о плыли, потому что каждый привычно размашистый шаг отрывал их от
пола...  Тьма за их спинами стала непроницаемой. То желтое пятнышко,  которое
виднелось  до  первого  поворота коридора, пропало, и теперь  они  двигались,
запертые  в  стальной колбе, наполненной этой адской тьмой. Мощные прожекторы
на  шлемах  пытались рвать ее, но она, словно липкая паутина, с каждым  шагом
смыкалась вновь. - Что-то я не вижу покойников, - насмешливо произнес Роберт,
-  наверное, зря ты заряжался своим пойлом, У тебя шлем от выхлопа не потеет?
-  Иди  к черту, - ответил Ариф. - Смотри, впереди, похоже, диафрагма. Роберт
задрал  голову.  Кольца  шейного сочленения мягко чавкнули,  и  белое  сияние
фонаря  прыгнуло вверх, осветив сводчатый белый потолок и разделявшую коридор
межсекторную  диафрагму.  Она  была  раскрыта.  Дальше,  в  глубине  тоннеля,
виднелись закрытые двери каких-то помещений. - Ты был прав, - сказал Ариф,  -
это   экипажная  палуба.  Впереди  офицерские  каюты.  Он  переступил   через
"kabc/  ni%% из пола толстое кольцо диафрагмы и вдруг исступленно заматерился
-  свет  его  прожектора бросило в сторону, и Роберт встревоженно спросил:  -
Ара, что там - труп? - Кое-что похуже, - мрачно отозвался Ариф. - Иди сюда...
Роберт  медленно подплыл к нему и остановился, уцепившись рукой за  раскрытую
кем-то  дверку  операционного щитка. Под самым потолком, в полуметре  от  его
носа,  сонно  кружилась  мумифицированная человеческая  рука,  оторванная  по
локоть. Высохшие пальцы с длинными и - это потрясло Роберта - покрытыми  алым
лаком  ногтями  истово  сжимали рукоять массивного двухствольного  излучателя
незнакомой  Роберту конструкции. - И где, интересно, ее хозяйка? -  прошептал
он. Ариф обвел коридор лучом света. - Никаких следов боя, - констатировал он.
-  Хм.  Что скажешь? - Что ты, кажется, не зря надирался. Идем дальше. Двери,
одинаково  овальные, тянулись вперед нескончаемой цепочкой. Роберт  попытался
прикинуть  численность экипажа корабля такого класса и пришел к  выводу,  что
она  должна была составлять не меньше сотни офицеров и рядовых. Все каюты шли
по  одной  стороне  коридора - они двигались по левому борту  корабля,  и  за
противоположной переборкой должны были находиться верхние батарейные гнезда и
их  унитарные ямы с эскалаторным хозяйством. - Еще одна диафрагма,  -  сказал
Ариф.  -  Скоро мы выйдем в нос. Может быть, есть смысл пошарить в ходовой  и
штурманской рубках? - Мы туда будем до завтра шлепать, - возразил  Роберт.  -
Это  во-первых,  а  во-вторых,  бортжурнал  всегда  хранится  в  апартаментах
командира - забыл, олух? В трех метрах за диафрагмой обнаружилась новая дверь
-  шире и чуть выше предыдущих. Роберт остановился и вновь задрал голову. Под
самым   потолком  на  сером  пластике  переборки  зловеще  щурился  двуглавый
имперский  орел,  ниже  шла золотая надпись на древнем,  практически  забытом
английском:  "Имперские  военно-космические силы. Эридан-37".  Верхнюю  часть
двери  украшало  объемное черное распятие и непонятная черно-золотая  надпись
странным, похожим на острые крючки шрифтом: "Ad majorem dei gioriam".  -  Это
что,  -  удивился Ариф, - каюта бортового капеллана? - Это блок  апартаментов
командира, - уверенно заявил Роберт. - Раз в сетях нет энергии, мы, наверное,
сможем  отжать  дверь.  Давай попробуем. Ариф засопел  и  зашарил  на  поясе,
отыскивая  сенсор управления скрытым в ранце гравитором. Увеличив  напряжение
персонального поля, друзья приложились к гладкому пластику. Как  ни  странно,
массивная  дверь  довольно  легко  ушла в сторону,  открывая  вход  в  темное
внутреннее  помещение.  Роберт вошел первым. Фонарь, взрезав,  словно  ножом,
вязкую тьму, осветил просторный холл с боковым диваном, парой кресел в углу и
распахнутыми  створками  стенных шкафов. Мебель была  прикреплена  к  полу  и
оттого  оставалась  на  своих  прежних местах, а  под  невысоким  потолком  в
живописном беспорядке висели предметы синего офицерского мундира вперемежку с
бокалом  и парой пустых бутылок. - Убей меня Бог, - вдруг глухо сказал  Ариф,
глядя вверх, - одна из рубашек перемазана кровью. Протянув руку, он осторожно
подцепил  смерзшуюся в комок белую офицерскую сорочку и поднес  ее  к  шлему.
