ные  заявления:  "сахар  -  это
яд"...
   За несколько недель их знакомства она умудрилась  приготовить  почти  все
его любимые блюда, даже не спрашивая у него. После каждой  еды  она  убирала
кухню так, как будто шла в бой со своим смертельным врагом. Даже  ее  манера
складывать на груди руки в защитной позе ему знакома. Так же  как  и  манера
прикусывать кончик языка, поливая цветы. Он не видел желтенький  кувшин  для
поливки цветов со времени смерти Кэрри, а Марина сразу нашла его и  поливала
из него цветы в первый свой приход к нему, когда осталась на кухне  одна.  И
здесь, в этом ее доме, все книги на полках расставлены в алфавитном  порядке
по фамилиям авторов, как это всегда делала  Кэрри.  Полотенца  в  ее  ванной
комнате сложены таким же причудливым веером. И,  наконец,  она  предпочитает
такой же сорт чая без теина, какой любила Кэрри.
   Взятые по отдельности, все эти детали  могут  быть  простым  совпадением.
Миллионы других людей на свете имеют какие-нибудь из этих причуд и привычек.
Но все вместе! Прибавить к  ним  еще  и  манеру  поведения,  которой  Марина
напоминает Кэрри, - все это невероятно. А маленькие  секреты  их  совместной
жизни?!
   Но тогда это значит, что она  и  есть  Кэрри.  Должен  ли  он  хотеть  ее
возвращения? Хочет ли он?
   Марину поразил его вопрос. Ее  глаза  заблестели,  точно  она  сдерживала
подступившие слезы. И так она выглядела весь вечер.
   - Мне ничего не надо от тебя. - Голос у нее был тихий, но твердый. - Я не
собиралась переезжать сюда, разрушать твою жизнь. Но когда увидела, что этот
дом продается, то не могла пройти мимо. Я хотела всего лишь быть  поближе  к
вам, чтобы иметь возможность время от времени видеть тебя и Дженни.
   Под конец голос у нее стал более громким и высоким. Бен  пришел  в  ужас,
когда заметил, что слезы хлынули из ее глаз.
   - Ты думаешь, я этого хотела? Неужели я  так  старалась  бы  вернуться  к
жизни, если бы знала, что лишусь всего, родного и близкого мне?  Знать,  что
мой ребенок растет всего в нескольких ярдах от меня, и упускать  возможность
общения с ним? Жить рядом и постоянно помнить о том, что ты в  конце  концов
влюбишься в кого-нибудь и снова женишься? Я  сопротивлялась  уходу  навсегда
только потому, что хотела успокоить тебя и сказать, что буду  тебя  ждать  и
что когда-нибудь мы снова будем вместе. Только ради этого и  больше  ни  для
чего. Если бы я знала, что  меня  ждет  одиночество...  -  Она  помедлила  и
обожгла  его  взглядом,  выражавшим  всю  боль  и  страдание,  которые   она
испытывала с того момента, как очнулась в больнице Мариной Деверо. - Я уйду,
- закончила она с горечью. - Мне не надо было бороться за возвращение назад.
   - Марина...
   - Нет! - Не скрывая рыданий, она отвернулась от него,  показав  рукой  на
дверь. - Иди, Бен. Нет смысла затягивать все это.
   Он должен. Он должен забыть всю эту путаницу, пойти  домой  и  продолжать
жить с тем, что осталось у него в жизни. Но...
   Его жена здесь, в этой комнате!
   Даже до того, как Марина рассказала ему о своем возвращении к жизни,  она
привлекала его больше, чем какая-либо другая женщина, кроме жены. Он собирал
осколки своей жизни, разбитой вдребезги смертью Кэрри, и  медленно  склеивал
их в прочное целое, когда на его пути появилась Марина.  Она  ускорила  этот
процесс, открыв перед ним какую-то перспективу, дав ему возможность  ощутить
теплоту, радость, близость, которые, ему казалось, он потерял навсегда.
   И неудивительно! С самого начала его тянуло к ней, хотя его ум и сознание
отказывались воспринимать это.
   Поднявшись с кушетки, Бен шагнул вперед и положил руки ей  на  плечи.  На
какое-то мгновенье она напряглась от  его  прикосновения,  а  затем,  рыдая,
прижалась к нему. Обняв ее, он зарылся лицом в ее волосы. Его сердце приняло
решение, которое отказывался принимать рассудок.
   - С возвращением домой, моя любовь.
   Следующий день, субботу, Бен просил ее провести вместе с ним и Дженни,  и
Марина проснулась, как только рассвело, в предвкушении встречи.
