нул Патрисии. Она благодарно кивнула.
   Промочить горло - это как нельзя кстати!
   Он тем временем занялся ее ногой. Извлек из аптечки спирт и пластырь,
промыл водой рану, обработал края спиртом и заклеил пластырем.
   - Может, забинтовать?
   - Нет, не стоит, - сказала она. - Все просто замечательно. Родись  ты
женщиной, из тебя вышла бы отличная медсестра.
   - Вот как? Родись ты парнем, из тебя вышел бы отличный бегун.  Можешь
участвовать в марафоне.
   Патрисия покачала головой.
   -  В  ближайшую  неделю  мне  это  явно  не  грозит.  Но  спасибо  за
предложение, надо будет попробовать!
   Он хмыкнул.
   - На, - она отдала ему бутылку, -  заткни  себе  ею  рот,  а  то  еще
какую-нибудь гадость скажешь.
   Брайан поднес горлышко ко рту. Ей хотелось взглянуть ему в глаза,  но
она и так знала, что прочтет в них.
   - Спасибо, Брайан. - Она махнула рукой в сторону гробницы. -  За  то,
что вытащил меня оттуда. Справился с моей истерикой.
   - Не стоит благодарности. - Он выпрямился и взглянул на нее. - Сейчас
ты в порядке?
   Сердце из груди не выпрыгивает?
   Она-то, может, и в порядке, а вот сердце...
   Что-то слишком часто оно бьется!
   - Не совсем, - сказала она. - Честно говоря, никогда  не  чувствовала
себя такой дурой.
   Я же знаю: летучие мыши  совершенно  безобидны.  Нечего  их  бояться.
Теоретически, конечно.
   - У меня тоже волосы встали дыбом. Надеюсь, тебя  это  утешит.  Я  ни
капли не жалею, что мы подобру-поздорову убрались оттуда.
   - Какой ты милашка! Правда, я тебе ни капельки не  поверила,  но  все
равно спа...
   - Называй меня как угодно, Пат, только  не  милашкой!  На  милашку  я
совсем не похож.
   Это точно. Она-то тоже хороша! Вот его братец Синклер порадовался бы,
узнай он о том, что произошло. Подумать только, какую характеристику  он
бы ей дал: безответственная, истеричная, к тому же недалекая девица!
   Патрисия поежилась.
   - Теперь понятно, почему аборигены говорят, что это недоброе место.
   - Что простые жители думают, понятно, а вот почему Инди Топану так не
хотел, чтобы ты сюда заявилась, - вот вопрос!
   - Наверное, эти  летучие  мыши  какой-то  редкой  породы.  Их  нельзя
беспокоить.
   - Что ж он тогда об этом умолчал?  Нет,  мы  оба  понимаем:  творится
что-то  странное.  Так  что,  с  твоего  позволения,  поехали-ка  отсюда
подобру-поздорову! - Он засунул бутылку на место, спустил ноги  Патрисии
на пол, сам залез на место водителя и вставил ключ в замок зажигания.
   - Брайан...
   Он взглянул на нее.
   - Да?
   Патрисия сглотнула, вдруг застеснявшись.
   - Спасибо... Я так тебя как следует и не поблагодарила. За то, что..,
донес меня до самой машины. Тащить меня вниз по тропинке было непросто.
   Брайан ухмыльнулся.
   -  Ничего,  привыкну.  Хотя,  если  ты  считаешь,  что  мне  придется
заниматься этим постоянно, тебе не мешало бы слегка похудеть. А то я  аж
вспотел.
   - Как это любезно с твоей стороны!
   Патрисия, как ни странно, обрадовалась этим словам. Лучше правда, чем
затасканный комплимент вроде: пустяки, ты же легкая как перышко!
   - Другое дело, если ты намерена передвигаться на своих двоих. Тогда у
меня никаких возражений: ты мне нравишься такой, какая ты есть.
   Патрисия почувствовала, что краснеет. Пусть Брайан  думает,  что  это
из-за жары!
