дь здесь только одна дорога, - рассудительно заметила  Бретана,  -
так не лучше ли дождаться ее здесь? Это ведь лучше, чем искать ее в лесу.
   "Черт бы побрал эту упрямую суку", - со злостью подумала Гудрун.
   А ведь и в самом деле, Бретана была  по-своему  права,  ибо  исходила  из
того, что ей говорила Гудрун, хотя при этом она делала две серьезные ошибки:
во-первых, что Бронвин и в самом деле придет, и  второе,  что  Гудрун  и  не
думала выманить ее из дома.
   Было маловероятно,  что  краткая  задержка  здесь  сколько-нибудь  сильно
увеличивает риск того, что Хаакон быстро найдет их в этом доме. Гудрун  было
хорошо известно то, что он очень  медлителен  и  не  очень-то  любит  ездить
верхом. Но все равно, с Бретаной надо разделаться как можно быстрее  как  по
соображениям безопасности, так и потому, что надо быстрее покончить  с  этим
грязным делом.
   До этого она никого не убивала. Вообще-то  она  не  сомневалась  в  своей
способности пойти на это, хотя особое удовольствие  она  при  этом  вряд  ли
получит.
   - Бретана, нам надо идти. Мы можем встретить Бронвин на пути к фиорду.
   - Боюсь, что она не найдет нас там, - резко ответила та. - И  как  я  уже
говорила раньше, без Бронвин я никуда не поеду. Может быть, та сама  пройдет
по тропинке?
   Бретана внимательно посмотрела на Гудрун, совсем не уверенная в том,  что
та следует намеченному ею же самой плану.
   Она вдруг подумала, что Гудрун, кажется, совсем не  собирается  приводить
Бронвин. Однако какой смысл ей лгать, если она знает,  что  без  Бронвин  ее
хозяйка  не  сделает  дальше  и  шагу?  И  подобно  тому,  как   ранее   она
почувствовала себя очень неуютно в этой хижине, теперь ее охватило  какое-то
беспокойство  по  поводу  поведения   самой   Гудрун.   Это   заставило   ее
насторожиться.
   Гудрун не могла не заметить выражение лица своей заложницы. Если  Бретана
что-то заподозрит, то  все  пропало.  Важно  убедить  свою  сопротивляющуюся
спутницу, что по-прежнему действует первоначальный план.
   - Конечно, ты права. Бронвин, скорее всего, уже где-то поблизости.  Прямо
над нами есть скала, откуда очень  удобно  осмотреть  местность  вокруг.  Я,
пожалуй, сделаю это.
   Гудрун почувствовала, что Бретана успокаивается.
   - Да, - ответила Бретана, подбрасывая в ревущий очаг еще больше  топлива.
- Хорошо бы разузнать все получше.
   Гудрун открыла дверь маленькой, продымленной хижины и плотнее  закуталась
в свой шерстяной плащ. Конечно, Бронвин нигде и в помине не было, но ей надо
на какое-то время уйти из-под внимательного  взгляда  Бретаны.  Следует  все
обдумать заново. Продумывая новые  варианты  своего  плана,  она  машинально
шагала в направлении того места, о  котором  только  что  говорила  Бретане.
Заодно она посмотрит, нет ли тут следов преследователей...
   Бретана ни за что не хотела покидать хижину. Убить  ее  здесь  не  так-то
легко, да к тому же все поймут, что она, скорее, не сбежала  от  Хаакона,  а
была просто похищена. Как только Гудрун достигла площадки  на  верху  скалы,
нависавшей над хижиной, она увидела большие белые завитки  дыма,  выходившие
из трубы и устремлявшиеся в небо.
   Решение найдено! Пожары в таких скандинавских домах  не  были  редкостью,
поскольку их дубовые  стены  и  крыши  из  сухой  травы  представляли  собой
прекрасный горючий материал. Случись тут пожар и  окажись  Бретана  там,  не
имея возможности покинуть дом, - тогда неважно, кто ее  найдет.  Все  решат,
что она убежала сама, нашла  это  пристанище  и  неожиданно  встретила  свою
судьбу в неистовом пламени пожара.
   Она даже улыбнулась от  такой  удачной  мысли.  Внизу,  в  очаге  хижины,
бушевало пламя и там была Бретана. Надо было только сделать так, чтобы пламя
охватило весь дом, а Бретана оставалась внутри достаточно  долго,  чтобы  ее
настигла смерть.
