могли помочь ничем. Все
смирились - значит, он тоже должен смириться. Необходимо было
вывести кукуруу, и это выходило на первый план.
     - Хорошо, - сказал он, - так и решим. Но больше не должно
быть никаких споров, с ними надо покончить. Жатву надо немедленно
прекратить. С машин снять все несущественное. Мы должны все
упезать наполовину, так как пространства у нас будет вдвое меньше
обычного. Вы должны сказать своим людям, что у них всего один
день на сборы. Если вы это скажете, мы сможем подготовиться за
два дня. Через два дня первые машины должны быть подготовлены к
погрузке урожая. Есть вопросы?
     Вопросы? Царило одно лишь молчание. Можно ли спрашивать
ураган, поднявший тебя в воздух, с какой скоростью он тебя
понесет?




                              3.

     - Думаю, мы выходим слишком рано. Это ошибка.
     Хейн Риттерснатч возился с крышкой топливного отсека и не
мог смотреть Яну в глаза. Тот с лязгом захлопнул смотровое окошко
рудуктора и вновь задраил его. В двигательном отсеке тягача было
тесно и грязно, и чувствовался острый запах пота механика.
     - Не надо, скорее всего поздно, Хейн, - вяло ответил он,
устав повторять одно и то же слово вновь и вновь. - Поезда не так
далеко отстали от нас, как ты думаешь, нам следовало бы ехать
гораздо быстрее. Вот почему нужно удвоить твой экипаж, чтобы вы
могли работать по 16 часов в сутки. Мне остается лишь надеяться,
что этого будет достаточно. Ты делаешь важную работу, Хейн. Твои
ремонтники в танках будут ехать впереди нас по дороге и смотреть,
годится ли она для езды. Ты знаешь, что от тебя требуется. Ты уже
выполнял эту работу. Просто в этот раз она будет чуть потяжелее.
     - Мы не можем двигаться иак быстро. Люди не выдержат.
     - Ты должен сделать так, чтобы выдержали.
     - Я не смогу их просить...
     - Ты не будушь просить, ты будешь приказывать. - Дни
изматывающей, бесконечной дороги сказались на Яне. Под глазами
были красные круги, и он невероятно выматался. Устал льстить,
подгонять, подталкивать, заставлять этих людей делать нечто для
них непривычное. Нервы тоже крайне разболтались, и видеть этого
ноющего толстого идиота было уже слишком. - Ты нытик, Хней, ты
знаешь об этом? Никто другой здесь не нуждается в
Проткор-Капитане, все они слишком устали и слишком заняты, чтобы
искать неприятностей. Только когда мы поведем поезда, у тебя
появиться настоящая работа. А сейчас ты поедешь вперед и
разведаешь дорогу. Поэтому прекрати искать причины и принимайся
за дело.
     - Ты не смеешь так со мной разговаривать!
     - Смею! Твои танки и люди готовы. Я лично проверил технику,
и она в полном порядке. Я уже в третий раз проверяю этот
командный танк и не нахожу никаких неполадок.
     - Ты... ты...
     От гнева великан не смог найти слов; он занес над головой
огромный кулак. Ян приблизился к нему, стал под ьвердый
исцарапанный кулак механика. Подождал, улыбаясь.
     - Что ж, ударь меня, чего ты ждешь?
     Приходилось говорить сквозь зубы, так плотно были сжаты
челюсти, и рука тряслась от сдерживаемого гнева. Хейн не смог
устоять. Кулак опустился; он повернулся и неуклюже полез из люка.
Снаружи по скобам застучали его башмаки.
     - Это твой конец, Кулозик! - закричал он; в контуре люка
возникло красное лицо. - Я пойду к Семенову и Чану Тэкенгу . Тебя
вышвырнут, ты зашел слишком далеко.
     Ян устало шагнул вперед, занес кулак, и лицо мгновенно
исчезло. Да, он зашел слишком далеко, заставил этого зануду
показать себя трусом. Хейн никогда ему этого не простит. Обычно в
таких случаях бывают свидетели. Лайос Наджи молча сидел в кресле
помощника водителя. Молча, он хорошо понимал, что произлшло.
     - Заводи моторы, - сказал ЯН. - Думаешь, я был слишком крут
с ним, Лайос?
     - Он будет в порядке, когда ты с ним немноо поработаешь.
     - Держу пари, что с каждым разом он все хуже.
