшее сердца степняков, - "Россия". И бежали в страхе к Му-
хаммадрахимхану хивинскому сборщики  налогов  и  податей,  и
несчетными  кострами кочевий озарилась древняя степь,  и под
булатный звон закачались над ней протяжные, полузабытые пес-
ни  о лучшей доле.  И на суровом,  обдуваемом с суши и моря,
берегу Арала, куда денно и нощно тянулись несчетные караваны
повстанцев, на глазах начали подниматься неприступные Гасти-
оны крепостных стен.  И опять большим человеком, отцом живу-
щих  на  приаральских  просторах каракалпаков стал хаким Ай-
дос-бий,  незадолго до того лишенный  хивинским  ханом  всех
привилегий и полномочий.  Даже спесивые племенные вожди и те
покорно склонили перед ним головы, притушив дг поры зловещий
блеск раскосых диковатых глаз.

     * Свободный.

   - Зачем они тебе?  - возмущался Симмонс,  появляясь время
от времени в стане мятежников. - Они же тебя при первой неу-
даче в клочья разорвут.  Ты им - нож поперек горла.  Неужели
не понимаешь?
   - Понимаю,  - усмехался Айдос, и отблески костров плясали
в его загадочных колдаульских глазах.  - Без  них  народ  не
поднять.  Одного  оттолкни  - весь род на дыбы встанет,  все
племя отшатнется. У нас так.
   - "У вас,  у нас"! Тебе свое государство делать надо. Ар-
мию вооружить.  С Россией договор заключить.  Скот  поделить
поровну, степь.
   - Чудно говоришь,  Еркин,  - качал головой Айдос. - Зачем
степь делить? Вот она - и так вся наша. А скот аллах каждому
даст, сколько надо. Ты тогда правильно сказал: подними степ-
няков,  собери вместе, объясни, что к чему, - поймут, за то-
бой тронутся.  Видишь - собрал, поняли. Людей Мухаммадрахим-
хана прогнали.  Налогов не платим. Каждый как хочет живет. У
хана в Хиве поджилки трясутся,  не знает, в какую нору шмыг-
нуть. А сунется с нукерами, - вон нас сколько! Конями затоп-
чем.
   "Затоптал один  такой!  - с тревогой и горечью думал Сим-
монс. Айдос и злил и восхищал одновременно. Непостижимым об-
разом сочетались в нем дремучая мудрость и такое же дремучее
невежество, непримиримость и благодушие, лихая удаль и пани-
ческий страх перед волей всевышнего.
   - Ладно,  - буркнул Симмонс, поднимаясь с кошмы. - Делай,
как знаешь. Гонцы от русских вернулись?
   - Нет еще,  - беззаботно отвечал Айдос-бий.  -  Вернутся,
куда денутся? Садись, Еркин, есть будем, кумыс пить будем!
   Ну как тут было не возмущаться?
   Прежде чем покинуть лето 1827 года, Симмонс-Эркин еще раз
предупредил Айдос-бия:
   - Крепость-крепостью,  она  вам еще пригодится.  Создавай
войско, Айдос, пока не поздно.
   - А это разве не войско?  - искренне удивился бий и обвел
рукой пылающие в ночи костры. - Каждый джигит - воин!
   Оставалось .только махнуть рукой,  и Симмонс,  чертыхнув-
шись в сердцах, включил портативный времятрон.
   Закрутившись с  делами  (идиот  Дюммель совсем отбился от
рук: то пил горькую, то вдруг становился чрезмерно галантен,
следил за  своей  внешностью,  за  столом,  строил Эльсиноре
глазки,  сутками не вылазил  из  публичного  дома),  Симмонс
только через полгода разыскал Айдоса и сразу понял,  что ус-
пел как нельзя кстати.
   На пыльной, поросшей редким кустарником равнине выстроил-
ся внушительный отряд всадников в пестрых  вощеных  халатах.
Сверкали  на  солнце кривые азиатские сабли,  лес увенчанных
бунчуками копий покачивался над головами конников,  а метрах
в двухстах нестройной пешей толпой стояли кочевники,  разма-
хивая кто чем мог:  саблями, топорами, длинными самодельными
ханжарами *.
   - Все понятно,  - взволнованно бормотал Симмонс, доставая
бластер из кармана пиджака.  Поднял предохранитель и перевел
рычажок установки мощности на последнее деление:  теперь од-
ного выстрела было достаточно,  чтобы смести в порошок сред-
ней величины город.  - Допрыгался, стервец. Накликал беду на
свою голову. Ну не сукин ли сын?
