ешила,  потому
что от их дальнейших действий не ждала ничего хорошего.
   - Дай телефон и задержи их, - шепнула я Груне и выскользнула из подвала.
   Первое, что я сделала, оказавшись на улице, позвонила  Пруткову  и,  само
собой, извинилась, что беспокою его так поздно.
   - Ничего-ничего, - сказал он, - ложусь я поздно, особенно  в  такие  дни,
как этот. Не поверите, Василиса  Анатольевна,  какой  у  нас  сегодня  день.
Большая  трагедия  постигла  город.  Днем   один   бандитский   предводитель
преставился, к вечеру другой. Вы ничего об этом не знаете?
   - Нет, откуда? - испугалась я. - Сергей Степанович, я вот по какому делу.
У нас Филонова свистнули из папиной квартиры. Сегодня, в одиннадцать  часов.
Я знаю, кто свистнул и где он сейчас находится. Может,  съездим  и  арестуем
похитителя? По горячим следам?
   - Раскрыть преступление по горячим следам мы  всегда  рады,  нам  за  это
премия полагается. А еще очень хочется с вами встретиться и поговорить.
   - О чем? - еще больше напугалась я.
   - О жизни. Давайте адресок, где находится ваш вор в настоящее время.
   Только я успела назвать адрес,  как  из  подвала  появились  мои  дорогие
друзья.
   - Ты кому звонила? - удивился Витька.
   - Пруткову. Менту, что меня по поводу Шляпы выспрашивал.
   - И чего? - насторожился он.
   - Ничего. Соскучилась. - Я  покосилась  на  Витькин  джип,  что  стоял  в
подворотне, и вздохнула:
   - Витька, не надо к Сверчку ехать. Я на  него  ментов  натравила.  Сидите
здесь, а я поеду давать показания.
   Витька хлопнул себя по ляжкам, Ряха закатил глаза, а Груня тихо сказала:
   - Я тебя понимаю.
   Мы обнялись. Я прослезилась и душевно попросила:
   - Ряха, если не вернусь... в общем, очень прошу, смени профессию.
   - Я тебе всегда, брат, говорил, - прошептал Витька, - не  будет  от  бабы
толку, если у нее имя хуже собачьего.

***

   До Николы-Галейской  я  добралась  автобусом,  не  очень  рассчитывая  на
милицейскую оперативность. Но напрасно. Прутков ждал меня в машине,  стоящей
в переулке. Не один ждал,  конечно.  Ребята  с  ним  были  крепкие  и  очень
решительные.
   - В доме тихо, - сообщил мне Прутков, ласково улыбаясь, и кивнул ребятам:
   - Что ж, пошли.
   Не успели они сделать и десяток шагов,  как  из  интересующего  нас  дома
появился Сверчок, а я заорала:
   - Вот он!
   Все бросились к нему, а он бросился от  них.  Его  догнали,  повалили  на
землю и защелкнули на руках наручники. Я тоже подбежала, он  увидел  меня  и
как-то скис, а я заорала, хоть это было и ни к чему:
   - Он картину спер...
   - Еще чего. Я ее купил, - усмехнулся Сверчок, поднимаясь с земли.
   - Ага, - согласилась я и шепнула:
   - А мы деньги Самсону отвезли, по-честному. И он вместе с ними... Короче,
в мешке Самсон лежит.
   Сверчок отвернулся и отказался наотрез разговаривать со мной.
   - Где картина? - спросил его Прутков.
   Сверчок не ответил. Его обыскали и холст, свернутый в трубочку,  конечно,
нашли. Сверчка запихнули в машину, а потом наведались на квартиру.
   В ванной голосила связанная сожительница Сверчка, а в  кухне  лежали  два
его приятеля с разбитыми головами.
   - Вот и этот к  нам  залетел  лет  на  десять,  -  удовлетворенно  заявил
Прутков. Я промолчала, прикидывая, как бы половчее смыться, но  хитрый  мент
не спускал с меня глаз и предложил:
   - Может, в отделение  проедем?  Напишем  заявленьице  по  поводу  хищения
картины?
