из темной  ткани,  отделяла  заднее
сиденье, не давая возможности смотреть через  ветровое  стекло.  Куда  его
везут  с  такими  предосторожностями?  Неужели   дорога   на   Лубянку   -
государственный секрет?
     - Папиросы? - Венцлав держал в руках  тяжелый  серебряный  портсигар.
Ростислав потянулся за куревом, но тут же опомнился. От этих  нелюдей  ему
не надо ничего. Даже если эта папироса - последняя.
     - Напрасно, Ростислав Александрович. Или пристрастились к махорке?
     Тон был спокоен, даже доброжелателен, но в нем сквозила еле  заметная
насмешка.
     -  Да  пошел  ты,  гад  краснопузый!  -  наконец-то  можно  забыть  о
воспитании и прочей, как бы сказал Степа, "интеллигентской ерунде".
     - Не смейте! - Венцлав злобно дернул щекой,  голос  его  загустел  от
злобы. - Я дворянин, Ростислав Александрович! Мой род правил этой  землей,
когда ваш пращур ходил с сохою!
     Это было ново.  Большевик,  требующий  уважения  к  своему  "чуждому"
происхождению! Ишь, дворянин нашелся!
     - Не смейте улыбаться! - Венцлав скривился, бесцветные  глаза  горели
злостью. Ростиславу и вправду стало весело:
     - Молчал бы лучше, нелюдь! Дворянин... Да  ты  просто  большевистская
сволочь и предатель Родины! Понял - или повторить?
     На какое-то  мгновение  Арцеулову  показалось,  что  краснолицый  его
ударит.  Но  Венцлав  сдержался.  Глаза  потухли,  голос  стал   тихим   и
невыразительным:
     - Мне не в чем оправдываться, тем более перед вами. Я  не  виноват  в
том, что не человек. Но я был человеком, и то, что вы  говорите,  в  вашем
столетии называется расизмом. Это недостойно...
     Арцеулова передернуло. Упырь, требующий к себе уважения! Расизм,  вот
как?..
     - Я не знаток некромантии. Но  то,  что  ты  творил  в  Сибири,  знаю
неплохо. Предатель не может оставаться  дворянином.  Ты  предал  Родину  и
Государя, Венцлав, и катись-ка ты со своим "достойно" или "недостойно"...
     - Предал... - краснолицый чуть повысил голос. -  Ваша  Империя  плохо
относилась к таким, как я. Кое-что я вам покажу  -  попозже.  И  не  злите
меня, Арцеулов, а то я прикажу своим ребятам не убивать вас сразу. Вы ведь
еще не видели мою спецкоманду? Это не  олухи  из  305-го,  это  получше...
Перстень у вас?
     - Ищите...
     - Вы отдадите его сами. Не  мне  -  с  вами  будут  говорить.  Будьте
благоразумны, Ростислав  Александрович.  Кстати,  как  вам  удалось  убить
Берга? Натравили голема на свежую кровь?
     Ростислав  не  стал  отвечать.  Пусть  разбираются  сами  со   своими
големами, упырями и нелюдями знатного происхождения.
     - Вы облегчили мне задачу. Я имел  приказ  ликвидировать  Берга,  но,
увы, не мог: у него был перстень. Мы  не  приказывали  убивать  полковника
Лебедева. Нам нужен контроль над Тускулой, а не  уничтожение  лаборатории.
Берг убил  его  сам:  польстился  на  перстень.  Дурак!  Думал,  что  стал
всесильным...
     Это было похоже на правду.  Впрочем,  особой  разницы  нет:  едва  ли
"контроль" обещал что-либо доброе тем, кто живет на далекой планете.
     Арцеулов отвернулся и стал глядеть в завешенное  окно.  Итак,  с  ним
собираются беседовать. Интересно кто? Неужели Агасфер?
