а  на Китай,  я увидел во сне,
будто бы я с ветвей большого дерева  слез  на землю; на  голове у меня  была
чашка с водой,  которая  при этом упала и разлилась.  В  это время отец мой,
амир Тарагай, взял у меня  из рук лошадь и повел меня в сад.  Оставив меня в
саду, отец исчез.  Снотолкователи дали мне объяснение виденного мною сна, но
я не поверил им, а вполне положился на провидение.

     В это же время я видел другой сон: будто бы я заблудился в пустыне, где
были дикие звери. Пройдя степь, я пришел в сад, где нашел множество плодов и
музыкальных  инструментов. В саду  же находился громадный трон. Вблизи трона
находилась  высокая башня, а на вершине ее сидели какие-то люди. Пред каждым
из  них лежала книга, и они что-то вписывали в  эти книги перьями. Я спросил
их, что они пишут, и получил ответ, что на их обязанности лежит вести запись
тому, что  должно случиться в  жизни с каждым человеком. Заинтересованный, я
стал  спрашивать, кто записывает обстоятельства моей будущей жизни, но в это
время проснулся, встревоженный виденным мною сновидением.

     В то  время, когда я овладел Персией, жители провинции Шираз, с помощью
шаха  Мансура,  убили поставленного мною наместника.  За это я  распорядился
всех  ширазцев  предать избиению.  Ко мне  пришел саид  Джамиль-уль-Кадыр  и
просил  помиловать  ширазцев,  но я нс  обратил  внимания на  заступничество
саида. В следующую же ночь  я увидел во сне пророка, который  сурово сказал:
"Тимур, ты не уважил просьбы моего потомка и не  помиловал население Шираза;
разве ты сам не нуждаешься  в моем  ходатайстве? " Я  в страхе проснулся.  Я
сейчас же отправился к саиду  Джамиль-уль-Кадыру и просил у него прощения за
то, что  не исполнил  его  просьбы. Ширазцев  я не только помиловал, но даже
вознаградил этот народ, а Ходже Махмуду отдал страну Мегриджан. Я понял, что
следует   беспрекословно   исполнять   то,    что   скажут   саиды,   должно
оказыватьвсевозможное почтение потомству пророка. Любовь к потомству пророка
укрепилась в  моем сердце. По поводу случившегося  со мной и виденного  мною
сна я написал шейху Заинуддину, который  вскоре прислал мне ответ следующего
содержания:  "Дай тебе  Боже  всего, что ты  у него попросишь.  Внуши своему
потомству, что  помилование пророка  существенно необходимо для  всех людей.
Любовь и почтение к потомкам  пророка  есть  залог спасения в этом и будущем
мире.  Каждый   раз,   как   станешь  на  пятикратную  молитву,   воздай  им
благословение, чтобы намаз  был угоден  Богу.  Исполнив  все  это, ты можешь
надеяться  быть  награжденным  в будущей  жизни. Оказывай  как  можно больше
внимания потомству пророка".

     Однажды отец сказал  мне: "Выслушай и запомни те наставления, которые я
тебе теперь дам.

     1. Почитай  и не забывай  своих  предков,  помни,  что  ты,  Тимур, сын
Тарагая, Тарагай сын амира  Баргуль, Баргуль сын амира Илынгыза, Илынгыз сын
Богадура,  Богадур  сын Анджаль-нуяна,  Анджаль-нуян сын Суюичи,  Суюнчи сын
Ирдамчи-Барласа,  Ирдамчи-Барлас  сын  Качули-Богадура,  Качули-Богадур  сын
Тумен-хана,  который был родственником сына Яфиса. Из наших  дедов  Караджар
Нуян  первый  познал  Бога посредством размышления о мире, вместе со  своими
подчиненными,  которых  рассудок убедил в истинности ислама. Признав Единого
Бога  царем,  он  признал  визирем пророка  Божия,  потом  признал праведных
халифов.

     2. Завещаю  тебе, Тимур, поступай всегда и во  всем по  примеру отцов и
дедов,  согласно  Шариата, и потомство пророка почитай  и  уважай,  к народу
относись милостиво и снисходительно.

     3. Помни, что  все  мы рабы Бога,  заключенные в жизнь рукой судьбы под
этим синим сводом; поэтому  будь доволен всем, что Бог дает  тебе,  будь ему
благодарен за  все  его милости к  тебе. Повторяй имя  Божие, признавай  его
единство, будь послушен велениям Бога и не делай того, что запрещено.