Роберт  вздрогнул:  комок был белым только с одной стороны,  большая  же  его
часть  была смятым, навеки заледеневшим бурым камнем... - Брось ее, -  сказал
он,  -  идем лучше дальше. Роберт уверенно - теперь уже не плавая - прошел  к
противоположной  переборке, где в свете прожектора  темнел  проем  наполовину
открытой  двери.  Ариф последовал за ним. - Рубка - здесь,  -  махнул  Роберт
рукой,  указывая  на одну из двух ведущих в глубь корабля  дверей.  -  Там  -
хибернатор  командира.  -  Я не пойму, какого черта  они  все  приоткрыты,  -
заметил Ариф. - Смотри, здесь тоже кровь... Роббо присмотрелся. Ариф был прав
- высокое, мягкое когда-то плюшевое кресло было густо окрашено теми же бурыми
потеками, что и рубашка. Такие же потеки, бывшие, вероятно, когда-то  лужами,
виднелись  и на ворсистом ковре пола. - Здесь творилось что-то непонятное,  -
буркнул  Ара. - Вот тебе и виски. Что ты по этому поводу думаешь?  Роберт  не
ответил. Ему казалось, что его вот-вот пробьет озноб, и он боялся, что  страх
в  голосе  не  прибавит  мужества им обоим. Дьявольски,  нестерпимо  хотелось
курить.  Повернувшись,  он молча шагнул через дверь, которая  вела  в  боевую
рубку  командира. Здесь было пусто. Взламывая ударами "когтей" боковые шкафы,
Роберт  принялся набивать объемистые карманы скафандра миниатюрными  плоскими
*.`.!.g*  ,(  с  кристаллодисками. Опустошив  последнюю,  третью  секцию,  он
повернулся  к мертвому, покрытому непонятной пылью пульту и замер  на  месте,
услышав  судорожный вздох Арифа. - Ара, ты в порядке?! Ара?! - В  порядке,  -
ответил тот каким-то неживым, металлическим голосом, - иди сюда, ты ищешь  не
там, где надо.
 
  Глава 2
 
 Ариф  стоял нагнувшись, и Роберт не сразу понял, что он почти упирается лбом
в  прозрачный колпак капсулы индивидуального хибернатора. Несмотря  на  белый
свет  своего  фонаря,  он сразу заметил, что аппаратурная  стоика  справа  от
капсулы  едва заметно светится парой тусклых, рыжеватых глазков. -  Все,  что
нам  нужно  - здесь, - сказал Ариф, выпрямляясь. - Где? - не понял Роберт.  -
Здесь,  -  повторил Ариф с непереносимой горечью. Роберт подошел  к  колпаку,
наклонился...  и  отпрянул. На белом пористом материале капсулы,  повторявшем
очертания человеческого тела, лежала совсем молоденькая светловолосая девушка
в синем боевом комбинезоне имперских ВКС с узенькими лейтенантскими погонами.