   - Кроме заколок в волосах, - заметила она.
   А то он стал что-то уж больно мил!
   - Это да, - согласился Брайан. - К черту заколки!
   - И накрашенные ногти на ногах?
   - Против этого у меня, по-моему, не было возражений.
   Она нарочно завела об этом  разговор.  Хотела  узнать  его  мнение  и
поделиться своими тайнами. Брайану и самому хотелось узнать, что за этим
кроется. Но не здесь, не при этих обстоятельствах.
   Мотор взревел, джип выехал на узкую дорогу и покатил  обратно,  туда,
где было асфальтированное шоссе. Оказавшись там, где обнаружились  явные
признаки цивилизации в виде фонарей и телеграфных столбов, они вздохнули
спокойнее.
   Патрисия молчала. Она глядела в окно: на море,  на  горы  и  песчаные
отмели вдали. Брайан вдруг съехал на обочину. Ему в голову  пришла  одна
мысль.
   - Что случилось?
   - Ничего.  Мы  отстали  от  графика.  Все  достопримечательности  нам
осмотреть явно не удастся. Может, устроим пикник прямо сейчас?
   - Нет, Брайан... - сказала она.
   Брайан тем временем вылез из машины и распахнул перед ней дверцу.
   Патрисия раздумала пировать на берегу моря,  у  нее  возникли  другие
планы: принять душ,  смыть  с  себя  пот,  а  вместе  с  ним  и  ужасные
воспоминания о летучих мышах.
   - Я хочу вымыться.
   - Вымыться? Почему бы не искупаться в море? -  Он  указал  на  океан,
переливавшийся под солнцем всеми цветами радуги. Патрисия почувствовала,
что ее сопротивление слабеет.
   Брайан скинул кроссовки и разделся до трусов.
   - Конечно, я не вправе тебя ни к чему принуждать. И все же, по-моему,
будет неплохо, если ты избавишься хотя бы от части своей одежды. Ты  вся
в пыли.
   Патрисия сглотнула.
   - Да, конечно.
   - Тебе помочь?.. - начал он.
   - Нет! - Она не дала ему договорить. - Я...  сама  справлюсь.  -  Она
начала расстегивать пуговицы на рубашке.
   - ..снять кроссовки? - закончил он. И ухмыльнулся.
   - Н-нет, я сама. - Патрисия почувствовала, что ее  рот  словно  набит
ватой.
   Но он все равно решил  ей  помочь.  Наклонился,  закрывая  широченной
спиной солнце, и принялся развязывать шнурки на кроссовках.
   Патрисия тем временем сняла с себя  рубашку,  представ  перед  ним  в
спортивном бюстгальтере  из  плотной  материи.  Она  и  сама  не  знала,
радоваться  ей  тому,  что  выглядит  она  вполне  благопристойно,   или
печалиться?
   Брайан осторожно стянул с ее ног  кроссовки.  Патрисия  приподнялась,
чтобы снять брюки, и, охнув,  тут  же  опустилась  обратно  на  сиденье.
Колено пронзила боль, немилосердно вернувшая ее к жестокой реальности.
   - Ничего не выйдет, - произнесла она с  искренним  огорчением.  -  По
песку до моря мне не дойти. Да и плавать я с  больной  ногой  не  смогу.
Прости, Брайан, мне, право, очень жаль.
   Ты здорово приду... - Она взвизгнула. - Что ты делаешь?
   Брайан просунул руки под ее колени и сказал:
   - Наклонись и обними меня за  шею.  -  Патрисия  не  пошевелилась.  -
Доверься мне. Пат.
   Я же должен повсюду сопровождать тебя или ты  забыла?  А  сейчас  нас
вообще не разлей водой. Причем в буквальном смысле.
   Он легко подхватил ее и, пронеся по песку, окунул прямо в море.