   Накануне вечером Бен сидел у нее допоздна, и  они  проговорили  несколько
часов. Она была этому  рада.  Их  отношения  были  новыми  и  не  прошедшими
испытаний; и она не считала  возможным  форсировать  их.  Безумная  любовная
страсть,  которую  они  пережили  позавчера,  породила  новые  сомнения.  Ее
теперешнее тело очень отличалось от тела Кэрри. У нее была слишком маленькая
грудь, что приводило ее  в  смятение,  хотя  длинные  ноги  и  тонкая  талия
доставляли удовольствие. Ей очень  не  нравились  ее  волосы  -  короткие  и
развевающиеся. И она ничего не  могла  сделать,  чтобы  они  превратились  в
густую вьющуюся копну волос, которая была у Кэрри. Которую так любил  Бен  и
которую Дженни дергала, когда была совсем маленькой.
   И это не было самым худшим. В  дополнение  к  ее  страхам,  что  Бену  не
понравится ее новое тело, она почти возмущалась тем, что Бен увлечен ею. Это
казалось нечестным по отношению к ней.., то есть к Кэрри. А как относился бы
к ней Бен, если б она осталась жива?
   Ожидание слишком выматывало ее. Она решила: они не возобновят  физическую
близость, пока не привыкнут друг к другу. Однако ее тело молило об  обратном
с тех пор, как" прошлой ночью он крепко обнял ее и один ушел к себе домой.
   Она приняла душ, оделась и собралась сесть  завтракать.  И  тут  раздался
стук в дверь черного хода, а Лакки залаяла как безумная. У  Марины  учащенно
забилось сердце, и она поспешила отпереть дверь, уверенная, что это Бен.
   Конечно же, это он стоял на крыльце. Волосы были влажными  после  душа  и
блестели. Зеленый спортивный  свитер  был  под  цвет  его  глаз,  излучавших
теплоту. Но он не прикоснулся к ней.
   - С добрым утром.
   Хотела бы она знать, выражает ли ее глупая улыбка то, что она чувствует.
   - С добрым утром. Входи. - Она взглянула на часы, висевшие над раковиной.
- Ты знаешь, что еще только половина восьмого?
   - Да. - Он держался застенчиво. - Я  прошел  двором,  чтобы  не  заметили
соседи.
   - Очень дальновидно.
   - Не мог придумать ничего лучшего. - Он решительно вошел в кухню.
   Марина отступила на несколько шагов, пропуская его,  но  не  потому,  что
испытывала неловкость, а потому, что он был очень большой.  Однако  блеск  в
его глазах заставил ее отступать до тех пор, пока она не оказалась прижата к
кухонному столу около раковины.
   - Бен, я думала...
   - Я тоже думал. Всю ночь. Дай мне рассказать, о чем я думал. - Он  оперся
руками о столик по обе стороны от нее и медленно, осторожно стал наклоняться
к ней, прижимаясь все  ближе  и  ближе,  пока  ее  ноги  не  вынуждены  были
раздвинуться, чтобы впустить его бедра. Через ткань блузки она ощущала тепло
его тела. Когда его  бедра  прочно  вошли  в  развилку  ее  ног,  губы  Бена
прикоснулись к ее уху. Ее затопило желание. Выразительные слова, которые  он
при  этом  прошептал,  заставили  ее  покраснеть.  Но  он  продолжал   нежно
покусывать мочку ее уха, и она содрогнулась, а все связные мысли вылетели  у
нее из головы.
   - Не надо! Я.., мы... - начала Марина, но тут Бен чмокнул ее  в  щеку,  и
она передала всю свою силу воли рукам,  схватив  Бена  за  густые  волосы  и
оттянув его голову назад. - Бен, подожди!
   Его глаза светились радостью и желанием.
   - Я ждал целую ночь.
   Она слишком хотела его, чтобы сопротивляться, а он еще крепче прижал ее к
себе и стал искать ее губы. Раздвинув их языком,  он  настойчиво  ласкал  ее
рот, требуя ответной ласки. Ее  засасывал  ад  желания,  возбуждение  росло,
почти болезненно напряглись соски,  и  тугие  струны  натянулись  в  животе.
Надвигающаяся на нее горячая мужская сила побуждала ее уступить  чувственной
магии, просто соскользнуть  вниз,  на  пол,  и  отдаться  яростному  напору,
которого страстно жаждало ее тело.
   Но это не мое тело. И, что важнее, не моего тела так хочет Бен.
   Эта мысль была подобна  струе  ледяной  воды,  выплеснувшейся  на  пламя.
