- Ужас! Ужас! - сказала она и осуждающе посмотрела на меня. -  Видишь,  к
чему приводит твоя Разгульная жизнь?
   - А что бы вы стали делать, умри я на самом деле? - возмутилась я.
   -  Это  другое  дело,  -  строго  сказала  Нелли.  -  Пришлось  бы  тогда
выкручиваться мне одной.
   - Может, ты и сейчас выкрутишься?
   - Не могу. Из-за Саньки. Такая стирка  часов  на  пять,  если  без  тебя.
Клавдию я в расчет не беру. Какая от нее помощь.
   Учитывая, что не  осталось  ни  одного  полотенца,  стирку  назначили  на
следующий день. Нелли, как обычно, все тщательно спланировала.
   - В два часа я заканчиваю прием своих психов, прыгаю в "жигуль" и сразу к
Соньке, - с оптимизмом сообщила она. - В три мы будем у тебя. А ты, Клавдия,
не сиди сложа руки, а то мы до самой ночи провозимся, а у меня Санька.
   - Да, чтобы к нашему приходу первая партия уже прокрутилась и была готова
к полосканию, - поддержала ее я. - Надеюсь, заложить белье в машину ты  сама
сможешь?
   - Смогу, - заверила Клавдия, хотя я  не  помню,  видела  ли  ее  за  этим
занятием. Нелли вздохнула.
   - Эх, жаль, Анна Адамовна так рано умерла.
   - Почему? - удивилась я.
   - Не успела купить Клавке автомат, чтобы мы не мучились. Надо  сброситься
всей семьей и сделать такой подарок на Клашино сорокалетие.
   - Спасибо, но надо еще дожить, - усмехнулась Клавдия.
   - Доживешь, какие твои годы, - покровительственным тоном  сказала  Нелли,
залпом допивая чай и поднимаясь из-за стола. - Ну, по коням?
   Возвращаясь от Клавдии, мы обсуждали знаменательное  событие,  в  которое
Нелли, вопреки очевидности, никак не могла поверить.
   - Ну надо же, наша Клаша влюбилась! - время от времени  выкрикивала  она,
яростно сжимая руль.
   - Клавка втрескалась не на шутку, - подливала я масла в огонь. -  Ей  уже
никогда его не разлюбить.
   - Почему ты так решила?
   - Потому что сразу видно, как она влюблена. Во-первых, только  влюбленный
по-настоящему человек готов говорить о своем  обожаемом  предмете  со  всеми
подряд, даже с Алиской. А во-вторых, я же видела, как она рада была  открыть
мне  душу.  Не  поверишь,  но  мне  приходилось  ее  останавливать   -   так
вдохновилась бедняжка. Это Клавдия-то, из которой  каждое  слово  приходится
тащить едва ли не клещами.
   - Да, влюбленный греется образом  любимого,  -  убежденно  констатировала
Нелли. Все же как она умна. Порой.

Глава 18

   На следующий день я проснулась рано  утром  от  настойчивого  телефонного
звонка. Это Нелли.
   - Что случилось? - спросила я сквозь продолжительный сладкий зевок.
   - Ты не забыла о стирке?
   Вот же епэрэсэтэ, как говорит Маруся. Хоть не связывайся  с  этой  Нелли.
Иначе не будет покоя ни Днем, ни ночью. Лучше бы я сама  постирала  Клавкино
белье, но тогда, когда смогу и захочу, а не тогда, когда мне грубо навяжут.
   - Иди к черту, - рассердилась я.
   - Не к черту, а в половине третьего я за тобой еду. Будь готова.
   - Ты что, за этим только и звонишь на заре? - я посмотрела на часы.  -  В
семь утра.
   - Ну да, я знаю, как ты любишь филонить. Мне вовсе не хочется  отдуваться
за двоих. В любом случае, я напомнила. Не вздумай смотаться куда-нибудь.
