Друзья пошли быстрее, опасаясь, что им ничего не достанется.
     Вино плескалась из бокалов на дорогие туалеты дам, однако Леха и Сергей не обращали на это внимания.
     Наконец они оказались возле стола с закусками - и чего здесь только не было!
     - Вон, смотри! "Хо" написано. Это коньяк, я в магазине такой видел.
     - А винище-то куда деть?
     - В салат выльем или вон в тазик! Он, наверное, для этого и сделан, чтобы остатки сливать. Давай свой стакан...
     Сергей отдал вино Лехе, и тот, перегнувшись через стол, лихо выплеснул из бокалов в большое серебряное блюдо, наполненное, как полагал Леха, таким же вином.
     Стоявший за столом официант оцепенел от такого варварства, однако ничего сказать не решился, зная, какая здесь собралась публика.
     - Так, ты чего смотришь? - обратился к нему Леха. - Ну-ка нацеди нам коньячку вон из той бутылки. Из "хо".
     - Вы имеете ввиду "икс-о"? - уточнил официант, молча принимая хрустальные фужеры.
     - Ну да, из бутылки, из этой.
     - Конечно, господа, одну минуту, только я бы посоветовал вам воспользоваться другими рюмками - коньячными.
     - Ладно, давай коньячные, - согласился Леха, видя, что пузатая посуда выглядит довольно вместительной.
     Официант плеснул напиток на дно рюмок и протянул их Окуркину, однако тот возмутился:
     - Эй, ты чего, как украл! Себе, что ли, припасаешь, чтобы домой упереть?
     - Ну что вы, ни в коем случае! - Официант испуганно замахал руками и долил огромные шарообразные рюмки до краев.
     - О, вот это по-нашему! - сказал подоспевший Тютю-нин, принимая свою порцию.
     - Серег, закуски возьми.
     - Я взял уже.
     - Ну и где она у тебя?
     - В пиджаке в карманах. В правом колбаска-нарезочка, в левом оливки фаршированные, ну и еще по мелочи.
     - Да ты сдурел, ты же потом ничего не отстираешь!
     - Ха, а ты думал, тебе этот костюм насовсем отдадут?
     - А-а, ну да. - Леха вздохнул. -Я к нему почти привык. Ну что же - праздновать так праздновать!
     С этими словами Окуркин ссыпал в карман с тарелки каких-то мелких шпротов и, довольные собой, друзья стали выбираться в свободный угол, чтобы начать угощаться.
     - Хороший коньяк? - спросил Серега, нюхая из пузатой рюмки.
     - Ага, "хо" называется. А официант, придурок неграмотный, говорит "икс" какой-то.
     - Невежество - это бич обслуживающего персонала, - неожиданно для себя "самого выдал Тютюнин.
     - Ты прям как правозащитник какой-то, - покачал головой Леха и громко ойкнул, натолкнувшись на агентов Туруквана и Гамаквана.
     - Вы чего сюда примчались? - удивился Леха.
     - Господин Митков просит вас снова зайти к нему, чтобы продолжить праздник.
     - А там стулья есть?
     - Стулья есть. Там все есть.
     - Пойдем, Лех, - сказал Тютюнин. - А то нехорошо получается - люди нас пригласили, а мы с ними и посидеть не хотим.
     - Не вопрос, Серег. Конечно пойдем. Пошли, мужики, показывайте дорогу, а то мы заблудимся среди этих пиджаков блестящих.
     Агенты Имперской разведки переглянулись и пошли вперед, словно ледоколы раздвигая слегка опьяневшую публику.
     Полминуты назад они уже сообщили по радио своему боссу, что заметили в руках объектов пустые фужеры из-под вина. Когда именно эти двое успели все выпить, агенты не заметили, поскольку Тютюнин и Окуркин передвигались в толпе очень быстро. Даже пронырливый министр Шустрый и тот потерял их где-то в районе бутербродов с икрой.
     - Немедленно тащите объектов сюда, пока яд мухтар-бабая действует как сыворотка правды! - приказал Яндкван. - Потому что как только яд начнет действовать в полную силу, мы получим лишь два бесполезных трупа!

95

     К моменту появления Тютюнина и Окуркина в приватной столовой там уже все было готово для допроса доживающих последние минуты человеческих людей.
     - Так, самое главное! Не забыть бы самое главное! - то и дело повторял майор Яндкван, лихорадочно пролистывая свой блокнот-опросник.