-  Это...  командир? - спросил Роберт, понимая, что командиром  этот  ребенок
быть  никак не может. - На ней эмблемы бортврача, - ответил Ариф. -  Ты  что,
ослеп?  Это  она, хозяйка той самой руки Роберт оправился от шока.  Ариф  был
прав.  Правая  рука  лейтенанта была оторвана чуть ниже  локтя,  и  тоненькая
культя,  высовывавшаяся из разодранного и окровавленного рукава, была  наспех
замотана  толстым слоем бинта. Девушка выглядела так, словно  вчера  легла  в
капсулу,  но  Роберт прекрасно понимал, что это иллюзия и несчастная  давным-
давно мертва. Лицо девушки казалось спокойным и умиротворенным, и лишь потеки
туши  на  бледных  щеках говорили о том, что в ее последние  часы  несчастной
выпало пролить немало слез. На груди, наполовину прикрытая левой ладонью с по-
прежнему алым лаком на ногтях, лежала прозрачная коробочка с кристаллодиском,
из которой торчал белый клочок бумаги. Роббо поднялся и развернулся к стойке,
намереваясь поднять купол, но Ариф остановил его, перехватив руку: - Подожди!
А вдруг она жива? - Ты спятил, - устало отмахнулся Роберт. - Если бы ее нашли
лет  -триста назад. Теперь ты понимаешь, куда делась вся энергия? Ее  высосал
хибернатор.  Потом  э  когда  поляризация в  сетях  совсем  упала  раскрылись
диафрагмы  и встал аварийный гравитор. Воздух сразу же улетучился, а  системы
жизнеобеспечения к тому времени уже давно сдохли. - Но стойка показывает, что
хибернатор еще дышит! - Приди в себя! - выкрикнул Роберт. - Даже если  бы  он
был в норме, что бы мы могли сделать? Как, чем мы накачали бы сюда воздух?! У
нас  что,  спасательно-госпитальное судно? Или мы успели бы натянуть  на  нее
скафандр?  В  такой  температуре?! И потом, - добавил он примирительно,  -  в
морозильнике четыреста лет не протянешь, даже в исправном... - Когда  я  сюда
вошел,  мне  показалось,  что  индикатор  поляризации  показывает  норму,   -
отрешенно  сказал Ариф, - и я подумал, что она жива. Иди в рубку,  -  добавил
он, - там должен быть флаг. - На кой черт? - Иди в рубку! - рявкнул Кириакис.
-  Флаг  должен храниться в боевой рубке командира корабля. Я сам ее  вытащу.
Роберт  не  стал  возражать. Нервы были натянуты  до  предела,  и  он  хорошо
понимал,  что  сейчас не время и не место для истерик и выяснения  отношений:
окровавленная и стиснутая металлом тьма вполне могла стать и их гробницей. Он
знал, где на имперских кораблях хранился флаг. Лишенный энергии сейф открылся
от  первого  же  рывка "когтя", и он вытащил оттуда все, что обнаружил:  пару
герметично  запечатанных пакетов и длинную черную колбу со свернутым  флагом.
