ных рыданий. Он бережно
взял ее мокрые от слез ладони в свои и стал целовать, ощущая
на губах горько-соленый привкус.
   - Я не смогу без тебя, Эрнст.
   В ее голосе слышалась такая скорбь, что у него перехвати-
ло дыхание. Он пересилил себя и улыбнулся.
   - Ну, это ты брось. Представляешь, какой переполох подни-
мется в вашем межвременном ведомстве?
   - Ничего с ними не сделается. - Она вытерла глаза и опять
вздохнула. - Пришлют нового наблюдателя, только и всего.
   - Давай не думать об этом, - сказал он.
   - Давай.
   Она взяла его ладони и уткнулась в них лицом.  Ветер рас-
пушил золотистые волосы,  обнажил светлую полоску нетронутой
загаром кожи.  Симмонс поцеловал ее в затылок, почувствовал,
что  вот-вот  расплачется  от нахлынувшей нежности,  встал и
протянул ей руку.
   - Пойдем купаться.
   Она поднялась и удивленно округлила глаза.
   - Смотри-ка! Откуда они взялись?
   Возле палатки  паслись  верблюды:  низкорослый,  лохматый
бактриан  темной масти и три поджарых светло-коричневых дро-
мадера.
   - А  правда,  как  они умудрились спуститься с обрыва?  -
удивился он и замахал рукой. - Кыш! Пошли прочь!
   Верблюды и ухом не повели.
   - С ними надо не так! - усмехнулась Эльсинора.
   - А как?
   - Смотри! - Она театральным жестом подняла кверху ладонь.
- Але-оп!
   Мирно пощипывающий колючку бактриан ни с того ни  с  сего
подпрыгнул  как ужаленный,  вбрыкнул всеми четырьмя ногами и
размашистым галопом понесся вокруг домика.  Сородичи, высоко
задрав  головы  на длинных шеях,  уставились на него с явным
удивлением. Подскакав к ближайшему дромадеру,  бактриан  изо
всех сил лягнул его в брюхо. Тот еле удержался на ногах, ис-
пуганно взревел и трусцой побежал прочь от обидчика. Осталь-
ные тревожно переглянулись и поспешили следом.
   - Здорово! - усмехнулся Симмонс.
   - Это еще что!  - Эльсинора вошла во вкус.  - Гляди,  что
будет дальше! Але-оп!
   Вся четверка взметнулась в воздух и,  описав четыре неук-
люжих сальто, остановилась как вкопанная.
   - Вот это да! - расхохотался Симмонс,
   - Але-гоп! - голосом заправской дрессировщицы скомандова-
ла Эльсинора.
   Бактриан, а за ним и троица дромадеров встали  яа  задние
ноги  и  принялись лихо отплясывать джигу,  потешно мотая из
стороны в сторону уродливыми горбоносыми головами.
   - Ты просто чудо!  - Симмонс хохотал во всю глотку. - По-
жалей бедных тварей!
   - Але-гоп!
   Верблюды приняли  горизонтальное  положение,  сорвали  по
кусту цветущей колючки каждый и затрусили в их сторону.
   - Что ты задумала? - забеспокоился Симмонс.
   Приблизившись к ним вплотную,  верблюды преклонили колени
и сложили колючку к их ногам. От верблюдов нестерпимо разило
потом.
   - А теперь марш отсюда, - приказала Эльсинора.
   Вся четверка вихрем сорвалась с места,  пересекла пляж, с
ловкостью горных козлов вскарабкалась по уступам обрывистого
берега и исчезла из вида.
   - Ну так кто я?  - с победоносным видом,  подбоченившись,
спросила Эльсинора.  Симмонс,  одной рукой,  все еще зажимая
нос, другой вытирал выступившие на глазах слезы.
   - Бедьба!
   - Кто?
   - Фуф-ф! Ведьма!
