- Теперь меня послушай, кукла.  Шляпа  с  тобой  подружился  и  вскорости
помер, потом я с тобой познакомился, и началась сплошная  головная  боль,  и
вдруг выясняется, что Ряха у тебя в дружках.
   - Ты делаешь не правильные выводы, - принялась объяснять я. - Как  мы  со
Шляпой познакомились, я тебе рассказала. Мне ваша Шляпа была без надобности,
я не чаяла от него избавиться. А про тебя и говорить  нечего.  Это  не  я  с
тобой знакомилась, а ты со мной. Кто обо мне выспрашивал и к Людке  на  день
рождения притащился? Зачем?
   - Так... интересно было.
   - А мне нет. И Ряха прибился без моего на то желания. Он Витькин друг,  а
Витька муж Груни, только и всего. Чего  вы  ко  мне  прилепились,  не  знаю.
Ментам я тебя не сдавала.
   - Откуда же про ментов знаешь? - тут же насторожился Володя.
   - Ряха сказал. А я тут ни при чем. Труп в твой багажник  Нинкин  любовник
подсунул. Может, он и ментов вызвал. Кстати, если ты не в курсе, он сейчас у
них. И меня в милицию вызывали. Шляпа вовсе не ко мне приходил, а к Нинке. И
ничего я о ваших делах знать не знаю.
   - А я вот думаю, что ты врешь. Врать  нехорошо  и  иногда  очень  больно.
Уверен, все это Ряхины штучки. Если я прав, скажи сразу, чтоб не мучаться.
   - Говорил мне папа: "Ни во что не ввязывайся", -  со  слезами  на  глазах
прошептала я.
   - Правильно говорил папа, - согласился Володя. - У тебя  есть  час,  чтоб
все обдумать, ну и жизнь себе не усложнять. Если через час ты мне опять  эту
бодягу заведешь...  короче,  я  тебе  не  завидую.  Пойдешь  по  стопам  Зои
Космодемьянской со всеми вытекающими последствиями. Иди, кукла, думай.  -  Я
поднялась, и он проводил меня по коридору направо, на ходу крикнув:
   - Вова, позвони Тихому, пусть приедет и сам во всем убедится, а то у него
сомнения...
   Володя втолкнул меня в комнату, где на  диване  сидела  Груня  и  гладила
кота. Я села рядом.
   - Дела хреновые, - сообщила я с печалью. - В Зои Космодемьянские я  никак
не хочу...
   - Само собой, - откликнулась подруга. - А обещали?
   - Ну... так и сказал, гад, "со всеми вытекающими последствиями".
   - Не фига себе, не хватает только, чтоб нас на заборе повесили.
   - Почему на заборе? - удивилась я.
   - В принципе мне без разницы, где висеть, - пожала плечами Груня. - В том
смысле, что результат-то один... Я вообще  против  подвигов.  Кому  все  это
нужно? Жить надо спокойно, никому не мешая... Когда в стране  тихо,  подвиги
без надобности.
   - Конечно. Только моего согласия никто не спрашивает.
   - Ладно, не боись раньше времени. Мой придурок помереть не даст.
   - Как же он нас найдет?
   - Позвонит на сотовый.
   - Его у тебя не отобрали? - не поверила я.
   - Не-а. Я его в корзину сунула, а эти в корзину даже не заглянули, там же
Пафнутий. - Произнеся  слово  "Пафнутий",  Груня  поискала  кота  глазами  и
обнаружила его отсутствие на диване. Пока  мы  были  заняты  разговором,  он
куда-то исчез. Все-таки у этого животного характер мог быть и получше.
   Само собой, Груня разволновалась, и мы принялись искать кота, потому что,
раз он глухо звать его бесполезно. Особо много мест, ГДР  южно  укрыться,  в
комнате не наблюдалось. Окно забрано решеткой, из мебели шкафы  да  диван  с
двумя креслами, правда, на  высоких  ножках,  так  что  кот,  скорее  всего,
спрятался там. Я наклонилась и уронила корзину, задев ее локтем. Из  корзины
вылетел сотовый. Я поставила корзину на место, а сотовый  сунула  в  карман.