     Внезапно авто затормозило.  Венцлав  кивнул,  сидевший  рядом  солдат
достал большую черную повязку. Ростислав не стал сопротивляться,  позволив
завязать глаза. Он  побережет  силы.  Руки  не  связаны,  значит,  не  все
потеряно...
     Арцеулова вывели из машины. Под ногами он ощутил твердый  камень:  он
находился в каком-то дворике, вымощенном плитами. Один из солдат взял  его
за плечо, и Ростислав ощутил ледяной холод. Его подтолкнули вперед.
     - Ступеньки, - услышал он голос краснолицего.
     Лестница была  недлинной,  Ростислав  споткнулся  о  порог  и  ощутил
спертый воздух подвала. Его быстро провели дальше. Снова порог, затем  еще
один. Пахнуло сыростью, еще  один  порог,  несколько  ступенек,  и  легкие
наполнились холодным стылым воздухом. Где-то неподалеку капала  вода,  под
ногами хлюпала лужа.
     - Повязка... - вновь послышался голос Венцлава.
     С него сняли черную ткань, и Арцеулов  невольно  замер.  Вокруг  была
тьма, рассекаемая светом электрических фонарей.  Осклизлые  стены,  низкие
своды, странные ниши... Он был в подземелье.
     - Мы под Столицей, - пояснил Венцлав. - Идите за мной и не  вздумайте
бежать. Людей здесь нет, и вас встретят плохо...
     Угроза была неясной, но Ростислав почувствовал  ее  серьезность.  Да,
похоже, в этой черной бездне нет места живым...
     Один из солдат шел впереди, светя фонарем, за ним шагал  Венцлав,  за
Арцеуловым пристроились остальные.  Свет  фонарей  падал  то  на  древнюю,
поросшую мхом кладку, то на проходы, уводящие в сторону. Шли  долго,  пока
наконец краснолицый не сказал: "Стой!".
     - Я вам обещал кое-что показать, Арцеулов. Пойдемте...
     Он взял у солдата фонарь и кивнул на один из боковых проходов.
     Они оказались в большом подземном зале.  Венцлав  неторопливо  провел
лучом света по стенам, в  которых  чернели  глубокие  ниши,  затем  фонарь
высветил заржавленные крючья, вбитые  в  низкий  потолок,  следы  столбов,
когда-то вмурованных в каменный пол.
     - Раньше здесь было светло... Застенок... Знаете, что это такое?
     Арцеулов не стал отвечать. О чем-то подобном он догадывался с  самого
начала.
     - Вот тут стояла дыба. Дальше - жаровня, где калили железо...  Видите
ниши? Некоторые из них замурованы?.. Они не пусты...
     Холодом смерти веяло от этого страшного места. Ростиславу почудилось,
что где-то совсем рядом глухо звякнули старые заржавелые цепи.
     - Зачем... Зачем вы  мне  это  показываете?  Вы  что,  кого-то  здесь
пытали?
     - Перешли на "вы"? - в голосе звучала  ирония.  -  Нет,  Арцеулов,  я
никого не пытал. Пытали меня... Я ведь  чувствую  боль,  хотя  иначе,  чем
люди. Мне не за что любить вашу страну. Ваша власть и ваши попы уничтожали
все, что казалось непохожим и странным. Я  не  предавал  своих  палачей...
Пойдемте...
     Теперь шли недолго. Проход привел к небольшому помещению, выложенному
потемневшими от времени  и  влаги  каменными  блоками.  Венцлав  остановил
солдат.
     - Мы останемся здесь. Идите вперед, Арцеулов. Будьте благоразумны...
     Идти  не  хотелось,  но  промедление  могло  походить  на   трусость.
Ростислав шагнул в темноту. Шаг, другой... Свет фонарей исчез, вокруг было
тихо, только вдалеке еле слышно  капала  вода.  Он  сделал  еще  несколько
шагов, протянутая рука уткнулась в осклизлую стену.
     - Пройдите чуть вперед. Там есть скамейка...