     - А вот и наши друзья! - нарочито громко произнес Гамакван, давая возможность своим коллегам приготовиться.
     - Какая радость! - воскликнул Яндкван, моментально надевая маску радушия. - Садитесь, господа! Садитесь! И, если вы не против, я хотел бы задать вам несколько вопросов.
     - Мы не против, - ответил Тютюнин, выкладывая на пустые тарелки собственную закуску из карманов.
     Яндкван так и остался стоять с раскрытым ртом.
     - Ну-ну, какие вопросы? - подтолкнул его Окуркин, в свою очередь доставая из кармана шпроты.
     Уже по дороге сюда они с Серегой успели провести два тоста и теперь чувствовали себя с каждой минутой все лучше.
     Наконец приятели уселись за стол, а майор Яндкван обрел дар речи.
     - Вопрос первый: знаете ли вы, как в конфеты "подушечка" засовывают повидло?
     - Нет, этого мы не знаем, - решительно заявил Окуркин. - И современной науке это неизвестно. Поскольку секрет утерян.
     - Но ведь "подушечки" продаются?
     - Продаются, - кивнул Леха, просматривая оставшуюся треть рюмки на свет. - Продаются и производятся, только последний технолог, который знал, как работает машина и в чем ее технический принцип, еще полгода назад ушел в бессрочный запой.
     - Эй, а откуда ты это знаешь? - подивился Тютюнин.
     - А у меня жены брата свояка сын работает в "НИИ-Повидло". Они как раз и занимаются разгадкой секрета "подушечек".
     - Хорошо, в чем вы видите главный секрет своей силы? - продолжил опрос Яндкван.
     - Учение - свет, а неучение - тьма! - сразу нашелся Леха и, чокнувшись с Сергеем, допил коньяк.
     - Какая ваша любимая порода собак?
     - Блоходав! - поднял руку Тютюнин.
     - И ризеншнапс! - дополнил его Окуркин.
     - Какое, по-вашему, самое значимое высказывание?
     - Темнота - друг молодежи, - сказал Серега. -
     - Точно. И еще: семеро одного - никогда! - поддержал его Леха, затем демонстративно потряс пустой рюмкой. - А чего, товарищ депутат, еще горючка есть?
     - Есть, - кивнул Яндкван. - В последнем желании не могу вам отказать.
     - Это еще не последнее! погрозил пальцем Леха. - Это только одно из первых и... это... немаловажных!
     По знаку Яндквана агенты, исполнявшие роль официантов, принесли еще две бутылки коньяка.
     - Вот это по-нашему! - обрадовался Леха, и они с Тю-тюниным начали наливать по новой.
     - Садись со мной, депутат! - с трудом фокусируя взгляд, потребовал Серега. - Будеш-ш-шь держать ответ перед народом. Садись и выпей.
     Яндкван послушно сел рядом. Он уже получил ответы на все самые важные вопросы и теперь надеялся услышать какие-то предсмертные откровения обреченных суперменов.
     Майору налили полный фужер коньяка и заставили выпить.
     - Пей-до-дна! Пей-до-дна! - кричали Леха с Сергеем, запрокидывая голову Яндквана и едва ли не впихивая ему в рот весь фужер целиком.
     - Уф-ф-ф!!! - выдохнул майор, не веря, что сумел это сделать.
     - Молодца, собака! - хлопнул его по спине Окуркин и тут же без видимых усилий выпил свою порцию.
     - Хорошо сидим, - разжевывая жестковатую салфетку, заметил Тютюнин. - Только почему-то не поем...
     - А почему мы не поем, а? Депутат, а? - Окуркин снова хлопнул Яндквана по спине, да так, что у того заныли настоящие - дунтосвинтские позвонки.
     "Видимо, это у них уже судороги", - решил Яндкван, с нетерпением ожидая, когда же все кончится.
     - Хазбула-ат удало-о-ой! Бедна сак-ля твоя-а-а! - запел Окуркин прямо в ухо Яндквану.
     Майор поморщился, и это не ускользнуло от пьяных глаз Тютюнина.
     - Депутат - петь! Петь, депутат! Ты с народом или без народа, а?
     Пьяный человеческий самец в упор уставился на Яндквана своими красными глазами, и впервые за свою карьеру кадровый разведчик почувствовал настоящий ужас.
     - Петь, депутат! Петь! - голосил Серега.
