трубку:
     - Да!..
     - Это  квартира Бориса  Дмитриевича Благого?..-  спрашивал пожилой женский
голос.  И были в н„м такие какие-то интонации,  что Благой догадался:  да его ж
просто разыгрывают!...  И прошлый звонок -  тоже розыгрыш!..  Вполне сволочной,
конечно. Сидит ночная компания, может, даже в редакции, звонят, развлекаются...

     Это сколько надобно выпить,  чтобы "подшучивать" над человеком,  приглашая
его опознать погибшего сына...
     - Да,  это квартира Благого Бориса Дмитриевича,  -|  ответил он мрачно.  -
Дальше что, идиоты?
     В телефоне помолчали, потом голос смущенно заговорил:
     - Простите,  Борис Дмитриевич,  я,  наверное, вас разбудила... Я мама Л„ши
Корнильева,  вашего  практиканта...  Извините  ещ„  раз,  я,  наверное,  зря...
Понимаете,  он вечером позвонил,  сказал,  едет...  И вот...  до сих пор...  Вы
случайно не знаете, он не мог где-нибудь..?
     Благому  понадобилось несколько бесконечных секунд,  чтобы  переварить эти
слова.  А потом он с ужасающей ясностью понял, что никакой это не розыгрыш. Это
звонят настоящие родители Л„ши. И ещ„ он понял, что сейчас успокоит Л„шину маму
неопредел„нно-оптимистичным ответом ("видите ли,  у  нас  в  редакции так много
сотрудников...  кто-то  мог  прихватить  его  на  задание...  он  ведь  мальчик
интересующийся,  увл„кся..."),  а  сам  уже через минуту будет звонить капитану
Батурину и  назов„т ему  предполагаемое имя белобрысого паренька,  подобранного
м„ртвым на автобусной остановке...  Положит трубку, быстро оденется, схватит на
улице частника и,  не дожидаясь утра, помчится на другой конец города. Помчится
в  тщетной  надежде,  что  опять  вышла  ошибка  и  несчастный парен„к окажется
посторонним. Не Л„шей...
     Голову снова  разбивал изнутри молот.  Борис Дмитриевич вспомнил,  как  не
очень давно мысленно отрекался от  непут„вого сына,  как  мечтал видеть на  его
месте Л„шу...
     - Вы только,  ради Бога,  за него не волнуйтесь,- проговорил он уверенно и
спокойно.  -  У нас в редакции очень много сотрудников... да... он ведь мальчик
интересующийся,  увл„кся...  а что не позвонил,  так вы же понимаете,  не всюду
есть телефон...

     Вернувшись домой,  Валентин Кочетов сразу устремился на кухню. Сегодня ему
пришлось-таки перенервничать,  и теперь он был готов проклясть вс„ на свете.  И
ч„рт  его  д„рнул  избрать  способ  ликвидации,  требовавший  непосредственного
контакта с объектом!.. Проверить себя, видите ли, захотел. На подвиги потянуло.
Под Скунса от большого ума вздумалось закосить?..
     Валентин  вытащил  из  морозильника  стеклянную  плошку  с  бараниной  под
майонезом,  сунул е„ в  микроволновку и  стал нетерпеливо расхаживать по кухне.
Как  гласил ценник в  магазине,  мясо было норвежского происхождения.  Валентин
почему-то  вспомнил об  этом и  внезапно ощутил зверское раздражение.  Своих-то
баранов куда всех подевали? Съели уже?..
     ...Он удачно выбрал момент,  удачно прикинулся пьяным,  удачно сблизился с
"клиентом" и  пырнул его тонкой иглой,  целясь в бедренную артерию...  Спокойно
уш„л и  занял наблюдательную позицию на выходе из метро...  Вот тут-то началась
нервотрепка.  В некоторый момент он даже решил, что промазал и удар не оказался
смертельным, - парень продержался на ногах много дольше, чем ему полагалось бы.