     Голос прозвучал неожиданно. Арцеулов сцепил зубы и  осторожно  сделал
несколько шагов. Нога уткнулась в камень. Это  была  каменная  скамья,  на
которую кто-то бросил что-то мягкое, похожее на старую шинель.
     - Присядьте, Ростислав Александрович. Поговорим...
     Голос был знакомым. Он уже слышал его, но  тогда  тон  был  другим  -
резким и повелительным.
     -  Вы  ведь  искали  меня?  Это  неразумно,  но  я   счел   возможным
побеседовать с вами...
     Арцеулов послушно присел, но руки сжались в кулаки, а по  всему  телу
пробежала дрожь. Тот, кто разговаривает из темноты...  Впрочем,  он  видел
его и при свете - на Челкеле, где  этот  любитель  мрака  пытался  сорвать
старт.
     - Ну, здравствуйте, Ростислав Александрович...
     - Что... Что вам от меня надо, Люцифер?
     Из темноты послышался смех - беззлобный и легкий:
     - Остроумно. По крайней мере, приятнее,  чем  Вельзевул  или  Сатана.
Люди не любят тех, кто несет им свет. Что поделаешь... Прошу прощения, что
приходиться беседовать в подобных условиях. Мой  привычный  облик  слишком
связан в  вашем  сознании  со  злобой  дня.  Мне  он  самому,  признаться,
поднадоел. Скоро я поищу что-либо другое. А выступать в каком-то случайном
обличье не хотелось: вдруг вам тоже не понравится...
     Голос был мягок,  доброжелателен,  словно  обитатель  мрака  уже  все
решил. Они договорятся: все, что было, - лишь недоразумение...
     Арцеулов заставил себя усмехнуться:
     - А зачем вам "обличье"? Вы что - на жабу похожи?
     Вновь послышался смех:
     - Ну, будь я действительно  рогатым  бесом  из  ваших  сказок...  или
марсианином - читали Уэллса?.. Я - человек, хотя и не  совсем  такой,  как
вы. Похожих людей вообще не бывает...
     - Вы - человек, - Ростислав вытер выступивший на лбу холодный пот.  -
Венцлав тоже... почти человек, и его оборотни - почти люди...
     - Нет. Они не  люди.  Им  нельзя  верить.  Венцлав  предаст,  как  он
предавал всех, кому служил. Они ненавидят людей, но  покуда  небесполезны.
Придет час, и мы загоним эту стаю обратно - в небытие...
     Арцеулов вспомнил, что Наташе обещали нечто подобное.
     - И большевиков вы тоже - в небытие?
     - Не верите, Ростислав Александрович? Напрасно. Это  -  как  прививка
оспы. Люди должны переболеть, чтобы потом стать  здоровыми.  Большевики  -
лишь  название.   Большинство   образумится,   а   самых   бешеных   легко
ликвидировать. Так что у нас здесь полное единство взглядов.
     Ловко! Уже - "у нас"! Впрочем, если это - искушение, то не Бог  весть
как умно...
     - Агасфер, а ведь это подлость! Вам поверили  миллионы  людей,  а  вы
сознательно ведете их на гибель!
     - Я никого не обманывал. Просто представил им будущее в доступной для
понимания форме. Идея Коммуны примитивна, но понятна миллионам. Постепенно
они поумнеют, а немногих фанатиков легко обуздать. Людей надо было  чем-то
выманить из болота, в котором они гнили тысячелетия...
     Странно... Похоже, этот тип  действительно  верит,  что  несет  людям
свет. Арцеулов вновь усмехнулся. Ну и сволочь!
     - Кстати,  по  поводу  Агасфера,  Ростислав  Александрович.  Все-таки
раскопали? Глупый псевдоним,  особенно  в  таком  антисемитском  обществе.
Сейчас меня чаще называют "Вечный". Это более нейтрально.
     - Вам нравятся эти дурацкие игры?