Оторвавшись от его рта, она уткнулась лицом в его плечо.
   - Бен, прекрати. Еще очень рано. - У нее перехватило  дыхание,  когда  он
снова взял губами мочку  ее  уха.  -  Я  еще  не  чувствую  себя  достаточно
уверенно. - Морально это было так, физически же - откровенная ложь.
   Его рот застыл, и руки прекратили гладить ее.
   - Я бы не сказал, что мне здесь уютно, но не хочу останавливаться. - Юмор
его был сдержанным, и она почувствовала, что достигла своей цели. Он чмокнул
ее в лоб, она еще раз ощутила на себе его бедра, и он отодвинулся. - Извини.
Я знаю, что нам необходимо время. Прошлой ночью я решил, что должен начать с
обычного ухаживания, насколько это возможно, чтобы дать нам время привыкнуть
снова быть вместе.
   Ее  глаза  наполнились  слезами  от   искренности   его   голоса,   горло
перехватило, и она не смогла ответить.
   Он улыбнулся уголками рта и взял ее руку, переплетя ее пальцы со своими.
   - Хочешь поедем со мной к маме, чтобы забрать Дженни?
   - С удовольствием, но.., еще очень рано. Ты завтракал?
   Он с интересом посмотрел на нее.
   - Нет. А что у тебя на завтрак?
   - Блинчики с черникой. Он закатил глаза.
   - Силы небесные! Я не пробовал блинчиков  с  черникой  с...  -  Он  резко
остановился.
   - С тех пор, как произошел несчастный  случай,  -  закончила  она  слабым
голосом.
   - Черт возьми! - Он стукнул кулаком по столу. - Как нам  избегать  этого?
Все, что я говорю или делаю, напоминает мне и тебе о  нашей  прежней  жизни.
Нам надо начать все сначала.
   - Я знаю. - Она открыто посмотрела на  него.  -  Кэрри  Брэдфорд  умерла.
Теперь я - Марина Деверо. Это трудно. Но со временем мы привыкнем. - Она еле
выговорила эти слова. В  некотором  смысле  ей  сейчас  стало  труднее  быть
Мариной, чем раньше, когда она очнулась в больнице.
   Бен от безысходности развел руками.
   - Я сделаю все от меня зависящее, чтобы оставаться в настоящем.
   - Ничего особенного, если  мы  иногда  будем  говорить  о  Кэрри.  -  Она
считала, что им обоим полезно не  игнорировать  странные  обстоятельства  их
новой встречи. Она взяла миксер и, поколебавшись, добавила:
   - Нам надо обсудить кое-что еще.
   - Что? - Бен внимательно следил за ней.
   - Я хотела бы знать, как ты собираешься поступить  с  той  информацией  о
случившемся со мной, которую я тебе рассказала.
   - Это зависит от тебя.
   - От меня?
   - Да. Я лично считаю, что не следует говорить никому.  Если  мы  предадим
огласке нашу невероятную историю, это полностью разрушит  возможность  иметь
нормальную семейную жизнь. Думаю, что это будет вредно и для Дженни. Но... -
предупреждая ее ответ, он поднял руку, - но если для тебя  важно  поделиться
этим со всем миром, тогда я поддержу твое  решение  и  обещаю  сделать  все,
чтобы свести до минимума отрицательные последствия.
   Марина медленно кивнула.
   - Спасибо. - Она не  хотела  ограничиться  только  этим  словом,  но  еще
недостаточно доверяла себе, чтобы продолжать. Но  тут  же  поняла,  что  Бен
хочет знать ее отношение к этому вопросу. - Я тоже  считаю,  что  нам  лучше
никому об этом не  говорить.  Это  слишком  невероятно,  чтобы  хоть  кто-то
поверил. Иногда даже мне самой не верится. Конечно, мне интересно,  есть  ли
кто-нибудь еще, кто так же боролся за то, чтобы вернуться назад...  Но  все,
чего я хотела, когда поняла, что стала Мариной Деверо, - это спокойно жить и
время от времени издалека видеть тебя и Дженни. А теперь... - она помедлила,
не желая принимать все как само собой разумеющееся, - теперь я чувствую себя
более счастливой, чем могла надеяться.
   - Приятно слышать. Надо еще обсудить несколько вещей.  Но  в  общем  я  с
тобой согласен.
   - Что еще надо обсудить?
   - Нашу свадьбу, прежде всего. - Он притворно  нахмурился.  -  Объединение
двух домашних хозяйств потребует  времени.  Мы  можем  пожениться  тихо,  не
вызывая удивленных взглядов. Может быть, сразу после Рождества, но уж  никак
не позднее, больше я ждать не смогу.