   Он выбрал удобную позицию и встал в ажурной тени  чахлого
турангила  в ожидании дальнейшего хода событий.  Ждать приш-
лось недолго.  Над строем всадников взвился  чей-то  пронзи-
тельный вопль.  Повинуясь команде, нукеры вскинули сабли и с
визгом и улюлюканием  устремились  на  неприятеля.  Степняки
дрогнули и кинулись врассыпную.
   - Пора,  - сказал Симмонс,  вытянул вперед руку с бласте-
ром, прицелился и нажал спусковую кнопку.
   Стена голубого пламени поднялась перед атакующими.  Взви-
лись на дыбы, сбрасывая наездников, шарахнулись кони, понес-
лись,  бешено визжа обратно в степь,  подальше от проклятого
места.  А там,  позади, подымалось к небу черно-белое облако
пыли и гари и едко пахло опаленной землей.
   Час спустя, беспрепятственно пройдя по опустевшей равнине
к крепости,  Симмонс разыскал Айдоса.  Колдаулы сидел на се-
верном валу,  свесив ноги,  и молча смотрел вдаль, туда, где
над желтовато-белой равниной призывно синело  море.  Симмонс
молча сел рядом,  достал и закурил сигарету. Внизу, в кусти-
ках высохшей травы, тонко посвистывал ветер.
   - Я знал, что ты придешь.
   Айдос говорил не оборачиваясь,  по-прежнему глядя  вдаль,
только ноздри короткого носа нервно подрагивали.
   - Куда делись всадники? - спросил Симмонс.

     * Ножами.

   - Ушли. Ты был прав, Еркин. Бии увели своих людей.
   - Что будешь делать?
   Айдос помолчал.
   - Уйду.
   - Куда?
   - Не знаю. Может быть, на Сыр, может, в Коканд.
   Симмонс с  интересом  посмотрел  на  степняка.  Это  было
что-то  новое.  Прежде  Айдос  никогда не заговаривал о Сыр-
дарье.
   - А что на Сыре?
   - Русские крепости. Туда Мухаммадрахимхан не сунется.
   - Понятно. Бежишь, значит.
   Айдос-бий медленно повернул  голову,  смерил  собеседника
взглядом.  Раскосые глаза сверкнули в лучах заходящего солн-
ца.  Только теперь Симмонс обратил внимание, как осунулось и
постарело лицо каракалпака.
   - Я вернусь,  Еркин.  Нас будет много.  Русские дадут нам
оружие.  Может быть,  и они придут с нами. Почему ты качаешь
головой?
   - Русские не придут.
   - Откуда ты знаешь?
   - Знаю.
   Айдос помолчал.
   - Пусть. Мы придем сами. Мы вернемся, и худо придется Му-
хаммадрахимхану! Ты не веришь, Еркин?
   Симмонс усмехнулся и покачал головой,
   - Я верю.  Они не поверят. Люди не прощают поражений, Ай-
дос. Тебя просто убьют.
   Старик отвернулся и стал опять смотреть в  сторожу  моря.
По морщинистой щеке скатилась мутная капля.
   - Значит,  на лбу так написано,  - произнес он сдавленным
шепотом.  - Теперь мне все равно.  Рзу убили возле Кунграда.
Торе в Хиве замучили насмерть.  Убьют,  - значит  мой  черед
настал.
   Откуда-то издалека донеслись возбужденные голоса. Симмонс
огляделся,  прикрывая глаза от солнца.  К крепости приближа-
лась толпа кочевников.  Впереди,  размахивая руками и что-то
крича,  семенил безбородый толстяк в чалме и длиннополом ха-
лате.
   - Они уже идут, Айдос. Идут по твою душу.
   Мятежный хаким оглянулся и безразлично пожал плечами.
   - Пусть.
   Он вздохнул и поднялся на ноги.
   - Я пойду. Прощай, Еркин.
   - Погоди. - Симмонс усмехнулся и достал бластер. - Пойдем
вместе.
   "Чудом больше, чудом меньше, - подумал он со злорадством,
передвигая  регулятор  мощности.  -  Зато может быть удастся
спасти старика".
   Они стояли рядом, плечом к плечу - Айдос-бий и Симмонс. А
в пяти шагах - степняки,  разгоряченные быстрой ходьбой,  до
черноты  загорелые,  широкоскулые,  в  толстых стеганых,  до
блеска залосненных халатах и  чапанах  из  грубо  обделанных
шкур мехом вовнутрь.  Остро пахло человеческим потом и кисло
- взмокшей овчиной. Люди молчали, лишь хриплое дыхание сотен
глоток сливалось в монотонный нестройный шум.