   Пеньковая веревка с седла Гудрун, привязанная к  поперечной  балке  дома,
лишит Бретану возможности двигаться. После этого  надо  только  вернуться  в
город и сделать вид, что она все время была на месте. Затем она примется  за
восстановление своих законных прав в качестве  королевы.  Так  она  добьется
своей славной цели. От этих мыслей у нее стало гораздо легче на душе.
   Гудрун посмотрела вниз и увидела на тропинке какого-то человека верхом на
коне. Всадник был достаточно далеко от нее, поэтому она  прищурилась,  чтобы
получше рассмотреть его.
   Она не могла разглядеть его липа, но увидела большую черную  отметину  на
груди лошади. Проклятье! Это же Торгуй! И здесь он, без сомнения, для  того,
чтобы спасти эту полукровку!
   С решимостью, свидетельствовавшей о  готовности  выполнить  свое  гнусное
намерение. Гудрун со всех ног, путаясь в своем длинном платье,  помчалась  к
дому. Теперь  она  знает,  что  надо  делать,  чтобы  опередить  непрошеного
спасителя Бретаны.
   Она схватила привязанную к седлу веревку и так неожиданно ворвалась с ней
в дом, что Бретана и обернуться  не  успела,  как  оказалась  в  ее  плотном
кольце. Прежде  чем  она  успела  хоть  слово  сказать,  Гудрун  так  сильно
притянула ее к дубовому столбу, что она закричала от сильной боли.
   - Что ты делаешь? - закричала Бретана, изо всех сил пытаясь ослабить свои
путы. Силы ее слабели с каждым витком  веревки,  которую  Гудрун  обвязывала
вокруг столба.
   - Сейчас у нас будет небольшой пожар, -  ехидно  ответила  Гудрун.  Ловко
закрепив свободный конец веревки,  она  ринулась  к  очагу  и  огляделась  в
поисках того, чем бы поджечь дом.
   - Гудрун... - Больше она не могла произнести ни  слова,  поняв,  что  эта
сумасшедшая хочет заживо сжечь ее. - Не делай этого - взмолилась  она.  -  Я
пойду одна и больше не увижу Хаакона. Он будет твоим.
   - Он и так будет моим, - бросила Гудрун, зловеще усмехаясь. - Неужели  ты
и впрямь подумала, что я позволю тебе уйти? Рисковать тем, что Хаакон найдет
тебя и простит твои прегрешения? Это меня никак не устраивает.
   Она  вытащила  из  очага  большое  полено,  конец  которого  горел  ярким
пламенем, а затем обежала по стенам небольшого помещения, поджигая  по  пути
толстые занавеси, предохраняющие дом от  проникновения  холодного  наружного
воздуха.
   Сначала тяжелый материал просто дымился,  но  затем,  по  мере  того  как
начинала  гореть  его  основа,  занавеси  поочередно  загорались,  заставляя
Бретану поворачиваться то в одну, то в другую сторону. Она с ужасом  ожидала
того момента, когда все вокруг нее превратится в пылающий ад.
   Бретана почувствовала тот страх, который она впервые испытала по прибытии
сюда, а также  сегодня  утром,  когда  заметила  в  глазах  Гудрун  какое-то
беспокойство. Она изо всех сил старалась распутать связывавшую  ее  веревку,
но та только сильней затягивалась с каждой такой попыткой.
   Поднеся свой самодельный факел как можно ближе к Бретане, Гудрун поспешно
открыла входную дверь. Она  сама  уже  начала  задыхаться  от  едкого  дыма,
который заволок помещение.
   - Ну, прошу тебя! - взмолилась Бретана, надеясь пробудить  хоть  какие-то
остатки сострадания в своей мучительнице. Но  та  только  усмехнулась,  видя
ужас Бретаны, вышла наружу, а потом, перед тем как окончательно уйти,  снова
заглянула в дом.
   - Я очень рада, что ты развела огонь, - тихо  проговорила  она  противным
голосом, плотно закрыла за собой дверь, оставив Бретану в удушливом дыму,  и
быстро пошла по тропинке.
   Пламя разгоралось все сильнее, превращаясь в сплошное ревущее море  огня,
а затем с невероятной легкостью  перекинулось  на  стены.  Постепенно  начал
дымиться и пол, от сухих досок которого к потолку поднимались клубы дыма.
   Бретана делала неистовые попытки вырваться из своего  веревочного  плена,
но скоро и душевно, и физически начала успокаиваться в отчаянии безнадежного
смирения. Она все сильнее и сильнее кашляла от  удушливого  дыма,  в  каждый
вздох требовал теперь  всей  оставшейся  у  нее  энергии.  Вскоре  воздух  в
помещении сгустился настолько, что превратился в сплошной серый  туман.  Она
попыталась вдохнуть хоть какую-то частицу еще оставшегося воздуха и  тут  же
почувствовала, что теряет сознание.
