на уши, - палец Фосельма протянулся над плечом Кугеля  и
отодвинул  волосы,  -  которые  совершенно  такие  же,  как  у  русалок.
Осторожней с гребнем! -  палец  уперся  в  основание  зубцов.  -  Острия
ядовитые!
   Кугель  потрясенно  оглянулся   и   увидел,   что   палец   удалился,
остановившись по пути, чтобы почесать нос Фосельма, а затем снова  исчез
под веревками.
   Кугель быстро пересек комнату и  проверил  путы,  которые,  казалось,
были  туго  натянуты.  Шляпа  Кугеля  оказалась  перед  самым  носом   у
волшебника, и тот,  заметив  прикрепленное  к  ней  украшение,  тихонько
присвистнул сквозь зубы.
   - А у тебя исключительно нарядная шляпа, - заметил он. -  Потрясающий
фасон, хотя в таком краю, как этот, ты с тем же успехом мог бы  натянуть
себе на голову кожаный чулок. - С  этими  словами  он  взглянул  в  свою
книгу.
   - Вполне возможно, - согласился Кугель. - Но когда  солнце  потухнет,
обыкновенный балахон будет соответствовать всем требованиям скромности.
   - Ха-ха! Тогда все фасоны станут бессмысленными! Забавное  замечание!
- Фосельм украдкой заглянул в книгу. - А эта милая  безделушка:  где  ты
взял такую прелестную вещицу? - И Фосельм снова метнул взгляд в книгу.
   - Эту мишуру я подобрал по пути, - беспечно отмахнулся  Кугель.  -  А
что это за книга, от которой вы не можете оторваться? - Он поднял книгу.
- Хм. "Рецепты деликатесов мадам Мильгрим".
   - Верно, и я вспомнил, что нужно помешать морковный пудинг. Возможно,
ты присоединишься к моей скромной трапезе? Тзат! - бросил Фосельм  через
плечо.
   Веревки упали на пол, свернувшись  в  маленький  свободный  моток,  и
волшебник поднялся на ноги.
   - Я не ждал гостей, поэтому сегодня  мы  поужинаем  на  кухне.  Но  я
должен поспешить, а не то пудинг пригорит!
   На своих длинных ногах с выступающими  коленями  он  прошествовал  на
кухню вместе с Кугелем, который нерешительно плелся позади него. Фосельм
указал ему на стул:
   - Садись, а я соберу нам небольшую закуску  -  ничего  перченого  или
тяжелого, не возражаешь? Ни мяса и ни вина, поскольку  они  воспламеняют
кровь и, согласно мадам Мильгрим, вызывают флактомию! Вот  отличный  сок
из ягод джингл - очень рекомендую! Затем мы займемся  чудесным  травяным
рагу и нашим морковным пудингом.
   Кугель уселся за стол и с неприкрытой настороженностью стал наблюдать
за тем,  как  Фосельм  сновал  туда-сюда,  собирая  небольшие  плошки  с
пирогами, консервами, компотами и овощными пастами.
   - У нас будет настоящий пир!  Я  редко  потакаю  своим  желаниям,  но
сегодня, с таким изысканным гостем, весь порядок можно оставить  побоку!
- Он на минуту оторвался от своих дел. -  Ты  назвал  мне  свое  имя?  С
каждым годом я становлюсь все более рассеянным!
   - Меня зовут Кугель, я родом из Альмери, куда сейчас и возвращаюсь.
   -  Альмери!  Путь  туда  не  близок,  и  на  каждом  шагу   поджидают
удивительные зрелища, точно так же как и множество  опасностей!  Завидую
твоей непоколебимости! Ну что, примемся за ужин?