   Уж как мне не хотелось ехать, а пришлось.  Лишь  только  мы  оказались  в
кабинете, Прутков начал улыбаться и полез с вопросами. Про Витьку с Ряхой  я
твердо решила молчать и извивалась, как  уж  на  сковородке.  Но,  наверное,
перемудрила, потому что мент стал улыбаться еще шире. "Видно, и я к нему лет
на десять", - с тоской подумала я.
   - Василиса, мы уже давно в курсе,  что  картиной  интересуется  множество
людей. Особенно в последнее время. Просто сплошные ценители живописи вокруг.
Самсон, например. Ты бы все как есть рассказала, тебе легче станет, честно.
   - Все как есть? - почесала я нос и усомнилась:
   - А вдруг не станет? Легче то есть?
   - Станет, станет, - заверил он, - ты попробуй.
   - Ладно, - вздохнула я, потому что совершенно запуталась в своем вранье и
не могла свести концы с концами. - Только ничего подписывать я не буду.  Мне
папуля не велел.
   - Не будешь, так не  будешь,  -  согласился  Прутков.  -  Рассказывай,  я
страсть какой любопытный.
   Ну я все и рассказала. Правда, о трупах в  Витькиной  квартире  умолчала.
Чего о них болтать? Но хитрый мент и тут не преминул заметить:
   - У Казарина вроде квартира есть, для тайных свиданий.
   - У Витьки? Что вы. Он Груню любит, живут душа в душу.
   - Правда? Значит, врут люди. Квартира-то оформлена на какую-то гражданку,
проживающую В сельской местности, да вот незадача,  умерла  старушка  месяца
два назад.
   - Значит, квартира ничья? - насторожилась я.
   - Значит, ничья. Квартира, кстати, недешевая. Или не жалко?
   - Кому? Мне, что ли? Я в коммуналке живу.
   Прутков засмеялся, и мы  стали  составлять  заявление,  то  есть  он  мне
говорил, как лучше написать, а я писала. Складно получилось, а  главное,  ни
словечка про Ряху с Витькой. Когда с этим было покончено, Прутков  развернул
холст, долго вертел его и так и эдак и наконец спросил:
   - Неужто больших денег стоит?
   - Фиг ее знает, - с сомнением пожала я плечами.

***

   Возвращалась я поздно, то есть уже рано. Решила было зайти к Земфире,  но
для начала заглянула в дворницкую.  Так  и  есть.  Папа  на  нарах,  Михалыч
притулился в уголке. Ряха с Витькой пьют водку, а Груня с котом  на  коленях
без одобрения взирает на них. Тут я приметила на нарах рядом с папой бутылку
"Абсолюта" и забеспокоилась:
   - Опять к папуле за советами обращались?
   Никто на мои слова внимания не обратил, то есть оставили их  без  ответа,
зато кинулись обниматься. Я малость растерялась от такого приема,  а  Витька
попросил:
   - Рассказывай.
   Рассказ мой был краток. Я клятвенно заверила, что Ряху с  Витькой  ментам
не выдала.
   - Кому нужны менты, - отмахнулся Ряха, -  и  без  них  сплошная  головная
боль.
   - Это точно, - согласился Витька. - Самсон в морге, Тихий тоже там, а нам
что делать?
   - А папа что сказал? - кашлянув, спросила я.
   - Сказал: "Уравнять".
   - Чего? - подняла я брови.
   - Вот и мы думаем: "чего"? Вторую бутылку допиваем, а ясности нет. Может,
еще маленько папу поспрашивать?
   - Не надо, - заволновалась я.
   Парни вздохнули и выпили по  маленькой.  Нам  с  Груней  надоело  на  них
таращить глаза, и мы легли спать.  Только  я  задремала,  как  Витька  вдруг
поднялся и заявил:
   - А папа дело сказал. Непорядок получается. В самом деле  надо  уравнять.
Ряха, потопали...
