ли надо, убить врага. Только я почти  не  изменилась,
если  не  считать,  что  стала  искусным   бойцом,   каким   раньше   только
притворялась.
   - О нет, сестра! - возразила Луа. - Ты  изменилась  гораздо  сильнее!  Ты
стала намного спокойнее, не бросаешься на  всякого,  кто,  на  твой  взгляд,
угрожает тебе, ты стала настолько увереннее в себе, что, не будь я  рядом  с
тобой все это время, я бы тебя не узнала.
   - Неужели это так? - изумилась Китишейн.
   - Да, - подтвердил Йокот.
   - А ты сама ничего не замечала? - хмуро спросил Кьюлаэра.
   Китишейн посмотрела на него  широко  раскрытыми  глазами.  Он  улыбнулся,
радуясь в душе ее расположению и обещая себе никогда, ни за что не  потерять
ее доверия.
   - Это ваша работа, мудрец, - вынес приговор Йокот.
   - Верно, и я доволен ей. - Миротворец посмотрел на всех поочередно,  сияя
улыбкой. -  Испытания,  через  которые  я  вас  провел,  враги,  которым  вы
противостояли вместе, - все это вывело каждого из  вас  на  путь  к  себе  -
таким, какими вы способны стать, на путь, по которому  вы  будете  идти  всю
свою жизнь, если у вас хватит решимости следовать ему без моих понуканий.
   - Такими, какими мы  способны  стать?  -  спросил  Кьюлаэра.  -  Что  это
значит?
   - Проще всего объяснить это на твоем примере, Кьюлаэра, потому  что  твое
тело, которое было сильным, но заплывало жиром оттого, что ты себя  баловал,
стало теперь крепким, стройным и  обученным  настоящему  боевому  искусству.
Твоя совесть наконец проснулась, стала говорить тебе  о  справедливости,  ты
перестал искать оправдания для своих  дурных  поступков.  Последняя  схватка
показала, что ты обладаешь духом настоящего воина. - Он с улыбкой  посмотрел
на всех. - Как и все  вы.  В  Кьюлаэре  это  более  заметно,  поскольку  ему
пришлось проделать более долгий путь; в Йокоте перемена проявилась почти так
же сильно: он из гнома, владевшего  слабой  магией,  превратился  в  шамана,
управляющего могущественными силами. Но вы, Китишейн и  Луа,  изменились  не
меньше, признаком чего является ваша решимость идти к цели,  которая  у  вас
даже сильнее, чем у Кьюлаэры и Йокота.
   Все удивленно уставились на него. Йокот осторожно поинтересовался:
   - А что это за цель?
   - Видишь? Ты даже еще и не понял.  -  Миротворец  улыбнулся  Китишейн.  -
Говори, девица. Что ты хочешь сделать?
   Ее голос был очень тихим, как будто она боялась, что ее послушают:
   - Уничтожить Боленкара.
   Мужчины  вздрогнули,  потом  воззрились  на  Луа,  которая  почему-то  не
зарыдала от ужаса. Вместо этого она медленно и серьезно кивнула.
   - Значит, ты тоже это поняла, сестрица?
   - Да, так и  есть!  -  Кьюлаэра  широко  раскрыл  глаза.  -  Я  это  тоже
чувствовал, просто не мог выразить словами!
   - Как и я! - мрачно сказал Йокот. -  Но  это  правда,  ведь  так?  Фучан,
дворецкий-предатель, ульгарл, истязающий горцев, - всех их послал  Боленкар,
ведь так?
   - Да, как и того подонка, что морочил  головы  жителям  моей  деревни.  -
Воспоминания пробудили в Кьюлаэре ненависть. - У гномов тоже был такой?
   - Ты еще спрашиваешь? А  как  ты  думаешь,  почему  они  выгнали  Луа  на
поверхность земли и возненавидели меня за то, что я плохо владел  магией?  -
процедил Йокот.
   - Всему этому виной Боленкар, верно? - спросил Кьюлаэра.