     - Петь и пить! - добавил Окуркин, наливая Яндквану очередную порцию. Вторая бутылка закончилась, Леха отбросил ее к стене и заревел, словно раненый бизон:
     - Официант, добавь горючки, так тебя разэдак! Не стоять! Никому не стоять - всем двигаться!
     Перепуганные агенты наперегонки бросились к угловому буфету, чтобы подать коньяк отравленному супермену. В результате Окуркин получил полдюжины бутылок.
     - Ага! И корабль плывет! - довольно заключил он и моментально откупорил одну из них.
     Окуркин стал доливать из нее в фужер Яндквана, но майор воспротивился, опасаясь, что упадет на пол раньше, чем погибнут от яда эти двое.
     - Пожалуйста, не нужно! Мне уже хватит!
     - Между первой и второй промежуток небольшой, - возразил ему Тютюнин. - Гусары пьют по полной, депутат. Или ты не настоящий депутат?
     Яндквану показалось, что он на волоске от разоблачения, и кто знает, как они поступят, если поймут, что он резидент Имперской разведки.
     - Ладно, я согласен, - выдавил из себя майор, чувствуя, что теряет концентрацию.
     "Заметут они меня, как пить дать заметут".

96

     В разгар веселья, когда официанты-агенты жались по углам, а терявший гипнотический экран майор Яндкван все чаще проявлялся в своем дунтосвинтском обличье, в приватную столовую вбежал министр Шустрый:
     - Господин майор! Ой, простите... товарищ депутат, там такое... - Шустрый указал в стороны зала.
     - Ш-ш-што такое? - с трудом разжав челюсти, спросил Яндкван.
     - Там такой бал-концерт, что просто атас. Народ нужники штурмует!
     - Ф-ф-ф каком смысле? - не понял майор.
     - Вставай, депутат! Пойдем наводить порядок! - воскликнул Окуркин. - Хватай его, Серега, нужно помочь человеку... Или не человеку?
     На пьяном лице Окуркина отразилось недоумение. Депутат то был так себе, а то совсем зелено-бурый, с гребнем и когтями на депутатских лапах.
     - Видать, моя белая посылает мне привет, - сделал вывод Окуркин. - Надо малость притормозить.
     С этими словами Леха вылил половину своего коньяка в пустой фужер, а оставшуюся половину с удовольствием выпил.
     Выдохнув коньячные пары, он посмотрел на слитую половину, а потом выпил и ее тоже, справедливо рассудив, что раздельное питание - самое правильное.
     Тютюнин тоже расправился со своей лошадиной дозой, и вдвоем с Лехой они подняли неустойчивого депутата со стула.
     - П-постор-ронись! - требовательно крикнул Тютюнин. - Вын-нос тела!
     Яндкван пытался перебирать ногами, но вынужден был признать, что передвигается все же лишь благодаря отравленным суперменам.
     "До чего же они крепкие ребята! Просто даже немного стыдно, что я их отравил..." - с трудом думал Яндкван.
     Вытащив Митюкова-Яндквана в зал, Леха и Сергей прислонили его к колонне и стали наблюдать за тем, что происходило в парадном зале.
     От прежнего чинного благолепия не осталось и следа. Столы с бутербродами, семгой и икрой были перевернуты самой отчаянной частью гостей, которые не только образовали очередь в стационарные туалеты "Паласа-Матраса", но и жались кучками возле наспех организованных пластмассовых кабинок.
     Неимоверным усилием воли майор Яндкван сумел отслониться от колонны и, достав из кармана универсальную вытрезвляющую таблетку, забросил ее в зубастую пасть.
     - Что же это такое?! - произнес он, когда его сознание слегка прояснилось.
     - Какой стол, такой и стул! - ответил Окуркин. - Всеобщий бардак!
     - Это демократы во всем виноваты, - вмешался Тютюнин. - Развалили, понимаешь, страну, а нам теперь туалетов не хватает! Але, мордастый! - обратился он к важному господину олигархической наружности. - Мор-рдастый, почему не приветствуем дембеля, а? Ты, тефтель холодный! Скока дней до приказа?! Отвечать быстр-ро!
     Не дожидаясь ответа, Тютюнин отвесил важному господину крепкую затрещину.
     От стены к месту происшествия метнулись плечистые телохранители олигарха, но Тютюнин выхватил у стоявшего неподалеку официанта поднос и метнул его в нападавших.
     Попал он совершенно в других господ, а те случайно посчитали виноватыми телохранителей. После коротких и эмоциональных объяснений завязалась дружная драка.