   Кугель ел только те блюда, которые пробовал сам Фосельм, и, казалось,
не замечал никаких вредных воздействий. Фосельм, аккуратно отщипывая  по
кусочку оттуда и отсюда, пространно рассказывал:
   ...имени много неудачных тезок в этом краю. Вероятно, в девятнадцатой
эре был такой "Фосельм", действительно вспыльчивого нрава, и  еще  могло
быть множество Фосельмов спустя многие столетия, хотя через такое  время
жизни отдельных людей сливаются в одну. Меня бросает в дрожь  при  одной
мысли об их деяниях... Теперь наши местные злодеи - клан фермеров.  Они,
конечно, в сравнении с древними Фосельмами,  просто  ангелы  милосердия,
но, тем не менее, у них есть несколько скверных привычек. Они поят своих
мермелантов пивом, а потом посылают их пугать путешественников.  Однажды
они осмелились прийти сюда, стуча копытами  по  крыльцу  и  демонстрируя
свои животы. Они кричали: "Пива! Дайте нам хорошего пива!" Разумеется, я
не держу в доме  подобной  гадости.  Я  сжалился  над  ними  и  подробно
разъяснил общие черты опьянения, но они  отказались  слушать  и  осыпали
меня бранью.  Представляешь?  "Ты,  старый  лживый  трезвенник,  мы  уже
наслушались твоего глупого кваканья, а  теперь  хотим  получить  за  это
пива!" Это их собственные  слова!  Тогда  я  сказал:  "Замечательно;  вы
получите ваше пиво". Я приготовил настой из прогоркшего пивного сусла  и
нуксиума, остудил его и заставил пениться, на  манер  пива.  Я  объявил:
"Это единственное пиво, которое у меня есть", и разлил  его  в  кувшины.
Они окунули туда свои носы и выхлебали все в один присест. В тот же  миг
они сморщились, как мокрицы,  и  упали,  точно  мертвые,  и  лежали  так
полтора  дня.  Наконец  они  распрямились,  поднялись  на  ноги,   самым
непринужденным образом загадили мне весь двор и были таковы. Они  больше
никогда не вернулись, и, надеюсь, мое маленькое наставление  научило  их
умеренности.
   Кугель склонил голову набок и поджал губы,
   - Любопытная история.
   - Спасибо.  -  Фосельм  кивнул  и  улыбнулся,  точно  погрузившись  в
приятные воспоминания. - Кугель, ты замечательный слушатель; кроме того,
ты не вылизываешь всю еду на тарелке, а  потом  не  выпрашиваешь  жадным
взглядом добавки. Мне нравятся утонченность и чувство  стиля.  На  самом
деле, Кугель, ты мне приглянулся. Давай  подумаем,  что  можно  сделать,
чтобы облегчить твой жизненный путь. Чай будем пить в  гостиной:  лучший
сорт "Янтарного крыла мотылька" для уважаемого гостя! Пойдешь первым?
   - Я подожду и пойду вместе с вами, -  отказался  Кугель.  -  Было  бы
невежливым поступить иначе.
   Фосельм сердечно проговорил:
   - У тебя не такие манеры, как у всех этих теперешних  юнцов,  которые
только о себе и думают, а, скорее, как у людей старого поколения.
   Под бдительным оком Кугеля Фосельм приготовил чай  и  разлил  его  по
изящным чашечкам из  очень  тонкого  фарфора.  Кивнув,  он  сделал  знак
Кугелю:
   - А теперь - в гостиную.
   - Идите первым, если вы не против.
   На лице  Фосельма  отразилось  странное  изумление,  затем  он  пожал
плечами и отправился в гостиную.
   - Садись, Кугель. Вон то зеленое бархатное кресло - очень удобное.
   - Мне как-то тревожно, - ответил Кугель. - Я лучше постою.
   - Ну тогда хотя бы сними свою шляпу, - сказал Фосельм, и в его голосе
промелькнули раздраженные нотки.
   - Разумеется, - отозвался Кугель.
   Фосельм с любопытством наблюдал за действиями Кугеля.
   - Что ты делаешь?
   - Снимаю украшение. - Кугель взял чешую через сложенный платок, чтобы
защитить руки, и положил ее в мешок. - Оно тяжелое и острое,  и,  боюсь,
как бы оно не повредило вашу чудесную мебель.
