И подмигнула мне обоими глазами одновременно.  -
Как королевы!
   - Рене, а по поводу чего гуляем? - шепотом спросил Виктор.
   - ..генерал же был под потолок ростом...
   - У Тото день рождения, он нам поставил. У него,  кроме  нас,  никого
нет. А потом мы скинулись...
   - ..Ну, за де Голля!
   - И за тебя, дядюшка Антуан! - Виктор поднял рюмку.  -  Тебе  сколько
стукнуло-то?
   - Пятьдесят! - выпалила Сиси. - Нашему бравому Тото уж двадцать  лет,
как пятьдесят! - Она залпом опрокинула  свою  рюмку  и,  пока  остальные
чокались и пили с Тото, налила себе снова и  как  ни  в  чем  не  бывало
приняла вторую дозу.
   - Смотрите, кого я там нашла! - В гостиной появились Шено и Мадлен  с
вилками, ножами и штопором. - Ты  завел  собаку,  Виктор,  а  никому  ни
слова.
   Администраторша обиженно принялась раздавать столовые приборы, а Шено
от ужаса при виде такого количества народу забился под стул Виктора.
   Все радостно налегли на еду, а я так особенно. Во-первых, я  давно  и
сильно хотела есть, а во-вторых, мне было ужасно скучно в  чужой  и  уже
изрядно подвыпившей компании. Я чувствовала, что Виктор  тоже  тяготится
присутствием своих друзей-соратников. И тут Сиси опять подлила не только
коньяку в свою рюмку, но и масла в огонь.
   - Конечно, Виктор теперь в гору  пошел,  бороду  сбрил,  все  от  нас
скрывает. Они с патроном в смокингах в прямом эфире рассуждают о морали,
а мы тем временем как последние  негры  снимаем  светскую  хронику!  Мы!
Лауреаты премии  года!  -  рассуждала  она  заплетающимся  языком  среди
внезапно повисшей тишины. Я видела,  как  у  Виктора  нервно  задергался
уголок губ. - А они! В смокингах! В прямом эфире!
   - Прекрати, Сиси! - первым опомнился Рене. - Мы не за  тем  пришли  к
Виктору!
   - Да, Вики, - Марк поверх очков пристально обвел взглядом стол, -  не
за тем. Мы собирались обсудить один проект, но теперь просто попразднуем
новорожденного дядюшку Тото. Наливай, Клод!  Клод  у  нас  -  бессменный
виночерпий, - объяснил мне Марк, явно стараясь сменить тему. - А до него
виночерпием был Рене, а теперь Клод - он самый младший.
   - И что же вы снимали сегодня? - спросила я после того, как мы дружно
выпили за здоровье дядюшки Антуана, ведь все  же  любят  порассуждать  о
собственной работе, особенно если что-то и не ладится профессионально.
   - Ха! - Сеснль опять самостоятельно наполнила коньяком свою рюмку.  -
Вики, твоей подружке можно доверять?
   - Это коммерческая тайна? - сыронизировала Мадлен.
   Дядюшка Тото закашлялся, а Виктор заметил:
   - Ты же, Сиси, кажется, четверть часа  назад  называла  себя  и  Софи
королевами? Уже забыла?
   - Этого забывать  нельзя!  -  откашлявшись,  серьезно  изрек  дядюшка
Антуан и погрозил Сиси пальцем. - Пикассо! Два на три!
   - Ты в порядке, дядюшка Антуан? - забеспокоился Виктор.
   -  Выпьем  за  искусство,  леди  и  кавалеры!  В  смысле   леди   энд
джентльмены, как говаривал заморский приятель генерала...
   Виночерпий наполнил бокалы, все выпили, но  какая-то  недосказанность
определенно витала над столом, хотя, признаться, от обилия пищи, вина  и
коньяка после целого дня голодовки меня начинало клонить в сон и  ломать
голову над этой недосказанностью вовсе не хотелось.  У  меня  и  без  их
дурацких секретов собственных проблем выше крыши.