   - Ах так? - Она метнулась к тенту, выдернула из песка од-
ну из стоек,  отцепила полотно и вскочила на стойку верхом -
ни дать ни взять озорной мальчишка, оседлавший прутик. Она и
в  самом  деле  выглядела  неправдоподобно юной - тоненькая,
стройная, в ярко-красном бикини. - Повтори, что ты сказал?
   - Ведьма, - неуверенно повторил он.
   - Тогда садись, прокатимся вместе.
   Садиться, собственно,  было не на что. Симмонс перешагнул
через стойку и встал позади жены.
   - Держись! - предупредила она. Он обнял ее за плечи.
   - Крепче!
   Он стиснул ее в объятиях и поцеловал в щеку.  В следующее
мгновенье было уже не до поцелуев:  земля стремительно  ушла
из-под ног,  провалилась куда-то вниз.  Симмонс изо всех сил
прижался к Эльсиноре и зажмурился.  А  она,  как  заправская
ведьма на помеле,  крутыми виражами набирала высоту, так что
дух захватывало.
   - Перестань!  - взмолился он. - Спустись, слышишь? Голова
кружится.
   - Ну  нет!  - сквозь свист ветра донесся до него ликующий
голос Эльсиноры. - Сам ведьмой назвал, теперь терпи!
   Он стиснул  зубы и огляделся.  Справа,  насколько хватало
глаз,  раскинулось море. Слева желтели пески и по ним, змеей
между барханами,  тянулся караван верблюдов. Виднелись руины
не то города, не то крепости.
   Они летели вдоль берега, и было отчетливо видно, где кон-
чается желтая песчаная отмель и начинается глубоководье.
   "Ну и чертовщина!  - с мальчишеским восторгом подумал он.
- Такое разве что во сне испытаешь!"
   До поверхности  было метров полтораста.  "Спрыгнуть,  что
ли?  - с веселой удалью подумал он и  вдруг  обнаружил,  что
спрыгивать не с чего:  стойка летела сама по по себе,  он ее
даже не касался. Ослабил руки, сжимавшие Эльсинору за плечи:
ничего.  Отпустил совсем - тот же эффект: они продолжали ле-
теть рядом, словно притянутые друг к другу магнитом.
   И тут  она по всем правилам высшего пилотажа круто спики-
ровала вниз.  У Симмонса перехватило дыхание. Он зажмурился,
а  когда  снова открыл глаза,  впереди виднелись две рыбачьи
лодки,  в которых бородатые казаки-старообрядцы в засученных
до колен портках выбирали из сетей рыбу.
   Занятые своим делом, рыбаки, наверное, так бы ничего и не
заметили,  но Эльсинора опустилась еще ниже и пронеслась над
их головами с таким улюлюканьем и свистом, что старообрядцы,
задрав свалявшиеся в войлок бороды, так и окаменели с широко
разинутыми ртами, и только когда она, взмыв кверху, пошла на
второй заход,  торопливо закрестились двуперстным знамением,
как по команде,  сиганули из лодок и,  перегоняя друг друга,
вплавь кинулись  к берегу.  Почти касаясь воды,  Эльсинора с
Симмонсом за спиной промчалась за нимиеще раз и,  поднявшись
метров  на  двадцать,  повернула назад.  Когда на золотистом
песке показался наконец их надувной домик, Эльсинора зависла
над мелководьем и повернулась к Симмонсу.
   - Ну и как? - Глаза ее озорно поблескивали.
   - Здорово!  - искренне восхитился он.  - Ты действительно
ведьма!
   - Ах,  ведьма! - Она уперлась ему в грудь ладонью и реши-
тельно оттолкнула в сторону.
   - Что ты делаешь? - испуганно вскрикнул он и повис в воз-
духе,  нелепо завалившись на бок и беспомощно размахивая ру-
ками.  Она описала вокруг него снижающуюся спираль и остано-
вилась.
   - Так кто я?
   - Ведьмочка!  - взмолился он.  Она снизилась на несколько
метров.
   - Кто я?
   - Ведьма!  - твердо сказал он, поняв, что на пощаду расс-
читывать нечего.