   - Ты очень  деликатный  молодой  человек  и  заслуживаешь  маленького
подарка.  Например,  я  могу  подарить  тебе  вот   эту   веревку:   она
принадлежала   Лажнасценту   Лемурианскому   и   обладает    магическими
свойствами. Например, она подчиняется приказаниям; она  растягивается  и
удлиняется, не теряя при этом своей прочности, на такую  длину,  которая
тебе понадобится. Я вижу, что у тебя  при  себе  великолепный  старинный
меч. Эта филигрань на эфесе выдает  руку  Харая  из  восемнадцатой  эры.
Сталь, должно быть, отменного качества, но острый ли он?
   - Ну конечно, - ответил Кугель. - Я мог  бы  побриться  его  лезвием,
если бы мне так вздумалось.
   - Тогда отрежь себе сколько  хочешь  от  этой  веревки,  ну,  скажем,
десять футов. Она как раз поместится в твой мешок, и, тем не  менее,  по
твоему приказу сможет растянуться и на десять миль!
   -  Вот  это  истинная  щедрость!   -   воскликнул   Кугель,   отмеряя
обусловленную длину. Взмахнув мечом,  он  ударил  по  веревке,  но  безо
всякого эффекта. - Очень странно.
   - Ах ты, какая досада! И все это время ты считал, что у  тебя  острый
меч, - озорно ухмыльнулся Фосельм. - Возможно, нам удастся поправить эту
беду.
   Он вынул из шкафа длинную коробку, в которой  обнаружился  сверкающий
серебристый порошок.
   - Опусти меч в глиммистер, - велел Фосельм. - Но ни в коем случае  не
прикасайся к порошку, а то твои пальцы превратятся в жесткие  серебряные
прутья.
   Кугель подчинился.  Когда  он  вытащил  меч,  с  него  мелким  дождем
посыпался блестящий глиммистер.
   - Отряхни его хорошенечко, - посоветовал Фосельм.  -  Избыток  только
поцарапает ножны.
   Кугель тряс мечом, пока весь порошок не  осыпался.  Лезвие  замерцало
маленькими искорками, а сам клинок, казалось, засветился.
   - Ну же! - поторопил Фосельм. - Режь!
   Меч разрубил веревку с такой легкостью, как будто  это  была  обычная
водоросль.
   Кугель осторожно смотал веревку.
   - А как ей приказывать?
   Фосельм поднял оставшуюся веревку.
   - Если хочешь, чтобы она обмоталась вокруг чего-нибудь,  подбрось  ее
вниз и используй заклинание "Тзип!", вот так.
   - Стоп! - воскликнул Кугель, взмахнув мечом. - Демонстрации не нужно!
   Фосельм рассмеялся.
   - Кугель, ты проворен, как пташка. И все же я, тем не менее, думаю  о
тебе. В этом  сумасшедшем  мире  живчики  погибают  молодыми.  Не  бойся
веревки; я не буду действовать в полную силу. Взгляни, пожалуйста! Чтобы
развязать веревку, крикни "Тзат!", и она вернется к  тебе  в  руки.  Вот
так.
   Фосельм  отступил  и  поднял  руки,  как  человек,  которому   нечего
скрывать.
   - Похоже ли мое поведение на поведение "коварного и не предсказуемого
злодея"?
   - Вне всякого сомнения, в том случае,  если  злодей  в  целях  своего
обмана решит притвориться альтруистом.
   - А как тогда отличить злодея от альтруиста?
   Кугель пожал плечами:
   - Это не слишком важное отличие.
   Фосельм, казалось, не обратил на его  слова  никакого  внимания;  его
деятельный ум уже перескочил на новую тему:
   - Меня воспитывали в старых традициях! Мы  черпаем  силу  в  основных
истинах, под которыми ты, как  аристократ,  несомненно,  подпишешься!  Я
прав?