   - Да куда я смотаюсь, когда у Маруси сегодня закончился  отпуск,  а  Аким
без нее вряд ли захочет меня сопровождать. Он теперь жить будет в ее буфете.
Да и надоело мне ходить по городу и пугать собой всех подряд.
   Нелли удивилась.
   - Что ты имеешь в виду? - спросила она.
   - Как что? Мое воскрешение, конечно. Соседи как будто пообвыкли и уже  не
шарахаются, но есть же еще друзья и родственники.
   - А они до сих пор не знают, что ты жива?
   - Нет, зачем их расстраивать. Вчера,  например,  когда  спешила  к  тебе,
столкнулась с Тоськой. Бедняга с перепугу креститься начала, хотя атеистка с
тех времен, когда была комсоргом школы.
   - А Нина Аркадьевна?
   - Та, похоже, не знает. Или делает вид, что не знает. Во  всяком  случае,
пока мне не звонила. Ну ладно, когда ты за мной заедешь?
   - Никогда меня не слушаешь. Повторяю, в половине третьего, - рассердилась
Нелли.
   - Не рычи, буду паинькой, - пообещала я, и мы простились.
   До полудня я не знала, чем себя занять.  Несколько  раз  порывалась  ради
развлечения позвонить своему спасителю Евгению, но всякий раз  останавливала
себя вопросом: "Что ему скажу?"
   Когда диктор радио сообщил, что в Москве тринадцать  часов,  я  позвонила
Клавдии. Она уже пришла с работы и рапортовала о замоченном белье Я сказала,
что собираюсь, чищу перышки, так как через полтора часа приедет Нелли.
   Минут десять я бесцельно бродила по своей огромной квартире, заглянула  в
Красную комнату и гостиную, в зал, вспомнила недобрым словом третьего  мужа,
так и недоделавшего двустворчатые двери. С тех пор прошло больше десяти лет,
а  двери  так  и  остаются  недоделанными.  Я,  правда,  не  знаю,  что  там
недоделано. На мой взгляд, все прекрасно, но  муж  бросил  на  прощание  эту
фразу о дверях, и теперь она мучает меня много лет.  Может,  он  сказал  это
нарочно, чтобы лишить меня покоя? Тогда он действительно подлец.  Я  вынесла
третьему мужу окончательный приговор, после чего отправилась в спальню.
   Там я присела к туалетному столику, достала с полочки косметический набор
и очень быстро сделала с собой такое, после чего ни один мужчина не смог  бы
по доброй воле отвести от меня глаза.
   Несколько раз чесанув расческой по своей золотистой  гриве,  я  пришла  в
восторг: "До чего хороша, когда высплюсь и не бегаю  от  преступников.  Надо
почаще давать себе передышку".
   Отвлек  меня  от  достойного  занятия  звонок   из   прихожей.   Соблюдая
предосторожность, я  заглянула  в  "глазок".  Пышный  бюст  Маруси  вплотную
подпирал мою дверь. Несмотря на то, что второго такого бюста не  сыщется  во
всей Москве, я все же спросила:
   - Маруся, ты?
   - Я, я, - подтвердила Маруся, всхлипывая. - Открывай, старушка.
   Распахнув дверь, я невольно прижалась к стене, чтобы  освободить  проход.
Маруся в кокетливом фартyке и красивом, совсем не буфетном, платье ворвалась
в квартиру и забегала хаотично, как растревоженный таракан. О резвости такой
я и не подозревала, с трудом поспевая за ней.
   - Где он? - спросила она, набегавшись вволю.
   - Кто?
   - Аким.
   - Аким? Почему ты решила, что он у меня?
   - Он сам сказал, что отправляется сюда, - опять всхлипнула Маруся.
   Я догадалась, в чем дело.
   - Поругались?
   - Да... Он сказал, что я бестолковая и что пойдет  туда,  где  его  лучше
понимают.