   - Не во всех человеческих страданиях он повинен, - ответил мудрец, - мы и
сами легко умеем приносить друг другу  несчастья  в  борьбе  за  власть,  за
подруг, своей алчностью и ревностью. Но все-таки за последний век  страданий
стало уж слишком много - дела пошли куда хуже, чем обычно, и это - дело  рук
посланцев Боленкара, сыгравших на людских пороках.
   Все какое-то время молчали, потрясенные сказанным.
   - Это неслыханная дерзость - говорить о  том,  чтобы  свергнуть  бога,  -
прошептала Луа.
   - Но он не бог. - Кьюлаэра поднялся с  земли.  -  Теперь  мы  знаем  это.
Боленкар - не бог, а всего лишь ульгарл, и его можно победить так же, как мы
победили Ваханака.
   - Да, можно, - хмуро буркнул Йокот. - Но Ваханак  жил  в  одиночестве,  в
окружении жалкой горстки горцев,  выполнявших  его  указания.  Боленкара  же
наверняка охраняют войска, готовые биться за него  с  врагами  до  смертного
конца!
   - Истинная правда, - кивнул Миротворец.
   - Тогда и нам придется сколотить войско, - решительно заявил Кьюлаэра,  -
и к тому же нужно будет хитрить, как  только  получится.  А,  мой  маленький
друг, разве ты не смог бы перехитрить какой-то кусок мяса?
   Йокот улыбнулся:
   - А как же, конечно! Пойдем, верзила, бери свой меч и  захвати  несколько
поленьев,  прежде  чем  погасишь  костер.  Поленья  послужат  нам  факелами.
Объявляю, что ты здоров и нам пора отправляться на поиск ящика с золотом!
   Он повел всех мимо трупа Ваханака в пещеру, где гномы сняли  свои  маски.
Они обошли трон. Вход под землю был скрыт тонким багряным холстом.
   Жилище  ульгарла  оказалось  роскошным.  Стены  были  завешаны   дорогими
тканями, огромный стол, стулья и кровать были сделаны из блестящей древесины
и украшены резьбой. Драгоценные камни поблескивали на серебряных  и  золотых
кубках и блюдах, а каменный пол был устлан шкурами, сшитыми в один  огромный
ковер.
   - Сельчане живут в презренной  нищете,  -  злобно  процедил  сквозь  зубы
Йокот, - а их бог о себе вот как позаботился.
   - Откуда здесь столько прекрасных вещей? - удивленно спросила Луа.
   - Когда-то здесь ходили караваны. До той  поры,  пока  дань  Ваханаку  не
стала такой высокой, что все стали обходить эти места стороной,  -  объяснил
Миротворец.
   - Так чисто, так прибрано! - Луа озиралась в изумлении.
   - Сомневаюсь, что он сам этим занимался, -  хмыкнул  Кьюлаэра.  -  Скорее
всего каждый день или каждую неделю сюда приводили женщин из деревни,  чтобы
они тут подметали, вытирали пыль и готовили мерзавцу еду.
   Мудрец кивнул, довольный рассудительностью учеников.
   - Ну, хватит расхваливать эти хоромы! - Йокот принялся срывать  все,  что
висело на стенах. - Здесь есть проход в подземный  мир,  давайте  же  найдем
его!
   - Откуда ты знаешь? - спросила Китишейн.
   - Гном знает, что говорит, сестрица, - заверила ее  Луа,  заглядывая  под
кусок ткани. - Здесь!
   Все повернулись к ней и увидели темный  проход  в  скале,  футов  в  пять
высотой, прегражденный частой деревянной решеткой. Кьюлаэра взглянул на  нее
с усмешкой:
   - Сам он здесь не ходил. Даже мне это будет не просто! Но зачем решетка?
   - Чтобы сюда не могла проникнуть живность, воин, - сухо ответил Йокот,  -
вроде крыс, летучих мышей или гномов! Ну-ка, убери ее!