     4. Не разрывай  родственных уз и никому не делай вреда. Щедро награждай
подарками   тех,   кто  служит   тебе,  и   выработай   в   своем  характере
беспристрастие.  С  каждым  созданием  обращайся  снисходительно".  Выслушав
мудрые наставления моего отца, я твердо решился исполнять их в моей жизни.

     Когда  мне исполнилось 17 лет, отец удалился в частную жизнь. Я  собрал
весь его скот и принадлежащее ему имущество, поставил  отдельно каждую сотню
баранов  и  отделил  самцов  от  самок  для  приплода.  На   каждый  десяток
принадлежавших отцу рабов назначил одного старшим.

     Я отправился  к  святому  амиру  Кулялю.  Придя к  нему,  я  сел  среди
почтенных  людей, которых там застал.  Амир Куляль тотчас же обратил на меня
внимание  и сказал присутствовавшим, что  хотя с виду  я и кажусь  человеком
бедным  и  низкого звания, но на самом деле я  человек важный. Амир  склонил
голову и несколько времени сидел молча. Пред ним находились лепешки и халва.
Подняв голову, амир передал мне 7 лепешек и часть халвы и сказал: "съешь эти
7  хлебов,  и  ты  будешь властителем 7  частей света,  будешь владеть  всем
миром). Я удивился, и  все  присутствовавшие пришли  в  изумление. Я  послал
полученные 7 хлебов отцу, но  отец возвратил их мне и  сказал при этом,  что
амир  Куляль--  святой и  то, что  он мне предсказал, должно исполниться.  Я
спрятал хлебы. И это было для меня началом Божьего благословения.

     Однажды отец мой, амир Тарагай отправился к  амиру Кулялю, и тот сказал
ему: "поздравляю  тебя  с тем,  что  Бог  послал тебе такого сына, как  твой
Тимур". Он передал отцу немного пшеницы и изюма и приказал сосчитать зерна и
ягоды.  Оказалось  всего  370  штук. "Вот  из  этого числа  можно  узнать  о
численности  твоего потомства", -- сказал отцу амир Куляль. Я спрятал зерна,
данные  амиром  Кулялем  отцу. Богатство  мое  все  увеличивалось. Обо  всем
происшедшем  со  мною я сообщил  матери.  Мать, помолившись,  в свою очередь
отправилась к амиру Кулялю.  Тот сказал ей: "Женщина! Сын твой  будет  царем
всего  света  и 370  потомков его будут могущественны,  а 70 потомков  будут
царствовать. В его потомстве может быть и больше царей, но это в том случае,
если он будет следовать  шариату  пророка и  не оскорбит его  чистого духа".
Мать  рассказала мне  все слышанное  от  амира Куляля,  и я  принял  твердое
решение во всех своих поступках в точности руководствоваться постановлениями
Шариата.

     Мне  минуло 18  лет,  я возмужал, стал силен  и  пристрастился к охоте.
Однажды  охотясь, я гнался верхом за козой. На пути мне встретился овраг в 5
арш. шириной и 4 арш.  глубиной. Я не в силах был сдержать лошадь, конь  мой
напряг все силы  и  перепрыгнул  овраг, но достал до противоположного берега
лишь   передними  ногами,   задние  же  повисли   над  пропастью.  Я  быстро
вскарабкался па берег,  а лошадь упала в  овраг. Спутники мои возблагодарили
Аллаха за чудесное  спасение моей жизни,  никто из сопровождавших  меня не в
состоянии  был  перескочить  разделявший  нас  овраг;  мне  довелось  пешком
перебраться на тот берег, где я оставил свою свиту, и там уже сесть на коня.
Мы двинулись  далее, но вскоре пошел сильный дождь, превратившийся вслед  за
тем в хлопья снега, поднялась буря с вьюгой.

     Мы  потеряли  всякую  надежду  благополучно  добраться до  цели  нашего
путешествия и  приготовились  к смерти. Однако,  вскоре  мы  заметили  вдали
какие-то  черные предметы.  Спутники мои высказали  предположение,  что  это
холмы, но я  быстро проскакал расстояние верст  в восемь,  отделявшее нас от
видневшихся па горизонте предметов. Приблизившись, я  увидел свет и различил
в темноте сплетенную  из камыша  юрту, куда и  поспешил укрыться  от  снега.
Впослсдствии, когда  я сделался амиром, я, в благодарность  за оказанное мне
гостеприимство, освободил от уплаты податей приютившего меня хозяина юрты со
всем его родом  и наградил его за оказанную мне в критическую минуту услугу.
Когда  мне  исполнилось  19 лет,  я заболел.  Меня лечили  всеми  возможными
средствами, но никакие лекарсгва не помогали; я семь суток  ке ел, не пил, а
лежал весь в жару.  В  это время окружающие обратили  мое внимание  на рану,
открывшуюся  у меня на руке между пальцами. Придворные  плакали, опасаясь за
неблагополучный исход болезни, я и сам плакал, но вскоре поел и поправился.