     Глубокая вибрация сотрясла пол, когда двигатель пришел в
действие, и Ян склонил голову набок, прислушиваясь. Танк был в
хорошем состоянии.
     - Передай другим, пусть заводят, - сказал он.
     Когда включился кондиционер, он захлопнул люк, уселся в
водительское кресло, поставил ноги на тормоза, а руки мягко
опустил на рычаги управления, управляющие одновременно скоростью
и сцеплением. Двадцать тонн механики вибрировали ровно и
неприязненно, дожидаясь его команды.
     - Скажи им, пусть выстраиваются за мной в линию с интервалом
в сто метров. Мы отправляемся.
     Лайос лишь на секунду помедлил, затем включил микрофон и
отдал приказ. Это был хороший человек, из тех механиков, которые
были с Яном еще до Дороги.
     Ян выжал рычаги вперед и чуть повернул их при этом стон
коробок передач перешел в визг, и танк вернулся вперед - колеса
вертелись, тяжелые траки падали плашмя на твердую почву Дороги.
Включив камеру заднего обзора, он увидел, что на экране ожили
другие танки, и двинулись следом за ним. Они были в пути.
Промелькнула широкая центральная улица города, нависшие стены
хранилищ, затем первая из ферм. Он вел машину на ручном
упрапвлении, пока последнее здание не оказалось позади, и Дорога
не сузилась. Тогда он включил автоматику и откинулся в кресле, а
танк увеличил скорость.
     Проволока, спрятанная под застывшей лавовой поверхностью,
служила указателем пути. Колонна танков с ревом проносилась мимо
ферм, устремляясь в пустыню.
     Они находились в песчанных пустынях, и единственным
признаком человеческого обитания на планете была теперь только
ровная лента Дороги. До тех пор, пока они не получили ожидаемого
сообщения.
     - У меня неполадки с радио, я с вами свяжусь, - сказал Ян,
выключая микрофон.
     Другие танки были на командной частоте, поэтому не могли
вмешаться в передачу. Начав это дело, он решил закончить его
по-своему.
     Они отъехали на 300 километров от поселения, прежде, чем
столкнулись с первой проблемой. Дорогу занесло песком; песчаный
барьер достигал двух метров в высоту. Ян приказал колонне
остановиться. Еще не так плохо, как могло бы быть.
     - На каких машинах стоят самые большие бульдозерные лезвия?
     - На 17 и 9, - сказал Лайос.
     - Пусть выедут вперед и расчистят эту дрянь. Вызови второго
водителя из фургона, пусть побудет с тобой, пока сюда не явится
Хейн Риттерснатч. Пару дней он будет невыносим, поэтому
постарайся не обращать на енго внимания. Я свяжусь с ним, пусть
летит вертолетом, если он еще не в пути. Ая тем же вертолетом
вернусь назад.
     - Надеюсь, с этим не будет проблем.
     Ян улыбнулся, усталый, но довольный сделанным.
     - Разумеется, проблемы будут. Так бывает всегда. Но эта
колонна идет хорошо. Ритерснатч уже не решится повернуть. Все,
что остается - двигаться.
     Ян послал радиограмму, затем распахнул люк и спрыгнул на
песок. Было ли здесь теплее, или это только казалось.
Действительно ли светлее на южном горизонте? Вполне возможно, до
рассета осталось недолго. Он постоял, пока танки взбирались по
склону и проезжали мимо. Последний, к котрому был прицеплен жилой
фургон, остановился. Второй водитель спустился, и танк сразу же
поехал дальше. Бульдозеры уже врезались в песок. И тут сквозь
лязг гусениц пробился стрекот вертолета. К тому времени, когда
радиограмма была принята, он уже находился в пути. Он сделал один
круг, затем медленно опустился на Дорогу. Ян пошел к нему.
     Спустились три человека, и Ян понял, что проблема не
исчерпана, возможно, она лишь начинается. Он заговорил первым,
надеясь удержать их в равновесии.
     - Иван, какого дьявола вы здесь делаете? Кто же руководит,
если оба мы на Дороге?
     Иван Семенов закрутил в пальцах клок бороды. Он выглядел
жалко, и, видимо, не знал, что сказать. Хейн Риттерснатч, рядом с
которым стоял помощник Проктора, заговорил первым:
     - Я возвращаю тебя, Кулозик, под официальным арестом. Тебе
будет предъявлено обвинение в...