   Эльсинора опустилась еще ниже и встала на дно. Вода дохо-
дила ей до подмышек.
   - В последний раз спрашиваю!  - крикнула она,  запрокинув
голову и щурясь от солнца. - Кто я?
   - Ведьма!!!  -  заорал  Симмопс  во  всю глотку и в то же
мгновенье мир каруселью завертелся перед его глазами  и  он,
кувыркаясь, плюхнулся в воду.
   Когда, кашляя и отплевываясь, он вскочил, наконец, на но-
ги,  Эльсинора в радужном ореоле брызг, не оглядываясь, уле-
петывала по мелководью.
   - Ну,  теперь держись, чертова ведьма! - крикнул Симмонс,
бросаясь вдогонку.  Он догнал ее уже  возле  самого  домика,
вскинул на руки, осыпая поцелуями, внес в палатку и повалил-
ся,  на тахту,  задыхающийся,  мокрый и, счастливый, как еще
никогда в жизни.
   Солнце закатилось за горизонт. Догорела заря. Ночь раски-
нула над Устюртом, над неподвижной гладью Арала темно-фиоле-
товый,  усыпанный звездами полог.  Эльсинора спала, свернув-
шись калачиком на тахте;  а Симмонс лежал, привычно подложив
ладони под затылок и глядя в дверной проем,  за которым едва
угадывались последние отблески заката.
   Почему-то вспомнилось суровое,  словно высеченное из  ко-
ричневого дерева,  лицо Айдос-бия. Раскосые с сумасшедшинкой
глаза заглянули в самую душу.  Старик словно ждал ответа  на
какой-то из своих вопросов. Потом кивнул и исчез.
   ...Савелий мучительно медленно обрушивал  на  голову  хи-
винского  хана  Шергазы  намертво стиснутый пальцами кирпич.
Обрушил и канул в небытие...
   ...Неистовый Аваз,  громыхая  цепями,  кричал  бунтарские
стихи на заснеженном кладбище...
   ...Смотрел в упор пристальными серыми, как у отца, глаза-
ми Строганов-младший, не снимая ладони с кобуры маузера...
   Симмонс зажмурился, отгоняя непрошеные видения.
   События последних  дней  -  невероятные,  фантастические,
ошеломительные, - казалось бы, должны были выбить его из ко-
леи,  напугать,  повергнуть в панику, по меньшей мере заста-
вить крепко задуматься. Но ничего этого не было. Было ощуще-
ние какой-то поистине всеобъемлющей умиротворенности,  покоя
и  беспричинного,  неуместного  в этой ситуации,  радостного
восприятия жизни. Жизни, - а теперь он знал это наверняка, -
в которой ему оставалось пройти короткий,  последний отрезок
дистанции перед тем,  как навсегда уйти из нее.  И,  как  ни
странно,  именно  это наполняло его спокойной уверенностью в
себе.  Он чувствовал, как каждая клеточка его существа нали-
вается какой-то новой, доселе неведомой ему силой, сознанием
собственного могущества,  способного мгновенно выполнить лю-
бое его желание, стоит лишь захотеть.
   Откуда и когда пришло к нему это ощущение,  он  не  знал.
Перед  тем  как Эльсинора уснула,  он спросил ее,  намеренно
буднично и равнодушно:
   - Так когда же я сыграю в ящик?
   Вопрос пришлось повторить, и только тогда она повернулась
к нему и ласково провела ладонью по волосам.
   - Не надо спрашивать. Я все равно не отвечу. Это - табу.
   - Только поэтому?
   - Это правильное табу, - сказала она. - Человек не должен
этого знать.
   - Иначе перестанет быть человеком?
   - Да. - Она глубоко вздохнула. - Именно поэтому,
   - Ну,  хорошо, - согласился он. - Тогда хоть скажи, как я
умру.  Утоли моя печали.  Ужасно не хочется уходить из жизни
под ярлыком бессловесного пушечного мяса.