   - Ну?!
   Айдос шагнул вперед, распахнул на груди халат.
   - Кто первый?!
   Часто дыша, толпа придвинулась ближе.
   - Проклятый!  -  визгливый  голос  безбородого   толстяка
взметнулся  над  толпой ударом плети.  - Ты обманул нас!  Ты
подговорил восстать против освященной кораном власти хивинс-
кого хана! Только воля всемогущего предотвратила побоище!
   Он выхватил из-за пазухи толстую книгу и  высоко  вскинул
над головой:
   - Ты!..
   Все взгляды  были устремлены на Айдоса.  Симмонса зпбыли.
Он поднял руку,  прицелился из-за плеча колдаулы и нажал  на
спуск. Сверкнула молния.
   Книга в руке толстяка  вспыхнула  и  рассыпалась  горячим
прахом.  Безбородый завопил,  размахивая обожжепной рукой, и
шарахнулся в толпу, повалив с ног несколько человек.
   - А ну тихо!!
   Толпа замерла, только визгливо всхлипывал толстяк, дуя на
кисть  руки.  Симмонс  вышел  вперед  и  загородил собой Ай-
дос-бия.
   - Слушайте, вы!
   Симмонс обвел взглядом толпу.  "Ну и рожи! - подумал он с
холодным бешенством. - Страх и ненависть, ненависть и страх.
И ничего человеческого. Бедняга Айдос...".
   - Воля всемогущего?!
   Он шагнул к сидевшему на земле чалмоносцу.  Тот, не вста-
вая, поспешно пополз назад, суча по пыли ногами.
   - Вот она, воля всемогущего! - голос Симмонса сорвался на
крик. - Смотри! Смотрите все!
   Он вскинул руку, нажал на спусковую кнопку и слегка повел
кистью.  Косая  сизая  молния метнулась из дула бластера над
головами степняков и ударила в  бастион  крепости.  Огромный
кусок глиняной стены отделился от бастиона и рухнул с тяжким
грохотом.
   - Смотрите!
   Верхняя часть крепости,  словно отсеченная гигантским но-
жом, обрушилась вниз, сотрясая землю под ногами. Вопль ужаса
вырвался из сотен глоток.
   - Дэв кескен! Дэв срезал крепость!
   Симмонс снова обвел глазами бледные, трясущиеся лица. Те-
перь  они  выражали панический ужас перед неведомым и покор-
ность.
   - Запомните!  Нет бога кроме аллаха, и Айдос-бий - пророк
его на земле! Всякого, кто вздумает его ослушаться, ждет ка-
ра  всевышнего!  А  теперь разъезжайтесь по кочевьям и ждите
фирмана. И всем передайте: слово Айдоса-бия свято!
   Когда улеглась пыль, поднятая сотнями .ног, и исчез вдали
последний степняк, Айдос снял лохматую шапку и вытер ею мок-
рую от пота голову. Движения его были размеренны и спокойны,
руки не дрожали. "Ну и выдержка! - восхитился Симмонс. - Же-
лезный старик!"
   - Доволен?
   Не отвечая,  бий  провел  ребром ладони через весь лоб от
виска до виска, стряхнул пот и только тогда разлепил губы:
   - Где ты был раньше, Еркин?
   - Мало ли где! - опешил Симмонс. - Думаешь, у меня других
дел нет?
   Айдос-бий кивнул и надел шапку.
   - Наверно, алла-тала * поручает тебе много работы.
   - Алла-тала?  - растерялся Симмонс, но тут же взял себя в
руки. - Хватает дел. А что?
   - Так.
   Айдос взглянул на руку Симмонса,  все еще сжимавшую блас-
тер.
   - Аллах дал тебе свой огонь, чтобы карать неверных?
   - Д-да.

     * Господь бог.

   - Зачем же ты развалил крепость?
   "Дикарь, - подумал Симмонс с тоскливой безнадежностью.  -
Ничего-то он не понял!"
   - Так было нужно!
   - Кому?
   - Ему, кому же еще?
   - А мне?
   - Что тебе?
   - Аллах даст мне свой огонь,  чтобы я мог покарать невер-
ных?
   "Вот оно что!  - сообразил Симмонс. - Не так-то он прост,
этот степняк.  Дай ему бластер, он камня на камне не оставит
от ханства!"
   - Нет,  Айдос.  Аллах  сам  карает,  кого считает нужным.