     - Семенов, проявите же авторитет, - громко окрикнул того Ян,
повернувшись спиной к двум Прокторам, но ощущая сабли, которые
висели у них сбоку, заметив их руки возле эфесов. Тяжесть между
лопаток трудно было игнорировать. - Вы поездной мастер. Это
экстремальная ситуация. Танки расчищают дорогу. Хейн должен быть
с ними, он командир. Мы обсудим эти мелкие проблемы, когда
прибудем в Южгород.
     - Танки подождут, это должно быть сделано прежде. Ты напал
на меня!
     Хейн трясся от ярости, его ружье было наполовину опущено. Ян
полуобернулся лишь для того, чтобы видеть обоих Прокторов.
Наконец, заговорил Семенов:
     - Серьезный вопрос, вот что. Пожалуй, лучше вернуться в
город и все спокойно обсудить.
     - У нас нет времени для дискуссий, тем более спокойных! -
закричал Ян, стремясь гневом вызвать гнев остальных. - Этот
жирный дурак под моим началом. Я его не трогал. Он лжет! Это
клевета. Если он немедленно не отправится с танками, я обвиню
его, разоружу и заключу под стражу.
     Пощечина этих слов для Хейна была, конечно, слишком тяжела.
Он заскреб ногтем по кобуре, ухватил пистолет и вытащил его. Как
только дуло оказалось в воздухе, Ян паерешел к действию, не
дожидаясь, когда оно подниматся.
     Он повернулся, правой рукой схватил запястье Хейна, а левой
резко ударил по еголоктю. Продолжая поворачивать, используя вес и
скорость, он так туго заломил руку Хейна за спину, что тот взвыл
от боли. Толстые пальцы невольно разжались, пистолет уже
вывалился, но Ян продолжал давить. Это было жестоко, но
необходимо. Послышался хруст, и Хейн содрогнулся от боли в
сломанной руке, и лишь тогда Ян отпустил его. Пистолет со стуком
упал на каменную поверхность дороги, и Хейн медленно свалился
следом за ним. Ян повернулся ко второму вооруженному человеку.
     - Здесь командую я, Проктор. Я приказываю вам оказать помощь
раненому и перенести его на вертолет. Поездной мастер Семенов
утверждает этот приказ.
     В полной нерешительности молодой Проктор переводил взгляд с
одного из них на другого. Семенов, смущенный, не говоил ничего, и
его молчание не оставило человеку выбора. Хейн громко застонал от
боли и съежился на неровном камне. Это заставило Проктора
решиться: он затолкал уже почти что вытащенный пистолет в кобуру
и лпустился на колени рядом с раненым командиром.
     - Тебе не следовало этого делать, Ян. - Семенов огорченно
покачал головой. - Это создаст трудности.
     Ян взял его за руку и отвел в сторону.
     - Трудности уже возникли. Вы должны поверить, что я не
нападал на Хейна. Если у вас есть сомнения, то я предоставлю вам
свидетеля. Но Хейн настолько раздул проблему, что один из нас
вышел из игры. Он стоит слишком дорого. Второй в его команде,
Лайос, способен справиться. Хейн поедет поездом, руку ему
вылечат, и он устроит множество хлопот в Южгороде. Но не сейчас.
Мы должны идти, как запланировали.
     На это Семенову нечем было ответить. Решение было вырвано у
него, и жалеть об этом не следовало. Он вынес из вертолета
медицинскую сумку и попытался наложить воздушную шину на
сломанную руку. Это удалось лишь после того, как стонущему Хейну
сделали укол. Обратное путешествие прошло в молчании.




                              4.

     Ян лежал на спине на своей скамье, мускулы слишком усталые,
чтобы расслабиться, и в очередной раз проверял список. Остатки
кукурузы были к этому времени уже погружены. До отправления
оставались какие-то часы. Как только освободились силосные башни,
с машин сняли лишние части, чтобы тяжелую технику можно было
вкатить внутрь. Покрытая силиконовой смазкой и накрытая плетеным
пластиком, она могла перенести 200-градусную жару
четырехгодичного лета. Вся она - грузовики, вертолеты, комбайны -
были и в хранилищах Южгорода, так что брать их с собой не было
необходимости. Был взят запас мороженых продуктов, куры, ягнята и
телята для разведения новых стад, домашняя мебель (на этот раз в
минимальном количестве) и кукуруза заполнили почти все внутреннее
пространство машин. Резервуары воды были полны - он записал это и
подчеркнул. Вода! Первое, что нужно сделать этим утром - это
передать по компьюторной трансляции приказ поставить
водоочистительный завод Севпункта на консервацию.
