оляю тебя.
   - Не бойся, я подожду, - ответил довольный Тегрингакс. - И  не  страшись,
что меня найдут приспешники Боленкара: если  надо,  я  могу  превратиться  в
камень.
   - Очень хорошо! До скорой встречи, это недалеко! Встаньте рядом со  мной,
друзья мои! - Йокот начал петь на шаманском языке и водить в воздухе руками.
Не договорив, он остановился и вытаращил глаза.
   - Что такое? - спросила Луа.
   - Миротворец! Он зовет нас! - Йокот нахмурился, глаза  его  наблюдали  за
какой-то отдаленной сценой. - И... Китишейн...
   Он откинул голову и продолжил говорить нараспев.
   Кьюлаэра почувствовал, как его охватывает злоба. Если Миротворец  отобрал
у них Китишейн тогда, когда она больше всего была им нужна...
   И тут земля ушла из-под его ног. Но сразу же под ними оказалась  какая-то
другая поверхность. Туман окружил их, но скоро впереди  прояснилось,  и  они
увидели стоящую на коленях Китишейн и Атакселеса, заносящего  над  ней  меч.
Кьюлаэра крикнул и бросился к возлюбленной, а Йокот уже свободно  размахивал
руками и читал заклинание. Луа прижала руки к земле и пела. Неожиданно земля
под Атакселесом превратилась в трясину. Атакселес увяз по колено,  закричал,
молотя руками по воздуху.
   Китишейн не упустила такой возможности, поднялась на ноги, шагнула вперед
и нанесла удар. Тонкая красная линия пересекла горло Атакселеса. Он закричал
в ужасе, но из его глотки вырвался лишь клекот. Бросив меч, чтобы  соединить
края раны, он начал истово выговаривать заклинание. Поток крови слабел...
   Луа метнула камень.
   Он попал Атакселесу прямо в лоб. Шаман пошатнулся, закатил глаза  и  упал
спиной в трясину.
   Меч Китишейн просвистел в двух футах над ним. Она замерла в изумлении.
   Но Кьюлаэра уже стоял рядом с ней, высоко подняв  меч,  готовый  ударить,
увидев малейшее движение врага. Она бросилась  ему  в  объятия,  замерла  на
мгновение и разразилась громкими рыданиями. Она  вся  содрогалась.  Кьюлаэра
смущенно обнял ее, посмотрел на лежащее у их ног тело, сунул  меч  в  ножны,
крепко прижал ее к себе, начал говорить нежные слова и  бережно  гладить  по
спине.
   Йокот понаблюдал за ними, глаза его излучали горечь, но  на  губах  сияла
улыбка. Спрятав ее, он обернулся к Луа:
   - Меткий бросок, девица, но где ты нашла камень? Здесь  их  нет  -  голая
земля!
   - По пути я подобрала несколько камней, - призналась Луа. -  Я  подумала,
что нам может понадобиться оружие - а если бы не понадобилось,  то  они  все
равно очень красивые.
   - Красивые, - уныло сказал  повернувшийся  к  ним  Кьюлаэра.  -  Давай-ка
посмотрим, что это за... Хо!
   Услышав его возглас, Йокот и Китишейн испуганно подняли головы и увидели,
что там, где была грязь, земля затвердела  и  на  ней  не  осталось  никаких
следов Атакселеса.
   - Земля поглотила его тело, - прошептала Луа.
   Йокот покачал головой:
   - В шаманском мире нет земли, лишь сгущение тумана.
   - Значит, его забрал туман и теперь  владеет  им!  -  сказал  Кьюлаэра  и
добавил, повернувшись к Китишейн:
   - Должен признаться: я бы предпочел, чтобы он остался в живых и я мог  бы
отомстить ему за то, что он на тебя набросился.
   Китишейн улыбнулась сквозь слезы, потом смахнула  их  одной  рукой,  взяв
другой его огромную ручищу, и сказала только:
   - Пойдем. Нам надо спасать мир. Кьюлаэра посмотрел на нее и улыбнулся:
   - Ну, если в этом участвуешь ты, то это  -  точно  спасение  мира.  Веди,
девица, - я пойду следом.