Груня шарила под ближайшим креслом, а я, наклонившись,  увидела  кота  возле
стены.
   - Вот он, - обрадовала я Груню и протянула руку. Кот неожиданно  фыркнул.
Такое его поведение меня возмутило. Я схватила его за шиворот и потянула  на
себя, угол ковра загнулся, и  я  увидела  под  ним  кое-что  интересное,  но
радоваться не спешила. Выпрямилась и предложила Груне:
   - Давай отодвинем диван.
   Диван мы отодвинули, приподняли ковер и обнаружили в полу люк.  Диван  мы
перетащили к двери и занялись люком. Прежде всего надо было его открыть.  Мы
сломали по два ногтя, но с люком справились.
   Внизу царила абсолютная темнота, мы свесили туда головы,  вглядываясь,  и
тут кот возьми да и спрыгни вниз. Нам ничего не оставалось, как  последовать
за ним.
   По большому счету, своим спасением мы были обязаны Пафнутию. Когда  глаза
привыкли к темноте, мы увидели, что находимся в подвале, а кот поджидает нас
в нескольких метрах у стены, выделяясь на ее фоне светлым пятном. Он мяукнул
и торопливо последовал дальше, мы  двинулись  за  ним.  Под  ногами  шуршала
земля, слева за деревянным бортиком хранилась картошка. Идти  можно  было  в
полный рост. Кот стремился вперед, и мы надеялись, что он знает,  куда  надо
идти.
   Перед нами возникла дверь, кот начал ее царапать. Навалившись  на  дверь,
мы смогли ее открыть и спустились вниз по  трем  ступенькам.  В  этой  части
подвала пол был залит цементом. Стало чуть светлее. По обе  стороны  от  нас
угадывались двери. Судя по всему, мы стояли  в  каком-то  коридоре.  Кот  на
достигнутом не успокоился, бросился бежать дальше. Мы открыли еще одну дверь
и едва не заорали от радости: впереди мелькнул свет.  Так  и  есть,  в  трех
шагах  от  нас  окошко,  а  вокруг  какие-то  хитрые  приспособления,  вроде
трансформаторов.
   Окно было распахнуто настежь, но  мы  не  спешили  радоваться,  хотя  его
размеры с трудом, но позволяли протиснуться на улицу. Вопрос,  что  нас  там
ждет? Кот  не  раздумывал,  он  выпрыгнул  в  окно  и,  сев  копилкой,  стал
умываться. Я подсадила Груню, она вылезла  следом  за  любимым  животным,  а
потом помогла мне. Я тревожно огляделась и обнаружила нас в  кустах  сирени.
Пафнутий устремился к забору, который находился невдалеке, а в заборе, между
прочим, была калитка, запертая на щеколду, мы рванули  за  калитку,  уже  не
прячась, и оказались на зеленом  лужку,  причем  Пафнутий  продолжал  бежать
впереди и вскоре вывел нас к шоссе. Но это Груне не очень  понравилось,  так
как она справедливо полагала, что преследователи будут искать  нас  здесь  в
первую очередь.
   Мы юркнули в кусты. Теперь Груня  держала  кота  под  мышкой.  Он  упорно
стремился вести нас за собой, а я вспомнила про телефон,  торопливо  набрала
номер и услышала голос Ряхи.
   - Привет, - сказала я.
   - Это ты? - захлебываясь от счастья, спросил он, вроде не поверив.
   - Я. Мы с Груней...
   - Где вы?
   - А черт его знает... Где-то в пригороде. Кругом  коттеджи  и  шоссе.  Мы
сидим в кустах.
   - Там и сидите, - попросил Ряха.
   - Надо поточнее  узнать,  где  мы  находимся,  -  заволновалась  Груня  и
направилась к шоссе с целью, мало доступной моему пониманию.