   - На  этот  счет можешь быть спокоен.  В своей реальности
тебе предстоит наломать столько дров, что кому-то другому не
хватило бы на это и десяти жизней.
   - Вот уж чего не ожидал от себя! - Он усмехнулся. - Отку-
да бы такая прыть?
   - Ты встретишь единомышленников,  - продолжала она.  -  У
тебя  будут  верные друзья.  Сообща вы пошатнете устои Стран
Всеобщей Конвенции.
   - Вот как? - усомнился он.
   - Не надо иронизировать.  Это действительно так.  С какой
стати я стала бы пичкать тебя побасенками? Ты станешь борцом
за единственно справедливое дело. И моей заслуги в этом нет.
Все,  что я сделала, - это поддержала тебя в критическую ми-
нуту. Заставила поверить в себя.
   Она умолкла.  Молчал и он, думая об услышанном, Потом она
уснула...
   ...Осторожно, стараясь  не  потревожить  спящей,  Симмонс
встал с тахты и направился к выходу. Он и сам не смог бы от-
ветить, зачем он это делает: понял, что надо, встал и пошел.
   "Силовое поле",  - вспомнил он, подходя к двери. Протянул
руку и коснулся пальцами невидимой преграды. - Долой!
   Преграда дрогнула и перестала существовать. Не успев даже
удивиться,  он шагнул за порог.  Над степью полыхали далекие
зарницы. Остро пахло морем, солью, отдающей тепло землей.
   Он раскинул руки, взглянул в фиолетовое, почти черное не-
бо,  густо усыпанное звездами.  Глубоко вздохнул и... устре-
мился ввысь.
   Симмонс даже не понял, хотелось ему этого или нет, Если и
хотелось,  то наверняка подсознательно.  Подъем был плавный,
без рывков и остановок.  Земля уходила все дальше  и  дальше
вниз,  раскрываясь, словно огромная чаша, до краев наполнен-
ная темнотой. Лишь в той сто* роне, где они с Эльсинорой ви-
дели днем караван,  мерцал десяток костров, кажущихся отсюда
крохотными красными точками.
   "Стоп! -  мысленно  скомандовал  он.  Подъем прекратился.
Трудно было сказать,  на какой он находится высоте, но, судя
по тому, как далеко просматривалась поблескивающая отражени-
ями звезд поверхность моря,  - до земли было не меньше полу-
тора километров.
   Симмонсом все больше и больше овладевало пьянящее  ощуще-
ние собственного всесилия.
   - Гроза! - крикнул он во весь голос. - Пусть будет гроза!
Молнии! Гром! Ливень!
   Зловещая туча поднялась из-за моря, стремительно заволок-
ла небо. Сверкнула молния. Еще, еще! Пушечной канонадой уда-
рили раскаты грома. Хлынули теплые потоки проливного дождя.
   - Довольно!  - отплевываясь и вытирая руками мокрое лицо,
гаркнул Симмонс. Гроза прекратилась так же внезапно, как на-
чалась. Опять замерцали звезды.
   - Вниз!  - приказал Симмонс. Наверное, он что-то не учел:
слишком сильно ударились о землю босые ступни. А может быть,
виною тому была темнота?  Симмонс не  удержал  равновесия  и
ткнулся задом в мокрый песок.
   - Ты где,  Эрнст?  - донесся со стороны домика испуганный
голос Эльсиноры.  Тонкая фигурка в длинной,  до пят,  ночной
рубашке смутно белела в темном дверном проеме.
   - Здесь! - откликнулся он.
   - Что ты там делаешь?
   - Колдую! - торжествующе крикнул он, встал и направился к
ней, отряхивая на ходу ягодицы.
   - Не болтай!  - сонно проворчала она.  - Хотя... Этот ли-
вень, гроза... И на небе ни облачка... Где ты пропадал?
   Теперь, когда она была рядом, он увидел выражение ее лица
- удивленное и испуганное.
   - Там!  - с нотками злорадства в голосе сообщил он и ука-
зал пальцем в небо. - Не воображай, что тебе одной это дано!