   Кьюлаэра взялся за решетку и  хорошенько  дернул.  Решетка  заскрипела  и
отвалилась. Все уставились  в  темную  дыру.  Китишейн  поежилась,  а  Йокот
радостно потирал руки:
   - Итак, мы отправляемся в страну гномов! За мной,  друзья!  Луа  и  Йокот
смело двинулись в путь. Кьюлаэра и Китишейн пошли за ними не  так  уверенно.
Тьма сомкнулась вокруг них, и они выше подняли  свои  факелы,  свет  которых
лишь слабо поблескивал на стенах пещеры и терялся в темноте впереди.
   Последним шел Миротворец. Они спускались все ниже, Кьюлаэра и Китишейн  и
не ведали, что мрак может быть столь непроглядным. Дети лесов и  лугов,  они
привыкли к тому, что звезды светят даже в самую темную ночь и всегда хотя бы
немного света проникает сквозь облака, чтобы можно  было  отличить  небо  от
земли. Но здесь тьма была - хоть глаз выколи. Китишейн дрожала и невольно  с
каждым шагом все теснее прижималась с Кьюлаэре. Стены смыкались все сильнее,
пещера превращалась в тоннель, но это почему-то только успокаивало  Китишейн
- так она могла видеть, что находится по бокам от нее, хотя чуть  спереди  и
сзади стены тут же исчезали во мраке. Девушка беспокойно посмотрела на  свой
факел, задумавшись о том, насколько еще его хватит, - у нее за поясом висели
лишь три запасных - и изумилась: полено было почти той же длины,  каким  она
достала его из костра! Она взглянула на полено в руке Кьюлаэры и увидела  то
же самое: оно не стало короче. Потрясенная, она оглянулась на Миротворца,  а
тот подмигнул ей и улыбнулся. Китишейн не сразу, но все  же  заулыбалась  и,
немного успокоенная, пошла следом за Йокотом и Луа.
   Они спускались все дальше, казалось, будто дно пещеры тянет их к  себе  -
все ниже и ниже и, как казалось Китишейн, дорога шла  витками.  Затем  спуск
кончился, и некоторое время  они  шли  по  ровной  земле.  На  стенах  стали
появляться отблески света, становясь все  ярче  и  ярче,  пока  Китишейн  не
увидела там вкрапления драгоценных камней. От  восхищения  у  нее  захватило
дух, она чуть не приостановилось, но гномы, похоже, не замечали этой красоты
и не стали бы ждать Китишейн. Она шла за ними следом,  и  ее  душа  пела  от
дивной красоты особенно тогда, когда  в  камне  начали  появляться  прожилки
золота, а гномы все шли и шли, не давая задержаться.
   Вскоре  они  вошли  в  грот,  и  тут  даже  Йокот  остановился  и  замер,
потрясенный.  Свет  факелов  отражался  от  зазубренной  поверхности   стен,
выложенных кристаллами, и все было испещрено  яркими,  удивительной  чистоты
драгоценными камнями и прожилками чистейшего золота.
   -  Неужели  такая  красота  могла  родиться  сама  собой?  -  воскликнула
очарованная Китишейн, оглядываясь.
   - Не могла. - Йокот пристально разглядывал камни и  золото.  -  Это  дело
чьих-то рук. Когда-то здесь жили гномы.
   - Гномы? - нахмурился Кьюлаэра. - А может быть, дверги?
   - Нет. - В голосе Йокота чувствовалась обида. - Дверги работают  иначе  -
проще, грубее. Они - кузнецы;  они  ничего  не  придумывают.  Гномы  создают
плавные, мягкие линии, воссоздают воду и свет в драгоценных камнях,  которые
собирают Дверги просто не замечают нашей работы, пока многовековой  труд  не
даст того, что мы видим здесь.
   - Многовековой? - Китишейн все оглядывалась. -  Так  долго  трудиться  на
этим каменным садом и бросить его?
   - Не сомневаюсь, они ушли, когда  сюда  явился  Ваханак,  -  сухо  сказал
Йокот, - и мне даже не хочется думать, какой именно магией он их выжил.
   Луа нежно взяла его за руку:
   - Возможно, они не стали дожидаться, пока их начнут выживать.