   Ее улыбка стала шире, не выпуская его руки, она повернулась к Йокоту:
   - Ну идем, шаман! Веди нас обратно в лабиринт!
   - Возьмитесь за руки и держитесь за меня. - Йокот  постарался  не  выдать
своих опасений, но ему не нравилось, что тело  Атакселеса  пропало.  Выкинув
эту мысль из головы, он начал читать заклинание.
   Мир снова поплыл вокруг них, а когда он вновь  затвердел,  вместо  серого
тумана их окружали серые камни. Йокот опустил руки и испуганно огляделся:
   - Тегрингакс!
   - Я здесь.
   Тегрингакс вышел из стены, он полностью сливался с ней, и его  невозможно
было заметить до тех пор, пока он не пошевелился.
   - Веди нас к Боленкару! - попросил Йокот.
   - С радостью. - Тегрингакс осмотрел их с  ног  до  головы,  отвернулся  и
двинулся в путь, бросив через плечо:
   - Не думал, что увижу вас вновь.
   - Вот так он в меня верит, - прорычал Йокот.
   - Это же приятно - доказать, что в тебя можно верить, - сказала Луа.
   Йокот удивленно обернулся и увидел, с каким пылом она  на  него  смотрит.
Сердце перевернулось у него в груди, ему пришлось бороться с желанием обнять
ее. Его спасло воспоминание о предстоящей битве.
   - Мы должны идти сражаться, - сказал  он  и  отвернулся.  Луа  вздохнула,
размышляя о том, когда же наконец Йокот перестанет дуться на нее.
   Тегрингакс  вывел  их  наверх,  к  темному   каменному   кругу,   которым
заканчивается извитой тоннель.
   - Идти дальше я не осмелюсь, - сказал он и вложил в ладонь Луа светящийся
шар со словами:
   - Держи, создание Земли. - Затем он помахал на прощанье  рукой.  -  Желаю
удачи в бою!
   Он шагнул в серую каменную стену, слился с ней и исчез.
   - Большое спасибо, Тегрингакс, -  тихо  сказал  Кьюлаэра.  Он  обернулся,
приложил руки к дверям и толкнул, потом толкнул еще раз.
   - В чем дело? - спросил Йокот.
   - Не двигается, - ответил воин  и  пощупал  поверхность.  -  Не  чувствую
петель.
   - Давай я.
   Луа встала рядом с ним, приложила руку к камню и принялась петь. Кьюлаэра
потрогал  пальцами  рукоять  меча,  задумавшись  о  том,  как  хорошо  может
Коротровир рубить камень.
   Невероятно, но двери начали двигаться!
   Створки  разъехались  в  стороны,  скрежеща   тише,   чем   звучал   смех
Тегрингакса. Кьюлаэра приложил к губам палец и  шагнул  в  проход,  на  ходу
вытащив меч.
   Они вошли в подземную темницу - длинный, узкий переход, выбитый в  скале,
освещенный одиноким факелом на подставке.
   Кьюлаэра  в  молчании,  крадучись,  двинулся  по  коридору.  Его   друзья
последовали за ним.
   На повороте он прижался к стене и знаком велел  Йокоту  посмотреть.  Гном
быстро высунул голову, потом посмотрел на Кьюлаэру и сказал:
   - Пусто, воин.
   - Спасибо, шаман.
   Кьюлаэра двинулся дальше. Посередине коридора они нашли лестницу и  пошли
вверх. Китишейн замыкала шествие, но Луа держалась за нее, чтобы та снова не
исчезла.
   Взобравшись наверх, они услышали звук, похожий на шум далекой бури. Затем
голос, глубокий, как каменоломня, и грубый, как точило, прогрохотал:
   - Как вы посмели  отступать!  Вам  что,  глупцы,  жить  надоело,  что  вы
приходите ко мне и говорите, что мои солдаты проигрывают?