А  когда наконец он  миновал стеклянные двери и  свалился,  вс„  дело  чуть  не
испортила  какая-то  девка,   устремившаяся  было  на  помощь.  Толстая  такая,
темноволосая,  с  плет„ной сумкой в  руках.  Она приехала с "клиентом" на одном
поезде,  и,  похоже, он по дороге на не„ произв„л впечатление приличного парня,
не  пьяного,  не  нанюхавшегося...  Ещ„  немного,  и  пришлось бы  использовать
запасной вариант.  Подойти этаким  сердобольным спасителем и  увезти  "клиента"
якобы домой на машине.  Этот вариант предусматривал долгое и кляузное заметание
следов, и оттого прибегать к нему Валентин до смерти не хотел...
     По счастью,  ситуация разрешилась сама собой -  девушку в последний момент
оттащила более здравомыслящая подруга.  Мало ли  что  парень с  виду приличный,
сказала она,  они  все  с  виду  приличные,  а  на  поверку сплошные наркоманы,
алкоголики и  маньяки!..  Темноволосая для виду поспорила,  но  потом дала себя
увести,  и  Валентин вздохнул с  облегчением.  Если бы  девки взялись оказывать
помощь "клиенту",  они теоретически могли бы  что-то сообразить и,  к  примеру,
вызвать "скорую". А та его, чего доброго, ещ„ и спасла бы!..
     Нет уж! Следующему пулю меж глаз - и весь разговор...
     ...Микроволновка шумела вентилятором и распространяла одуряющий запах,  от
которого у Валентина сводило судорогами желудок.  Когда наконец пискнул таймер,
он буквально выхватил плошку из печки и стал есть, обжигаясь и глотая куски.
     ...Он  стоял в  пятнадцати шагах от "клиента",  у  круглосуточного ларька,
торговавшего шавермой,  и,  до времени воздерживаясь от еды, вс„-таки находился
при деле -  не торопясь пил кока-колу. Ждал, пока лежавший на слякотном граните
предмет его внимания обнаружит,  так сказать,  неоспоримые признаки смерти.  Но
бутылочка едва опустела наполовину, когда "клиент"... ожил, поднялся и пош„л. И
добрался аж до автобусной остановки,  где наконец обессилел и умер. Когда телом
занялись менты и  стало видно,  что оно вправду негнущееся и неживое,  Валентин
зав„л машину и помчался домой...
     Баранина рассосалась внутри мгновенно и без следа. Кочетов знал, сколько в
ней  было калорий.  И  почему его в  таких случаях неизменно тянуло на  жирное,
сладкое и  мучное?..  Надо было заготовить капустный кочан,  чтобы сразу набить
полное брюхо,  лишив его  возможности вмещать что-либо ещ„...  Валентин свирепо
поднялся и, ненавидя и презирая себя, достал из холодильника пакет со сливками,
потом длинный тонкий батон. По изначальному замыслу сливки были заготовлены для
взбивания,  а  батон  -  пригласить  Светку  и  наделать  симпатичных маленьких
бутербродиков...  А,  провались!!!  Если уж на то пошло, "акции" вроде нынешней
происходят не на каждой неделе.  Массу времени можно посвятить своей физической
форме. Да и свидание когда ещ„ будет, а стресс снять необходимо прямо сейчас...

     Сливки и сдобная булка наконец-таки дали нужный эффект.  Приятная тяжесть,
возникшая внутри,  сработала как  противовес душевному грузу.  Проблемы  начали
отодвигаться,  утрачивая неразрешимость. Валентин вылил в рот последние капли и
бросил пакет в мусорное ведро.  Он -  мастер!..  Он сво„ дело сделал? Сделал. И
впредь сделает,  как всегда,  без осечек.  Когда угодно,  где угодно.  И  любым
способом,  который покажется ему наиболее подходящим.  Чхать на  Скунса.  Он  -
лучший!..