Рассовав  пакеты по карманам, Роберт вернулся к хибернатору. Ариф уже  открыл
колбу, и сейчас миниатюрное тело девушки, заледеневшее в камень, а потому  не
гнущееся,  лежало у него на руках - казалось, Ариф баюкает большую  поблекшую
куклу в синем комбинезоне. Вот только даже волосы ее напоминали собой твердую
пластиковую отливку. - "Ингрид Сташек", - прочитал Роберт надпись  на  правом
нагрудном  кармане  девушки. - Лейтенант Ингрид Сташек...  -  Давай  флаг,  -
буркнул  Ариф.  Черно-золотой имперский стяг был изготовлен из  сверхстойкого
мягкого  пластика,  над  которым не были властны ни время,  ни  адский  холод
/`.ab`  -ab"  .  Роберт развернул широкий свиток, и в белом огне  прожекторов
зловеще   блеснул  черный  в  золотой  рамке  крест  и  ниже,  под   ним,   -
четырехугольная звезда ВКС. Отстранив Роберта, Ариф уложил тело вдоль флага и
осторожно,  словно  имел  дело с живым человеком, замотал  его  в  податливую
ткань. - Пошли, - сказал он. - Больше тут ловить нечего. - Ты потащишь  ее  с
собой?  -  Роббо,  -  в голосе Арифа плеснула ярость, это  имперский  офицер,
павший  в  бою!.. Роберт не ответил. Он вышел в коридор и двинулся в  сторону
оборванной  кормы,  не  дожидаясь идущего сзади Арифа.  В  секторе,  где  по-
прежнему  плавала рука мертвой девушки, он увидел большое, неровное  кровавое
пятно,  не замеченное им раньше. "Во мне что-то сломалось, - думал он,  шагая
по  черному  коридору. - Буквально на днях во мне что-то  сломалось.  Я  убил
Лема... Кого я убью еще? Интересно, а если бы... А если бы она была жива? Она
была бы жива, но на груди у нее лежал необходимый мне документ, что я стал бы
делать?  Искать  способы втиснуть ее в скафандр раньше, чем  она  окочурится?
Бегать  туда-сюда,  ломать  всем экипажем голову  -  и  все  это  в  ожидании
аврорского  патруля на более мощном корабле, который сможет  нас  достать?  Я
убил  бы  ее,  -  понял  он, - я убил бы ее, не терзаясь раздумьями".  Роберт
остановился.  Ему  стало  страшно, но страх этот был  какой-то  отстраненный,
почти  чужой, запоздалый. Три, четыре дня назад он сошел бы с ума, перевернул
вверх  дном  свой корабль, но нашел способ вытащить девчушку  с  того  света.
Сегодня  -  нет... Он выбрался на уровень разрыва, остановился на самом  краю
изуродованной  палубы  и  задрал вверх голову,  глядя  на  пятнистый,  желто-
коричневый гигант, висящий над головой. Ужас ледяного мрака все еще плескался
в  нем; он смотрел на желтую планету, стараясь не замечать бездны космоса под
ногами,  и  дивился той пустоте, которая властно заполнила  собой  его  душу.
Постояв,  он  неслышно вздохнул и запустил движок своего ранца. В распахнутый
шлюз  "Пумы"  он  попал  со второго захода. Ощутив ногами  твердый  металл  и
искусственное  тяготение живого, населенного людьми корабля, он  расслабленно
опустил плечи и вернулся к порогу. На краю оборванной палубы появился Ариф  с
длинным свертком на плече: вытянув свою ношу на руках, он толкнул ее,  и  она
медленно  поплыла  прочь, удаляясь в бездонные глубины космоса.  Правая  рука
Арифа  поднялась к шлему в прощальном салюте. Удивляясь самому  себе,  Роберт
вытащил   из   поясной  петли  свой  излучатель,  сбросил   пальцем   собачку
предохранителя и выстрелил вверх.