     - Это забавно. Люди вообще очень забавны. Возьмите образ,  который  я
им  демонстрирую.  Поглядеть  со  стороны  -  просто   смешно.   Уродливый
ненормальный придурок с набором нелепых заклинаний! Самому  иногда  не  по
себе! Но я не ошибся:  это  принимают  всерьез.  И  не  только  рабочие  и
крестьяне. Скоро поверят многие из тех, кто считается солью земли... Людям
не нужна правда...
     "Мне - нужна. И не  только  мне",  -  хотел  возразить  Арцеулов,  но
сдержался. Надо слушать. Искуситель к  чему-то  ведет.  Вся  эта  болтовня
неспроста...
     - Так вот, Ростислав Александрович. Вначале я просто хотел предложить
вам жизнь. Немало: многим за глаза хватает. Жизнь - и в  придачу  законное
место в обществе будущего. Но я понял, вы - человек прошлого. Вы обращаете
внимание на внешность, а не на смысл. Вам  по  сердцу  весь  этот  нелепый
антураж с двуглавыми орлами, колокольным звоном и  дворянскими  грамотами.
Что ж, каждому свое...
     И вновь Арцеулов хотел возразить. Разве за дворянские грамоты они шли
в Ледяной поход? Что за чушь!
     - У каждого своя цена. Венцлаву и ему подобным лестно выйти из  мрака
и мстить людям. За это они будут  служить  до  поры,  до  времени.  Многим
хватает усиленного пайка, некоторым - власти. Вы хотите большего:  вернуть
прошлое. За это вы согласны на все. Итак, ваша  цена  известна.  Теперь  о
моей...
     Ростислав понял, что сейчас будет сказано главное.  Интересно,  какие
сребреники ему предложат?
     - Вы - обычный человек, Ростислав Александрович. Но в силу причин,  о
которых тут речи не будет,  вы  оказались  связаны  с  некоторыми  важными
событиями. Смысла их вы не понимаете - и  не  поймете.  Для  вас  это  ряд
странных встреч и загадочных явлений. Поэтому  буду  говорить  проще.  Мне
необходимо то, что вы нашли в Безбаховке. Мне нужна та  вещь,  которую  вы
считаете перстнем. Мне нужно кое-что, хранящееся у ваших друзей. Поверьте,
это не магические сувениры. Это - вообще не магия. Если случится то,  чего
я опасаюсь, плохо  будет  не  мне,  а  людям.  Таким,  как  вы,  Ростислав
Александрович. Если бы мы жили пару веков назад, я сказал бы, что наступит
царство бесов. Я выражусь иначе: восторжествует сила, чуждая людям. Чуждая
и враждебная...
     Странно, но Арцеулов почти поверил. Он  уже  слышал  подобное.  Этого
опасался чернобородый Гуаско. Он и сам чувствовал,  что  речь  идет  не  о
древней магии. Может, в этом - и только в этом! - проклятый Агасфер прав?
     - Вам доведется этому помешать. А взамен...  Вы  хотите  вернуться  в
прошлое? Вы вернетесь!
     Ростислав вспомнил Пастушью Крепость. Чезаре ди Гуаско договорился со
временем. А что предлагают ему?
     - Я не отправлю вас в прошлое в прямом смысле. Это невозможно - пока,
по крайней мере. Но это  и  не  требуется.  Вы  попадете  в  мир,  где  на
календаре будет такой же день, что и сегодня. Но в том мире  не  случилось
кое-что из того, что вам так ненавистно. История пошла иначе...
     - Этого не может быть, - спокойно реагировал Арцеулов.
     - Слышу голос образованного человека! Может, Ростислав Александрович!
Как только вы согласитесь, я вам тут же смогу это доказать. Это близкий  к
нам мир, к тому же не единственный. Там вы можете наслаждаться родной  вам
стариной  сколько  хотите!  Кстати,  там  вы   встретите   своих   друзей:
большинство из них живы...