   - Совершенно верно, во всех отношениях! - горячо воскликнул Кугель. -
Разумеется, сознавая, что  эти  фундаментальные  истины  отличаются  для
разных краев и даже для разных людей.
   - И все же  некоторые  истины  всемирны,  -  возразил  Фосельм.  -  К
примеру, древний обряд обмена подарками между  хозяином  и  гостем.  Как
альтруист,  я  угостил  тебя  прекрасной  и  питательной  едой,  подарил
волшебную веревку и продлил  жизнь  твоему  мечу.  Ты  от  всего  сердца
спросишь, что мог бы подарить мне взамен,  но  я  попрошу  у  тебя  лишь
уважения...
   Кугель с великодушной непосредственностью перебил его:
   - Оно навеки  ваше  и  не  знает  границ,  так  что  основные  истины
соблюдены. А сейчас, Фосельм,  я  чувствую,  что  несколько  утомлен,  и
поэтому...
   - Кугель, как ты великодушен! Случайно, одиноко бредя  по  жизненному
пути, мы встречаем человека, который  внезапно,  или  так  это  кажется,
становится дорогим и верным другом. Мне будет жаль расставаться с тобой!
Ты непременно должен оставить мне какой-нибудь маленький сувенир,  и  на
самом деле я не согласен взять у тебя что-либо большее, чем этот кусочек
мишуры, который ты носишь на своей шляпе. Пустячок, символ, не более, но
он будет напоминать мне о  тебе,  до  того  счастливого  дня,  когда  ты
вернешься! Ты можешь отдать мне его прямо сейчас.
   - С удовольствием, - ответил  Кугель.  С  огромной  осторожностью  он
пошарил в сумке и извлек оттуда украшение,  которое  первоначально  было
приколото к шляпе.  -  С  самыми  теплыми  пожеланиями  вручаю  вам  эту
безделушку.
   Фосельм несколько секунд смотрел на украшение, затем поднял на Кугеля
исполненный благодарности взгляд своих молочно-золотистых глаз.
   - Кугель, ты дал мне слишком много! Это  ценный  предмет  -  нет,  не
возражай мне! - а я хочу получить то  довольно  вульгарное  украшение  с
фальшивым красным камнем в центре, которое я заметил у тебя  раньше.  Ну
же, я настаиваю! Оно всегда  будет  висеть  на  почетном  месте  в  моей
гостиной.
   Кугель мрачно улыбнулся.
   - В Альмери живет Юкоуну, Смеющийся Маг.
   Фосельм невольно сморщился.
   - Когда мы  встретимся,  -  продолжал  Кугель,  -  он  спросит  меня:
"Кугель, где мой "Нагрудный разбивающий небеса фейерверк",  который  был
вверен твоим заботам?" И что я  отвечу  ему?  Что  я  не  смог  отказать
некоему Фосельму из страны Падающей Стены?
   - Необходимо поразмыслить над этим вопросом, - пробормотал Фосельм. -
Одно решение прямо-таки напрашивается. Если бы, например,  ты  решил  не
возвращаться в Альмери, тогда Юкоуну никогда не узнал бы  об  этом.  Или
если, допустим... - Фосельм внезапно замолчал.
   Прошел миг, и он вновь заговорил голосом, исполненным любезности:
   - Ты, должно быть, утомлен и валишься с ног. Но сначала  глотни  моей
ароматической настойки, которая успокаивает желудок и укрепляет нервы!
   Кугель попытался  отклонить  это  предложение,  но  колдун  отказался
слушать. Он принес маленькую черную бутылочку и два хрустальных кубка. В
бокал Кугеля он налил на полдюйма бледной жидкости.
   - Я сам перегонял ее, - с гордостью  пояснил  Фосельм.  -  Посмотрим,
придется ли она тебе по вкусу.
   Небольшой мотылек подлетел к кубку Кугеля и внезапно замертво упал на
стол. Кугель вскочил на ноги.
   - Сегодня мне не понадобится такой тоник, - сказал он. - Где  я  буду
спать?