Иногда поручает это нам.
   - Его пророкам?
   - Да.
   - Но  я  теперь тоже пророк.  Ты сам это объявил.  Или ты
солгал?
   Симмонс пожал плечами.
   - Я хотел, чтобы они снова тебе поверили, пошли за тобой.
Потому сотворил чудо.
   - Они захотят еще чудес, Еркин.
   - Они их получат!  - Симмонс разозлился не на шутку.  - И
довольно об этом. Я сделал все, чтобы тебя спасти. Так будет
каждый раз.  Отправляйся к своему народу,  Айдос.  Продолжай
борьбу.
   Через три месяца,  отчаявшись поднять на восстание сбитые
с толку степные племена, Айдос с несколькими сотнями кибиток
своего улуса колдаулы двинулся на Коканд.  Близ Чирик-Рабата
повстанцев настиг отряд ханских нукеров.  Степняки  отчаянно
защищались.  Тогда  мингбаши  передал Айдосу через лазутчика
письмо,  в котором Мухаммадрахимхан обещал  ему  прощенье  и
возврат всех привилегий.  Так и осталось тайной, поверил мя-
тежный хаким ханским посулам или попытался спасти ценой сво-
ей  жизни остатки улуса:  прочитав письмо,  он переоделся во
все чистое и сдался хивинцам. Старику отрубили голову, а ос-
тавшихся  без предводителя степняков вырезали всех до едино-
го.
   Симмонс опоздал.  Терялись  в сумерках оплывшие очертания
глинобитных стен Чирик-Рабата.  В окутавшей землю  синеватой
морозной  мгле что-то огнисто вспыхивало.  Что - он различил
не сразу,  а когда разглядел, застонал от ужаса и отвращения
и рванул бластер из кармана дубленки: у подножья заброшенно-
го рабата нукеры добивали саблями раненых повстанцев.
   Неимоверным усилием воли он заставил себя сдержаться,  не
полоснуть бластером по кровавой копошащейся мешанине  живых,
раненых и убитых. Дрожащими пальцами запихнул бластер в кар-
ман,  включил времятрон и уже у себя в комнате долго не  мог
согреться,  трясся,  как  в лихорадке,  и стакан за стаканом
глушил неразведенный виски.
   Несколько следующих дней он провел в Ново-Ургенче, вконец
загонял Зигфрида Дюммеля и вдруг с ужасом обнаружил, что ему
доставляет  чуть ли не наслаждение терзать немца,  то и дело
ставить в дурацкое положение,  наблюдать его страх и замеша-
тельство.  Проклятое сафари по столетиям явно влияло на пси-
хику.
   Искоса поглядывая на Дюммеля, который сидел рядом с ним в
фаэтоне,  испуганно сложив на коленях огромные красные ручи-
щи, Симмонс попытался представить, что думает о нем этот не-
далекий,  неудачливый, но где-то по-своему неплохой человек,
и ему стало не по себе.  Закончив осмотр строящегося полотна
узкоколейки,  они на обратном пути заглянули к адвокату, уз-
нать,  что нового затевают против общества "Дюммель и Компа-
ния" транспортные конторы "Кавказ и Меркурий", "Компания На-
дежда", "Восточное общество" и другие. Адвокат - лысый еврей
в золотых очках на пористом носу - почтительно  засвидетель-
ствовал,  что  ничего  существенного  конкурирующие фирмы не
предпринимают.
   - Дайте им понять,  что в их же интересах не лезть в дра-
ку.  Пусть имеют в виду:  "Большая Ярославская", "Братья Ма-
нуйловы", "Братья Крафт", "Кнопп" - наши акционеры.
   Симмонс небрежно обмахнул шляпой разгоряченное лицо,  от-
пил воды из стакана, поморщился:
   - Мигом всех клиентов растеряют, канальи.
   - Зо, - кивнул Дюммель. - Именно так.
   - Не извольте беспокоиться, господа! - заверил адвокат. -
Все будет в полном ажуре.
   На улице Симмонс отпустил фаэтон  и  панибратски  хлопнул
Дюммеля по плечу. Тот шарахнулся в сторону.
   - Да что с вами,  Зигфрид?  - изумился Симмонс.  - Пугае-
тесь, как старая дева! Уж и по плечу вас нельзя похлопать.
   Немец продолжал опасливо таращить глаза.
   - Право же,  я вас не узнаю,  старина. Знаете что? Давай-
те-ка мы с вами в ресторан закатимся, а? Посидим в отдельном
кабинете,  раздавим бутылочку.  А там видно будет. Как вы по
женской части?