     Однажды, когда  я находился в комнате  моего отца и был  занят  чтением
главы  корана "Табарак", предо  мной  предстал саид  с  длинными  волосами и
предсказал  мне, что я  буду  великим царем.  Я не замедлил сообщить  отцу о
виден ном  мною. Отец обратился к звездочетам за разъяснением,  какая судьба
меня ожидает, и те предрекли, что я буду таким могущественным царем, равного
которому нет во всем  мире. Радуясь,  что  мне  в  жизни  предстоит  великая
будущность, я раздал больным щедрую милостыню.

     Достигши 20-летнего возраста, я полюбил верховую езду и часто, разделив
своих сверстников на два отряда, устраивал примерные сражения между ними.

     Мне  исполнился 21  год,  я достиг совершеннолетия  и почувствовал себя
вполне зрелым  мужчиной. В этом году, который был кратным семи, у отца моего
амира Тарагая и его подданных все посевы дали богатый урожай, родилось также
очень много  скота.  Я  назначил старшего на каждый десяток рабов, каждые 20
лошадей соединил в отдельный косяк, а каждые 10 косяков  поручил  отдельному
рабу. для присмотра за каждым десятком верблюдов,  за каждой тысячей баранов
я  также  приставил  отдельного  раба.  Управление  всем  принадлежащим  мне
имуществом я вверил особому, заслуживавшему полнейшего  доверия рабу. Сделав
все  это,  я сам  сильно заболел. Один самаркандский лекарь  посоветовал мне
пить сок граната. Напившись  этого  сока, я  лишился чувств. Родные мои были
очень огорчены моей  опасной болезнью и плакали. Туркестанский врач  вылечил
меня, пустив мне кровь. Я дал в милостыню много лошадей и  баранов, я обещал
принести в жертву души  пророка  100 верблюдов, кроме того, много  верблюдов
душам праведных  халифов; благодаря молитве и  милости Божисй,  я совершенно
выздоровел.

     В этом году султан Кран, сын Саура, причинил немало вреда и жестокостей
в Чагатайском улусе.  Бедные  и богатые молились,  чтобы  он скорей  умер. Я
хотел наказать  Крана  и стал собирать для этого войско; хотя я многим делал
добро, но  в деле войны у меня нашлось так мало помощников, что я должен был
ждать  удобного  случая. Амнр Казган,  глава Чагатайских  амиров, сразился с
Краном в долине  Зенги. К удивлению всех людей,  справедливый  был  побежден
жестоким,  и  Кран,  вследствие  этого,   причинил   еще  больше  вреда.   К
жсстокостям, которые пришлось вынести  населению, вскоре присоединилось  еще
новое бедствие: настал сильный холод, и  все  предметы  первой необходимости
сильно вздорожали. Наконец, амир Казган собрал многочисленное войско, разбил
наголову жестокого Крана, взял его в плен и вознаградил обиженных им.

     Я желал сделаться правителем одного лишь Мавераннахра, но так как  ампр
Казган был милостивый и справедливый правитель своего народа, я удержался.

     Достигши 22-летнего возраста, я  решился поднять восстание  в  союзе  с
Барласом.  Я собрал  на совет 40 молодых людей,  вместе со  мною учившихся в
школе, и предложил на их  обсуждение свое намерение  собрать  войско на гору
Арафат.  В  это  время  скончалась мать  моя, и я  устроил  по этому  случаю
поминки. Вскоре отец мой сосватал мне дочь амира Чагуй-Барласа.