   Внезапно дым волной устремился через открытую дверь хижины. Он был  таким
густым, что, будь Бретана в  сознании,  ей  бы  еще  потребовалось  какое-то
время, чтобы разглядеть в  дверях  силуэт  человека,  выделявшийся  на  фоне
голубого неба.
   Торгуй поднял руку, чтобы защититься от жуткой  жары,  все  время  моргая
глазами, которые разъедал ядовитый дым. Несмотря на всю сложность положения,
он ворвался в дом, чувствуя, что почти потерял представление о грозившей  им
обоим опасности.
   Кинжалом он моментально перерезал веревку.
   Схватив ее на руки, Торгуй устремился  обратно  к  выходу.  Но  даже  при
настежь  распахнутой  двери  от  свежего  воздуха  их  по-прежнему  отделяла
сплошная стена пламени.
   Он быстро повернулся, оглядев  охваченную  пламенем  комнату,  и  обратил
внимание на то, что дым у задней стены был не  таким,  как  в  остальных  ее
частях. За обгоревшими занавесями находилась еще одна дверь, хотя  и  плотно
закрытая, но не так сильно объятая пламенем, как передняя.
   Тремя длинными прыжками Торгуй достиг двери, мощным ударом ноги открыл ее
и вырвался наружу. И вот уже пылающий, грозивший живьем поглотить их, ад уже
позади, а вокруг них прозрачная чистота прохладного весеннего воздуха.
   Торгун со своей ношей быстро отбежал от дома на безопасное расстояние.  И
только положив неподвижную Бретану на влажный ковер  из  мха  и  травы,  его
начало беспокоить то, что она была без сознания. Неужели он  пришел  слишком
поздно, чтобы спасти ее?
   Она лежала  без  всяких  признаков  жизни,  без  кровинки  в  прекрасном,
неподвижном лице и с длинными волосами, пропитанными дымом горелого дома Она
мертва. При этой мысли Торгуй почувствовал себя так, как будто бушевавшее  в
нем, как в хижине, которую они только что покинули, пламя мгновенно погасло.
   Он встал на колени и наклонился над неподвижным телом не веря  тому,  что
произошло.
   Он прижал руки, а потом и  лицо  к  мягким,  серебристо-светлым  волосам,
которые рассыпались по ее покрасневшей щеке и свадебному платью, которое еще
было на ней.
   - Бретана, - нежным голосом, в котором слышались и боль, и  гнев,  позвал
Торгуй. - Я люблю тебя, дорогая, я люблю тебя.
   Его закрытые глаза наполнились слезами, и рыдания потрясли все его тело.
   Бережно держа безжизненное тело на руках, Торгун нежно, как  дитя,  качал
любимую. Время замедлило свой ход, а затем остановилось совсем. Они так мало
знали друг друга, а страдал он сильнее, чем если бы они провели  вместе  всю
жизнь.
   Внезапно Бретана судорожно вздохнула, а затем,  когда  пораженный  Торгун
отпрянул назад, слабо кашлянула и открыла свои огромные аметистовые глаза.
   - Бретана, я думал...
   При взгляде на нее сердце Торгуна готово было разорваться. Она была вся в
саже, выглядела измученной, но живой, живой! Он прижался своими губами к  ее
и почувствовал, как она отвечает на его страстные, долгие  поцелуи.  Наконец
Торгуй немного отодвинулся от нее, а затем привлек к себе, нашептывая ей  на
ухо на своем языке какие-то нежные слова.
   Бретана едва могла поверить тому, что произошло. Еще мгновение назад  она
думала, что распрощалась с жизнью и эта хижина стала ее огненной могилой. И,
о чудо, она не только жива, но еще и находится  в  крепких  руках  любимого,
который, как она думала, потерян для нее навсегда.
   - Торгун, - чуть слышно и с недоверием в голосе спросила она, - почему ты
здесь?
   - О, любовь моя, - нежно ответил тот. Все еще тесно прижимая ее  к  себе,
он покрывал ее голову и шею градом поцелуев, слегка приподнимая ее при  этом
с травы.
   - Торгун, - внезапно с ужасом закричала Бретана. - Посмотри туда.
   Находясь в объятиях Торгуна, Бретана могла смотреть в направлении хижины.
Увиденное ею превзошло все то безумие, через которое она прошла до сих  пор.
Там спешивался с потного, тяжело дышащего  коня  Хаакон,  который  сразу  же
устремился в бушующее море огня, охватившего весь дом.