     - Бей буржуев! - радостно завопил Окуркин и залепил в глаз попавшемуся под руку министру Шустрому.
     Где-то начали стрелять. В центре зала рухнула люстра. Неуправляемая толпа ломанулась к выходу и перевернула несколько туалетных кабинок вместе с их обитателями.
     Содержимое пролилось на мраморный пол, моментально превратив его в каток. Люди в дорогих костюмах и туалетах валились словно кегли, рассыпая жемчуг и роняя золотые зажигалки.
     В панике они пытались выбраться из зловонных луж и, хватаясь друг за друга, только усугубляли свое положение.
     Мигая маячками, к отелю стали прибывать милицейские и пожарные машины, а также кареты "скорой помощи".
     Еще через десять минут отключилось электричество, на крышу отеля высадился ОМОН, а потом по телевизору выступил Генеральный секретарь ООН Коффи Анан, который подчеркнул, что это уж вообще ни в какие ворота.
     Пока длилась операция по спасению экономической элиты страны, Тютюнин и Окуркин сидели в самом дальнем углу и при свете фонарика приканчивали оставшийся коньяк, а несчастный майор Яндкван проводил экстренное расследование.
     Собственно, расследовать было нечего. Судя по тому, что у многих гостей случилось расслабление живота, он понял, что отравленное вино супермены не выпили. А просто вылили в серебряную чашу. Концентрированный яд мухтар-бабая запросто убивал все живое, но его разведенная версия действовала как самое жесткое слабительное. И в этом был главный просчет.

97

     Из-за случившейся суматохи и беспорядка на обратный путь Лехе и Сереге лимузинов никто не предоставил, пришлось добираться до дому на перекладных, расплачиваясь вместо денег бутылочками со спиртным, которые они благополучно забрали из клумбы с розами.
     Как повелось после таких возлияний, Люба бить мужа скалкой не стала, потому что никакого толку. К тому же ее насторожил удивительно богатый, хотя и пропахший колбасой и рыбой, костюм мужа.
     - Что это за пиджачок, Сережа? - тряся провалившегося в беспамятство мужа, спрашивала Люба, опасаясь, не украл ли Сергей одежду в магазине высокой турецкой моды.
     - Эт-та... не пиж-да-чок...
     - А чего же это? Гладкое какое...
     - Смоу... кинг... - только и сумел произнести Тютюнин, и в следующее мгновение послышался его храп.
     Со смешанным чувством недоумения и тревоги Люба легла в постель и провела ночь неспокойно, то и дело попадая в дурацкий сон, где ее Сергей был Штирлицем, а вот мама почему-то стариной Мюллером.
     Когда прозвонил будильник, Тютюнин поднялся бодрым и полным сил, что свидетельствовало о том, что в его крови все еще гулял коньячный спирт.
     Люба приоткрыла глаза и снова закрыла, решив немного понежиться, но, вспомнив вдруг про странный костюм, торопливо спрыгнула с кровати.
     - Сереж! - позвала она, прислонившись ухом к двери туалета.
     - Ну?
     - Сереж, это что у тебя за костюм с "бабочкой", а? И ботинки дорогие черные. Где сандалеты-то?
     - Нету сандалет, Люба. Махнулся я. Так получилось. И Леха махнулся.
     - Небось Ленка ему махнется, - возвращаясь от туалетной двери, пробубнила Люба.
     Тютюнин перескочил из туалета в ванную и вскоре вышел к жене, держась настороже и высматривая привычную скалку.
     Однако Люба пренебрегла традиционным методом воспитания, поскольку хотела выяснить, как прошел бал-концерт и что там было интересного.
     - Сереж, ну как там все прошло-то? Расскажи...
     - А ты включи телевизор, - ради смеха посоветовал Тютюнин, - там небось все и расскажут.
     Глупая Люба поверила и сейчас же включила первый канал.
     - ...отвратительная оргия толстосумов в отеле "Палас-Матрас" продолжалась до полуночи и закончилась дракой в огромной зловонной луже! - обличительным тоном вещал принципиальный телерепортер, стоя на фоне вывески пятизвездочной гостиницы. - Доколе! Доколе, хочется спросить наши власти, эти воровские мордовороты будут тратить денежки, умыкнутые у сирот и несчастных стариков!
     После пламенной речи были показаны несколько фотографий "воровских мордоворотов". В основном это были общие планы, за исключением Сергея Тютюнина и Лехи Окуркина, которых сфотографировали на выходе из отеля.