   -  Я  должен  говорить  о  том,  что  вижу,  мой  господин!  -  восклицал
человеческий голос.
   - Тогда возвращайся и посмотри еще раз! Возвращайся, собери  их  снова  и
брось на этот человеческий мусор! Я помогу тебе своей магией!  Иди!  Все  вы
идите и возвращайтесь с победой, даже если вам  придется  пожертвовать  ради
этого своей жизнью, а если вы отступите, то умрете более  страшной  смертью,
чем наши враги! Прочь!
   Кьюлаэра оглянулся и встретился взглядом  с  Китишейн.  Их  одновременная
мысль была ясна настолько, как будто была произнесена вслух: "Боленкар!"
   Кьюлаэра махнул рукой Йокоту и, крадучись, вошел в проход.
   Они увидели огромный зал в тридцать футов высотой и вдвое шире, увешанный
коврами и боевыми трофеями, а царило надо всем гигантское золоченое кресло -
трон высотою в полкомнаты. Перед ним  расхаживала  фигура  всего  чуть  ниже
спинки кресла, роста в великане было не меньше дюжины футов. Он сжимал  меч,
длиною с Кьюлаэру, и кинжал - такой  же  длинный,  как  Коротровир.  Он  был
безбород и безобразен, лицо его было грубым, как гористая  местность,  узкие
глазки казались слишком  малы  для  такой  огромной  физиономии  и  злорадно
щурились. Он был силен, тело его дыбилось мышцами. Кривоногий  и  косолапый,
одетый лишь в  позолоченный  нагрудник,  килт,  поножи,  сандалии  и  латные
рукавицы, вместо шлема он напялил на  голову  корону.  Он  ходил  по  ковру,
непристойно бранясь.
   Это мог быть только Боленкар. Как сильно ни хотел разыскать Кьюлаэра  это
чудовище, сердце его дрогнуло. Как сможет он справиться с такой силищей?
   Коротровир засиял зеленым светом и, хотя здесь не было ветра, задрожал  в
руке Кьюлаэры. Он не услышал никаких звуков, но,  наверное,  какой-то  очень
тихий звук все же раздался, потому что великан развернулся, увидел  Кьюлаэру
и сказал, доставая свой меч:
   - Так вы прокрались в мои владения, как крысы, Ломал  линова  мелкота!  -
Увидев зеленый свет, он усмехнулся. - Думаете,  эта  ничтожная  палка  может
повредить мне?
   Кьюлаэра почувствовал, как из меча в его  тело  течет  сила,  и  отбросил
страх.
   - Да, ибо это меч Коротровир, выкованный Огерном из Звездного Камня!
   На мгновение Боленкар замер от страха. Кьюлаэра осмелел  и  с  беззвучным
криком рванулся вперед. Он  целился  Боленкару  в  колено.  Гигант  неистово
взревел, поднял ногу и шагнул на Кьюлаэру. Отпрыгнув, Кьюлаэра ударил  врага
под колено сзади. Боленкар взвыл от боли и страха, когда  нога  подкосилась.
Он замахнулся на Кьюлаэру своим мечом, но удар  вышел  столь  неловким,  что
Кьюлаэре не стоило труда увернуться, потом  он  отпрыгнул  и  стукнул  в  то
место, где соединялись нагрудник и килт.
   Из ниоткуда появился гигантский кулак и  ударил  его  в  грудь.  Кьюлаэра
взлетел в воздух, отчаянно  сжимая  Коротровир.  Радостный  вопль  Боленкара
оглушил его, а потом Кьюлаэра ударился спиной о пол и задохнулся. Зал  начал
погружаться  во  мрак,  но  воин  понимал,  что  потерять  сознание  значило
погибнуть. Цепляясь за свет силой страха, он попытался встать,  ожидая,  что
удар вражеского меча снесет ему голову  или  громадная  нога  расплющит  ему
грудь...
   Но этого не произошло. Когда тьма рассеялась, как раз перед тем, как воин
сумел сделать вдох, Кьюлаэра услышал,  как  кто-то  бубнит  слова  на  чужом
языке.