   Вдруг среди деревьев мелькнул джип.  Мы  дружно  повалились  в  траву,  а
Пафнутий заорал дурным голосом. Когда машина проехала, Груня подняла голову,
а потом вскочила.
   - Это ж Витькин джип! - крикнула она.
   Мы выбежали на дорогу,  она  замахала  руками,  я  принялась  звонить,  а
Пафнутий стрелой помчался за машиной. Джип затормозил, потом развернулся,  а
мы с облегчением вздохнули.
   Через минуту мы сидели в кабине и рассказывали о нашем приключении.  Само
собой, все лавры достались коту. Груня целовала своего  любимца  и  называла
его спасителем. Витька немного подумал и погладил кота, на что  тот  ответил
жутким воплем.
   - Да ладно тебе, - проворчал Витька. - Чего старое вспоминать...
   Мы уже довольно давно  стояли  посередине  дороги,  и  меня  это  немного
беспокоило, на что я и намекнула.
   - Поехали, - поддержала меня Груня и тут  обратила  внимание  на  кошачью
корзину, которая стояла у  нее  в  ногах.  -  Это  что?  -  спросила  она  с
подозрением и поджала ноги.
   - Корзина, - удивился Ряха.
   - Вижу, что корзина. Забери. Вдруг рванет.
   - Да это твоя корзина, то есть Пафнутия. Я-то  думал,  что  моя,  но  она
пустая, а мою, видно, эти гады прихватили.
   Мы с Груней переглянулись и побледнели.
   - Я ее два раза роняла, - вспомнила я и побледнела еще больше.
   - Так это вы корзину взяли? - удивился Ряха. - А где она сейчас?
   - В доме, в котором нас держали.
   - Замечательно, - обрадовался Ряха и стал разворачиваться  в  направлении
поселка. Витька не радовался, но и возражать не стал, а я сказала:
   - Быстро вы приехали...
   Тут выяснилось следующее: по нашему первому звонку парни подкатили к дому
в тот момент, когда нас загружали в "девятку",  и  пристроились  следом,  но
потом потеряли нашу машину из виду и метались по поселку, пытаясь  вычислить
нужный дом. Витька с отчаянной решимостью собирался брать его штурмом.
   - Который? - спросил Ряха, когда мы выезжали на улицу.
   - Пятый справа, - ответила я.
   - И Кролик точно там?
   - Там, там, - закивали мы.
   Ряха извлек из кармана какую-то небольшую штучку и попросил с улыбкой:
   - Скажи "бум".
   - Бум, - сказала я.
   Раздался жуткий грохот, и пятый дом по правой стороне улицы  дрогнул,  из
окон повалил черный дым, а потом осел вместе с крышей.
   - Сработало, - обрадовался Ряха, а мы с  Груней  слабо  пискнули.  Витька
тронулся с места и через минуту спросил:
   - Глянь, Ряха, это чья ж машина?
   Шикарный "Мерседес" скромно догорал  под  навесом  возле  дома.  Парни  с
некоторым испугом переглянулись, а я заволновалась:
   - Володя какому-то Тихому звонил. Я так думаю  -  своему  начальнику.  Он
приехать должен...
   - Вот и приехал, - пробормотал Ряха, а Витька сполз на  сиденье  и  выдал
привычное:
   - Ой, блин... - Посмотрел на друга и добавил:
   - Брат, ты не прав.
   - Кто ж знал, Витя? - пожал тот плечами, после чего широко улыбнулся:
   - Не грусти: нет человека, нет проблем.
   Но Витька на его призыв не откликнулся, он все  равно  грустил,  а  Груня
шепотом поведала мне, что "Мерседес" принадлежал авторитетному  человеку,  в
группировке которого числился Кролик, и теперь выходило...  Сами  понимаете,
что выходило.
   - Может,  он  это...  жив,  -  вслух  подумал  Витька.  Но  мы  не  очень
обольщались, памятуя о том, как выглядел коттедж после взрыва.