   Йокот кивнул:
   - И то правда. Когда здесь появился ульгарл, они тут же узнали об этом  и
ушли не задумываясь. Да, они убежали, как бы прекрасны ни были  творения  их
рук. Жизнь дороже искусства.
   - Я знавал тех, кто думал иначе, - задумчиво проговорил Миротворец.
   - Значит, искусство было жизнью для них,  а  собственная  жизнь  не  была
искусством, - ответил гном-шаман. - Для гномов  жизнь  является  искусством.
Что не означает, - неохотно добавил он,  -  что  все  мы  одинаково  хорошие
мастера В голосе его  сквозило  отчаяние.  Луа  посмотрела  на  него  широко
раскрытыми влажными глазами и вложила свою ладонь в его руку. Он  не  отверг
ее.
   Они вышли из грота, преодолели очередной спуск и  попали  в  пещеру,  где
свет факелов поглотил жуткий мрак, где тьма была непроглядной, а  их  глухие
шаги отражались тысячекратным эхом. Китишейн хотела было спросить, долго  ли
им еще идти до своего сокровища, как вдруг Йокот поднял руку:
   - Тихо!
   Все замерли, прислушались и услышали  тихий-тихий  шорох  почти  бесшумно
текущей воды.
   - Странно. - Йокот посмотрел на Кьюлаэру. Воин удивился, увидев  огромные
глаза гнома в свете факела, а потом понял, что просто отвык видеть  его  без
маски.
   - Что странно?
   - Вода. Подземные озера не редкость, но я боюсь, что  наши  драгоценности
застряли внутри скалы, когда сомкнулась трещина.
   - И ящик развалился, а золото расплющилось  между  каменными  плитами!  -
воскликнула Луа.
   - Нет, - покачал головой Кьюлаэра. - Я только сейчас вспомнил, что слышал
всплеск.
   - Почему же ты не сказал об этом! - крикнул на него гном -  резко,  но  с
облегчением.
   - Ты же сказал, что это озеро!
   - Да, значит, вода в нем достаточно глубока, и  сундук,  возможно,  и  не
раскололся, а все, что затонуло, можно достать. Ну, давайте  посмотрим,  что
это - лужица или настоящее озеро.
   Он повернулся и пошел в сторону, откуда доносились звуки. Они  прошли  по
сводчатому проходу и вскоре увидели нечто такое, страшнее  чего  никогда  не
видели в жизни. Ручеек втекал в  пещеру  столь  широкую,  что  судить  о  ее
размерах можно было разве  только  по  эху.  Волны  высотою  в  фут  омывали
каменный  берег,  они  светились  каким-то  собственным  загадочным  светом,
необъяснимым сиянием, по которому друзья могли лишь  примерно  предположить,
насколько  велик  водоем.  Казалось,  ему  нет   конца   -   волны   уходили
далеко-далеко и исчезали.
   - Ящик упал сюда? - Кьюлаэре стало не по себе. - Как же мы найдем его?
   Йокот пожал плечами:
   - Одна лига или сто - особой разницы нет, воин. Он сам найдет нас.
   Кьюлаэра уставился на него непонимающим взором, а человечек  опустился  у
воды на колени, взял палку, положил на нее факел и разжег небольшой  костер.
Затем он снял с пояса мешочек с порошком, бросил щепотку  в  пламя  и  начал
произносить таинственные стихи. У Кьюлаэры волосы на затылке  встали  дыбом,
он отпрянул, наткнулся на кого-то, развернулся и увидел, что это Миротворец.
   - Что он делает?
   - Он приказывает волнам  отдать  то,  что  они  поглотили,  а  сундуку  -
подняться, - объяснил мудрец. - Это здравая мысль, и  заклинание  он  выбрал
верное, но мне придется ему объяснить, что...
   С этими словами он быстро подошел к гному. Быстро, но все же недостаточно
быстро. Воды с ревом взметнулись, сошлись в огромный  столб,  который  навис
над нашими друзьями в форме гигантской, злобной физиономии.