   - Так ты имел в  виду  Рузвельта  или  Черчилля,  когда  говорил  про
искусство? - уточнил у дядюшки Антуана Виктор.
   - Ты здоров, мой мальчик? - Всеобщий  дядюшка  потрогал  ладонью  его
лоб. - Это Маршан решил пожертвовать  на  искусство!  Понимаешь,  старик
Маршан! Ха! А мы с ним за одной партой штаны протирали!
   - Но Маршану нет и шестидесяти,  -  робко  вмешалась  я,  потому  что
дядюшке Тото на вид было лет семьдесят пять.
   - Нету, он мне в сыновья годится, - согласился Тото. - Все равно надо
за Маршана выпить! У него жена на сносях!
   - А когда родит,  он  на  культуру  пару  тысчонок  и  пожертвует!  -
объяснил Рене, первым осушив рюмку.
   - Каналу "Культюр"? - переспросил Виктор.
   - При чем здесь канал! - Рюмка  Марка  тоже  была  уже  пуста.  -  На
культуру вообще! Тут надо первыми подсуетиться, пока еще не знает никто!
   - То есть? Я не понимаю... - Виктор затряс головой.  -  Ты-то  откуда
знаешь?
   - Мы все знаем! - хмыкнула Сиси и приняла  дополнительную  порцию.  -
Пока вы там в смокингах, в прямом эфире...
   - Да погоди ты! - отмахнулся от нее Марк. -  Я  ему  все  по  порядку
расскажу.
   - А чего тут по порядку? - вмешался молчавший до сих пор  толстенький
человечек на другом конце стола. - Тут надо дело делать,  пока  сюжет  в
эфире не прошел!
   Виктор недоуменно переводил взгляд с одного сотрудника на другого,  а
они все словно. нарочно занялись едой, даже Марк, как бы  обидевшись  на
толстенького.
   - Марк, Рене, Сиси! Так в чем дело? - взмолился Виктор.
   - Ты с нами или с патроном? - Сиси посмотрела на  него  через  рюмку,
как через увеличительное стекло.
   - Значит, бунт на корабле?
   - Ладно, Вики, какой еще бунт... - Марк развел руками. - Просто ты  -
нормальный человек, а патрон...
   - Что патрон?
   - Ничего! - с вызовом ответил Марк. - Сколько можно тратить  себя  на
идиотские репортажи и записи симфонических концертов?
   Патрон сделал себе имя, ему что? Раздает интервью да рассуждает  себе
о морали в прямом эфире...
   - В смокинге? Дать тебе смокинг поносить?
   Держи, - Виктор демонстративно начал снимать смокинг.
   - Да ладно, Вики, он же из костюмерной.  Марк  для  храбрости  подлил
себе, выпил и дерзко задал вопрос:
   -  Разве  ты  сам,  Виктор  Пленьи,  не  хочешь  снять   какую-нибудь
нетленку?
   - "Броненосец Потемкин"?
   - Ой, оставь, пожалуйста,  свои  русские  шуточки.  Я  тебе  серьезно
говорю. Полнометражку или культовый сериал!
   - Прямо сразу культовый? Так и писать в анонсах?
   - Так и писать! - Дядюшка Тото опять откашлялся и стукнул кулаком  по
столу.  Посуда  дружно  звякнула  в  подтверждение.  -  Так  и   писать:
"Культовый телевизионный сериал про колдунов Франции"! Чем плохо?
   - Культовый? Про колдунов? - Виктор рассмеялся.
   Но рассмеялся только он один, остальные  выглядели  серьезными,  если
основательно подвыпившие люди могут выглядеть таковыми.
   - Ну! Я тебе такой звук подложу, до костей  страх  проберет,  никаких
спецэффектов не надо!
   Ты так Маршану и скажешь: авангардное кино без спецэффектов. Дешево и
сердито.
   - А почему я должен что-то говорить Маршану?
   - Чтоб он денег под проект дал! - не выдержала Мадлен. - Ты же с  ним
на короткой ноге, а интервью в эфире пройдет только на  той  неделе,  мы
должны успеть за неделю!