     "Кто хоть был, интересно, этот парнишка?.." - проползла ленивая мысль. Она
не задержалась надолго.
     Вымыв  посуду,  Валентин  устроился на  диване  и  вставил  в  видеодвойку
кассету,  взятую напрокат. Это был космический боевик вс„ на ту же неиссякаемую
тему:  очередные "чужие" при виде землян расценивают их  как ходячую закусь,  а
хорошие  и  насквозь "наши"  ребята  в  очередной раз  отваживают их  от  этого
скверного  заблуждения.  Валентин  с  удовольствием досмотрел фильм  до  конца,
посмеиваясь над эпизодами, где, по авторской мысли, ему полагалось сжиматься от
ужаса, - и л„г спать.
     Под утро ему приснился сон, явно навеянный фильмом. Он стоял на каменистой
равнине,  среди бел„сых клочьев тумана,  и  в лицо веял отравленный разложением
ветер,  а  в  душе росло ощущение близкой опасности.  Потом откуда-то  выскочил
похожий  на  насекомое  биоробот  -  титановой крепости  когти  и  жвала,  плюс
крохотный мозг,  упрятанный под непробиваемый панцирь, - и Валентин схлестнулся
с ним в рукопашной.
     При всей своей выучке он проиграл этот бой в  первую же секунду.  Создание
чуждого  разума,   предназначенное  для  галактических  войн,  было  неизмеримо
сильнее,  быстрее и  защищ„нной его.  Жалких  усилий Валентина оно  попросту не
заметило.  Чудовище смело  его  с  ног  первым же  ударом клешни,  и  он  хотел
откатиться,  но не успел и оказался пригвожд„нным к земле.  Тварь поставила ему
на живот когтистую лапу,  и он увидел, как громадные блестящие лезвия вонзаются
в  его плоть.  А  потом медленно смыкаются там,  в  живой глубине.  И  наконец,
разрывая,  распарывая,  лапа делает возвратное движение и выдирает из тела вс„,
что успела сграбастать когтями, и он дико кричит и хватается за горячий металл,
и тело отзывается БОЛЬЮ, с которой не живут, с которой просто нельзя жить...
     Валентин проснулся с  бешено колотящимся сердцем и  понял,  что,  кажется,
действительно закричал. Он лежал на правом боку, свернувшись в позу зародыша, и
вс„ тело покрывала испарина, а одеяло валялось на полу возле кровати.
     Исчезла выжженная пустошь,  исчез робот-убийца...  вот только приснившаяся
БОЛЬ  и  не  думала исчезать.  Валентин попробовал повернуться,  и  когти опять
вонзились в живот, да так, что вс„ тело накрыла тошнотворная слабость. Валентин
заскрипел зубами и  приподнялся на  локте,  потом  сел.  Перед  глазами поплыли
ч„рные клочья.  Он не просто взопрел -  с него потекло откровенными каплями, и,
наверное,  от этого неистово зачесалась вся кожа. Хотелось покатиться по полу и
завыть, а лучше всего.- кончиться сразу. Ирония судьбы!.. Какая-то дрянь, подло
ударившая изнутри,  проделывала с ним примерно то же, что сам он проделал с тем
парнем считанные часы назад... Парню, правда, почти не было больно. Но он точно
так же,  как теперь Валентин,  не понимал происходившего с  ним,  и  в  этом-то
заключался весь ужас.