   Шаманский язык! Или еще более  древний  магический  язык  -  даже  старше
человечества? Кьюлаэра  попытался  встать  на  ноги,  но  тело  отказывалось
слушаться. Потом словно невидимая рука  схватила  его,  его  сжало  со  всех
сторон, сдавило грудь, он не мог дышать. Он открыл рот, чтобы  вдохнуть,  но
рот не открылся. Страх подбирался к глотке, превращаясь в отчаяние.
   Наконец высокий голос пробился в его слух, и он  понял,  что  этот  голос
говорит уже какое-то время вместе  с  басом  Боленкара,  поет  неразборчивые
слоги - голос Йокота!  Давление  начало  ослабевать,  затем  резко  исчезло.
Челюсти Кьюлаэры разжались, долгожданный вдох наполнил его легкие  воздухом,
он вскочил на ноги.
   Боленкар взревел от ярости и повернулся, чтобы приплющить Йокота к земле,
но гном успел отпрыгнуть, огромный кулак с жуткой  силой  ударил  по  голому
камню. Боленкар закричал от удивления и боли.  Кьюлаэре  же  хватило  одного
намерения врага убить его товарища, чтобы выйти из себя, он стиснул  зубы  и
ринулся в атаку, размахивая Коротровиром.
   Меч пел, вгрызаясь в бронзовый панцирь и в бок Ульгарла.  Кьюлаэра  успел
его выдернуть, прежде чем Боленкар  с  ревом  развернулся,  целясь  огромным
мечом Кьюлаэре под ложечку. Воин опустился на  колено,  подставил  под  удар
Коротровир, меч Боленкара отскочил в сторону и прошел мимо.
   А Кьюлаэра, посмотрев на Коротровир, на мгновение  замер.  В  том  месте,
которое дважды проникало в плоть  Боленкара,  кровь  пожирала  сталь!  Много
глубже обычной зазубрины, почти половину ширины клинка.
   Времени на раздумья не было - не прекращая  реветь,  Боленкар  уже  делал
очередной замах. Кьюлаэра  отпрыгнул,  но  ульгарл  одновременно  с  замахом
наклонился  вперед,  и  Кьюлаэра  поднял  Коротровир,  чтобы  отразить  удар
шестифутового клинка. Мечи столкнулись, взметнулся сноп искр. От силы  удара
Кьюлаэру отшвырнуло, он споткнулся и упал, но быстро отбежал,  ошеломленный,
ослепший, надеясь лишь на то, что заполнивший зал  истошный  вопль  говорил,
что Боленкар тоже ослеплен вспышкой...
   Затем свет погас, и он увидел, что ульгарл опустился на колено  и  обеими
руками поднял свой огромный меч.  Кьюлаэра  снова  закрылся  Коротровиром  и
увидел, что меч раскололся пополам, переломившись в  том  месте,  где  кровь
ульгарла пожрала сталь! Он обеими руками поднял обломок меча,  понимая,  что
этого не хватит. Он постарался  держаться  потверже,  зная,  что  не  успеет
вовремя встать, зная, что огромный, несущийся на него  сверху  меч  разрубит
его пополам, как нож грушу...
   Гигант замер в полузамахе. Кьюлаэра смотрел, не веря своим глазам,  потом
увидел, что его друзья тоже замерли, а еще  увидел  высокую,  полупрозрачную
фигуру, бородатую, облаченную в балахон, с посохом в руке, и еще -  огромные
зеленые очертания  позади  нее,  неясные  и  колеблющиеся,  непонятно  даже,
мужские или женские, но кажущиеся человеческими, больше чем человеческими...
   - Возьми вот это, - сказал дух Огерна в его сознании. -  Я  выковал  его,
когда ковал твой меч, выковал еще раньше,  чем  твой  меч,  чтобы  проверить
металл. Возьми и бей!