   У нее снова перехватило горло. Она боялась строить  прогнозы  на  далекое
будущее в этой новой ситуации, боялась даже надеяться на то,  что  он  снова
примет ее в свою жизнь.
   - Ты хочешь, чтобы мы поженились? - переспросила она.
   - Конечно, хочу. - Бен подошел ближе и сжал ее локти, нежно  улыбаясь.  -
Мы уже женаты, но ради Дженни нам надо все оформить должным образом.  Помни,
что фактически ты вдова.
   - Я знаю. Просто не ожидала... Я не была уверена.
   Он поморщился.
   - Извини, что я был груб с тобой.
   - Я тебя не виню. - Она провела нежной ладонью по  его  гладко  выбритому
подбородку. - Вся эта история действительно кажется бредом.
   Бен поднес ее сложенную чашечкой ладонь к своим губам.
   - Ты еще не дала мне ответа. Она вздрогнула, когда его язык  коснулся  ее
ладони.
   - А о чем ты спрашивал?
   - О свадьбе, мадам. - Он взял ее руки в свои и торжественно произнес:
   - Марина Деверо, согласны ли вы выйти за меня замуж?
   Подступившие слезы не стали помехой для ее ответа. Она улыбнулась, вложив
в свой взгляд все то, что было у нее на сердце.
   - Почту за честь.
   В  воскресенье  погода  была  теплая,  и  Бен  повез  их  в  Балтиморский
зоологический сад. Он был очень тронут, когда Марина похвалила  его  за  то,
каких успехов достигла Дженни за эти полгода.
   - Она удивительно спокойна для ребенка, который  лишился  матери.  Должно
быть, тебе пришлось много повозиться, чтобы добиться этого?
   Он медленно кивнул.
   - Как сказал психолог, с  которым  я  консультировался,  она  развивается
довольно хорошо. Пришлось нелегко, но  присутствие  рядом  моей  мамы  очень
помогло Дженни приобрести ощущение стабильности и равновесия.  Мама  целиком
посвятила себя заботам о нас с Дженни.
   Марина стиснула его руку, пока  они  смотрели,  как  Дженни  хохочет  над
проделками двух белых медведей.
   - Я всегда буду благодарна Элен, даже если и не смогу ей этого сказать.
   Когда, налюбовавшись белыми медведями, они пошли  искать  прохладительные
напитки, Бен заметил семью прихожан из своей церкви, чьи дети  были  немного
постарше Дженни. Они открыто рассматривали Марину  и  то,  как  свободно  он
держит ее за руку. Бен улыбнулся и помахал им рукой.
   - Не смотри в ту сторону, - сказал он, - здесь  Кен  и  Джун  Ларье.  Они
изумились, увидев меня с прекрасной блондинкой.
   - Джун Ларье - ужасная сплетница.  -  Марина  вздохнула.  -  В  следующее
воскресенье об этом будет знать вся  церковь.  А  тебе  предстоит  выслушать
несколько сказанных из самых лучших побуждений советов или одну-две лекции о
том, что не надо так спешить после недавней смерти жены.
   - А я им отвечу, что жена дала мне разрешение начать ухаживать именно  за
этой дамой. - Когда Марина улыбнулась и на ее щеках показались  две  ямочки,
Бен почувствовал, как тело его напряглось.  Хотя  разумом  он  понимал,  что
нехорошо снова склонять ее к физической близости, не дожидаясь, пока пройдет
скованность, возникшая между ними после разлуки, но тело  властно  требовало
этой  близости,  требовало  слияния  с  нею.  Каждое  ее  движение  каким-то
необъяснимым образом напоминало ему о  неземной  страсти,  которой  она  ему
ответила всего три ночи назад.
   Чтобы не думать больше об этом, он предложил:
   - Не хочешь пойти завтра вместе с нами в церковь? Я  представлю  тебя,  и
пастор не будет шокирован, когда  мы  позвоним  ему,  чтобы  договориться  о
свадьбе.
   Марина задумчиво посмотрела на него.
   - Это хорошая мысль. Только смешно знакомиться с людьми, которых я  давно
знаю.
   Его тоже порой обволакивало,  как  дурманом,  ощущение  странности  всего
происходящего с ними - совершенно так же, как и ее. Трудно было представить,
как она одна справлялась со всем этим пять месяцев. Она ничего не рассказала
даже Джилиан, которая стала для нее самой близкой  подругой.  Очевидно,  его
маленькая Кэрри была  сделана  из  более  прочного  материала,  чем  он  мог
предположить.