   - Ах, речь об "Абсолюте". Неужели ты пожалела для  него?  -  принялась  я
выговаривать Марусе. - Запомни, Аким не  алкоголик  какой-нибудь,  он  очень
тонкая натура.
   Она кивала кудрявой  головой  и  сморкалась  в  фартук.  Вид  у  нее  был
невыносимо несчастный.
   - Да, да, все понимаю, - твердила она, - для Акима ничего не жалко,  надо
было только дождаться конца рабочего дня.
   - А ему вынь да положь? Немедленно?
   - Да, он не хотел ждать.
   Извечная трагедия большинства  женщин  -  нетерпимость  и  нетерпеливость
мужчин. Пора, милочки, понять,  что  мужчина  может  дожидаться  всего  чего
угодно, но только не того, что связано с удовольствиями. Иначе пойдет искать
удачи  в  другом  более  щедром  месте.  Ведь  все  мужчины   придерживаются
незыблимого для них принципа: лучшее благо - благо немедленное. Против этого
есть одно хорошее средство, но не каждому оно доступно.
   Марусе, судя по ее несчастному виду, это средство точно недоступно.
   - Но если Аким не у тебя, тогда где он? - растерялась она.
   - Не знаю, может, в клубе?
   Клубом у нас называли местную затрапезную пивную где собиралось множество
"романтиков" похлеще Акима. Он среди них, как рыба в воде.
   - В клубе? - воспряла духом Маруся. - А ты знаешь, где это?
   - Конечно.
   - Ой, а я не одета для такого случая. - Ничего, там поймут.
   Я поглядела  на  часы,  прикинув,  что  отвязаться  от  этой  сумасшедшей
влюбленной не удастся. Но, с другой стороны, до приезда Нелли осталось всего
полчаса. Вряд ли я успею добежать до "клуба", помирить  Марусю  с  Акимом  и
вернуться обратно. К тому же, если Нелли узнает, ради чего я позволила  себе
опоздать на стирку, она так энергично осудит меня...
   В  общем,  я  решила   не   искушать   судьбу,   а   предупредить   Нелли
заблаговременно. Я позвонила в "Гиппократ" и, радуясь, что застала  ее,  тут
же выпалила:
   - У меня ЧП, поезжай прямо к Клавдии, я к трем буду там.  Аким  и  Маруся
проводят.
   - Очень хорошо, что ты не  расстаешься  с  этими  чокнутыми,  -  ответила
Нелли. - Я задержусь на час, так что начинай без меня.
   - Как на час? - возмутилась я. - Не хочешь ли ты сказать, что приедешь  в
четыре?
   - Да, раньше не получится. У меня вызов в больницу.
   - Нет, кто из нас  филонит?  И  так  всегда.  Совесть,  как  ни  странно,
проснулась в Нелли.
   - Может, перенесем стирку на завтра? - виновато спросила она.
   Я разочаровала ее.
   - Не выйдет. Клавдия уже замочила белье.
   - Но я, честное слово, раньше четырех не смогу.  Еду  в  клинику  снимать
депрессию у смертельно больной.
   Подумать только, что умеет делать наша Нелли.
   На что она способна. Снять депрессию у смертельно  больной.  Сам  Господь
Бог не взялся бы за такое, а Нелли - запросто. Легко и весело. Только плати.
   - Ладно, - успокоила я ее, - иди снимай. Мне  все  же  легче,  чем  твоей
больной. Когда упаду от непосильного труда  и  начну  умирать,  не  придется
бегать по психотерапевтам. Ты всегда под рукой. Просто придешь и  быстренько
снимешь любую депрессию. Какое счастье умереть без депрессии!
   - Иди к черту, - обиделась она.
   И я пошла к Акиму. Маруся развлекала меня сценами из их личной жизни.  По
дороге мы завернули  в  магазин  и  купили  бутылку  "Абсолюта".  Маруся  не
положила ее в кулек, а торжественно понесла в руках, нежно прижимая к груди.