   - Вы куда? - всполошилась Груня.
   - В общем, так, - весело сказал Витька, - мы на разведку. А вы у  Земфиры
ждите. И без базаров.
   Не успели мы понять, что происходит, а парни уже выскочили за дверь.
   - Вот придурки, - в сердцах сказала Груня.
   Спать расхотелось, мы немного помучились и пошли к Земфире.  Само  собой,
она тоже кинулась к нам с расспросами. Легли мы ближе к  полудню.  Обед  нас
ждал царский, и мы малость отвлеклись от беспокойных мыслей, но потом  стало
даже хуже. Время шло, а ребята не возвращались. Впору было  отправляться  на
их поиски.
   К вечеру нам сделалось вовсе невмоготу. Чтобы  хоть  немного  развеяться,
включили телевизор. Земфира всегда смотрела местные новости,  не  отказалась
она от этой привычки и сегодня. В конце выпуска новостей пошла  криминальная
хроника. На экране горит какая-то красивая машина, а приятный женский  голос
за кадром сообщает:
   - Сегодня в 17.50 в  своей  машине,  в  которую,  видимо,  было  заложено
взрывное устройство, погиб известный криминальный авторитет Шанцев по кличке
Бритый.
   Груня прижала руки к груди и ахнула:
   - Вот придурки.
   - Чего? - испугалась я. А она ткнула пальцем в телевизор и добавила:
   - Так ведь уравняли...
   Витька с Ряхой появились через час и прямо с порога заявили:
   -  Папули  в  дворницкой  нет.  И  Михалыча.  Наверное,  в  народ  пошли.
Посоветоваться с папой надо. Дело сделали, а дальше что?
   - Сумасшедший дом по тебе  плачет,  -  сказала  я,  а  Зе?ифира  кинулась
кормить гостей.
   Нг успели мы сесть за стол, как хлопнула дверь, раздались шаги и в  кухню
вошел папуля. Совершенно трезвый, причем свеж и бодр, будто и не  блуждал  в
астрале целую неделю. Волосы заплетены в косу, бородка подстрижена,  линялые
джинсы и балахон необыкновенно его молодили.
   - Любимый, - ахнула Земфира.
   Папа поцеловал ее и приветливо сказал:
   - Здравствуйте, молодые люди. Васена, это твои друзья? Очень мило, что вы
к нам заглянули.
   Я приоткрыла рот от изумления, а Витька так обрадовался папиному приходу,
что даже покраснел. Потом встал из-за стола и сказал, немного волнуясь:
   - Мы тут вас, Анатолий Васильевич, дожидаемся. Дело сделали,  вот  хотели
спросить, чего дальше?
   Папа поднял бровь, но  удивляться  не  стал,  присел  к  столу,  все  еще
улыбаясь, и заявил:
   - Внимательно вас слушаю, молодой человек. Всегда рад  помочь  советом  и
вообще... горжусь, что у моей Василисы такие осмотрительные друзья.
   Зря папа гордился, мог бы подождать. Ну, Витька ему  и  выдал.  Всю  нашу
историю. Пояснил толково: мол, было ваше указание  и  мы  его  выполнили,  и
последующие указания тоже, а теперь извечный вопрос: "Что делать дальше?"
   Все-таки папа у меня гений: другой бы со стула  свалился,  а  мой  только
сделался зеленым и ненадолго прикрыл глаза. Потом вскочил и рявкнул:
   - Немедленно из города! Сию минуту к маме, в  калмыцкие  степи,  там  вас
никто не найдет.
   - Может, мы чего не так... недопоняли? - испугался Витька. -  А  в  степи
нам никак нельзя, у нас всего двести баксов на всех. Правда,  у  Груни  есть
еще, но это для кота, и она их не даст. А  кот  один  жрет  за  пятерых,  уж
можете мне поверить, на червонец баксов в день за милую душу...
   Папа положил руку на сердце и сделался синим.