   Крик Бретаны заставил Торгуна обернуться. Наблюдая за всем  происходящим,
он услышал громкий голос Хаакона:
   - Бретана!
   При виде этой ужасной сцены Торгуй оцепенел. Хаакон, думая, что Бретана в
доме, бросился туда. Неожиданно на Торгуна нахлынуло  ранее  незнакомое  ему
чувство, в нем заговорил голос крови, противиться которому  было  свыше  его
сил, даже несмотря  на  все  причиненные  ему  Хааконом  страдания.  Там,  в
бушующем пламени, подвергался смертельной опасности его брат, и Торгун знал,
что невзирая на все то, что разделяло их, он не может допустить его гибели.
   Быстро вскочив на ноги, так что Бретана даже упала  на  землю,  он  сломя
голову бросился к горящему дому. Хижина находилась на значительном  удалении
от лужайки, на которую Торгуй перенес Бретану,  и  хотя  он  и  был  хорошим
бегуном, но было ясно, что пока он добежит, Хаакон уже погибнет.  Затем,  не
добежав до хижины, он увидел еще более невероятную картину. Там,  появившись
неизвестно откуда, была  Гудрун.  Загораживаясь  ладонями  поднятых  рук  от
испепеляющей жары, она бросилась за Хааконом прямо в море огня.
   Как только она скрылась в доме, Торгуна  остановил  ужасающий  треск,  за
которым последовал оглушительный взрыв и новый огненный вал.
   Каркас дома обуглился и ослабел, его крыша рухнула с раскатистым  треском
и погребла под собой все, что было под ней.
   Торгун в ужасе смотрел на все происходящее  перед  его  глазами.  Он  был
бессилен что-либо сделать. Хаакона и Гудрун уже не было в живых.

Глава 21

   Торгун осторожно посадил Бретану  на  Локи.  Животное  стояло  совершенно
спокойно, как будто понимая, какой драгоценный груз ему  доверили  везти  на
себе.
   С тех пор как они стали свидетелями ужасающего зрелища  и  на  их  глазах
хижина  превратилась  в  груду  догорающих  обломков,  они  обменялись  лишь
несколькими словами.
   По глазам Бретаны Торгун  видел,  как  она  смертельно  устала  от  всего
пережитого. Хорошо понимая страдания, которые она претерпела в руках Гудрун,
он подумал о том, что будет лучше, если она не будет больше видеть дымящихся
остатков хижины. Он поехал сзади Бретаны.
   - Куда мы направляемся? - полным страдания голосом спросила Бретана.
   - Всего в нескольких милях отсюда находится летний дом Хаакона, - ответил
Торгун. - Там ты сможешь отдохнуть.
   Их путь был коротким, но не настолько, чтобы Торгун не успел  подумать  о
том, как к нему сейчас относится Бретана. Она казалась такой  счастливой  от
их встречи несколько мгновений назад. Но он все же боялся  слишком  доверять
этому впечатлению. Может быть, это  объясняется  ее  облегчением  по  поводу
того, что ей удалось избежать грозившей ей огненной смерти. У него  не  было
уверенности в том, что она ушла от Хаакона по своей воле.
   Дом Хаакона был полон  всякой  всячины,  недавно  запасенной  в  ожидании
приезда короля. Строение было очень вместительным и предназначено для  того,
чтобы размещать здесь большую свиту Хаакона, а в роскоши оно  соперничало  с
резиденцией короля в Трондбергене. Сразу же за главным входом был расположен
зал, в котором гости обедали. С одной  стороны  к  нему  примыкала  обширная
кухня, а с другой расположено несколько разделенных занавесями помещений.
   Торгуй сошел с коня и отнес спящую Бретану в дом. Он нежно положил ее  на
покрытую медвежьей шкурой широкую кровать Хаакона.
   - Торгуй! - Крик Бретаны наполнил его  тревогой.  Он  бросился  к  ней  и
облегченно вздохнул, когда увидел ее выпрямившейся в постели и, по-видимому,
чувствовавшей себя уже прекрасно.
   - Я так испугалась, - неуверенно сказала  она.  Она  по-прежнему  была  в
своем сплошь покрытом сажей свадебном платье.
   - Где мы? Это дом Хаакона?
   - Да.
   Торгуй осторожно присел на кровать, стараясь не дотрагиваться до Бретаны.
   - Я думал, тебе необходим отдых, и вижу, что был прав.
   Бретана поднесла руку  ко  лбу,  повернув  при  этом  в  сторону  Торгуна
браслет, который надел  ей  на  кисть  Хаакон.  Внезапно  на  нее  нахлынули
воспоминания сегодняшнего дня.