   - Пойдем. - Фосельм повел Кугеля вверх по лестнице и распахнул  дверь
в комнату. - Это уютная спаленка, где ты отлично отдохнешь.
   Кугель отошел от двери.
   - Там нет окон! Мне будет душно.
   - Да? Ладно, давай заглянем в  другую  комнату...  Как  насчет  этой?
Здесь замечательная мягкая постель.
   - А что это за тяжелая решетка над кроватью? - с сомнением  в  голосе
спросил Кугель. - Вдруг она свалится прямо мне на голову?
   - Кугель, что за пессимизм!  Всегда  надо  стараться  найти  в  жизни
что-нибудь хорошее! Заметил ли ты, например, чудесную вазу с  цветами  у
кровати?
   - Она прелестна! Давайте посмотрим другую комнату!
   - Сон есть сон! - раздраженно  заявил  Фосельм.  -  Ты  всегда  такой
привередливый? Ну хорошо, а как тебе нравится  эта  прекрасная  спальня?
Здесь замечательная кровать и широкое окно. Могу только надеяться, что у
тебя не закружится голова от высоты.
   - Это мне вполне подойдет, - кивнул Кугель. - Фосельм,  я  желаю  вам
спокойной ночи.
   Фосельм гордо прошествовал назад по коридору. Кугель  запер  дверь  и
распахнул окно. На фоне звездного  неба  вырисовывались  тонкие  высокие
трубы и одинокий кипарис, возвышающийся над домом. Кугель привязал конец
подаренной ему веревки к ножке кровати и пнул ее, и кровать в  мгновение
ока утратила вес, взмыв в воздух. Кугель подтащил ее к окну и  вытолкнул
наружу. Он потушил  лампу,  взобрался  на  кровать  и  подтолкнул  ее  к
кипарису,  к  ветке  которого  привязал  другой  конец  веревки.   Затем
скомандовал:
   - Веревка, вытянись!
   Веревка растянулась, и Кугель всплыл к темному небу. Здание приобрело
очертание   несимметричной   массы,   чернее    черного,    с    желтыми
четырехугольниками, отмечавшими освещенные комнаты.
   Кугель подождал, пока веревка не растянулась на  сотню  ярдов,  затем
приказал:
   - Веревка, прекрати тянуться!
   Кровать с мягким толчком остановилась. Кугель устроился  поудобнее  и
стал наблюдать за домом.
   Прошло полчаса. Кровать покачивалась на переменчивом ночном ветру,  и
Кугель задремал под пуховым одеялом. Его веки отяжелели... Вдруг из окна
комнаты, в которой он должен был ночевать, вырвалась беззвучная вспышка.
Кугель заморгал и сел,  увидев,  как  пузыри  блестящего  бледного  газа
вырываются из окна.
   В комнате стало так же темно, как и раньше. Через миг в окне замерцал
свет лампы, и на фоне желтого прямоугольника показалась угловатая фигура
Фосельма с прижатыми к бокам локтями.  Он  туда-сюда  завертел  головой,
вглядываясь во тьму.
   Наконец он ушел, и комната погрузилась во мрак.
   Кугелю стало очень неуютно от близости здания. Он вцепился в  веревку
и произнес: "Тзат!"
   Веревка развязалась и повисла в его руках.
   Кугель приказал:
   - Веревка, укоротись!
   Веревка снова стала десяти футов в длину. Кугель оглянулся на дом.
   - Фосельм, каковы бы ни были твои деяния или злодеяния, я  благодарен
тебе за эту веревку и постель, несмотря даже на то, что  из  страха  мне
придется спать на воздухе.
   Он свесился с края кровати и в  звездном  свете  разглядел  на  земле
дорогу. Ночь была совершенно тихой. Его понесло потоком воздуха, если он
вообще куда-то двигался, на запад.
   Кугель повесил свою шляпу на спинку кровати, лег  на  спину,  натянул
одеяло на голову и уснул.