 
 * * *
 
 Лорд  Торвард  Бифортский выбрался из роскошного длинного коптера  и  устало
зашагал  по  белой  мраморной дорожке, ведущей через огромный  старый  сад  к
темным башням его резиденции. В окнах правого крыла горел свет - его супруга,
леди  Энджи,  не  спала, хотя время перевалило за полночь.  Он  не  удивился:
отчасти  от того, что бессонница жены была делом не столь уж редким,  отчасти
от невыносимой, ломавшей все его массивное тело усталости. На какие-то эмоции
у  него  уже просто не было сил, хотелось войти в спальню, кое-как содрать  с
себя одежду и рухнуть в постель, забывшись хотя бы до утра. Он не думал,  что
сегодняшний  день будет так тяжел - слишком долгое заседание  с  бесконечными
докладами,  да  еще  и  вечерняя, переходящая в ночную, встреча  с  "королями
информации".  Он  устал отвечать на бесконечные вопросы, устал  извиваться  в
поисках  обтекаемых  ответов - этому искусству он так и не  научился  за  все
годы, проведенные им на вершине власти. Он даже не чувствовал вкуса тлевшей в
углу рта сигары. Дворецкий встречал его на верхней ступеньке широченной белой
лестницы; коротко кивнув, лорд Торвард прошагал мимо него и повернул в  холле
направо,  двигаясь  в  спальные апартаменты супруги. Он  вовсе  не  собирался
проводить  эту  ночь в ее постели, но тон, которым блистательная  леди  Энджи
просила  мужа  навестить ее по прибытию домой, не оставлял  ему  выбора.  Она
ждала его в просторном угловом кабинете на третьем этаже здания. Войдя,  лорд
Торвард  устало  коснулся губами сухой ладони своей супруги  и  вопросительно
поднял  глаза.  -  Сядь, - мягко приказала она, - сейчас я закажу  ужин.  Нам
-c&-.  поговорить.  - Боюсь, у меня нет сил, - выдохнул Торвард,  но  раз  ты
настаиваешь...  Он  отцепил от пояса меч и тяжело рухнул в ближайшее  кресло.
Энджи  протянула ему пару тонких листков с каким-то текстом. - Прочитай  пока
вот  это.  Лорд-владетель потер виски и впился глазами  в  бумагу.  В  первом
прочтении  смысл  доклада не совсем дошел до него, и он,  досадливо  морщась,
поспешил  закурить  новую  сигару. Проглядев  текст  вторично,  лорд  Торвард
отшвырнул  документ  в  сторону и тяжело вздохнул: -  Ты  считаешь,  что  это
связано  с  Робертом? - Я не считаю, я знаю, - улыбнулась леди Энджи.  -  Эта
следователь,  Кэтрин Раш, - его новое увлечение. - Случай беспрецедентный,  -
произнес  Торвард. - Такие партии зелья нам в руки еще не попадали.  Галланд,
вероятно,   на   седьмом   небе  от  счастья?..  -  Я  приказала   остановить
расследование.  Ты  должен  понимать  - Роббо  подбросил  нам  этот  материал
специально.  Мы  должны  выяснить, что он хочет этим  сказать.  Лорд  Торвард
задумался. Игры его сына, не всегда невинные, но достаточно остроумные, вдруг
приняли  в  его  глазах  несколько иной оборот. Если  охламон  в  самом  деле
подбросил ему это дерьмо, то для чего? Или... или игра перестала быть  игрой,
и  парень всерьез схватился за что-то такое, о чем ни он, лорд-владетель,  ни
его посвященное окружение не имеют пока представления? - Роббо влип в дела  с
теми  ублюдками,  что толклись на Бифорте, - решился он.  -  Я  имею  в  виду
сволочей,  которые  были  как-то связаны с горган. Я  же  говорил  тебе,  что
публика  с  Тротиуса  шляется у нас под носом, но пока еще  ни  разу  нам  не
удавалось  прихватить  кого-либо из них. - Роббо с  Кириакисом  вполне  могли
оказаться проворнее, - кивнула Энджи. - Что ты предлагаешь? - криво улыбнулся
лорд-владетель,  провожая взглядом молоденькую служанку, которая  принесла  в
кабинет  хозяйки заказанный ужин. - Что, вызвать его милость лорда-наследника
на  ковер?  Х-гм...  он  должен  прийти сам.  -  Это  слишком  рискованно,  -
взволнованно дернула плечами леди Энджи. - Ты слишком много ему позволяешь...