   И он растаял, и растаяли огромная зеленая фигура  позади  него,  Кьюлаэра
поднял  свою  левую  руку  и  обнаружил  в  ней  копье,  копье   с   зеленым
наконечником.  Боленкар  занес  меч  для  удара,  зал  сотрясался   от   его
мстительного крика. Кьюлаэра  бросил  обломок  меча,  поднял  обеими  руками
копье, вскочил на ноги и ринулся в атаку.
   Боленкар, наклонившись, целился вниз,  а  копье  устремилось  вверх.  Они
сошлись со вспышкой, еще более сильной на этот раз. Красные и зеленые  искры
смешались, и у Кьюлаэры потемнело в глазах, вся комната погрузилась во мрак.
Затем на него сверху рухнула  огромная  тяжесть,  Кьюлаэра  отчаянно  бился,
выпустив копье, отталкивал врага, но то, что упало  на  него,  было  слишком
тяжелым...
   Потом оно все же поддалось, по крайней мере с одной стороны,  и  Кьюлаэра
выбрался к свету и жизни, на глазах его  выступили  слезы.  Он  откатился  в
сторону и встал, но чуть не упал снова, однако рядом с  ним  была  Китишейн,
она поддержала его. Он, не веря своим глазам,  посмотрел  на  огромный  труп
перед собой, и не было никаких сомнений, что Боленкар мертв,  из  спины  его
торчало копье, в точности в  том  месте  где  должно  находиться  сердце.  И
Кьюлаэра понял: да, он убил Боленкара, но  ульгарл  сам  помог  убить  себя,
бросившись в последнем яростном рывке прямо на копье и  загнав  его  в  себя
собственным весом.
   А копье тем временем быстро уменьшалось:  его  пожирала  кровь  ульгарла.
Наконечник  почти  полностью  разрушился,  и  на  глазах   Кьюлаэры   древко
переломилось и упало на бронзовые доспехи на спине гиганта. Дерево и  металл
начали разлагаться, шипеть,  растворяться  в  воздухе,  комната  заполнилась
резкой, отвратительной вонью.
   - Мы  победили,  -  прошептал  Кьюлаэра,  не  веря  своим  глазам.  -  Мы
уничтожили Боленкара!
   - Ты хочешь сказать, что ты уничтожил его,  -  возразил  Йокот,  стоявший
рядом. - Отличная работа, о Герой!
   - Отличная работа,  храбрейший  из  храбрых!  -  Луа  плакала,  глаза  ее
наполнились слезами, она схватила Йокота за руку и не отпускала его.
   - Да, воистину храбрый и достойный любой награды! - Китишейн смотрела  на
него с благоговейным трепетом. Нет, не  благоговения  хотелось  Кьюлаэре  от
Китишейн.
   - Лежать бы мне сейчас мертвым, если бы не Огерн, давший мне копье.
   - Огерн? - нахмурился Йокот. - Но когда он это сделал?
   Тут он понял ответ на свой вопрос и вытаращил глаза.
   - Его дух, - подтвердил Кьюлаэра. - И еще более великий дух позади него.
   - Ломаллин, - прошептал Йокот.
   - Почему бы и нет? - спросила Китишейн, глаза которой  загорелись.  -  Ты
же, в конце концов, делал его работу.
   Кьюлаэра посмотрел вниз и с облегчением увидел, что трепет  исчез  из  ее
глаз, но он увидел там что-то иное - сияние, делавшее ее лицо  прекрасным  и
нежным. Он замер, завороженный, а пухлые губы  его  любимой  шевельнулись  и
произнесли:
   - Мы еще не закончили дело, верно, мой герой? Эти слова вернули  Кьюлаэру
обратно, в настоящий мир. Он вдруг  осознал,  что  из-за  окон  до  сих  пор
доносятся звуки битвы.
   - Нет, не  закончили!  Мы  должны  остановить  эту  драку,  пока  они  не
поубивали друг друга!
   - Как? - Йокот развел руками. - Мы не сможем таскать такое огромное тело,
я даже своей  магией  не  смогу  надолго  его  поднять,  чтобы  выволочь  из
крепости!