     - И себя самого?
     - Представьте себе, нет. Поручик Арцеулов погиб  во  время  весеннего
наступления русской армии 13 марта 1918 года. Как видите, я приоткрыл  вам
кое-что из этой, иной, истории. Вы появитесь там и, думаю, легко докажете,
что вышла ошибка, что вы были в госпитале. Ваша  супруга  охотно  опознает
вас...
     И тут Арцеулов понял.  Ему  предлагали  жизнь  -  настоящую,  которая
навсегда погибла в огне Смуты, мир, где Россия выстояла в войне, преодолев
хаос и большевистский мятеж. Он просто вернется домой,  где  жива  Ксения,
где  он   встретит   Виктора   Ухтомского,   Корфа,   Орловского,   сможет
познакомиться с  выдающимся  ученым  Семирадским  и  знаменитым  авиатором
Николаем Ивановичем Косухиным. Мир, где поднимаются в небо стрелы  эфирных
ракет, где нет чеки и голода, - его мир. Там он  встретит  младшего  брата
знаменитого летчика - лопоухого Степу. Наверно, краснопузый в том мире  не
занимается глупостями, а летает на "Муромцах", а  может,  учится  в  школе
эфирных полетов. Это все казалось возможным  и  легким  -  только  протяни
руку. Стоит отдать несколько странных "артефактов" - без боя, без крови! И
сбудется все, чего он не мог желать в самых смелых мечтах.
     - Этот мир уже не вернуть  к  прошлому.  Забудьте  о  нем,  Ростислав
Александрович! Ваш мир - там. Вернитесь в него...
     Выходит, это и  есть  главное,  настоящее  искушение.  Он  не  сможет
победить Совдепию и оживить погибших друзей. Но можно просто  вернуться  и
считать все пережитое ночным кошмаром. Возможно, через несколько лет он  и
сам поверит, что воспоминания о Смуте - лишь последствия ранения  в  марте
18-го, когда русская армия наступала на врага...
     Наверно, Агасфер, проводя эксперимент, оставил тот мир для  сравнения
- так сказать, контрольный экземпляр. Там больше надежды, что не  случится
Армагеддона...
     Сердце билось учащенно, мысли  неслись  вихрем,  страшный  необоримый
соблазн охватывал душу. Что на другой чаше весов? Пустяки! Что  он  сможет
сделать? Прочитать ветхие таблички?  Узнать  еще  какую-нибудь  непонятную
тайну? Чепуха! Все это ничто перед силой, с которой  он  сошелся  лицом  к
лицу...
     И тут вдруг Ростислав почувствовал боль. Он протянул  руку  к  груди:
что-то жгло кожу. Пальцы нащупали непонятный предмет в нагрудном кармане -
маленький, плоский,  показавшийся  внезапно  горячим,  почти  раскаленным.
Иконка - образ Богоматери, подаренный младшим братом чернобородого -  юным
Гонзальво. "Возьмите на память... Да  хранит  вас..."  Иконка  жгла  руку,
захотелось бросить ее на холодные камни. Арцеулов сжал пальцы  -  боль  на
миг показалась невыносимой, и вдруг все стало на свои  места.  Как  же  он
мог, Господи? Прости, Степан...
     - Ну что, Ростислав Александрович. Похоже, я вас убедил?
     Голос искусителя внезапно показался хриплым и жутким -  не  голос,  а
клекот. Арцеулов встал:
     - Изыди, Сатана! Будь проклят во веки веков! Аминь!
     Настала тишина, Арцеулову почудилось,  что  его  начинает  охватывать
страшный холод. Иконка вновь стала обыкновенной,  чуть  теплой,  Ростислав
перекрестился и быстро спрятал ее в  нагрудный  карман.  Холод  становился
невыносимым, защемило сердце - и внезапно все  пропало.  Осталась  сырость
старого подземелья, глухая тьма - и далекий звук падающих капель.