     На  самом деле Кочетов последние лет десять вообще ничем не болел,  считал
сво„ здоровье несокрушимым и физических недостатков, кроме склонности к лишнему
весу,  за собою не числил...  Тут ему снова подумалось,  что и убитый парнишка,
наверное,  рассуждал приблизительно так же.  Что,  мол,  за черти?  Нога слегка
занемела?  Плевать,  само вс„ пройд„т!..  Я  такой сильный-крепкий-здоровый!  Я
ничем никогда...  Вот-вот.  А потом -  амба.  Валентин сполз с кровати, постоял
возле не„ на коленях, начал медленно подниматься. Раскал„нные когти по-прежнему
сидели  у  него  в  животе и  правом боку,  делая  каждое движение невыносимым,
дурнота  мешала  сосредоточиться.  Валентин  вс„-таки  справился и  мобилизовал
специальные навыки,  отодвигая боль на задворки сознания.  Это не в полной мере
удалось ему,  но  по  крайней мере  он  сумел  подняться и,  скрючившись в  три
погибели, попл„лся в сторону санузла.
     Когда он только купил квартиру,  ванная и  туалет в  ней были раздельными.
Обычно это считают неоспоримым достоинством жилья.  Однако Валентину уж  больно
понравилось оформление торгового зала в ближайшем магазине сантехники - этакими
совмещ„нными уголками,  - и во время ремонта разделяющую стенку сломали. Теперь
здесь  царила  стерильная чистота,  повсюду  мерцали сугубо  импортные краны  и
рукоятки  и  простирался  рельефный  кремовый  кафель  пятьдесят  на  пятьдесят
сантиметров,  потолок и стены такого же рисунка, как пол, только на полу плитка
была особая,  не поскользн„шься даже намыленными ногами...  и,  естественно,  с
подогревом.
     За  вс„  это Валентин,  будь он  сейчас в  состоянии,  должен был бы  себя
прочувствованно поблагодарить. Но ему было не до того. Он лишь тускло подумал о
своей  аптечке  с   одноразовыми  шприцами  и  всякими  полезными  лекарствами,
способными одолеть боль.  Однако усилия,  потребные даже для того,  чтобы взять
ампулу морфия и сделать укол,  были чрезмерными,  и надрываться явно не стоило.
Сознание угасало, придавленное непомерным грузом страдания. Боль воспринималась
уже не как боль,  а  как чудовищная усталость,  что было ещ„ хуже рвущих печень
когтей.  Валентин столько раз причинял смерть,  а сам, когда она пришла за ним,
оказался совсем не  готов...  Того паренька,  верно,  тоже нашли в  вес„леньком
виде...  но хоть не посреди сортира со спущенными штанами... Впрочем, Валентину
и  это стало уже безразлично.  Он просто осел на т„плый шершавый пол,  обхватил
свободной рукой  (вторую никакая сила  не  оторвала бы  от  правого подреберья)
телесно-кремовый унитаз,  беспомощно опустил к  нему голову...  и перед глазами
почернело вконец.

     - Папа,  сука буду,  с арабом непонятки какие-то!  - Л„нчик-поддужный свой
хабарик из вежливости не выщелкнул, а аккуратно определил в пепельницу. - Бабки
в этом месяце не заслал, шугается, жопой чую, соскочить хочет...
     - Шугается,  говоришь? - Француз нехорошо прищурил глаз и, не сдержавшись,
грохнул кулаком по  столу.-  Соскочить?..  Съезди-ка разберись.  Болта возьми и
Сяву  Брянского...  Сда„тся  мне,  араб  в  свой  сектор  Газа  уже  педерастом
отъедет...
     Ленчик, веселея, убежал исполнять, но Петру Ф„доровичу было не до веселья.
Ну что,  бля,  за жизнь!  Со всех сторон обошли.  Ч„рная полоса. А тут ещ„ араб
этот, сука. Спалить ему лавку на хрен. Всего-то делов...
     "Мы  сдали того фраера войскам энкавэдэ,  с  тех пор его по  тюрьмам я  не
встречал нигде..."  Коньяк потихоньку давал о  себе  знать,  наступало приятное
расслабление, глаза Петра Ф„доровича закрылись, и он, сидя в кресле, задремал -
годы,  плюс ч„ртов стресс.  Ничего хорошего,  впрочем,  ему  не  приснилось,  а
проснулся он  по-звериному -  от  ощущения присутствия в  комнате  посторонних.