     Завод уже прекратил свою вторичную деятельность - химическую
и минеральную экстрацию, производство удобрений, и работал лишь
над поддерживанием напора воды в 1300-километровом канале и
комплексе тунелей. Пора было остонавливать и это: сельское
хозяйство на этот сезон уже свернуто.
     Послышался стук в дверь, такой тихий поначалу, что он не был
уверен, в самом ли деле он его слышал. Стук повторился.
     - Одну минуту.
     Он скатал листы бумаги в крутой сверток и бросил его на
стол. На негнущихся ногах, босиком, он прошел по пластиковому
полу и открыл дверь. Там стоял Ли Сяо, радиотехник.
     - Я тебя побеспокоил, Ян? - Он выглядел встревоженным.
     - Да нет вообще-то. Я все равно не спал, возился с бумагами.
     - Может быть попозже...
     - Заходи, раз уж пришел. Выпьем чашку чая, а потом, может
быть, нам удастся вздремнуть.
     Ли прошел, прихватив коробку, стоящую за дверью. Ян занялся
кипящей водой из крана, прогрел чайник, затем заварил чайные
листья. Ли был спокойным человеком с умом, похожим на одну из его
печатных схем. Мысль могла путешествовать в его разуме, выходя
только в качестве конечного решения.
     - Ты с Земли, - сказал он наконец.
     - Я думал, это вполне известный факт. Молока?
     - Спасибо. Как я понимаю, на Земле существует много
общественных уровней, а не просто население, как у нас.
     - Можно сказать и так. Это неоднородное общество; ты мог
видеть это по программам с Земли. Люди занимаются разной работой,
живут в разных странах. Различий много.
     На лбу у Ли была испарина, чувствовалось, что ему не по
себе, неуютно. Ян устало покачал головой и подумал о том,к чему
все это приведет.
     - Там тоже есть преступники?- спрсил Ли, и Ян вдруг
мгновенно избавился от сонливости.
     - Вероятно, должны быть. Есть же там полиция в конце концов.
А почему ты спрашиваешь?
     - Ты всречал когда-нибудь преступников или людей, нарушавших
закон?
     Ян не мог более сохранять спокойствие. Он слишком устал, и
на его нервах слишком грубо играли.
     - Да ты что, стукач? На работе здесь, что ли? - голос его
был ровным и холодным.
     Ли поднял брови, но выражение его лица не изменилось.
     - Я? Нет, конечно. Чего ради я должен посылать иноплатентной
полиции доклады о том, что происходит на Халвмерке?
     - Тебя подослали сюда извне, мой мальчик, - подумал Ян.
Когда он заговорил вновь, он был так же хладнокровен, как и
всегда. - Если ты не стукач, откуда тебе известно это слово? Это
земной жаргонный термин с плохой репутацией. Обычно его
недолюбливают. Я ни разу не слышал его в программах ТВ, не читал
в книгах, разрешенных для употребления в этом мире.
     Ли совсем уж был смущен, нервно мял кисти, забыв о чае.
Наконец он заговорил, причем слова его хлынули потоком.
     - Ты, конечно, можешь говорить, ты знаешь о таких вещах. Ты
знаешь Землю, знаешь как выглядят другие места. Ты сам ни за что
не заговоришь, у тебя должны быть веские причины. Вот почему я
сюда и пришел. Выслушай меня, пожалуйста, не прогоняй. Я не хочу
оскоблять. Но твое присутствие здесь - то, что ты находился здесь
эти годы, - все это, возможно, означает, что ты не можешь уйти.
Насколько я знаю, ты хороший человек, сдоброй волей. Я не думаю,
что ты стукач. Ты не стал бы этого делать. Если ты не стукач, то,
значит, ты не преступник. Нет, но ты, в общем... видимо...
     Голос его стал сбивчивым: о таких вещах здесь было говорить
не легче, чем если бы они вновь оказались на Земле.
     - Ты хочешь сказать, что если я не преступник, то я должен
быть на этой планете по какой-то причине? - Ян быстро кивнул. - А
разве это причина, чтобы я говорил об этом с тобой? Это не твое
дело.
     - Я знаю, - сказал Ли в отчаянии. - К сожалению, я не могу
говорить с тобой об этом. Но это очень важно для меня...