     - Пойдемте, Арцеулов! - он не заметил, как подошел Венцлав. На  плечо
легла ледяная ладонь:
     - Вы сами выбрали. Пойдемте...


     И снова свет фонарей рассекал стылую тьму. Они шли  недолго.  Коридор
привел в тускло освещенный  керосиновыми  лампами  зал.  Он  был  большим,
четырехугольным, в стенах темнели несколько проходов. В центре у стоявшего
прямо на земле фонаря толпились какие-то фигуры.
     - Моя спецкоманда, - кивнул Венцлав.  -  Вас  можно  было  прикончить
прямо на месте, но мои ребята давно простаивают без работы...
     Арцеулов не реагировал. Солдаты остались в коридоре, не решаясь войти
в зал. Венцлав толкнул Ростислава  туда,  где  сгрудились  его  молодчики.
Толчок привел в чувство: терять было нечего. Арцеулов сделал шаг вперед  -
и резко развернулся. Удар оказался точен: ребро ладони рубануло  по  горлу
краснолицего. По руке прошла боль - Ростиславу показалось, что  он  ударил
по деревянной доске. Венцлав покачнулся, но устоял. Бандиты из спецкоманды
уже бежали к ним. Арцеулов уклонился от прямого в челюсть и ударил  снова,
вложив в удар всю злобу к нелюдю. Под рукой что-то хрустнуло,  краснолицый
зашатался и рухнул на каменные плиты. Вовремя, его бандиты были уже рядом.
Арцеулов поднырнул под протянутую к нему руку,  ударил  ногой,  перехватил
чью-то кисть, резко дернул и, услышав злобный крик, бросился к  ближайшему
проходу. Он был близок к  цели,  когда  почуял  сзади  хриплое  булькающее
дыхание. Арцеулов попытался уклониться, но чья-то подсечка сбила с ног. Он
успел перевернуться, спасаясь от удара сапогом, но тут  еще  один  удар  -
прямо в голову - на миг лишил сознания.
     Очнувшись, он почувствовал, что его трясут. Чьи-то руки рвали шинель,
слышалась злобная ругань. Открыв глаза, Ростислав увидел склонившиеся  над
ним лица. Нет не лица - жуткие личины: мертвые тусклые глаза, перекошенные
от злости  красногубые  пасти  с  оскаленными  желтыми  клыками.  Невольно
вспомнилось: солдаты 305-го похожи на манекены, без эмоций и  чувств.  Эти
другие...
     - Очухался! Че с ним делать,  начальник?  -  голоса  перебивали  друг
друга.  Кто-то  шарил  по  карманам.  Послышался  вопль:  иконка,  подарок
Гонзальво, выпала из чьей-то лапы,  и  нелюдь,  бешено  ругаясь,  принялся
втаптывать образ Богоматери в пол. Арцеулова  встряхнули  и  поставили  на
ноги.
     - К стенке! - Венцлав брезгливо отряхивал шинель. Красное  лицо  было
перекошено: удары Ростислава не пропали зря.
     - Не надо, начальник! Мы его и так! Разреши! На части разорвем! Горло
враз исполосуем...
     Венцлав спокойно выслушал недружный крик.
     - Приказ. Шлепните - он ваш.
     Ростислав не ждал чего-нибудь иного: о чекистах был наслышан, а  люди
они или упыри - значения не  имело.  Что  они  с  ним  собираются  делать?
Сожрать? Он не удивился бы и этому. На мгновенье стало страшно, а затем  -
противно.
     Его толкнули к стене. Арцеулов взглянул на пощербленные пулями  камни
и понял, что он будет не первый, кого приводили сюда. Нелюди  предпочитали
творить расправу подальше от света, в самом сердце подземелья...
     Оставалось повернуться, стать спиной к выщербленной  пулями  стене  и
встретить  смерть,  как  и  полагается  офицеру,  -  лицом.  За  эти  годы
приходил