   - Чего должны-то?
   - Ты тупой, Вики? - зло выдохнула Сиси. - Мы должны первыми дать  ему
наш проект, чтобы, когда интервью в эфир  пойдет,  все  уже  знали,  что
Маршан нам денег дал!
   Виктор молча покачал головой, вздохнул и выпил.
   - Да пойми же ты, Вики, - произнес Марк, - мы такой проект придумали,
что Маршан зубами уцепится за него!
   - Почему он должен уцепиться за каких-то колдунов?
   - Да потому! Потому что мы будем снимать в  его  загородном  доме!  У
него там лестница во! - Марк попытался показать руками размер  лестницы.
- Все в Голливуде обзавидуются!  Никакого  павильона  строить  не  надо!
Наймем  пару-тройку  каскадеров,  пускай  там  по  ней  кувыркаются,   а
Маршанова женушка, я уверен, с удовольствием постриптизит!
   - Которая на сносях? Постриптизит?
   - Ну, сделаем ее Данаей или там какой еще аллегорией плодородия!  Она
бабенка хоть куда, постриптизит с удовольствием!
   - У ней морда красивая, - добавил дядюшка Тото.
   - Морда? - задохнулся Виктор. - У Жаннет морда?
   - Мордочка, личико, мордашка у твоей Жаннет, -  с  мерзкой  улыбочкой
встряла администраторша. - Ты бы хоть при своей  подружке  не  вспоминал
про Жаннет. Мы-то с Сиси что, мы тебя сто лет знаем, а вот она!
   - Ну-ну, девочки, мальчики. - Виктор презрительно скривил губы,  а  я
подумала, что вообще-то мне бы следовало поревновать, но уж  очень  лень
от сытости. - Хотите снять культовый сериал? И чтобы я в этом участвовал
в обход патрона? За две-то тысячи?
   - Какие две тысячи? Ты в себе, Виктор?! возмутился Марк. - Мы поехали
снимать  его  дом  для  светской  хроники,  так  в  две  камеры  и   два
корреспондента, причем со  звуковиком!  Ты  мне  скажи,  кому  этот  дом
интересен? Тем более что Маршан его перестроит,  вон  архитекторшу  твою
нанял. А наш патрон вокруг него лисой!  Ты  что,  не  понимаешь  почему?
Потому что Маршан задумал выставить на аукцион своего Пикассо, и  -  вот
эти деньги, это же бешеные деньги!.. - Марк воздел руки. - До последнего
су вложить в культуру! Наливай, Клод.
   - Я и говорю, Пикассо! - Дядюшка Тото воззрился на люстру. -  Два  на
три!
   - "Герника", что ли? - все еще не верил в известие Виктор.
   - Сам ты "Герника"! Она же  на  стене,  ее  не  соскоблишь,  чтоб  на
аукцион! - Тото мелкими глоточками цедил коньяк, все тоже выпили,  молча
и каждый со своей скоростью. - Картина называется "Голубь в шляпе"!
   - Вы имеете в виду "Девушку  в  шляпе,  кормящую  голубя"?  -  выпив,
деликатно поинтересовалась я,  чувствуя,  как  лица  сидящих  за  столом
начинают плыть и двоиться, а все предметы покрываются дымчатой вуалью.
   - Пускай "Кормящая девушка в шляпе", дела-то не меняет. - Рюмка  Тото
звучно опустилась на стол, этот акт старца Клод воспринял как сигнал для
себя и снова занялся общественными обязанностями.
   - За кормящую!
   - Чтоб она всех нас накормила!
   - За тебя, Вики!
   - За тебя, Марк!
   Вместо одного Клода бокалы наполняло не менее  трех  точно  таких  же
парней, одинаковых, как головки сыра...
   - Вики, дружище, мы тебе с Гасто и Фульбером любые монологи слепим. -
Марк нежно обнимал Виктора за плечо и, сняв  очки,  преданно  заглядывал
ему в глаза. - Ты только сюжетец построй и договорись с Маршаном. Натура
- песня! Голливуд обзавидуется!