   - Вряд ли, - тихо ответил Ряха, которому не хотелось расстраивать друга.
   - В корзине вроде ничего не было, - вмешалась Груня, - я хотела  сказать,
может, там чего другое взорвалось? Неужто...
   - Самородок, - пробормотал Витька, косясь на дружка, и отвернулся к окну.
   Я его  очень  понимала.  Не  то  чтоб  мне  было  особо  жалко  какого-то
авторитета,  просто  папа  всегда  говорит...  А  мы  вмешались  по   полной
программе. В милиции об авторитете тоже не заплачут, но уж и нас по  головке
не погладят. Тяжкие думы  одолевали  меня.  Потом  я  вспомнила  о  Варваре,
которая наверняка переживает, и попросила телефон.
   Варвара необыкновенно обрадовалась мне и сообщила, что  меня  вызывают  в
милицию. Этот самый Прутков уже звонил два раза, но  бабка  просила  его  не
трезвонить понапрасну, потому что я ушла и не скоро вернусь. Хитрый мент  из
бабки все  вытянул,  и  теперь  Варвара  не  знала,  хорошо  она  поступила,
рассказав ему о визите недругов и нашем бегстве, или не очень.
   Я и сама не знала, решила позвонить менту, но  тут  Витька,  взглянув  на
часы, напомнил:
   - У нас встреча в одиннадцать.
   А я решила, что не худо бы  предупредить  Земфиру,  и  на  время  начисто
забыла о Пруткове.
   В папину квартиру мы прибыли за  час  до  назначенного  времени.  Земфира
обрадовалась нам. Предстоящая утрата картины ее ничуть не расстроила.
   - Если папа сказал денег не брать, - строго сказала она, - значит...
   - Да помню я, помню, - отмахнулась я, очень  переживая  за  Филонова,  то
есть не за него, а за предстоящую встречу.  Как  только  покупатель  получит
картину, нас ожидает конфуз. А если Витькино начальство решит,  что  картину
мы заныкали, то кое-что и похуже. Ко всему прочему, неясно было, как широкая
общественность отнесется к скоропостижной кончине неизвестного  мне  Тихого.
Вдруг нам и за это надают по шапке, не зря ведь Витька грустит?
   А Витька грустил. Только пельмени, которые Земфира никогда не покупала  в
магазине, а делала собственноручно, ненадолго улучшили его настроение.
   Земфира поинтересовалась папиным самочувствием и выразила надежду, что он
вскоре вернется домой. Я комментировать не стала, потому что,  как  правило,
чью-то жизнь папа изучал до полного освобождения квартиры от всех  вещей,  а
коли сейчас он проводит изучение вне дома, так и неизвестно, когда закончит.
   Ровно в одиннадцать в дверь позвонили,  и  Земфира  пошла  открывать.  На
пороге возник Сверчок в компании молодого человека лет двадцати  семи  очень
свирепой наружности. Они заговорили с Витькой и подоспевшим Ряхой. По поводу
их беседы я высказываться поостерегусь, потому что ничего не  поняла.  Груня
осталась в кухне, и переводить было некому. Судя по интонации  и  выражениям
лиц, беседа проходила в теплой дружеской атмосфере и заняла не более  десяти
минут, после чего Ряха сходил в гостиную и принес картину.
   Сверчок внимательно посмотрел на нее и утвердительно кивнул. Его  спутник
тоже кивнул, потом приоткрыл входную дверь и в прихожую внедрился  еще  один
тип. Я-то подумала, что они привезли с собой эксперта, но  этот  человек  на
картину даже не смотрел и  выглядел  так,  как  никакой  эксперт,  по  моему
мнению, выглядеть не может. Он держал  в  руках  кейс,  который  положил  на
тумбочку, щелкнул замками, и  мы  увидели  пачки  долларов.  Я  в  изумлении
замерла, а парень захлопнул кейс, крутанул на замках  колесики  и  порадовал
нас:
   - Код сто семьдесят.