Идущие навстречу мужчины ласкали ее взглядами, и непонятно  было,  кому  они
больше рады: бутылке, Марусе или ее выдающейся (во всех смыслах) груди.
   Какой все же хороший парень Аким, добрый и великодушный.  Увидев  Марусю,
он не стал кобениться и набивать себе цену, как  другие,  а  обнял  подругу,
поцеловал, взял из ее рук "Абсолют" и спросил:
   - А как же буфет?
   - Ты мне дороже, - призналась Маруся.
   - Ребята, - сказала я, - у  меня  большая  Клавина  стирка,  так  что  не
обессудьте, если уделила вам мало внимания.
   - Мы тебя проводим, - благородно откликнулся Аким.
   Меня внезапно одолела скромность.
   - Я на такси.
   - Мы тебя проводим до такси, - сказала счастливая Маруся.
   Я согласилась и потом, уже из машины, долго смотрела, как они махали  мне
вслед, обнявшись, словно два голубка: большая Маруся и маленький Аким.
   Хорошо, что я умею радоваться чужому счастью. Это очень обогащает жизнь.

Глава 19

   Во  двор  Клавдии  такси  въехало,  когда  на  часах  было  сорок   минут
четвертого. Не обращая внимания на  столпившихся  у  лавочки  людей,  я,  не
дожидаясь лифта, понеслась на пятый этаж. Минут пять безрезультатно жала  на
кнопку звонка, потом раскрыла сумочку и достала ключи. Открыв дверь, я вошла
в квартиру и, к удивлению своему, застала стирку в самом разгаре. Клавдии же
не было нигде.
   "Куда она могла пропасть? - насторожилась я. - И почему начала стирку, не
дожидаясь меня? На нее это не похоже. А на месте ли ее домашний халат?"
   Я бросилась в спальню,  перерыла  все  в  одежном  шкафу,  но  в  скудном
гардеробе Клавдии халата не наружила.
   "Не могла же она  выйти  на  улицу  в  домашней  одежде,  -  подумала  я,
растерянно присаживаясь на Диван. - И почему не  оставила  записки?  Значит,
мучилось что-то из ряда вон, то, что вынудило нашу  yравновешенную  Клавдию,
забыв про все на свете, нестись бог знает куда. Может, что-то связанное с ее
Димой?"
   Скрип входной двери отвлек меня от раздумий.
   - А тут открыто, - услышала я голос соседки. - Проходите, поглядите.
   Я бросилась в прихожую и обмерла. Соседка не одна. Рядом с ней  топтались
двое мужчин: один  в  гражданском,  другой  в  милицейской  форме,  если  не
ошибаюсь - в чине капитана.
   - Кто вы такая? - строго спросил меня гражданский.
   Не успела я открыть рта, как соседка Клавдии - препротивнейшее создание -
опередила меня.
   - Это Сонечка, сестрица несчастной, двоюродная,  -  заговорщически  кивая
мне, проговорила она и скорбно поджала свои ехидные губки.
   Мне не понравилось, что эта неотесанная баба так фамильярно называет  мою
исключительно  утонченную  и  аристократичную  Клавдию  несчастной,  а  меня
Сонечкой. Я уже собралась  одернуть  ее,  но  строгий  вопрос  капитана  мне
помешал.
   - Как вы попали в квартиру?
   Я опешила. Да что здесь происходит, в конце концов? По какому праву такой
допрос? Ох, я сейчас им покажу!
   Но пока я собиралась, вредная соседка опередила меня и на этот раз.
   -  Сонечка  помогала  Клавочке  вести  хозяйство,  ну,  прибраться   там,
постираться...
   - Прислуга, что ли? - спросил гражданский, скептически  рассматривая  мое
модное платье и туфли на высоких каблуках.
   - Что-то вроде, - кивнула соседка. - Поэтому Клавочка дала ей ключи.
   Я вскипела.