   - Деньги будут, - с трудом придя в себя, заверил он. - Я тебе сколько раз
повторял, Василиса, что ты богатая невеста. Конечно, я планировал... но  раз
такое дело... Поедете через Москву, я вам дам адрес одного коллекционера,  а
сам с ним по телефону свяжусь. Он заплатит хорошие деньги, давно  мне  покоя
не дает...
   - Папуль, если ты про Филонова, - кашлянул а я, - так он в ментовке.  Его
Сверчок стырил, и картина теперь... вещественное доказательство.
   - Как плохо ты знаешь своего отца, - покачал головой родитель и  пошел  в
гостиную, а мы потрусили следом.
   Папа снял со стены одну из своих картин, вынул ее из рамы, а потом содрал
холст, под которым оказался еше один.
   - Вот он, Филонов, - прошептал он с умилением, и на глазах его  выступили
слезы.
   Я полезла папе под руку, чтоб  взглянуть  на  картину,  и  в  душу  вновь
закрались сомнения. Сказать по правде, этот  Филонов  был  ничуть  не  лучше
папиного.  Но   высказывать   крамольные   мысли   я   поостереглась   и   с
признательностью шепнула:
   - Спасибо, пап.
   Папа поцеловал меня, смахнув слезу, и прижал к груди.
   - Я сейчас позвоню Константину, он вас вывезет из города  и  в  ближайшем
областном центре посадит на  автобус  до  Москвы.  Зина,  дай  им  денег  на
дорогу... А потом к маме. Как здесь все утихнет, я вам просигнализирую.
   Но Витька, уяснив, что  к  чему,  ехать  без  папули  наотрез  отказался,
заявив, что  в  каждом  деле  должен  быть  руководитель,  иначе  что  тогда
получается? Ясно как день, ничего хорошего. Папа  собрал  волю  в  кулак,  а
потом сказал:
   - Зина, возьми самое необходимое, мы едем путешествовать.
   Уж я-то знала, чего ему это стоило: папа всегда тяготел к оседлому образу
жизни.
   Долго путешествовать нам не пришлось. Три недели мы  прожили  в  Сочи,  а
потом заскучали. И вернулись. Вот тут и оказалось, что  никому  до  нас  нет
дела. Особенно ментам.  Три  недели  в  городе  шла  пальба.  По-умному  это
называется  передел  собственности,  хотя,  может,   не   собственности,   а
территории, я в этом не очень сильна. В результате передела в живых мало кто
остался, да и тех милиция определила кого на пять,  кого  на  три,  а  самых
везучих на десять лет. Места Витьке при таком раскладе не нашлось ни там, ни
здесь, чему он нисколько не опечалился. Конспиративной квартиры он, конечно,
лишился, но отнесся к этому философски. "А на фига она мне?"  -  заметил  он
презрительно. А если Витька не переживает, так мне чего горевать?
   За то время, что я отсутствовала, сосед Сашка женился на блондинке, но  я
плакать не стала. Девушка я еще молодая, может, встречу  хорошего  человека?
Может, мое счастье где-нибудь за углом?
   Мы с Груней открыли приют для бездомных собак и кошек,  а  Витька  у  нас
генеральным директором. Оказалось, что животных он любит, если  они  у  него
дома не живут. С Пафнутием они иногда ругаются по старой памяти, но в  общем
ладят.
   Ряха часто медитирует с папой, и тот утверждает, что он способный ученик.
Юрасик пьет, как раньше, Варвара ворчит. Короче, живу я счастливо. По городу
поползли слухи, что папину картину купили в Москве за сумасшедшие деньги,  и
за неделю у него расхватали все, что он умудрился создать  за  долгие  годы.
Папа нарисовал еще, но граждане и на этом не успокоились. На  папу  это  так
повлияло, что он перестал изучать алкоголиков  и  переключился  на  изучение
жизни замечательных людей. Один такой замечательный человек на днях появился
у нас, а наутро выяснилось, что из квартиры исчезла  единственная  ценность,
которая там еще оставалась, - Земфира.
   Но папа не расстроился.