-  Прости,  а что я могу ему запретить? - удивился Торвард. - Что, Энджи?  Он
делает то, что не могут сделать все мои разведки вместе взятые - и никогда не
смогут. Так что же, я должен призвать его к порядку? Но тогда его нужно гнать
на  рудники, предварительно обвешав орденами. - Но из-под контроля  он  вышел
далеко  не вчера! Лорд Торвард устало вздохнул и поковырялся вилкой  в  своей
тарелке.  -  Да  дело  все в том, дорогая, что он и  не  был  под  контролем.
Никогда,  понимаешь?  Роббо  - это не тот человек,  которому  можно  что-либо
разрешать  или запрещать. В любом случае он найдет возможность  наплевать  на
все  запреты  и жить по-своему. - Торвард, мы говорим о нашем сыне!  -  Энджи
выскочила  из  кресла и заходила по комнате. - О сыне, который вмешивается  в
тайную политику государства. Чем это для него кончится? - Я подозреваю, что в
нашей политике он разбирается куда лучше меня, - усмехнулся лорд-владетель, -
тем  более  что  она  находится  в  крайне  запущенном  состоянии.  Роберт  -
прирожденный фокусник, понимаешь? Он крутит этот мир в своих пальцах и ничего
не  боится  - и слава Богу! И вообще, - он отложил вилку в сторону  и  поднял
глаза на жену, застывшую посреди комнаты, - могу ли я, воин, запретить своему
сыну  вести  собственную  войну? - Какое у вас  всех  идиотское  мышление!  -
воскликнула  леди Энджи. - "Я - воин". Ты глава государства!  Ты  монарх,  он
твой  единственный наследник - на проблему нужно смотреть только так, и никак
иначе! Хорош принц, который с детства шляется в компании воров и сутенеров!..
-  Сейчас не двадцатый век, - привычно усмехнулся Торвард, - несмотря на  все
твои  старания его воспроизвести в натуре. Лорд, не державший в руках оружия,
никогда  не сможет повести за собой людей. Мне казалось, что за тридцать  лет
ты  могла  это  понять. Или тебе было мало этого срока? - Ты  должен  принять
какие-то  меры,  -  упрямо повторила Энджи, не глядя на  него.  -  Хорошо,  -
успокаивающе  произнес лорд-владетель. - Мы подумаем об этом... "Думать  надо
было  раньше, - размышлял он, лежа в своей постели. - Но что я мог придумать?
Связать парня жестким родительским контролем? И кем бы он вырос?.. Сегодня  я
имею  сына,  вполне  способного  на  самостоятельное  решение  самых  сложных
вопросов,  и  я  искренне рад, что он вырос именно таким. Сопляк  и  плейбой,
прыгающий  из  постели  в постель, никогда не смог бы принять  на  себя  этот
c!("  ni() пресс ответственности, ответственности за каждое слово и за каждый
жест. Ему предстоит еще раз перевернуть все с ног на голову, ибо другого пути
у  нас  нет: либо мы станем не просто сильны, а сильны все вместе,  либо,  не
найдя  способов  объединения,  навсегда растаем  в  пыли  равнодушных  бездн.
Сегодня  мало  кто  отдает  себе  отчет  в  безжалостной  неизбежности  новых
сражений,  но  он,  лорд Роберт, справится - его рука не  задрожит,  принимая
тяжкий  отцовский меч"." Сон отчего-то не шел: то ли беседа с  Энджи  слишком
растормошила его, то ли усталость была сильна настолько, что не оставляла сил
даже  уснуть. Торвард выбрался из-под одеяла, плотно закутался в теплый халат
и  вышел  на широкий балкон своей башни. Он частенько сидел здесь по ночам  -
неспешно  попивал  виски, курил и думал, глядя в бездонное  бифортское  небо,
давно  ставшее для него родным. Небо, право на которое он завоевал  незадолго
до  рождения  сына.  "Тогда  мы все были пьяны, -  подумал  он,  опускаясь  в
глубокое  кожаное  кресло. - Пьяны от крови и небывалых, невозможных  удач  -
сегодня  мы  совсем  другие.  Власть  затянула  нас  в  свои  сети,  задушила
необходимостью ежедне