   - Леший с ним, с Гойивадом.., с  Голливудыем..,  с  Голливудом!  -  с
третьей попытки произнес Виктор. - А почему именно я?
   - Ну ты же с Маршаном на короткой ноге!
   Ты же с ним такое дельце провернул! Все  до  сих  пор  твой  "Портрет
неизвестного" забыть не могут!
   - Неизвестного явления природы!
   - Это когда было, господа! Лет десять прошло! Я  уже  не  тот!  Да  и
Маршан тоже...
   - Не, Маршан - о-го-го! Молодой папаша!
   Он мужик авантюрный...
   - А как же патрон?
   - А что нам патрон?! Он в смокинге, в прямом эфире...
   Они  все  одновременно  говорили  про  кормящую  девушку,   колдунов,
нетленку, портрет неизвестного и ритмично покачивались  за  столом,  как
спортивные фанаты на трибуне. И определенно их стало  больше!  Когда  же
успели прийти остальные? Неужели Виктор не  замечает?  Я  повернулась  к
нему и чуть не свалилась со своего кресла -  Викторов  тоже  было  двое!
Нет, глупости! Если смотреть одним глазом, например, левым,  я  прикрыла
левый глаз рукой, то Виктор один Но двумя  -  двое!  А  если  посмотреть
только правым?
   Я опустила левую руку, потому что правый глаз,  естественно,  следует
закрывать правой рукой, Виктор опять был один, но кто же  тогда  тыкался
чем-то влажным в  мою  левую  руку  и  тоненько  говорил:  "у-у-у-у"?  Я
посмотрела вниз и влево, там был кто-то в  черном.  Конечно,  у  Виктора
черный смокинг, но не  мог  же  второй  Виктор  поместиться  под  стулом
первого, даже если принять  во  внимание,  что  моя  левая  рука  лианой
достает почти до пола и этот из-под стула ее лижет? Какая я глупая!  Это
же Шено!
   - Иди сюда, малыш, - позвала я и длинной левой рукой погладила щенка.
   Он был  мягко-мохнатый  и,  цепляясь  за  мое  платье  растопыренными
когтями, неуклюже полез ко мне на колени, одновременно норовя лизнуть  в
лицо, а потом положил лапы на стол и принялся поглощать все, до чего мог
дотянуться языком и мордой.
   "Так не годится, - сказал золотой павлин с тарелки и гневно распустил
хвост. - Тоже мне кормящая девушка! Два на три!"
   "Она вовсе не два на три, - обиделась я, а восемьдесят сантиметров на
метр двадцать, я точно знаю, потому что оформляла  квартиру  Маршана,  а
девушка была без рамы".
   "Я тоже была без рамы, - сказала русская прабабушка сквозь дымку, - а
теперь у меня золотая! Шла бы ты спать, милочка'"
   "Я не могу, мне нужно разузнать все про сервиз и про замужнюю даму. Я
же не виновата, что свет от люстры не долетает до  пола,  рассыпаясь  по
пути на палочки и зигзаги, и все тонет в вязком тумане..."
   Я поняла! Они качаются нарочно, чтобы разогнать туман... А  если  мне
просто сказать им:
   "Это мой сервиз!", они же поверят, они всему верят и  наивно  думают,
что Маршан даст денег для колдунов. А он не даст, потому что  я  разрушу
эту лестницу! Я сейчас заберу сервиз  и  пойду  домой  работать,  только
сначала немножко посплю на теплой спине Шено...
 
Глава 12, в которой Шено жарко дышал 
 
   Шено жарко дышал и осторожно прикасался  к  моей  груди  и  к  плечам
влажным мягким горячим носом. Это нехорошо, когда у щенка  горячий  нос,
подумала я, придется идти к ветеринару. Но не сейчас же! Сейчас  я  хочу
спать и еще пить, я даже не знаю, чего в данный момент  я  хочу  больше.