   Граждане  обменялись  парой  слов  с  Витькой  и  покинули   прихожую   с
удовлетворенным видом, я же, продолжая пребывать в изумлении,  сочла  нужным
спросить:
   - Они что, придурки?
   - Почему? - насторожился Ряха.
   - Кто ж так картины покупает? - удивилась я.  -  Ведь  нужен  эксперт,  и
вообще...
   - Вообще нас не  касается,  -  перебил  Витька.  -  Если  эти  типы  чего
замыслили, им с Самсоном разбираться, а я бы им этого не советовал.
   Однако, несмотря на Витькины слова, видно было, что я  зародила  в  душах
друзей сомнения. На кейс они взирали, хмуря мудрые лбы.
   - Чего теперь? - задала я вопрос.
   - Бабки Самсону отвезем, - с неохотой ответил Ряха. -  Кстати,  нам  доля
причитается.
   - Не вздумайте брать деньги, -  посуровела  я.  -  Филонов  липовый,  вот
увидите, добра от этих денег не, будет.
   - А ты не каркай, - обиделся Витек, косясь на кейс. - Поехали.
   В этот момент в прихожую вышла Груня и спросила:
   - Куда?
   - Бабки отвезем.
   - Мы с вами, - заявила она и пошла за Пафнутием и корзиной.
   - Ты что? - обиделся Витька. - Куда с нами? К Самсону?
   - А вы к нему? Значит, и мы туда же.
   - Ты спятила, что ли? Я к Самсону с бабой поеду? Ты, Груня... короче,  ты
не права.
   - По ушам мне можешь не ездить, - повысила она голос. - Скажи  прямо:  мы
семья или нет?
   - Семья, - испуганно кивнул Вмтька.
   - Вот. Ты что попу говорил, когда венчался? "И в горе, и  в  радости".  У
тебя сегодня что?
   - Ну... я не знаю...
   - Тем более надо вместе. И без базаров. Мы можем в машине подождать, если
тебе за жену стыдно.
   - Не в этом дело, - робко  заговорил  Ряха,  но  Груня  гневно  сверкнула
глазами:
   - Ты что ж, клятву не уважаешь?
   - Ряха перед попом не клялся, - влезла я, а Груня отрезала:
   - Вот пусть дома и сидит.
   - Ты, Груня, дура совсем, - приуныл Витька. - То есть ты, как  бы  это...
недопонимаешь.
   - Все я понимаю, - ответила она. - Поехали.
   Кончилось тем, что поехали мы все вместе, и тут  началась  маета.  Витька
сидел за рулем и вроде как оглох,  а  Ряха  с  томлением  пялился  на  кейс,
лежащий на его коленях, и даже постукивал по нему пальцами.
   - Приличные деньги, - заметил он тихо.
   - Отвянь, - твердо заявил Витек. - Папуля что  сказал?  Денег  не  брать.
Все. Заметано. И не нервируй меня.
   - Нет так нет, - обиделся Ряха и стал смотреть в окно.
   Через полчаса мы подъехали  к  казино  "Олимпия",  Витька  взял  кейс  и,
сказав:
   - Ждите здесь и не высовывайтесь, - направился к боковому входу.
   - Папуля  у  тебя,  конечно,  гений,  -  вздохнул  Ряха,  провожая  друга
взглядом, - но бабки все же приличные.

***

   Витька вернулся минут через десять, сел в машину  и,  ничего  не  говоря,
поехал по проспекту. Мы тоже молчали. Ряха печалился, а Груня удовлетворенно
улыбалась. Я  же  совершенно  не  знала,  как  относиться  к  происходящему.
Филонова нарисовал папа, неужто за картину отвалили настоящие деньги?