   - Не разыгрывай меня, Эрнст, - попросила она. - Мне не по
себе от твоих шуток.
   - Ладно.  Сейчас я тебя успокою, - пообещал он. - Ты ког-
да-нибудь слышала "Чели ирок"?
   - А что это такое?
   - Мелодия. Древняя и очень красивая. Хочешь послушать.
   - У тебя с собой запись?
   - Нет, - усмехнулся он. - Запись нам ни к чему.
   Он поднял  лицо  к  звездам,  дирижерским  жестом вскинул
вверх руки,  взмахнул ими, и над морем, над ночным пустынным
плато зазвучала плавная,  медленная мелодия. Най пел тоскую-
щим человеческим голосом. Пел без слов об изнывающих от жаж-
ды пустынях,  безымянных  могилах вдоль караванных путей,  о
цветущих оазисах по берегам стремительных рек,  о  луноликих
красавицах, о дальних сказочных странах...
   Вначале негромкая, мелодия ширилась, гремела все громче и
величественнее.  Казалось, пели земля и небо, море и ночь. В
дюжине километров от того места, где стояли Симмонс и Эльси-
нора,  караванщики, испуганно подгоняя друг друга, снялись с
ночевки и,  нахлестывая недовольно ревущих верблюдов, трону-
лись в путь,  торопясь подобру-поздорову убраться из закол-
дованных поющих песков пустыни Сам.
   Взмыл в небо,  затерялся в мерцании звезд последний,  пе-
чальный аккорд. Мелодия смолкла. И в наступившей тишине Эль-
синора робко тронула Симмонса за плечо.
   - Ты... - Она смотрела на него широко раскрытыми глазами,
словно видела его впервые. - Что с тобой произошло? Кто ты?
   - Твой муж!  - весело расхохотался он.  - Надеюсь,  ты не
подашь  на развод из-за этого концерта?  Или тебе не по душе
восточная музыка?
   - Перестань,  Эрнст! - Она умоляюще схватила его за руку.
- Ведь если ты...
   - Что "если я"? - перебил он, веселясь от души, но Эльси-
нора уже взяла себя в руки.
   - Ничего. Мне холодно. Эрнст. Пойдем в домик.
   Веселье как рукой сняло.  Он пристально  посмотрел  ей  в
глаза и молча наклонил голову.
   - Пойдем.
   Они вошли в палатку и, не сговариваясь, сели за стол друг
против друга.  Симмонс нагнулся,  включил калорифер и  опять
пристально взглянул на жену.  Та сидела, опустив глаза и ду-
мая о чем-то своем.
   - Не обижайся на меня. - Он потянулся через стол и ласко-
во похлопал ее по руке. - Я вел себя, как последний идиот.
   - Какое это теперь имеет значение?
   - "Теперь"? - переспросил он.
   - Да перестань ты наконец! - взорвалась она. - Это бесче-
ловечно!
   - Что бесчеловечно?  - искренне изумился он.  - О чем ты,
Люси?
   - Я знаю,  наблюдателей контролируют.  Им устраивают про-
верки...
   - Что ты несешь?
   - ...но зачем нужно было морочить мне голову столько вре-
мени?  Зачем надо было разыгрывать весь этот фарс с любовью?
- Она фыркнула.  - Любовь!  У вас  это  здорово  получилось,
Эрнст, или как вас там на самом деле зовут?
   - Да ты о чем? - медленно произнося каждое слово, спросил
он.
   - Ну так знайте: для вашего поведения есть очень конкрет-
ный термин. Подлость - вот, как это называется.
   - Люси...  - Он встал и зачем-то отошел к противоположной
отене. - У меня страшно чешутся руки, Люси...
   - У вас экзема? - свирепо поинтересовалась она.
   - У меня чешутся руки отхлестать тебя по щекам, Люси!
   - Что?!  - Она даже привстала  от  изумления,  но  тотчас
опустилась обратно.  - Так что же вы медлите? Вы, ничтожест-
во!