     Однажды но делам улуса я пришел  в то место, где амир Казган  заседал в
совете.  Здесь же  был и отец мой.  Придя в  совет, я  разговаривал  с самим
амиром  Казганом,  и он не только милостиво принял меня  и выслушал, но даже
отдал мне в жены свою внучку. Я был очень доволен такой честью. Я получил от
амира Казгана много  имущества и скота.  Он  не  был особенно могущественным
правителем, и мне  легко было бы завладеть  его  царством,  но  я  не  хотел
платить злом  за  сделанное мне добро. В  этом году мне исполнилось 23 года.
Однажды  на  охоте  я был застигнут ужасным  ливнем и заблудился. В  стороне
виднелась какая-то гора, и я поспешил проскакать  пространство, меня  от нее
отделявшее. По сторонам большой горы стояли камышовые  юрты,  и я укрылся от
холода  в  одной из них.  Хозяева юрты отнеслись  ко  мне  весьма радушно. Я
рассказал  им  обстоятельства  моей  прежней  жизни, и  они  попросили  меня
повторить  благословения  пророку, так как этого  достаточно  для достижения
всякой цели. С Божьей помощью, я вторично устроил собрание. Они мне сказали:
"за занавесью  будущего тебе готовится помощь,  амир; семейство  пророка  за
тебя;  наместник  его  сделается твоим  помощником и спутником, но кто  этот
наместник, ты узнаешь  лишь  перед  смертью".  Эти  слова  уничтожили во мне
всякое волнение  и горе; я  ободрился, отказался от своего тайного намерения
отправиться в Хорасан и двинулся по направлению к Герату. Во время отъезда я
получил письмо  амира Хусайна такого  содержания:  "Начальники моего  войска
согласились убить меня и возвести на престол амира Бакыра; я надеюсь, что вы
скоро  прибудете; может быть, мне удастся  соединиться с вами, отправиться к
амиру Казгану и добиться у него почестей".

     Нимало не  медля,  я выступил с войском и в  тот же вечер  отправился к
Герату. Амир Хусайн вышел  из  города, сделав вид, что  намерен  вступить со
мною  в бой, я  опасался  с его стороны  коварства и,  положившись  на Бога,
приготовился к битве; тогда он пришел ко  мне  с большим количеством всякого
имущества, и  между нами  состоялось свидание на коне. Потом мы вместе пошли
на соединение с амиром Казганом, который, узнав о нашем выступлении,  выслал
нам навстречу сына своего Абдуллу. Я отправил вперед  амира Хусайна к  амиру
Казгану, с  большими  подарками. Амир Казган  нежно  заключил Хусайна и свои
объятия  и  сказал  ему: "Да  будет  лицо  твое  бело" и  пригласил  Хусайна
остановиться в его  шатре. Чрез  несколько времени подданные  амира  Хусайна
возмутились  и  хотели  разграбить  его казну.  Хусайн  не  имел  достаточно
богатств,  чтобы  одарить  бунтовщиков и  таким  образом успокоить волнение.
Видя, что нет никакой надежды получить от Хусайна деньги, мятежники задумали
убить  его.  К счастью,  Хусайн своевременно узнал о  преступных  намерениях
своих  подданных и  обратился ко мне за помощью.  Я принял  все  меры, чтобы
отвратить опасность и избавить амира Хусайна от смерти.

     Однажды мы с амиром Хусайном отправились на охоту. Во время охоты к нам
присоединился амир Казган с 10-ю всадниками из своей ближайшей свиты. Казган
был к  нам очень внимателен, он очаровал нас своим  обращением, и  мы  стали
друзьями.  Амир Хусайн остановился на берегу реки, но амир Казган просил его
передвинуться на место, называемое Армуган, и здесь отлично его устроил.

     Амир Казган остался на этом месте, а мы с амиром Хусайном распростились
с  Казганом и отправились дальше без дороги,  степью. После продолжительного
движения,  мы достигли берегов  реки Мургаба.  Здесь мы получили  неприятные
известия  из  Герата.  Нам  сообщали  оттуда,  что,  воспользовавшись  нашим
отсутствием, амир Бакыр сумел подчинить себе  население  Герата и совершенно
забрал  в  свои руки бразды правления.  В виду  таких  известий, амир Хусайн
обратился  ко  мне  за  советом,  что  Предпринять в  таких  затруднительных
обстоятельствах. Я  высказал,  что, по моему мнению, следовало бы решительно
напасть на Герат нам обоим вместе; в случае удачи мы достигнем своей дели; в
случае же неудачи наша храбрость, во всяком случае, заслужит одобрение. Амир
Хусайн согласился последовать моему совету. Я стал  гадать;  гадание  только
укрепило нас  в нашемнамерении, наше предприятие обещало быть  удачным. Амир
Хусайн, в случае удачи, обещал разделить со мною обладание Хорасаном. Тогда,
с  300  своих  храбрых всадников,  я  направился  вместе с  ним к Хорассану.
Подойдя  к Герату,  мы  нашли  городские ворота  отворенными.  Это  странное
обстоятельство  крайне  встревожило  амира  Хусайна:  из  того,  что  ворота
оказались отворенными, он вывел заключение, что, должно быть, враг нисколько
нас  не боится, если  и  ворота не считает нужным запереть  при  приближении
наших войск.  Я стал успокаивать амира Хусайна, а потом ударил плетью коня и
поскакал к городу,  увлекая за собой войско. Амир Хусайн с войском проскакал
в средину города,  а я остался у ворот, чтобы, в случае внезапного нападения
извне,  иметь  возможность  защитить вошедших  в  город.  Между  тем  Хусайн
отправился к  лагерю  Бакыра, захватил его в то время, когда тот спал,  взял
его в плен и овладел престолом. Меня  амир Хусайн через гонца тоже пригласил
войти в  город.  В это время войска Бакыра, узнав, какая  участь постигла их
амира, задумали напасть на войско амира Хусайна,  но  прибытие  моего войска
заставило  их  отказаться  от своего  намерения, и они выразили  безусловную
покорность амиру Хусайну.