   - КТО СМЕЕТ ПРИКАЗЫВАТЬ ВОДАМ??
   Одна из волн высоко взметнулась и залила костер Йокота. Тот  отпрыгнул  с
криком:
   - Миротворец! Что я наделал!
   - Вместо того чтобы попросить воды, ты стал  им  приказывать!  -  крикнул
мудрец. - Они разбушевались! Успокой их, шаман! Извинись!
   -  КТО  СМЕЕТ  ПЫТАТЬСЯ  ПРИКАЗЫВАТЬ   ПОДЗЕМНЫМ   ВОЛНАМ?   -   спросило
величественное лицо, и впалые глаза медленно повернулись в сторону друзей. -
ВЫ?
   Водная глыба ринулась на них, нависла прямо над ними, открыла  гигантскую
пасть, и внутри они увидели водоворот, готовый рухнуть на них и засосать.
   - Прости, Великий Дух Воды! - крикнул Йокот. - Я не хотел тебя обидеть!
   - ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, ЧТО НЕ СОБИРАЛСЯ РАЗОЗЛИТЬ ТОГО, КТО СИЛЬНЕЕ ТЕБЯ! -
Лицо медленно повернулось к  Миротворцу.  -  ЧТО  ЗА  ЗАКЛИНАНИЕ  ТЫ  СЕЙЧАС
ПРОИЗНОСИШЬ, МУДРЕЦ?
   - Это  чары,  успокаивающие  разбушевавшиеся  воды.  О  Дух,  молю  тебя,
успокойся! Мой ученик знаком пока еще не со всеми заклинаниями...
   - УЧЕНИК? - Дух повернулся и воззрился на Йокота.
   - Боюсь, недоучка, - грустно сказал Йокот, пытаясь скрыть свой  испуг.  -
Умоляю тебя, о Могучая Вода, позволь нам забрать то, что мы потеряли в твоей
бездне!
   - Он хочет сказать: то, что я потерял! - Кьюлаэра выступил вперед и встал
между Йокотом и волной. - По моей небрежности оно упало в твою пучину!
   - Точнее сказать, из-за того, что ты правильно поступил. -  На  мгновение
Миротворец снова стал жестким и непреклонным. - Ему пришлось выбирать  между
золотом и жизнью друга, о Дух! Он  выбрал  жизнь  друга  и  позволил  золоту
упасть к тебе!
   Йокот, дрожащий, ошеломленный, не спускал глаз с волн. Миротворец  сказал
духу, что тому не удастся полакомиться живым человеком!
   Но мудрец, похоже, поступил разумно: волны, скорее ворча, нежели грохоча,
проговорили:
   - Ненавижу вкус мяса и готов благодарить вас за одно то, что  вы  бросили
мне только неживую вещь. Но если вы собираетесь мне  указывать,  я  уничтожу
здесь все живое!
   - Пощади, о Могучая Вода! - воскликнул Йокот. - Я совсем недавно научился
шаманскому языку, и до сих не знаю толком, на каком языке с каким  созданием
говорить! Я не подозревал, что у воды есть дух,  я  думал,  что  у  нее  нет
собственной жизни.
   Дух всмотрелся в Йокота пристальнее:
   - Разумеется, ты же гном, и  ты  считаешь,  что  только  земля  и  камень
обладают душой. Теперь ты понимаешь свою ошибку?
   - Понимаю, - страстно сказал Йокот. - О, поверьте, понимаю!
   - Пожалуйста, о Дух! - вперед вышла Луа с молитвенно сложенными руками. -
Сжалься над нами! Верни нам то, что мы потеряли!
   - Жалость! - рявкнул дух. - Какая жалость может быть у потока воды?
   - Вода - это жизнь, - возразила Луа. - Когда мы говорим о  мирной  жизни,
что она течет, как вода, - мы подражаем ей. Смилуйся, пожалуйста, отдай  то,
что взял!