   - Хаакон! О Боже! И Гудрун! Они?.. Торгуй заговорил  первым,  не  дав  ей
возможности ужасаться перед их гибелью.
   - Хаакан думал, что ты в доме. Он  пытался  спасти  тебя,  но  пожар  был
слишком силен. Они с Гудрун были обречены.
   Бретана  безнадежно  вздохнула,  закрыв  лицо  руками.   Торгуй   пытался
истолковать причины ее отчаяния. Была ли это  печаль  по  потерянному  мужу?
Похоже на то, что его худшие опасения оправдываются.
   После долгого молчания Бретана опустила руки на испачканные сажей  колени
и поглядела полными муки глазами на Торгуна.
   - Это  ужасно.  Гудрун  привязала  меня  к  столбу.  -  Бретана  невесело
усмехнулась. - Она думала, что я хочу заполучить этого низкого человека.
   - Что?
   -  Хаакона.  -  Бретана  произнесла  это  имя  как-то  странно,  почти  с
вопросительной интонацией. - Она думала, что я хочу  Хаакона.  Это  была  ее
роковая ошибка. Как могла я хотеть этого, если по-настоящему люблю тебя?
   Слова вылетали из ее уст как бы сами собой, она уже не  могла  удержаться
от признания. Неожиданно Бретана подняла руки и протянула их к Торгуну.
   - Знай же, что я больше не думаю ни о каком серебре.  Можешь  взять  хоть
все.
   Торгун едва мог поверить своим ушам. Она все еще хочет его! Он наклонился
вперед, заключил ее в крепкие объятия и прижался к ней.
   - Я думал, что из-за этой моей дурацкой  жадности  ты  никогда  снова  не
обратишь на меня своего взгляда. Вначале я вел себя глупо и  был  так  слеп,
что не замечал своей истинной  любви  к  тебе.  Потом  же,  когда  наступило
прозрение, пришло и опасение, что ты никогда уже не допустишь  меня  в  свое
сердце. Магнус сказал, что ты выбрала Хаакона...
   Сама Бретана хорошо знала причины своего ужасного выбора.  Теперь  пришло
время поведать об этом и Торгуну.
   - Да, я пошла за него по своей воле, но только потому, что  считала,  что
ты для меня потерян. Я бы не сделала такой ошибки, будь у меня  уверенность,
что ты все еще стремишься ко мне.
   Торгун едва мог поверить тому, что  она  так  превратно  истолковала  его
намерения.
   - Ну, да, конечно, я хотел  тебя.  Разве  я  не  предлагал  отвезти  тебя
домой?
   - Я думала, что ты боишься  моего  побега,  потому  что  тогда  потеряешь
серебро Магнуса.
   - Его и так уж нет.
   - Что ты имеешь в виду?
   На лице Бретаны отразилось недоумение.
   - У меня нет серебра.
   Торгуй и представить не мог, что она по-прежнему считает его  обладателем
денег. Разве она не слышала о том, что он вернул их?
   - Но ты же взял серебро...
   - И снова положил в шкатулку твоего отца  в  тот  самый  день,  когда  ты
отвергла меня. Разве ты не...
   Торгуй все понял. Ведь когда он делал это, она не смотрела в его сторону,
да к тому же громко рыдала в это время. Поэтому  она  и  не  знала,  что  он
отказался от платы.
   - Я все отдал обратно твоему отцу.
   - Так ты отказался от денег? Но почему?
   - Так я надеялся доказать тебе правоту своих слов. Без твоей любви мне не
нужны никакие деньги.
   При этих словах лицо и сердце Бретаны смягчились. Жадность  не  была  его
кумиром, как она думала раньше. Но почему же тогда он  не  продолжал  упорно
бороться за нее? Почему допустил, чтобы она вышла замуж за Хаакона.
   - И все же ты уехал на остров Эйнара...
   - Я хотел сердцем оторваться  от  тебя.  Но  оно  так  прикипело  к  моей
любимой. И сейчас мной по-прежнему владеют те же чувства.
   - Как же ты мог видеть меня в образе  невесты  Хаакона?  Ты  ведь  еще  и
засвидетельствовал это.
   - Я думал, ты выходишь за  него  по  своей  воле.  Но  надеялся,  что  ты
ответишь отказом. И еще я хотел обеспечить твою безопасность. Хаакон  обещал
навредить тебе в случае моего отсутствия.
   Бретана  вдруг  осознала,  сколько  болезненных  страданий  принесло   е