   В этот момент за нашей спиной что-то грохнуло. Мы втянули головы в плечи,
а потом дружно оглянулись. Второй этаж  "Олимпии"  был  объят  пламенем,  из
открытых  настежь  дверей  ломились  люди,  а  ор  стоял  такой,   что   уши
закладывало.
   - Ряха! - заорал Витька не своим голосом, жутко бледнея, а тот  торопливо
перекрестился.
   - Это не я... ни сном ни духом, клянусь, брат.
   - Ну что за день? - всхлипнул Витька.
   Мы с Груней совершенно  ничего  не  понимали  и  потому  молчали,  только
таращили  глаза.  Парни  загнали  джип  в  какой-то  переулок,  и  мы  пошли
взглянуть, что происходит в "Олимпии". Когда мы пробрались сквозь толпу, там
уже успели выставить оцепление. Подъехали пожарные машины, потом машин стало
столько, что не протолкнешься, потом из здания что-то вынесли на носилках.
   - Ой, блин... -  прошептал  Витька,  предварительно  сосчитав  количество
носилок.
   - Думаешь, все? - сочувственно спросил Ряха.
   - Чего думать. В комнате было шестеро, и носилок тоже шесть.  Это  что  ж
выходит, мы сами привезли Самсону бомбу. Можно сказать, отцу родному...
   - Не завидую я нам, - вздохнул Ряха и задумался. - С другой стороны, если
б денежки взяли мы, лежать  бы  нам  сейчас  в  полиэтиленовых  мешочках  на
носилках.
   В конце концов народ, удовлетворив свое любопытство,  начал  расходиться.
Мы тоже покинули площадь и поехали в дворницкую, потому как опять перешли на
нелегальное положение. По дороге Ряха заявил, что потерял интерес к жизни, а
Витька бушевал:
   - Отморозки хреновы, да как они решились? Уроды, мать  их,  а  мы  теперь
расхлебывай. - Витька не успокоился, даже когда мы вошли в дворницкую.  -  Я
этого урода из-под земли достану, знать бы, где  он...  Ладно,  Сверчок,  из
города тебе не уйти...
   - Утешайся тем, что Филонов у него липовый, -  вздохнула  я,  устроившись
рядом с папой. Больше всего я  опасалась,  что  Витька  полезет  к  нему  за
советами. Видно, мы в самом деле не правильно толковали папулины слова,  раз
все у нас шло наперекосяк.
   Худшие мои опасения сбылись. Витька сразу же устремился к нарам.
   - Ряха, давай водки, - позвал он.
   - Не тронь папу, - разозлилась я. - И со Сверчком сам разбирайся.
   - Это который Сверчок? - миролюбиво поинтересовался  Михалыч,  который  в
тот момент, не реагируя на Витькины вопли, спокойно составлял в угол  пустые
бутылки. - Это не папин ли бывший ученик? Тот, что сегодня шел от Земфиры  с
двумя дружками?
   - Он, - кивнула я.
   - Ага. Зачем он вам?
   - Дед, не томи, - взмолился Витька, - если есть что сказать, выкладывай.
   - Ну, так... Анатолий Васильевич  очень  нехорошо  о  нем  отзывался.  Не
заслуживает человек никакого доверия. Папа прямо так и сказал: "Глаз да глаз
за ним нужен". А уж как я увидел,  что  он  из  папиного  подъезда  выходит,
крайне обеспокоился и присмотрел за ним. Все строго по инструкции:  глаз  да
глаз. Проводили до квартиры и народ приставили приглядывать до тех пор, пока
папа не даст дальнейших указаний.
   - Ты знаешь, где он сейчас? - не поверил ему Витька.
   - Если Семен не прибежал с донесением, значит, в своей квартире. То  есть
квартира-то бабы его.
   - Где квартира, где?
   - На Никола-Галеиской, дом возле самой церкви.
   - Михалыч, с меня бутылка, - обрадовался Витька.
   Ряха помалкивал, но по его физиономии было видно,  что  к  нему  вернулся
интерес к жизни. Я же, в отличие от парней, радоваться  не  сп