   - Встань, Люси! - приказал он.
   - И не подумаю!
   "Встань - повторил он мысленно.  - Подойди и обними меня"
- "Ни за что!" - "Встань. Плевать я хотел на весь твой соба-
чий  бред.  Я  люблю тебя.  Иди,  обними меня и поцелуй".  -
"Нет!!!" - "Встань И не делай вид,  будто меня не любишь. Уж
кого-кого,  а тебя-то я знаю.  Иди ко мне".  - "Нет...  И не
смейте мне приказывать.  Вы..." - "Я твой муж. Перед богом и
людьми. Слышишь? Я люблю тебя. Не знаю, зачем ты затеяла всю
эту чертову кутерьму, но если для того, чтобы убедить меня в
том, что ты меня не любишь, - то зря стараешься. Встань!"
   Она медленно поднялась из-за стола.
   "Иди ко мне!"
   Она изо всех сил зажмурила глаза и сделала шаг в его сто-
рону - сомнамбула в белой, ниспадающей до самого пола рубаш-
ке.
   "Иди ко мне, любимая!"
   Она сделала еще шаг,  еще... И со стоном бросилась ему на
шею.
   - Милый!  - Она целовала его глаза,  нос, щеки, замирала,
припав к губам,  и снова начинала осыпать поцелуями. - Люби-
мый... Родной... Желанный...
   Слезы струились по ее щекам.
   - Успокойся. - Он бережно поднял ее на руки, сел. Опустил
к себе на колени. - Не надо мне ничего объяснять. Просто ус-
покойся и все. Я понимаю, тебе нелегко со мной. Если тебе не
по силам оставаться со мной до конца, - не надо. Не оставай-
ся.  Теперь я уже не смалодушничаю,  Люси.  Можешь мне пове-
рить. Ты сделала меня совсем другим человеком. Сильным, все-
могущим; бесстрашным... Я и не подозревал, что могу быть та-
ким.  Сегодня я снял силовое поле. Взлетел к звездам. Накли-
кал дождь я грозу. Завтра...
   - Остановись!  - Она подняла на него опухшие от слез гла-
за. Пристально вгляделась в зрачки. Встряхнула головой, заж-
мурилась. - То, что ты говоришь, - правда?
   - Конечно. Ты же читаешь мысли, зачем спрашивать?
   - Читала!  - Она покачала головой.  - В том-то и дело.  А
теперь не могу.
   - Как не можешь? - удивился он.
   - А вот так.  - Она пожала плечами.  - Натыкаюсь,  как на
глухую стену.
   - Смеешься?
   - Если бы!  - Эльсинора вздохнула и вытерла слезы подолом
рубашки. - Скажи, когда ты впервые это почувствовал?
   - Что "это"?
   - Собственное всемогущесгво, как ты выразился.
   - Часа два назад, а что?
   - И прежде никогда?
   - Никогда.
   - И ты в самом деле не имеешь отношения к будущему?
   - До двадцать третьего века - имею. Дальше не пробовал.
   - И не пробуй.  Это бесполезно. Все заблокировано. Только
по специальным разрешениям и то в сопровождении Наблюдателя.
   - Буду знать. Хотя на черта мне это нужно?
   - Как знать... - загадочно улыбнулась она сияющими глаза-
ми. - Если все, что ты говоришь, правда...
   - Оставь-ка ты в покое все свои "если", - сказал он реши-
тельно. - Который час?
   Она мысленно представила себе циферблат его ручных часов.
Часы лежали в кармане брюк,  а брюки были  перекинуты  через
спинку стула в соседней комнате.
   - Половина третьего.
   - Через два часа начнет светать.
   - Ну и что?
   - Ничего.  Просто наш отдых у моря подошел к концу.  Пора
трогаться.  Но прежде давай-ка устроим себе вечер воспомина-
нии.
   - Каких еще воспоминаний? - Она удивленно вскинула брови.
   - Воспоминаний о будущем.  Не о нашем,  - он приподнял ее
голову,  поцеловал в один