     - Сергей, быстро иди сюда! - испуганно заверещала Люба.
     Тютюнин выскочил из кухни с трехлитровой банкой рассола в руках. Он как раз собирался налить рассол во фляжечку и захватить с собой на работу.
     - Чего случилось?
     - Чего случилось?! - переспросила Люба, уперев руки в круглые бока. - Да вас Лешкой на всю страну ославили! Сказали, что вы воровские морды и что денег у вас полно!
     - Что, прям так и сказали, что, дескать, Тютюнин? - не поверил Сергей.
     - Даже фотографию показали, где у вас морды красные!
     - Морды-красные?
     Тютюнин напрягся и вспомнил, что действительно была одна вспышка, когда они с Лехой покидали праздник. Неожиданно зазвонил телефон.
     - Вот! Вот, достукался! - страшным шепотом произнесла Люба и убежала в туалет.
     - Да ладно тебе. Наверное, кто-то ошибся. Тютюнин поставил банку рядом с телефоном и снял трубку.
     - Але, вы, наверно, ошиблись? - с надеждой в голосе спросил он.
     - Але, брателла, мы не ошиблись. Это ты допустил ошибку, фраерок. - В трубке послышался хриплый смешок. - Короче... эта... пришло время делиться.
     - С кем? - автоматически спросил Тютюнин.
     - С нами, с зареченской братвой.
     - А чем же я буду с вами делиться?
     - "Зеленью", огурчик, "зеленью". Короче, у нас тут целая бригада подъехала - прямо к твоему подъезду. Давай спускайся и чтобы тридцать штук в зубах было, уловил, фуфель?
     - Уловил... Только, - в горле у Сереги запершило от страха, - только у меня не такие доходы, чтобы...
     - Короче, быстро спускайся, серпантин поганый, а то я к тебе сам поднимуся! - рявкнули в трубку.
     - Ладно, одну минутку...
     Сергей положил трубку и тут же снова снял, чтобы позвонить в милицию.
     После нескольких гудков трубку снял дежурный.
     - Ну, чего надо? - спросил он без особого энтузиазма.
     - С меня вымогают деньги, спасите меня, пожалуйста!
     - Кто вымогает?
     - Зареченские!
     - А сколько вымогают?
     - Сказали - тридцать штук!
     - Так это для вас много, что ли?
     - Конечно много! Я простой рабочий человек! Вы поможете?!
     - Ладно, - дежурный вздохнул. - Диктуйте адрес. Серега стал, запинаясь, диктовать, и дежурный записывал, пока не дошла очередь до фамилии.
     - Тютюнин моя фамилия! Сергей Викторович Тютюнин!
     - Тютюнин?! Так это вы? То есть ты, воровская морда, сирот и стариков обворовываешь?!
     - Это какая-то ошибка! Поймите!
     - Фотографию твою по телику показывали?
     - Мою, только...
     Дежурный не дослушал и бросил трубку. Сергей тоже положил свою на рычаг, однако телефон снова взорвался оглушительными звонками.
     - Алле... - безжизненным голосом отозвался он.
     - Это... Я не понял, баклан, ты мне говоришь типа подождать, что ли? - спросил уже знакомый хриплый голос. - Ты в ментуру, что ли, звонил, фуфуль?
     - Никак нет, это я... я просто собираю деньги в мешочек. В бумажный мешочек...
     - Короче, жду еще минуту. А потом мы с братвой поднимаемся и пакуем тебя прямо в этот мешочек. Понял?
     - Понял.
     - Время пошло.
     Невидимый бандит положил трубку, и воображение Серега ярко нарисовало ему картину его собственного избиения, а возможно, даже и убийства.
     - Нужно что-то делать... Нужно что-то делать, иначе они поднимутся.
     Тютюнин наскоро оделся и, пошарив по всем денежным местам в своей квартире, наскреб четыреста тридцать четыре рубля восемнадцать копеек.
     Этого, конечно, было мало, но выходить во двор вовсе без денег было настоящим самоубийством.
     Из туалета появилась неосведомленная Люба.
     - Кто звонил-то? - спросила она.
     - Да ошиблись, - буркнул Тютюнин. - Целых два раза... Я пойду на работу.
     - Что-то сегодня рановато, - заметила Люба.
     - Чем раньше, тем лучше, - ответил Сергей и, открыв дверь, шагнул в неизвестность