   - Отдать? - Вода загрохотала, резко взметнувшись вверх,  и  в  ее  потоке
появились пляшущие скелеты вперемежку с размокшими пнями, камнями, железными
колесами, глиняными черепками, каменными топорами, отколотыми  наконечниками
копий и прочим всевозможным мусором. Все это прогрохотало вместе  с  голосом
волны:
   - БЕРИ, ЧТО ПРОСИЛ! СКЕЛЕТЫ ВСЕХ УТОПЛЕННИКОВ, ВСЕ ОТБРОСЫ, ЧТО ПРИНОСИЛИ
МНЕ РЕКИ В ТЕЧЕНИЕ ВЕКОВ! ШВЫРНУТЬ ВСЕ ЭТО ТЕБЕ?
   Девушка-гном задрожала и воскликнула: "Нет!" -  с  таким  отчаянием,  что
водяной столб тут же утихомирился.
   - Спасибо вам, о Воды, - с облегчением вздохнула она. - Я  не  прошу  вас
вынести на поверхность то, что затонуло, - просто позвольте  одному  из  нас
нырнуть и сплавать за этим.
   -  Луа,  нет!  -  испуганно  закричал  Йокот.  Кьюлаэра  бросил  на  него
удивленный взгляд:
   - Не ей же нырять!
   А дух воды тем временем провещал:
   - На это должна быть причина!
   - Это не наше золото, - просто ответила Луа. - И нам негде взять  другого
взамен этого; это золото - жертвоприношение улину Аграпаксу,  обещанное  ему
королем Орамором много лет назад.
   - Вы несете золото за короля? - спросил дух. - Какая глупость! Почему  вы
делаете за него его работу?
   - Потому что он опоздал с  выполнением  обещанного  на  двадцать  лет,  -
ответила Луа, - и боится гнева улина.
   - Это мудро!
   - И еще потому, что мы сомневались в короле, он мог передумать  и  унести
золото обратно в свой замок после того, как мы уйдем, - объяснил Кьюлаэра.
   - Сомневались?! - Дух повернулся к нему. -  Зачем  вы  взвалили  на  себя
чужую ношу?
   - Потому что.., так было правильно. -  Кьюлаэра  развел  руками,  пытаясь
подобрать слова для объяснений. - Потому что тот гадкий  дворецкий,  который
заставил короля забыть о своей клятве, заставил его также относиться к своим
крестьянам хуже, чем к собакам. Не правильно было  бы  остаться  в  стороне,
когда мы могли вмешаться.
   - Да, мы так решили, - сказал Йокот.
   - Эти слова особенно хорошо звучат из уст того, кто  пытался  приказывать
духу! - пробурчала волна.
   - Я же сказал, что прошу прощения! - воскликнул Йокот.
   - Ну, ладно, не могу порицать благородные намерения, - пробурчала  волна.
- Так и быть. Можете нырять в мои воды и искать свое золото. Я попридержу на
время все жестокие водовороты, я прослежу, чтобы вы  благополучно  вернулись
на поверхность. Но не мешкайте!
   Высказав последнее наставление, дух погрузился в пучину  -  гора  воды  с
диким ревом спала. Друзья отпрыгнули от приближающейся волны, уставились  на
только что вздымавшуюся поверхность,  которая  вдруг  снова  превратилась  в
самое обычное озеро.
   Йокот издал вздох облегчения:
   - Хвала небесам! Простите, друзья мои, я перепутал заклинания!
   - Глупая ошибка, но вполне понятная, - успокоил его Миротворец. - Никогда
не пытайся повелевать стихиями, поскольку  каждая  из  них  наделена  духом.
Вообще  никогда  никем  не  повелевай,  если  можешь  попросить.  Итак,  кто
поплывет?
   - Я, - хором сказали Кьюлаэра и Луа, после чего повернулись и  уставились
друг на друга.
   - Ты, сестрица? - изумилась Китишейн.
   - Женщины лучше ныряют, - сказала Луа. - Если нет особых опасностей, если
дело только в том, чтобы спуститься за чем-нибудь, а потом вернуться - гномы
далеко превосходят людей как ныряльщики, тем более в подземных водах.
   - Да, я бы не смогла плавать там, где