чинал  истекать  кровью
солдат.  Его  друзья  приходили  в  неистовство,  но  ударить  не  решались,
настолько они были запуганы. Они отошли в сторону, когда  в  дело  с  дикими
воплями вмешались ваньярские воины. По дюжине воинов  бросилось  на  каждого
командира. Топоры поднимались и опускались.
   - Свяжите руки каждому солдату! - крикнул Кьюлаэра. - Соберите их  вместе
и приставьте к ним стражу!  Среди  ваньярского  войска  послышались  злобные
крики:
   - Предательство!
   - Вы говорили нам, что Боленкар самый сильный!
   - Вы привели нас на погибель!
   Как один, все они бросились на жрецов Боленкара. Те, кто не смог  до  них
добраться, стали пожимать руки тем, кто сражался за Ломаллина, и кричать:
   - Теперь мы пойдем путем Зеленого бога!  Это  было  только  начало.  Убив
жрецов, ваньяры с радостными криками начали обниматься.
   А союзники, улыбаясь, пошли за предводителем Людей  Ветра,  размахивая  в
воздухе мечами и распевая:
   - Кьюлаэра! Кьюлаэра! Кьюлаэра!
   Стоящий на крепости Кьюлаэра понял, что настал мир,  и  опустил  огромный
меч. Улыбаясь, он радостно вскинул руки. Союзники увидели это и ответили ему
счастливыми криками.
   Потом Кьюлаэра отвернулся, на лице его вдруг появилась усталость.
   - Не могу принять этих восхвалений! Я же не сам убил ульгарла!
   - Но ты должен принять похвалу, - строго сказала Китишейн.
   - Да! - подтвердила Луа.
   - Кто станет восхвалять гнома? - заметил Йокот.
   - Но кого-то им нужно восхвалять, - сказала Луа, - только  это  может  их
воссоединить.
   -  Только  так  могут  восторжествовать  Ломаллин  и  Рахани,  -  сказала
Китишейн. - Ты должен стать нашим вождем, Кьюлаэра, ты должен принять  славу
за нас всех!
   Он, ожив, посмотрел на друзей:
   - Это действительно нужно?
   - Нужно, и кроме того, - сказала Китишейн, - мне  кажется,  я  знаю,  как
разделить с тобой славу.
   Кьюлаэра посмотрел на ее сияющее лицо, а потом понял смысл ею сказанного.
Он заулыбался, опустил голову, потянулся губами к ее губам.
   Он поцеловал ее на глазах у всего войска. Люди приветственно закричали, а
он поднял голову, посмотрел на нее, улыбнулся и спросил:
   - Ну, доказал я, наконец, что достоин стать твоим мужем?
   Она посмотрела на него нежно и лукаво и ответила:
   - Доказал.
   Хрипло, с придыханием он спросил:
   - Значит, ты выйдешь за меня?
   - Выйду, - ответила она, и он снова обнял ее, чтобы поцеловать еще раз.
   Толпа внизу разразилась воплями радости. Луа смотрела на них  со  слезами
на глазах, и ее рука сжала руку Йокота.  Она  робко  посмотрела  на  него  и
сказала:
   - Ты тоже доказал, что достоин такого.
   - О, я знаю, - ответил он  с  сардонической  улыбкой.  -  Но  я  не  могу
жениться на женщине, если она меня не любит - не любит меня больше  всех  на
свете.
   - Но я люблю тебя, - нежно сказала Луа, - и именно так.
   Йокот хмуро посмотрел на Луа, но ее лицо сияло такой любовью и  страстью,
что у него не осталось  ни  малейших  сомнений.  Он  обнял  свою  подругу  и
поцеловал ее так, как умеют только гномы.
   Толпа внизу снова взревела  от  счастья,  гномы  посмотрели  удивленно  и
покраснели.
   - Смотри, что ты натворила, женщина! -  сказал  Йокот.  -  Из-за  тебя  я
забыл, где я и кто смотрит на нас.
   - Что ж, я горда этим. - Она прижалась к  нему,  он  одарил  ее  улыбкой,
потом развернул ее и повернулся сам, чтобы принять восхваления толпы.
   - Огерн, - лениво сказала Рахани, - возвращайся в постель.
   - Еще мгновение, любимая.
   Огерн посмотрел вниз сквозь просвет в облаках, провел ладонью по  руке  и
груди, чтобы лишний раз убедиться, что на его коже снова нет морщин, что его
мускулы снова стали крепкими.
   Рахани надулась:
   - Ты бросил меня больше чем на год! Ты бросил меня, заставил изнывать  от
желания! Меня не утолить несколькими  случайными  встречами!  Возвращайся  в
постель!
   - Вернусь, не сомневайся. - Огерн смотрел на  мир  и  улыбался.  -  Но  я
должен увидеть, как завершится дело, начатое мною.
   - К чему? - спросила она. - Ты же знаешь, что должно  произойти,  -  союз
кочевников и северян попросил Кьюлаэру  править  ими  всеми,  всем  западным
миром! Ты знаешь, что он был вынужден согласиться,  чтобы  воспрепятствовать
междоусобицам! И наверняка ты знаешь, что он женился на Китишейн, а Йокот  -
на Луа!
   - Они венчаются вместе, две пары на одной церемонии, - сказал Огерн.
   - Прямо сейчас? - Рахани поднялась на колени, встала, подошла  к  нему  и
посмотрела через его плечо.
   Они увидели Юзева, стоящего перед двумя парами, поющего  и  изображающего
завязывание узла, они увидели, как Кьюлаэра целует Китишейн так,  как  будто
никогда не остановится,  а  Йокот  целует  Луа,  более  сдержанно,  но  тоже
страстно.
   - Благослови бог их союз, - прошептала Рахани. - У каждого из  них  будет
по две девочки и два мальчика, и никто  из  детей  не  умрет,  пока  они  не
состарятся.
   - Спасибо, любовь моя. Извини, что я отвлекся, но в сердца этих четырех я
кое-что вложил, как это делает кузнец, если любит свою работу.
   Тут Огерн почувствовал, как касается его спины ее грудь, и не смог больше
сопротивляться возраставшему в нем желанию.  Он  повернулся,  уложил  ее  на
ложе, и трудно сказать, в ком из них страсть кипела сильнее.
   Наконец Огерн поднял голову и, почти извиняясь, сказал:
   - Ты понимаешь, что я выковал  не  только  Кьюлаэру,  которого  я  считаю
героем.
   - Конечно, - ответила она. - Ты выковал всех четверых. Ну  поцелуй  меня,
Огерн, иначе мои губы высохнут от ожидания.
   А какой мужчина пожелает такого горя богине?