Нет, все-таки спать, а он все тычется своим носом.
   - Отстань, Шено, - пробормотала я, чувствуя, как сильно  пересохло  у
меня во рту. - Спи, к ветеринару мы пойдем завтра.
   Он фыркнул, а я облизнула губы и попыталась перевернуться  на  другой
бок.
   - Софи, это не Шено,  это  я,  -  весело  прошептал  Виктор.  -  Пить
хочешь?
   - Да. - Я открыла глаза. Полная темнота! Я ослепла!  -  Я  ничего  не
вижу! - От испуга я проснулась окончательно.
   - Я сейчас включу свет.
   Над  изголовьем  мягко  зажглись  два  ажурных  круглых   голубоватых
ночника, волосы Виктора загадочно засеребрились  в  их  лучах,  а  глаза
показались мне совсем черными, как и треугольник  волос  на  его  груди,
мягкой дорожкой уходящий по плоскому животу вниз.
   - Ты красивая, Софи.
   Он провел пальцами по моему подбородку и по шее. На его руках от края
тыльной части ладони примерно до локтя тоже росли редкие черные волоски.
Скульптурные  предплечья,  сами  плечи   и   широкая   грудь   на   фоне
темно-голубого шелка постели выглядели очень впечатляюще.
   - Красивая и смешная.
   - Где мы? Почему здесь нет окон? Где все?
   Он смотрел на меня и  улыбался  уголками  своих  невероятных  губ.  Я
невольно облизнулась и с отвращением вытерла рукой пересохший рот.
   - Ты мне дашь пить? И вообще, почему ты голый?
   - Будут еще вопросы, миледи?
   Я  промолчала,  пытаясь  разглядеть  тонувшую  во  мраке   обстановку
комнаты. Он отвернулся, продемонстрировав мне не менее шикарную, чем его
грудь, выпуклую сильную спину, и извлек  откуда-то  из  темноты  бутылку
минеральной.
   - А сока у тебя нет?
   - Нет. Пей, что есть, - Виктор усмехнулся, - мне тоже оставь.
   Я сделала несколько глотков и вернула ему бутылку.
   - На столе были апельсины, мог бы выжать сок из них.
   Он опять усмехнулся и даже пролил на себя воду.
   - Это предложение уже поступало,  причем  ты  называла  меня  Анри  и
просила прощения!
   - Правда?!
   - Правда, правда, миледи. Хорошо хоть, что не при  всех,  а  когда  я
укладывал тебя в постельку. Ты и без того вогнала меня в краску,  заявив
всем на прощание, что... Ладно. - Он махнул рукой и потянулся ко мне.  -
Давай снимем твое платье и займемся делом. Я ведь живой человек...
   - Подожди, живой человек. - Я  отпихнула  его,  хотя  мне  уже  очень
хотелось чувствовать и целовать его лицо, губы, крепкие рельефные  плечи
и эту темную шелковистую дорожку на груди... - Так что такого ужасного я
сказала?
   - Софи, ну не упрямься. Иди ко мне!
   - Нет, я должна знать!
   - Ты сидела в обнимку с Шено, кормила его из своей тарелки  и  что-то
толковала про лестницу Маршана, периодически засыпая. Я  предложил  тебе
пойти в спальню. Ты жалобно потребовала, чтобы  я  отнес  тебя  туда  на
ручках, но не пожелала расстаться со щенком.  Хорошо,  я  взял  тебя  на
руки, несу к двери, а ты тут громко: "Вы не, думайте,  я  ему  вовсе  не
любовница и никогда не буду!"
   - Всего-то?
   -  Если  бы.  -  Виктор  обиженно  почесал  горбинку  носа.   -   Все
развеселились, а Сиси ехидно так спрашивает: "Это еще почему?" Тут-то ты
ее и порадовала: "Потому что он несуразный, как лестница Маршана!"  Чего
ты смеешься? Неужели я тебе совсем не нравлюсь? Ни вот на столько? -  Он
показал кончик мизинца.