   Всю следующую неделю они каждый день обедали вместе. В  четверг  вечером,
после того как Марина выкупала Дженни, прочла ей сказку и уложила спать, она
присоединилась к Бену, сидевшему на кушетке в гостиной.
   Обняв Марину одной рукой, в другой он держал  телевизионную  программу  и
просматривал  ее.  Он  уже  собирался  нажать  кнопку  включения  на  пульте
дистанционного управления, когда она произнесла:
   - Бен!
   От ее странного, запинающегося голоса он весь напрягся: последний раз  он
слышал такой голос, когда они  обсуждали  болезненные  семейные  проблемы  в
прежней жизни. Он поймал себя на том, что мысленно  похвалил  Марину  за  ее
способность вернуть себе голос Кэрри.
   - Что?
   - Тебя не затруднит показать мне какие-нибудь домашние фильмы?
   Он ждал от нее любого вопроса, но только не этого. Даже задержал дыхание,
боясь того, что скрывает ее серьезный тон. Теперь же от  облегчения  у  него
даже закружилась голова.
   - С удовольствием! У меня есть  несколько  фильмов,  которые  ты  еще  не
видела. С чего ты хочешь начать?
   - Мне все равно. - Ее голос прозвучал подавленно.
   Бен ласково сжал ее плечо. Ощутив ладонью ее нежное  тело,  он  мгновенно
воспламенился, но тут же подавил в себе этот импульс. Он будет  делать  все,
что необходимо, приложит все усилия для того, чтобы быть нежным и  ласковым,
не оказывая на нее давления  и  не  разжигая  страсть.  Это  было  чертовски
трудно, ведь его тело закипало даже при легком дуновении ее духов,  при  еле
слышном шепоте, при мимолетном прикосновении ее тела.
   Чертовски трудно, думал он, садясь  поудобнее,  чтобы  ослабить  давление
ставших вдруг тесными джинсов.
   В первом фильме они увидели нарядную Дженни во время празднования Пасхи в
прошлом году. Она ковыляла через двор с корзинкой почти одного с ней  роста.
Каждый раз, находя яйцо, она визжала от радости. После того  как  она  нашла
третье яйцо, корзинка оказалась для нее слишком тяжела, и в кадре  появилась
Кэрри, которая взяла из ее рук  корзинку  и  направила  Дженни  к  цветочной
клумбе, где тоже лежали раскрашенные  яйца.  Пасхальное  платье  Кэрри  было
взрослой версией наряда Дженни, но  тонкая  ткань  поднималась,  обрисовывая
полную грудь. Когда на экране появилась Элен, Бен  удивился,  насколько  она
оказалась выше его жены. Он и забыл, что Кэрри была невысокого роста.
   Он внимательно смотрел фильм. Что он при этом чувствовал? Знакомая  тоска
поднималась в нем вместе со сладко-горестной печалью. Он все еще  скучал  по
ней. Не по ней, а по ее знакомым формам, ее глазам, ее лицу...
   Он начинал привыкать к тому, что его жена опять с ним, что он не  потерял
дружеского общения, сердца  и  души  женщины,  которую  любил.  Но  ощущение
нереальности оставалось. Почему это  произошло?  Почему  он  просто  не  мог
получить назад свою Кэрри? Почему все не могло оставаться таким, каким  было
до несчастного случая?
   Кэрри был предоставлен второй шанс Богом или другой  какой-то  всемогущей
силой, от которой зависело ее возвращение. Если Ему все  подвластно,  почему
Он не мог возвратить ее  в  первоначальной,  прежней  оболочке?  Зачем  было
менять?
   Возможно, это своеобразная шутка над ним? Или испытание? В этом случае он
позорно провалился. Они были знакомы с Мариной меньше шести недель, когда он
лег с ней в постель. И он тогда не знал, что это Кэрри.
   Чувство вины выплыло из глубины, где он его прятал, и  принялось  терзать
его. Он увлекся Мариной с первой встречи,  действовать  стал  практически  в
первый же момент, когда они остались наедине. Интересно было бы узнать,  что
думает она о той  поспешности,  с  какой  он  отказался  от  своего  траура.
Испытывая неловкость, он бросил взгляд в  ее  сторону,  боясь,  что  она  не
простит его увлечение другой женщиной спустя всего несколько месяцев.
   Лицо у нее было бледное, и она прикусила нижнюю  губу.  Ее  руки,  обычно
такие изящные, с длинными тонкими пальцами, были крепко сжаты. Он заметил н