   Очутившись в прохладой воде, Патрисия  воспрянула  духом.  Ее  волосы
расстелились по глади воды. Брайан нежно сжимал ее за талию.
   Чего еще нужно для счастья? Такого она не могла  себе  представить  в
самом прекрасном сне.
   - Вот что я скажу тебе, Брайан. - Она слегка обернулась, чтобы видеть
его глаза. - Ты знаешь, как выбрать  пляж.  -  Об  этом  она  заговорила
нарочно, чтобы не дать воображению разыграться.  -  Светлый  песок,  эти
пальмы и водопад вдалеке. Ты здорово придумал!
   - Да, случается иногда.
   - Какой ты умный!
   - Будь я умен, нашел бы способ отговорить тебя от посещения гробницы.
   - Нет. Я ни о чем не жалею. - Патрисия говорила правду. Она  помнила:
там, в пещере, Брайан доверился ей, раскрыл ей  душу.  -  Кроме  летучих
мышей, - добавила она.
   - Я тоже рад. Так я узнал, какой была эта Нусанти-Хо.
   Несколько секунд они плавали молча.
   - Может, она приходила сюда,  -  сказала  Патрисия.  -  Поплавать  со
своими подружками.
   - Или с дружком. Ночью, при свете луны.
   Патрисия вздохнула.
   - Как жаль,  что  я  не  писательница!  О  ее  жизни  можно  написать
настоящий роман. Ведь мы ничего не знаем, кроме  ее  имени.  Неизвестно,
кто она, почему ее похоронили в той пещере с такими почестями.
   Она снова посмотрела на него. Он глядел на нее  в  упор,  и  Патрисия
вдруг почувствовала, что во рту у нее пересохло.
   - Спасибо, что тебе хватило ума не отпустить меня  сюда  одну.  Зная,
сколько хлопот я тебе доставлю, ты все же решился пойти со мной.
   - Как же иначе? Я был просто обязан это сделать. - Он вдруг  взял  ее
за руку и поплыл с ней к берегу.
   - Искупалась? - спросил Брайан, когда они вышли  на  песок.  -  Тогда
пойдем под душ. - Он кивнул в сторону водопада, взял ее на руки и  понес
туда.
   - Это уже не смешно! - заявила она. - Я же ногу  подвернула,  плюс  у
меня царапина на коленке. Это все-таки не открытый перелом!
   - Я не готов рисковать твоим здоровьем, заявил он, поставил ее ноги и
прижался к ней всем телом.
   - Господи, Брайан, в каком я перед тобой  долгу!  -  сказала  она.  -
Никогда не забуду, что ты для меня сделал.
   - Поосторожнее с этим, а то я еще потребую в  счет  возмещения  долга
твою долю фирмы.
   Патрисия посмотрела ему в глаза. Она и забыла об этой чертовой фирме.
   - Неужели тебя больше ничего не волнует?
   Ты, наверное, следил  за  каждым  моим  движением,  записывал  каждую
глупость, которую я совершила сегодня? - Она  захотела  отстраниться  от
него, отступила на шаг, больное колено подвернулось,  но  Брайан  крепко
держал ее в объятиях.
   - Зачем мне записывать? - мягко произнес он.  -  Этот  день  навсегда
отпечатался в моей памяти.
   Навсегда. И в моей памяти тоже, подумала Патрисия.
   - Есть правда нечто, чего я никак не могу понять, - добавил Брайан.
   - Так спроси. Спрашивай обо всем.
   Пусть спрашивает. Пусть, если захочет, выведает все  планы  Джессики,
пусть ему достанется эта чертова фирма! Теперь все равно. Он видел ее  с
самой неприглядной стороны:  она  неслась  во  весь  опор,  спасаясь  от
летучих мышей, и подвернула ногу. Куда уж еще хуже?
   - Обо всем? - переспросил он.
   На них вдруг снова наползла тьма гробницы. Именно этот вопрос она ему
задала, когда они вошли туда. И там он раскрыл ей душу, поведал тайну, о
которой не говорил никому.