   - Не сможешь, но нет ни одного человека, который бы не узнал вот  это!  -
Кьюлаэра наклонился и поднял огромный меч или по крайней мере его  рукоятку;
он чуть не упал под грузом клинка. Он выпрямился, кряхтя, и забросил меч  на
плечо. - Скорее ведите меня к крепостной стене! Я не смогу нести его долго!
   Йокот что-то пробормотал, пошевелив руками, и меч стал существенно легче.
   - Вот такая ноша мне по душе! - воскликнул гном и бросился к выходу. -  Я
чувствую там свежий воздух! Идем, герой!
   - Не называй меня так! - попросил Кьюлаэра, последовав за ним.
   - Тебе придется к этому  привыкать,  -  сказала  Китишейн,  улыбаясь  ему
вслед.
   Обернулась только Луа. Она сняла свою  накидку  и  быстро  собрала  куски
расколовшегося меча, стараясь не коснуться стали руками. Потом она  нацепила
очки и устремилась вслед за своими друзьями.

Глава 30

   Они поднимались вверх, на стену крепости. Под ними,  в  долине  сражались
войска. Шла  великая  битва.  Большая  часть  чудовищ  уже  были  убиты  или
разбежались, но оставшиеся бились бок о бок с солдатами, пожирая союзников с
той же скоростью, с какой союзники убивали и калечили их.
   - Мы не можем остановить их, если они не оторвутся и не посмотрят на нас!
- в отчаянии воскликнула Китишейн. - Как мы сделаем это?
   - Кричите, - просто ответил Йокот. - Кричите долго и громко.
   И он начал размахивать руками и читать заклинание. Кьюлаэра посмотрел  на
них, как смотрят на безумцев, а Луа коснулась его руки и сказала:
   - Делай, что он говорит.
   Кьюлаэра хмуро посмотрел на нее, поднял  свой  огромный  меч  высоко  над
головой, наполнил легкие воздухом и закричал:
   - У-у-у-у-у! - так долго, как только мог.
   Йокот развел в стороны руки ладонями вверх и начал медленно их поднимать.
   Невероятно, но, вторя  Кьюлаэре,  заколебались  камни,  из  которых  была
сложена крепость. Звук прокатился над полем брани, ударил по склонам холмов,
эхо от которых выплеснулось на воюющих солдат. Меньше чем через  минуту  вся
долина заполнилась криком Кьюлаэры.
   Там и тут солдаты и воины один за другим  поднимали  глаза,  отходили  от
противников и изумлялись. Иногда соперник следовал за  их  взглядом  и  тоже
поворачивался и таращил глаза; правда, порой  соперник,  бросив  взгляд,  не
успевая остановить удара.  Очень  скоро  все  бойцы  изумленно  смотрели  на
рослого воина с мечом столь же длинным, сколь и он сам, - и  солдаты,  узнав
меч, закричали в отчаянии, ибо знали, что Боленкар ни за что  бы  не  бросил
свой меч, что Кьюлаэра мог завладеть им только в одном случае - если ульгарл
погиб.
   - Скажи им, чтобы они сдавались, - прошептала Китишейн.
   - Сдавайтесь! - крикнул Кьюлаэра, и голос его прокатился над  долиной.  -
Бросайте оружие и просите пощады - без вашего бога вам никак не победить!
   Где-то среди солдат зародился стон, его тон повышался, он  набирал  силу,
тысячи  глоток  присоединялись  к  нему,  превращая  в  пронзительный  вопль
отчаяния. Сотнями, тысячами ваньяры бросали оружие и падали на колени.
   Но там и здесь кто-нибудь из командиров приходил в  бешенство  и  начинал
рубить налево и направо мечом.
   - Глупцы! Думаете, душа Боленкара не придет по пятам за теми, кто  предал
ее? Хватайте свои копья! Сражайтесь! Бейте! Убивайте!
   Стоящие рядом с ним ваньяры пятились подальше от его ярости, но командиры
шли следом, вопя и нанося удары. Там и тут падал и на