Собственно,  все были свои, но сон выдался в руку. В дверях стоял злой как ч„рт
Ленчик. Злой, но не смеющий разбудить. Под глазом
     У него наливался солидный, с душой поставленный синяк.
     - Папа,  там беспредел полный!..  - Поддужный сглатывал и с трудом выдавал
связный рассказ. - Араб звякнул, кодла тут же налетела... тихвинские... Никаких
т„рок,  сразу мочить...  Болт никакой,  Сява тоже...  Я двоих... то есть полный
форшмак...*  По мне,  папа,  так валить их надо,  козлов...  Они ж ещ„,  падлы,
стебутся...  -  и  Ленчик  протянул  Французу визитную карточку.,  На  карточке
значилось: "АНДРЕИ ЖУРБА. РЕШЕНИЕ НАБОЛЕВШИХ ВОПРОСОВ".
     *Позорная, унизительная ситуация (жаргон).
     А  Сергей  Петрович Плещеев сидел  в  это  самое  время| в  очень  большом
кабинете и не мигая смотрел непосредственному начальству прямо в глаза:
     - Нет, не Скунс. Что хотите со мной делайте, но не Скунс...

     Забота о трудящемся человеке.

     - Помню,  пришла мне  открытка на  "Москвича",  поехали мы  с  Валеркой на
Охту...  - вспоминал Александр Васильевич Жуков. - Как сейчас - семьдесят пятый
год, зима... Ты тогда на каком курсе учился? - обернулся он к сыну.
     - На  четв„ртом,  -  откликнулся  доктор  наук.  В  относительно небольшом
помещении гудели мужские голоса, пахло мокрыми шапками и полностью отсутствовал
кислород.  Межрайонное регистрационно-экзаменационное отделение ГАИ, где ставят
на уч„т автомобили,  располагалось в доме на Московском шоссе,  выстроенном, не
иначе,  в  годы бурного развития метрополитена.  Чем  ещ„  объяснить внутренний
дизайн отделения - светильники, стилизованные под бронзовые факелы на стенах, и
декоративные реш„тки,  которым самое  место  было  бы  где-нибудь  в  подземном
вестибюле "Владимирской"?  Если ещ„ добавить отсутствие солнечного света, давку
и духоту - сходство со станцией метро в часы "пик" делалось почти абсолютным...

     - И деньги уже были оплачены,  четыре тысячи восемьсот, через сберкассу, -
продолжал  Александр Васильевич.-  Приехали,  спрашиваем,  какие  цвета.  Есть,
говорят,  синие и зел„ные.  А у нас четыреста второй до того был, серо-голубой.
Шестнадцать лет прожил,  очень мы  его...  Ну и  я  наобум святых спрашиваю:  а
серо-голубенького, мол, не завалялось у вас?
     Сходство с метро усугублял ещ„ и жестокий дефицит "посадочных" мест.  Двое
Жуковых  и  Снегир„в  переминались  с  ноги  на  ногу  возле  стены,  томясь  в
бесконечном ожидании  перед  очередной  дверью.  Рабочий  день  МРЭО  неумолимо
приближался к  концу,  и  уже  было ясно -  "в  один присест" вс„ провернуть не
удастся.  Спасибо на  том,  что  не  пришлось стоять  в  километровом хвосте на
площадку  осмотра:  сработали ветеранские документы,  предъявленные Александром
Васильевичем.
     - И что вы думаете?  -  рассказывал Жуков-старший.  -  Есть один, говорят.
Выходим во  двор -  действительно есть!  Стоит,  родимый,  посередине,  со всех
сторон загороженный.  У  меня  сердце упало -  держи карман,  будут они  десять
других в сторону отодвигать,  чтобы мне его выкатить! А они без единого слова -
раз-раз-раз -  и заводят уже. Нет, времена вс„-таки были... Застой не застой, а
уважали трудящегося человека!