   Именно в темноте она разглядела в нем такое, чего никогда не замечала
при свете дня.
   Брайан  Лавджой  оказался  не   плейбоем,   которого   заботит   лишь
собственное удовольствие.
   Он способен на глубокие искренние чувства, и не его вина в  том,  что
его любовь обманули и предали, что он встретил женщину,  которая  решила
его использовать.
   Патрисия чувствовала, что в долгу перед ним.
   Ведь  это  Брайан  отыскал  гробницу.  А  когда  она  запаниковала  и
бросилась бежать, остановил ее и успокоил. Он даже носил  ее  на  руках,
чтобы уменьшить боль.
   Понимает ли он ее чувства? Вряд ли.  Может,  потом,  когда-нибудь,  в
далеком будущем, он вспомнит о ней и поймет, что она любила его. И  хоть
это позволит ему избавиться от тягостных  воспоминаний  о  той  женщине,
которая предала его любовь.
   - Патрисия? - услышала она его мягкий голос.
   - О чем ты хочешь знать?
   Она затаила дыхание. Сейчас начнется! Он попросит рассказать, что  на
уме у Джессики.
   - Скажи... - тихо произнес он, - почему ты красишь ногти на ногах?
   На мгновение ей показалось, что она ослышалась. Наверное, это сон!
   - Что-что?
   - Я о твоих ногтях. Просто интересно: на руках ты ногти  не  красишь,
даже бесцветным лаком. А на ногах красишь, покрываешь розовым  лаком,  я
видел. Почему?
   Патрисия почувствовала, что снова возвращается к жизни. Что ее сердце
снова бьется, и бьется радостно от  сознания  того,  что  она  в  раю  с
мужчиной из какой-то сказки, ибо наяву такие не встречаются.
   И все-таки (она ущипнула себя) я не сплю!
   Значит, такие  экземпляры  все-таки  встречаются  -  добрый,  нежный,
отзывчивый... Он ни словом не упрекнул ее за то, что она втянула  его  в
эту авантюру с гробницей.
   Нет, такого не  бывает!  В  конце  концов,  он  же  мужчина!  Значит,
потребует чего-то взамен.
   Но чего? Не секса. Это они вчера вечером  уже  проходили.  Стоит  ему
немножко поднажать, и она не совладает с собой. Против его  натиска  она
беззащитна. А он все-таки не стал ее ни к чему принуждать,  зная,  какие
страдания она будет испытывать потом, когда осознает, что натворила.
   И вот сегодня, сейчас. Она перед ним в долгу,  и  сама  ему  об  этом
сказала. Он захотел задать вопрос. Но  не  о  планах  ее  сестры,  не  о
чем-то, касающемся фирмы.
   - Тебя интересуют моги ногти?
   - Да, вчера вечером, в гостинице, ты  собралась  сказать  мне,  зачем
красишь ногти. Но мы съехали на другую тему.
   - Значит, это и есть твой вопрос? - Патрисия никак не могла понять, к
чему он клонит.
   - В принципе да. В зависимости от  того,  что  ты  скажешь,  у  меня,
возможно, возникнет дополнительный вопрос.
   - Вот оно что...
   А она-то уже была готова поверить,  что  поселилась  в  раю,  в  раю,
сотворенном специально для нее. Как же она ошибалась!  Брайан  вовсе  не
прекрасный Принц из сказки. Он сопровождает ее по поручению кузена,  его
задача - доложить брату обо всех ошибках, которые она совершит, нащупать
ее слабое место. И, надо признать, Патрисия сильно упрощает ему жизнь.
   Но с ногтями сложнее. Вчера вечером она бы за милую  душу  рассказала
ему всю правду.
   Они вместе посмеялись бы, на том бы все и закончилось.
   Теперь же это целая проблема.
   - Ну? Зачем же? - Брайану не терпелось получить ответ.
   - Ни за чем. Просто так.