   - Да что вы тут городите такое! - завопила я. - Никакая я не прислуга.  У
меня два высших образования, не считая прочих глупостей.
   - А зачем пришли? - хитро щурясь, поинтересовался капитан.
   - Стирать белье.
   - Значит, прислуга, - констатировал гражданский. - Что ж, пойдем осмотрим
квартиру, - обратился он к капитану.
   - По какому праву, хотелось бы знать? - возмутилась я.
   Гражданский снисходительно взглянул на меня и веско произнес:
   - По праву службы. А вы, гражданочка, оставайтесь на месте  и  ничего  не
трогайте. Ваших отпечатков в квартире нет?
   - Моих? Да сколько хотите. Не удивлюсь, если  вы  не  найдете  отпечатков
хозяйки, - начала было я, но тут мне сделалось дурно.
   Ну и позднее же у меня  зажигание.  Клавдии  нет,  зато  пришли  эти,  из
милиции, а я как дура отвечаю на их  вопросы  вместо  того,  чтобы  задавать
свои.
   - Что с Клавдией? - спросила я.
   Соседка, дико вращая глазами, взвыла:
   - Дак вы не знаити?
   - Нет, конечно, я только что вошла.
   Капитан и гражданский посмотрели на меня совсем другими глазами.
   - Несчастный случай, - сочувственным голосом сообщил гражданский.
   - Волошинова Клавдия Вячеславовна примерно чaс назад упала с балкона, - с
заметной грустью добавил капитан.
   Я попятилась и растерянно заглянула в комнату.
   - С вот этого? - спросила я, указывая на распахнутую балконную дверь. - С
наволочками и простынями?
   - С него, - подтвердила соседка. - Вешала белье, подсклизнулась и впала.
   Мне сделалось дурно. Ноги подкосились,  тошнота  вцепилась  в  горло,  на
месте сердца образовался ноющий омут, а в голове  глупая  неуместная  мысль:
"Один раз в жизни женщина собралась самолично повесить сушиться белье и  тут
же упала с балкона. Ну как ее было не опекать?"
   Когда открыла глаза, гражданский, у которого не помню как я оказалась  на
руках, крутился  со  мной  по  комнате,  а  соседка  с  капитаном  наперебой
предлагали положить меня то на диван, то в кресло,  то  почему-то  на  стол.
Слава богу, он выбрал диван.
   - Вам лучше? - спросил он, заботливо подавая мне стакан с водой.
   Я понюхала воду, передернула плечами, вернула стакан, вскочила с дивана и
убежденно заявила:
   - Здесь что-то не так! Не могла Клавдия упасть с балкона!
   Капитан, видимо, достаточно хорошо разглядев все  мои  достоинства,  тоже
пожелал заботиться обо мне.
   - Успокойтесь, - сказал он, поглаживая меня по обнаженным рукам,  -  ваша
сестра еще жива, она  в  реанимации.  Как  только  она  придет  в  себя,  мы
обязательно ее допросим.
   - Вы считаете, что можно прийти в себя, свалившись с пятого этажа?  -  не
поверила я.
   - Конечно, бывали случаи и пострашней, - охотно отозвался гражданский.  -
Вот недавно жена сбросила пьяного мужа с шестого, и ничего. Отделался  двумя
переломами.
   Это вселило в меня некоторую надежду.
   - Дай-то бог, - ухватилась я за соломинку.
   - Да, - согласился капитан, - а пока, если вы не возражаете, мы  осмотрим
квартиру, нет ли чего подозрительного.
   Я не возражала. Они походили по комнатам, но, кроме пуговицы, лежащей  на
ковре прямо напротив балкона, ничего подозрительного не нашли.
   - Вам знакома эта вещь? - спросил  меня  капитан,  протягивая  золотистую
пуговицу.
   Я задумалась. Где-то уже видела такую...  Ну  как  же,  конечно,  видела.
Совсем мозги из головы вон.