     - Для меня тоже важно. Я могу попасть в беду, если заговорю
с тобой. Чтобы ничего из сказанного мною не пошло дальше тебя,
понятно?..
     - Да, да, я обещаю.
     - Тогда ты прав, у меня были трения с властями. Я сослан
сюда в наказание. И чем меньше я буду мутить воду, тем дольше
проживу. К примеру, чем меньше буду говорить с тобой на подобные
темы.
     - Я не хотел спрашивать, но должен. Мне нужно тебе кое-что
сказать. Теперь у меня появилась возможность, и я чувствую, что
поступаю правильно. Я должен тебе все рассказать, я не могу
больше носить это в себе. - Ли напрягся и поднял лицо, словно
ожидая удара. - Я нарушил закон.
     - Ну что ж, рад за тебя. Возможно, на этой планете ты -
единственный, у кого достаточно для этого нервов.
     Ли осекся.
     - Тебя это не пугает?
     - Нисколько. Если уж на то пошло, это меня даже восхищает.
Что же ты натворил, что тебя так грызет?
     Ли поднял клапан кармана на куртке и вынул нечто маленькое и
черное, и протянул Яну. Предмет был тонкий и прямоугольный, и с
краю имел ряд крохотных штырьков.
     - Нажми на второй, - сказал он.
     Ян послушался, и полилась тихая музыка.
     - Я сам это сделал, сам сконструировал из деталей снабжения.
Поэтому, кто это увидит, оправдания будет недостаточно. Вместо
ленты я использовал банк цифровой памяти на молекулярном уровне,
вот почему оно такое маленькое. Оно может записывать музыку,
книги, все, что угодно - запас времени примерно на тысячу часов.
     - Это очень хорошо, но я не назвал бы это преступным
деянием. Со времен первого человека, работавшего с первой
машиной, механики, как мне представляется, на свой лад обращались
с частями и деталями, и я восхищен твоим устройством. Я не думаю,
что тебе следует называть это нарушением закона.
     - Это только начало. - Ли поднял коробку и поставил ее на
стол. Она была из светлого сплава, поверхность крепили ряды
крошечных заклепок - конструкция представляла воплощение
трудолюбия.
     Он набрал комбинацию и открыл крышечку, развернув аппарат в
сторону Яна. Коробку ряд за рядом заполняли ленточные кассеты.
     - Это - от людей, прилетевших на корблях снабжения, - сказал
он. - Я обменивал на них свои рекордеры. Они очень популярны, и я
получаю каждый раз еще и еще. Там есть человек, который дает мне
все, что нужно. Я думаю, это незаконно.
     Ян тяжело откинулся на сиденье и кивнул.
     - Это действительно противоречит закону, противоречит всем
законам, которые мне известны. Тебе не следует больше никому об
этом говорить, а если меня спросят, я никогда этого не слышал.
Самое вероятное, что тебя ждет, в случае, если об этом станет
известно - это мгновенная смерть.
     - Так плохо? - Ли сидел, выпрямив спину, совершенно бледный.
     - Так плохо. Зачем ты мне это рассказал?
     - У меня была идея. Сейчас это не имеет значения, - он встал
и поднял коробку. - Я, пожалуй, пойду.
     - Погоди, - едва подумав об этом, Ян уже знал, зачем пришел
радиотехник. - Ты боишься лишиться лент, не правда ли? Если ты их
оставишь, жара их разрушит. А Старейшины проверяют весь личный
багаж, чего прежде никогда не делали, и они захотят выяснить, что
у тебя в коробке. Так какой же помощи ты ждал от меня?
     Ли не ответил, потому что это было очевидно.
     - Ты собирался просить, чтобы я это спрятал в своем
оборудовании? Рисковал жизнью из-за паршивых лент?
     - Я не знал.
     - Надеюсь на это. А ну-ка сядь, стоя ты мне действуешь на
нервы. Вылей чай в раковину, я налью тебе кое-что получше. ТОже
незаконное, как и ленты, только не в такой мере наказуемое.
     Ян открыл кабинет и вынес пластмассовую бутылку, полную
прозрачной жидкости легального вида. Он налил два бокала и
протянул один из них Ли.
     - Выпей, тебе понравится, - он поднял собственный бокал и
отпил половину.
     Ли подозритльно понюхал, потом пожал плечами и отхлебнул
добрый глоток. Глаза у него расширились, но все же он сумел
проглотить, не закашлявшись.
     - Это... я