   Он молчал. Отговорки его не устраивают.
   - Правда, мне даже неудобно... Все это глупости!
   - Все настолько глупо, что ты стесняешься сказать?
   - Я.., дала клятву.
   - Клятву? - недоверчиво переспросил он.
   Он перестал улыбаться.
   - Кому же ты поклялась?
   - Это, надо понимать, дополнительный вопрос?
   - Кому? - не отступал он.
   Как бы ей хотелось выдать какую-нибудь историю о тайном возлюбленном,
которому она поклялась:  лишь  смерть  разлучит  нас.  А  в  знак  любви
пообещала красить ногти розовым лаком.
   Но Брайан, увы, не настолько глуп, чтобы поверить в эту бесхитростную
ложь. Стоит ей слегка зардеться - и он поймет, что она лжет.
   А лгать ему она не может и не хочет.
   - Я поклялась.., своему крестнику.
   Брайан моргнул: слова Патрисии его явно удивили. В другое  время  она
порадовалась бы тому, что застала его врасплох, но сейчас  ей  почему-то
было не до радости.
   - Зачем?
   - Не все ли равно?
   - Нет. Я хочу знать. Должен знать. Мне нужно знать о тебе все.
   - Правда? - Патрисия вдруг испытала какие-то явно неуместные чувства.
Почему-то обрадовалась, что Брайану нужно знать о ней все, обрадовалась,
что она ему небезразлична. А потом вспомнила: его фамилия Лавджой,  а  у
Лавджоев в крови - выведать слабое место противника, а  затем  побольнее
по нему ударить. - Он учится в престижной школе в Сиднее и  участвует  в
соревновании по баскетболу между школьными командами.
   - А при чем тут ногти?
   - Ты не дослушал. В  этом  месяце  у  них  игра  с  самыми  заклятыми
врагами. Я обещала ему прийти поболеть за него. Но тут подвернулась  эта
поездка на Лазурный берег, присутствовать на игре я не смогла.
   - И все-таки я не понимаю. Ногти-то при чем?
   - Видишь ли, я обязалась  сделать  что-нибудь  такое,  что  постоянно
напоминало бы мне о нем. В знак того, что я о  нем  думаю  и  желаю  ему
победы. Он заявил, что я должна выкрасить ногти цветами их баскетбольной
команды - синим, розовым и белым. - Патрисия взглянула на  свои  ноги  и
пошевелила  пальцами.  -  Мне  пришлось  согласиться.  А  что  мне   еще
оставалось? Но я, по крайней мере, уговорила его не  красить  мне  ногти
всеми тремя цветами.
   - Сколько ему лет? - спросил Брайан.
   - Будет восемь.
   - И он играет в баскетбол?
   - Полно ребят в его возрасте играют в баскетбол.
   - Но не все столь сноровисто покрывают лаком чужие ногти. К  тому  же
на ногах.
   - Я тоже приложила руку к процедуре, сказала Патрисия.
   В душе она молилась: только ради Бога не спрашивай, как его зовут.
   Тут же, словно прочитав ее мысли, Брайан задал вопрос:
   - Как его зовут?
   Патрисия молчала.
   - Его ведь зовут Морис, так?
   Она кивнула.
   - Поэтому ты не хотела мне ничего говорить?
   Патрисия  пожала  плечами  и  отвернулась  от  него.  Она  подошла  к
водопаду, чтобы смыть соль с кожи. А еще ей не хотелось, чтобы он видел,
как она боится хоть чем-то ранить его.
   - Я использую свое право на дополнительный вопрос.
   - Разве ты его уже не использовал, причем дважды?
   - Это не было дополнительным вопросом.
   Просто мне пришлось вытягивать из тебя каждое слово. А дополнительный
вопрос совсем другой. Почему ты не покрасила ногти на руках?  Почему  не
покрыла их хотя бы бесцветным лаком? Или цветным? Кто ранил  тебя,  Пат?
Что он натворил такое, из-за чего ты скрываешь от всех свою красоту?