   - Это пуговица от кофточки моей сестры, - сказала я. - Той самой, которую
я привезла из Польши и подарила Клавдии недавно.
   Я хотела вернуть пуговицу, но капитан опять погладил меня по руке.
   - Оставьте ее у себя, - ласково сказал он, - раз она принадлежит  хозяйке
квартиры, то нам не нужна. Я положила пуговицу в сумочку.
   - Осмотритесь еще раз, все ли на месте? - спросил гражданский.
   Я осмотрелась и заверила, что на месте все.
   - И мебель стоит, как обычно? И нет следов борьбы? - спросил капитан.
   - Все, как всегда, и мебель тоже, - заверила я.
   -  Почему  же  вы  решили,  что  здесь  что-то  не   так.   -   осторожно
поинтересовался гражданский.
   Ну как ему объяснить, что самое большее, на  что  способна  Клавдия  ради
меня и Нелли, так это лишь на замачивание белья. Никогда она  не  начала  бы
без нас стирку. И уж тем более не стала бы сама вешать белье на балкон.
   Хотя откуда я знаю? Мы просто не давали ей такой  возможности,  постоянно
забегали вперед, как говорила бабушка, брали  все  на  себя.  А  Клавдия  не
бессердечный человек, она понимает, что нам с Нелли нелегко. Она же  слышала
вчера, как переживала Нелли  из-за  Саньки.  И  я  волновалась,  что  стирка
большая. Всем хотелось управиться до ночи, вот Клавдия, не дождавшись нас, и
начала.
   Я опоздала на целых сорок минут, а Нелли (со своей депрессивной  больной)
и вовсе непонятно, когда приедет. Клавдия - сама пунктуальность -  наверняка
начала стирку ровно в назначенное время, а я опоздала  на  сорок  минут.  Во
всем виновата я, поэтому и ищу другое объяснение. Мое подсознание не  желает
признавать страшной вины и хочет найти другого виновного. Во  всяком  случае
Нелли, я уверена, так трактовала бы мои подозрения.
   - Вы правы, - махнула я рукой. - Видимо, вы правы, Клава вешала  белье  и
упала.
   - Ну, а раз это несчастный случай, нам  здесь  делать  нечего,  -  сказал
капитан.
   Я осталась в квартире одна. Вышла  на  балкон,  посмотрела  вниз.  Сердце
оборвалось от страха. Лететь с такой высоты, беспомощно расставив руки...
   Она вешала белье. Какой ужас!
   Звонок из прихожей словно прошил меня насквозь.  Я  так  испугалась,  что
даже колени затряслись. Господи,  какая  я  стала  нервная.  Это  же  Нелли.
Посмотрим, как отреагирует она, эта врачевательница душ.
   Запыхавшаяся Нелли явилась в белом халате.
   - Прямо из больницы,  даже  халат  не  стала  снимать,  -  сообщила  она,
торопливо сбрасывая туфли  и  швыряя  сумку  на  пол.  -  Так  спешила,  так
спешила... Вытащи там, порошок принесла...
   - Порошок сегодня не пригодится, - сдерживая рыдания, произнесла я.
   Нелли удивленно посмотрела на меня. В этом дурацком халате она и в  самом
деле похожа на доктора.
   - А что пригодится? - растерянно спросила она.
   - Твердость духа. Ты не заметила толпу народа  под  балконом  Клавдии?  -
решила я зайти издалека.
   - Заметила, но ты же знаешь, я так спешила. А почему ты спрашиваешь?
   - Мы опоздали, а Клавдия начала стирку...
   - И молодец, - обрадовалась Нелли, - значит, раньше закончим.
   - Если бы ты дала мне договорить, то узнала  бы,  во  что  вылился  такой
подвиг.
   - Во что?
   - Клавдия вешала белье и упала с балкона. Нелли - в это время она  искала
свои тапочки - остолбенела.
   - Как с балкона? Здесь же пятый этаж!
   - Именно, - подтвердила я и, не в  силах  бо