     Таким  образом,  хотя  Хусайн  достиг  своей цели с  моей  помощью,  но
исполнить  данное  им  раньше  обещание  он  и  не думал.  Возмущенный такой
неблагодарностью амира Хусайна, я решился  наказать его и силой выгнать его,
чтобы самому  овладеть  престолом. Это намерение не  встретило  сочувствия в
среде  моих  войск,  и  потому  я принужден  был  отказаться  от  исполнения
задуманного. Тут я понял, что один  верный спутник дороже тысячи неверных. Я
расстался  с амиром Хусайном и отправился к амиру Казгану.  Когда я  пришел,
амир  Казган мне очень обрадовался.  В  это время  подданные  амира  Казгана
возмутились   против   него.  Узнав,   что  всем  бунтом   руководит   некий
Данышманча-углан,   я  сказал  об  этом  Казгану  и  посоветовал  от   имени
Данышманча-углана  разослать  во  все  стороны  письма  и  подарки, а  затем
наградить тех, кто покорится, и строго наказать мятежников.

     Мне  исполнилось 24 года,  я стал  изучать  военное искусство  и  хотел
захватить власть.

     В это время  со мной подружились люди, составившие заговор против амира
Казгана;  они собирались, выбрав удобную  минуту, убить Казгана и предложили
мне тоже присоединиться  к ним, войти  и урду  вместе с Данышманча-угланом и
овладеть престолом. Я для виду согласился с ними, по  остановил приведение в
исполнение их преступных замыслов, а сам тем  временем поспешил предупредить
амира Казгана об  угрожающей ему опасности. Мятежники, узнав  об этом,  тоже
поспешили   послать   амиру   Казгану   письмо,   в   котором  чистосердечно
раскаивалисьв умысле  на его жизнь.  Амир  Казган милостиво принял заявление
злоумышленников, доверяясь мне.

     Однажды  вечером амир Казган пригласил меня к  себе. Придя к  амиру,  я
застал у  пего  всех  злоумышлявших  ранее на  его  жизнь; все  они  были  в
кольчугах  под  верхним  платьем. Я заметил это и  сейчас  же сообщил ампру.
Убедившись  из моих слов, что действительно он  собрал  к себе заговорщиков,
амир Казган,  сославшись на нездоровье, отпустил  всех присутствовавших, а у
меня  просил совета, что надо делать  в данном случае. Я посоветовал раздать
подарки всем недовольным; амир исполнил мое предложение и раздал очень много
подарков.

     Когда люди эти стали делить между собою дары амира, они перессорились и
всякое согласие их расстроилось. Амир был так доволен мною, что подарил мне,
за оказанную ему услугу, город Ширганат.

     В это время мне  исполнилось 25 лет.  Амир Казган, намереваясь овладеть
Хорезмом, считал это дело  чрезвычайно  трудным и потому  хотел поручить это
мне.  Я  понял, что  для меня  было  бы выгоднее  сначала  послать кого-либо
другого сразиться с врагом, а потом уже самому пойти и окончательно овладеть
Хорезмом. Самым  близким  человеком к  амиру Казгану в  то  время  был  амир
Хисрау-Баянкули.  Я  переговорил  с ним и внушил ему, чтобы  он убедил амира
Казгана в  том, что взять Хорезм -- дело вовсе  не трудное, а потому было бы
очень хорошо, если бы амир