   Дюммель густо побагровел.
   - Ну полно, я пошутил. А в ресторан пойдем непременно.
   Хотелось отдохнуть, расслабиться. Поговорить с кем-нибудь
просто так, по душам, ловя краем уха негромкую хорошую музы-
ку.
   Не получилось.  В душном ресторане по крахмальным скатер-
тям  ползали жирные мухи,  и официант с мышиными усиками по-
дозрительно смахивал на соглядатая.  Немец угрюмо  пыхтел  в
рюмку,  медленно наливался сизой венозной кровью. Скрипач на
задрапированной бархатом эстраде уныло терзал скрипку, слов-
но душу на смычок наматывал.
   Потом ввалились какие-то иностранцы в сандалиях  на  босу
ногу, одинаково белых шортах, распашонках и пробковых тропи-
ческих шлемах,  загоготали,  затопали, устраиваясь в дальнем
углу зала.
   - Это еще кто такие?
   - Бельгийцы,  - хмуро сообщил Дюммель. - Инженеры. Желез-
ную дорогу через Устюрт проектируют.
   - Ну-ну,  - ухмыльнулся Симмонс.  Чем суждено было закон-
читься этой затее, он знал доподлинно.
   Официант подал десерт и откупорил бутылку шампанского.
   - Зигфрид, - Симмонс предпринял еще одну попытку расшеве-
лить немца. - Что вас тут держит? По совести?
   Дюммель поперхнулся, но допил шампанское до конца. Поста-
вил фужер на стол, аккуратно промокнул губы салфеткой.
   - Честно говоря, не знаю. Сначала я не имел другого выхо-
да. Потом появились вы. Дали работу...
   Он умолк, разглядывая что-то на скатерти.
   - Два года мы работаем вместе,  Зигфрид. Теперь вы вполне
состоятельный человек.  Могли бы уехать в свою распрекрасную
Прибалтику.  И не уезжаете.  Почему? Жадность? Непохоже. Нет
ведь?
   - Нет, - покачал головой остзеец.
   - Тогда что? Воспылали любовью к шефу, ко мне то бишь?
   - Нет. Не к вам.
   Дюммель достал трубку,  набил табаком, прикурил, разгоняя
дым взмахами мясистой ладони. Симмонс молча ждал.
   - Не к вам,  - задумчиво повторил немец и  посмотрел  ку-
да-то поверх Симмонса затуманившимися глазами.
   - К кому же?
   - К вашей супруге!
   Это было так неожиданно,  что Симмонс чуть не свалился со
стула.
   - Вот как?
   Он рассмеялся коротким нервным смешком.
   - Можете смеяться сколько угодно.  Можете  унижать  меня,
оскорблять, смешивать с грязью. Вы это умеете. Об одном поп-
рошу: не делайте этого в присутствии фрау Симмонс. Пожалуйс-
та.
   "То-то он зарделся, когда я спросил насчет женского пола!
- сообразил Симмонс. - Ишь, дон Кихот, да - какое там - Сан-
чо Панса!  Дюммель и Эльсинора!  Невероятно!  Хотя, как это:
"Любовь зла,  полюбишь и козла".  Что он,  Симмонс,  сделал,
чтобы скрасить ее существование?  Квартира, комфорт? Чепуха!
Ей нужен муж,  любящий, нежный, внимательный. А до того, что
он мечется, как угорелый, скитается по градам и весям, какое
ей дело! Так что вполне может быть..."
   Он по-новому взглянул на компаньона.  "А что? Скинуть ему
эдак килограммов тридцать - мужчина хоть куда.  Лыс, правда,
как арбуз,  да еще,  кажется,  алкоголик, но это уже детали.
Любовь зла..."
   - Она-то хоть догадывается?
   - Вряд ли.  Не объясняться же мне в вашем присутствии!  А
когда вас нет, дверь замурована металлической стеной.
   "И о силовом поле пронюхал,  стервец, - с досадой подумал
Симмонс. - Явно пытался заглянуть в мое отсутствие".
   - А как насчет суверенитета, Зигфрид?
   На мгновенье немец смешался.
   - Но вы сами поручали мне опекать фрау Симмонс.
   - Никто вам не поручал в нее влюбляться!  - Симмонс чувс-
твовал, что несет вздор, но уже не мог остановиться. - И не-
чего совать нос в чужие двери.  Замечу еще раз - на себя пе-
няйте!
   - Что будет?- бесстрашно поинтересо