 
*** 
 
   Ночь шла своим чередом. Звезды медленно пересекали небо.  Из  пустыни
донесся унылый крик виспа: один, затем другой. Потом все затихло.
   Кугель проснулся на рассвете и довольно долго не мог определить,  где
находится. Он опустил было ногу с кровати, затем вновь втянул  ее  назад
резким рывком.
   На  солнце  вырисовывалась  черная  тень;  тяжелый   черный   предмет
спикировал на кровать Кугеля. Это  был  пельгран,  судя  по  шелковистой
серой шерсти на брюшке, среднего возраста. Его двухфутовую голову венчал
черный рог, похожий на рог жука-оленя, а жуткая морда  скалилась  белыми
клыками.  Усевшись  на  спинку  кровати,   точно   на   насест,   чудище
разглядывало Кугеля с кровожадным и одновременно изумленным видом.
   - Сегодня я позавтракаю в постели, - сказал пельгран. -  Нечасто  мне
доводится так себя побаловать.
   Он потянулся и схватил Кугеля за щиколотку, но тот  вырвался.  Кугель
схватился за эфес меча, но не сумел  вытащить  его  из  ножен.  Отчаянно
пытаясь освободить оружие, он задел кончиком ножен свою шляпу; пельгран,
привлеченный красным отблеском, потянулся к ней.  Кугель  изо  всех  сил
швырнул "Фейерверк" прямо ему в морду.
   Широкие поля шляпы и собственный  ужас  помешали  Кугелю  следить  за
ходом событий. Кровать  подлетела  вверх,  как  будто  освободившись  от
груза; пельгран пропал. Кугель в недоумении огляделся по сторонам.
   Пельгран исчез, как будто сквозь землю провалился.
   Кугель  бросил  взгляд  на  "Фейерверк",  который,  казалось,  засиял
несколько более ярким светом.
   Очень аккуратно Кугель примостил шляпу у  себя  на  голове.  Взглянув
вниз, он заметил, что по дороге катится  маленькая  двухколесная  тачка,
которую толкал толстый мальчишка лет двенадцати-тринадцати.
   Кугель бросил вниз  веревку  так,  что  она  закрепилась  на  пне,  и
подтянул кровать к земле. Когда мальчик покатил свою тележку мимо  него,
Кугель выпрыгнул на дорогу с криком:
   - Стой! А ну-ка, что у нас здесь?
   Перепуганный мальчишка отскочил.
   - Это новое колесо от телеги и завтрак для моих братьев: горшок рагу,
коврига хлеба и кувшин вина. Если вы грабитель, то вряд ли сможете здесь
чем-нибудь поживиться.
   - А это уж мне решать! - сказал Кугель.
   Он пнул колесо, чтобы сделать его невесомым, и  одним  ударом  послал
его в небо, заставив мальчишку застыть в  изумлении  с  разинутым  ртом.
Затем Кугель вытащил из тачки горшок с рагу, хлеб и вино.
   - Можешь идти дальше, -  сказал  он  мальчику.  -  Если  твои  братья
спросят, куда делись колесо и их завтрак, назови им имя "Кугель" и скажи
"пять терциев".
   Мальчишка пустился бежать со своей тележкой.  Кугель  принес  горшок,
хлеб и вино на кровать и, отвязав веревку, взмыл  высоко  в  воздух.  По
дороге прибежали три запыхавшихся  фермера,  а  за  ними  следом  трусил
мальчишка. Они остановились и закричали:
   - Кугель! Ты где? Нам надо перекинуться с тобой парой слов!
   А один из них коварно добавил:
   - Мы хотим вернуть тебе твои пять терциев!
   Кугель не снизошел до ответа. Мальчик, пытавшийся  отыскать  взглядом
летящее в небе колесо, заметил кровать  и  показал  на  нее  братьям,  и
фермеры, малиновые от злости,  яростно  потрясая  кулаками,  разразились
бранью. Несколько минут Кугель безмятежно слушал их ругательства,  точно
забавляясь всем происх