   Мне стало даже  жаль  Виктора.  Только  зачем  он  напомнил  про  эту
распроклятущую лестницу? Она опять бесцеремонно  замаячила  перед  моими
глазами, как какое-то наваждение!
   - Софи, ну  посмотри  же  на  меня!  Неужели  я  действительно  такой
несуразный? Ну скажи честно!
   - Виктор, у тебя красивая фигура. - Я с удовольствием  погладила  его
давно  манившие  меня  плечи,  силясь  отогнать  видение   лестницы.   -
Выразительные огромные глаза...
   - А нос? Тебе не нравится мой нос?
   - Да нравится мне твой нос!
   - Так в чем же дело? Почему мы до сих пор  не  стали  любовниками?  Я
целуюсь не так?
   - Виктор. - Я вздохнула. - Ты действительно хочешь предложить Маршану
эту идиотскую идею про колдунов?
   - Иными словами, по-твоему, я похож на идиота?
   - Ты как ребенок. - Я погладила его  по  волосам  и  зарылась  в  них
пальцами. Убирать свою руку мне не хотелось. - Я говорю не о тебе,  а  о
вашем несуразном проекте.
   - У тебя все несуразное! - Он сбросил с себя мою  руку.  -  Все,  что
связано со мной! Спокойной ночи! - Виктор выключил ночник и, резко  упав
в кровать спиной ко мне, потянул на себя одеяло.
   От  мгновенно  наступившей  темноты  лестница  воодушевилась,  как  и
подобает настоящему привидению. Меня бы не особенно удивило, вздумай она
могильно захохотать или, напротив, разрыдаться.
   - Виктор. - Я подобралась к нему поближе и дерзко обняла за  пояс.  -
Ты обиделся?
   - Обиделся, - довольно согласился он и прижал к себе мою руку.
   Его тело было горячим и веселым. Лестница погрустнела.
   - Но ведь ваша затея действительно глупая.
   - Глупая. - Моей рукой он погладил себя по  животу.  Я  почувствовала
нежное прикосновение волосков и слегка пощекотала его живот пальцами.  -
Очень глупая. - Виктор сжал мою кисть. - Не надо, я боюсь щекотки.
   - Ты ревнивый? - Я потерлась щекой о его спину и легко коснулась  шеи
губами. Лестница все равно занимала мои мозги,  но  не  все,  а  только,
скажем так, их профессиональную часть.
   Приватные же регионы  мозга  размышляли  лишь  о  Викторе,  не  мешая
профессионалам делать их дело. - Чего молчишь?
   - Я думаю.
   - Включать или не включать свет?
   - Свет?.. - Он выпустил мою ладонь, заворочался,  и  я  почувствовала
его дыхание на своем лице, а его рука легла мне на плечи. - Софи...
   Понимаешь, ты,  конечно,  права.  Проект  идиотский,  но  ведь  можно
придумать что-то действительно актуальное и достойное...
   - Например, поцеловать меня.
   - Да, конечно, я тебя поцелую, я давно этого хочу, -  сказал  Виктор,
но не предпринял никаких действий, а задумчиво продолжил:
   - Знаешь, это потрясающая идея: продать Пикассо и  вложить  деньги  в
искусство! То есть искусство поможет родиться новому искусству. Ты  меня
понимаешь?
   - Конечно, Виктор. Когда-то Пикассо получал за  свои  картины  гроши,
это потом он стал известным. А сначала  за  них  практически  ничего  не
платили, и они как бы копили в себе цену искусства.
   Я не видела ни единой черточки  Виктора,  лишь  чувствовала  жар  его
тела. Он молчал, а я поймала себя на мысли о том, как странно в  темноте
заниматься разговором об  искусстве,  сгорая  от  желания!  На  какое-то
мгновение я тоже затихла, испугавшись неуместности своих рассуждений, но
по напряженному дыханию Виктора я радостно поняла, что для  него  в  эту
минуту гораздо важнее услышать от меня то, что я  думаю  про  Пикассо  и
Ма