   - Ничего себе, дополнительный вопрос! - заметила Патрисия.  -  Да  их
тут целая дюжина!
   Брайан встал рядом с ней под импровизированный душ. Он  распустил  ее
волосы, промыл их под струей холодной воды.
   - Не хочешь отвечать?
   Он сказал, что она может спрашивать у него о чем  угодно.  Просить  о
чем угодно. Выложил ей свою самую сокровенную  тайну,  мучившую  его  на
протяжении стольких лет.
   Разве может она поступить иначе? Обмануть его доверие?
   - Его звали Джейсон. - Она призадумалась.
   Вернее, не звали, а зовут. Вряд ли с ним что-нибудь случилось.
   - Точно? Не Джон и не Джим?
   Патрисия вспомнила их давешний разговор в машине.  Тогда  она  просто
издевалась над Брайаном. А он запомнил!
   - Джейсон. Никогда не забуду его имени.
   - Не сомневаюсь!
   - Красивее его мужчины я не видела, - сказала она. - Правда, тогда  я
вообще еще мало повидала  мужчин.  Черные  вьющиеся  волосы,  спортивная
фигура, мускулы и все прочее, что  полагается  пловцу-профессионалу.  Он
пловец.
   Тренировал мою мать в нашем бассейне. Она тогда как раз развелась  со
своим сто двадцатым мужем и ей нечем было заняться,  кроме  плавания.  -
Патрисия отвернулась и подставила лицо под струи воды. - Это,  наверное,
так банально: лишиться невинности в постели у тренера?
   - Не знаю... По-моему, говорить о невинности вообще банально.
   - Мне было немногим больше восемнадцати.  Я  была  наивной  дурочкой,
которая до этого и целоваться-то толком не умела. А он в этом  деле  был
большой мастак!
   - И ты набросилась на него?
   - Да. Это ужасно?
   - Почему же? Против гормонов не попрешь.
   Наступает  пора  совершеннолетия,  пора  производить  потомство,  вот
гормоны и разыгрываются.
   - Наверное, ты  прав.  -  Патрисия  закрыла  глаза,  подставила  лицо
солнцу, почувствовала, как его тепло растекается по телу.
   - Итак, поцелуями дело не закончилось?
   - Естественно. Тогда я как  раз  увлеклась  дизайном,  начала  делать
сережки. Для друзей, для самой себя, разумеется.  Превзошла  саму  себя,
лишь бы он обратил внимание.
   - Вряд ли его долго пришлось упрашивать.
   - Ну что ты! Вначале он должен был меня немного помучить. Потом начал
флиртовать.  Но  мне  хотелось  большего.  Намного   большего.   -   Она
повернулась лицом к Брайану. - Сережки из перьев сыграли свою роль:  ими
он щекотал мне шею. Неплохо получилось и с серьгами из елочных игрушек.
   - Елочных игрушек? - недоверчиво переспросил Брайан.
   - Да, представь себе! Такие маленькие шарики! Они-то и навели меня на
мысль. Я нацепила  на  себя  серьги  из  двух  вишенок,  предварительно,
конечно, украсила их соответствующим образом. Серьги получились броские,
большие, а самое главное, съедобные.
   Брайан застонал.
   - Да-да! Даже святой не устоял бы перед таким искушением.
   - Думаю, он был далеко не святой. Одного не понимаю: где же была твоя
мать? Она не ревновала?
   - Как ни странно, нет. Тогда  она  была  слишком  занята  собственной
персоной. Надо было слегка подремонтировать внешность, прежде чем искать
сто двадцать первого мужа. А я  была  настолько  глупа,  что  так  и  не
догадалась: Джейсон увивается за ней. На меня ему было наплевать.  Но  я
была такой наивной!
   - Это, видно, его и привлекало.
   - Скорее всего. Запретный плод сладок.  А  я  постаралась  на  славу,
чтобы сделать себя ужасно зам