     Нынешний "Москвич" был куплен своим прежним хозяином в том же единственном
на весь тогдашний Ленинград магазине,  куплен с разницей,  может быть,  всего в
несколько суток.  Не исключено даже, что какое-то время они провели на площадке
бок о бок и были,  так сказать, неплохо знакомы. Теперь этот "двоюродный брат",
за которого была заплачена цена новой "восьм„рки",  стоял в боковом проезде под
охраной  снегир„вского  вездехода,   а   новый  владелец  с  группой  поддержки
переползал от кабинета к  кабинету и  уже вслух клял вс„ на свете.  В настоящий
момент  номера  москвичовских  агрегатов,   засвидетельствованные  на  площадке
инспектором,  прогоняли через  компьютер,  выясняя,  не  числится ли  машина  в
розыске.   Дело,   безусловно,   необходимое,  но  оставалось  неясным,  почему
быстродействующий компьютер занимался этим уже часа полтора.  Помимо прочего, в
МРЭО не было предусмотрено туалета -  кстати,  как и в метро. Мужчины благодаря
естеству ещ„ могли обойтись - в конце концов, через Дорогу виднелись замет„нные
снегом  кустики  парка.  Дамам-автомобилисткам  приходилось  существенно  хуже.
Снегир„в  увидел,  как  женщина  в  красной  курточке остановила спешившую мимо
сотрудницу и  о  ч„м-то  спросила вполголоса.  Та пожала плечами,  отрицательно
мотнула головой -  и  была такова.  У не„-то имелась возможность в любой момент
посетить служебный сортир.
     Красная  курточка  осталась на  месте,  лицо  у  не„  сделалось совершенно
несчастное.
     - Девушка,  -  тихо обратился к ней Снегир„в.  Тут,  как выйдете, Зв„здный
рынок налево через квартал. Там есть.
     - Ой, спасибо вам! - обрадовалась она, тоже б слов угадав, о ч„м речь. - А
то ведь с шести утра здесь торчу...
     Алексей вернулся к своим.
     - ...И Госавтоинспекция прямо тут же в магазине,  в отдельном окошечке,  -
добивал нынешние порядки несгибаемый Александр Васильевич.  -  Чтобы  сразу все
фигли-мигли выправить и  потом время не  тратить.  А  теперь что?  Для удобства
трудящихся?..
     - Кстати, о номерах, - сказал Снегир„в. - Я, может, старые заодно принесу?
Бумаги все есть, вдруг сразу спихн„м...
     Было весьма маловероятно,  что это удастся,  но делать хоть что-нибудь вс„
же лучше, чем просто подпирать стену спиной. За массивной деревянной дверью уже
сгущалась синяя темнота и летели строго параллельно земле клочья мокрого снега.
"Нива" дважды моргнула фарами, обрадовавшись Снегир„ву. "Москвич" стоял, за ней
в уголке, задвинутый так, чтобы теоретически возможные злоумышленники не смогли
ни  вывести его оттуда,  ни  вытащить на буксире.  Алексей отогнул водительское
сиденье "Нивы" и  нырнул на  зады,  пятная полосатый чехол сыростью с  джинсов.
Как-то  осенью в  проливной дождь они  везли со  Стаськой в  Орехово гостинчики
старикам  Коломейцевым,  и  Стаська  вс„  смотрела  сквозь  залитое  стекло  на
проносящиеся навстречу машины,  а  потом вдруг торжественно переврала классика:
"И только "Нивы" полосаты попадаются одне!.."  На другой день он пош„л и  купил
эти  чехлы.  А  ещ„  они  со  Стаськой полагали,  что мордочка у  снегир„вского
автомобиля была самодовольная и смышл„ная,  и при случае развлекались,  сочиняя
двустишия на тему "Сообразительная "Нива"".  Была с прохожими учтива.  На горку
въехала ретиво. "Девятку" сделала красиво...
     Искор„женные,  покрыты