времени.  Может  быть,  стоило  на  нее  откликнуться?  И   вместе  готовить
200-летний юбилей Пушкина - прекрасное ведь поприще для объединения  усилий,
строительства общественного согласия.
     Или такое предложение должно  исходить от самого  Президента  России, и
тогда все партии тут же прибудут с визитами к нему?
     Конечно, нам бы позаимствовать непосредственности ампиловцев.  Побольше
личного   участия   в   том,   что   декларируешь...   Извечная   чиновничья
озабоченность, что встречается и в кабинетах респектабельных  партий,  здесь
не подходит...
     Наивно, правда?  Мы  так заняты,  так  озабочены,  работы  каждый  день
невпроворот... Кто там еще стучится?!
     А стучится  исстари-новенькое. В этот  или в другой раз, но победит  та
партия (или союз партий), которая  на  самое первое место поставит  проблемы
культуры.  Поставит  теоретически  современно,  судьбоносно,  если хотите...
Такова перспектива.
     ...Не  зря  последние  десять  лет  многочисленные  ученые  гуманитарии
(физики  и   математики,  кстати,   тоже)  так   прониклись  парадоксальными
проблемами культуры, исследованиями ее  статуса, рассмотрением ее как  среды
обитания человечества, им же созданной.
     Вчера  это  шло  на  уровне только  науки. Завтра...  Завтра это внятно
отзовется  в  гуще  самой  жизни.  Сейчас   часто   говорят  о  нравственной
деградации.  Но большинство от деградации большинства  еще  больше страдает.
Сейчас  мы  испытываем духовный голод -  это пустые  емкости  для наполнения
содержанием, и  он, этот  голод,  может быть  удовлетворен быстрее,  чем  мы
способны  предположить. И  тогда  - хоть  горы  сдвигай. Теория  малых дел в
культурных преобразованиях действует лишь до поры. Эта пора проходит.
     Какие духовные движения станут будоражить общество? Просто к моральному
движению  со страниц  печати  призыв  уже звучит... Мы  сейчас  жалуемся  на
недостаточность наших  лидеров,  на невсеобщность  их  авторитетности.  Ищем
лидеров, ждем.  Их у нас  мало. А можем попасть в такие течения, которые все
перевернут и переиначат. Только копни...
     Я  никого  не  собираюсь  пугать.  ...Мы  закрыли  Западную  Европу  от
татарского ига, мы совершили "победоносную" революцию и  на себе  (для себя,
но  более, может быть, для других)  проверили возможность построения земного
рая. Несовершенными хотели войти в совершенное.
     Что третье? Троицу любят.
     И  последнее.  Ничего  нельзя  повторить. Нас не вернуть ни в состояние
российской патриархальности,  ни  в  ложе  национальной  соборности. Нам  не
пройти  пройденного Западной Европой. Уже было. И она, Западная Европа, тоже
опробовала нечто, насущное для мирового опыта. В том числе и для нас. Всякий
исторический  процесс  еще  и индивидуален.  И, может быть, основная-то наша
задача  начала нового  тысячелетия  и есть  гуманитаризация  среды  обитания
человека. А там,  глядишь, и за нами, страдальцами, пойдут. На ином для себя
этапе. И по-своему.
     Предназначение-то у всех людей общее.

     20 августа 1998 г.
ГЛАВНОЕ О ГЛАВНОМ

К ЧЕМУ И ПРИЗЫВАЕМ...

     ...О духовном уровне политического сознания я
     уже и не мечтаю.

     О политической культуре не может быть и
     речи, а есть ли политическая грамотность.
В.П. Зинченко, академик РАН

     В 60-е годы (точнее - уж и не помню) меня преследовала одна благородная
идея: отчего бы не организовать гуманитарное  сообщество  (сейчас сказали бы
движение) людей, осознанно выбирающих для себя безупречно нравственный образ
мыслей и действий.  Не орден затворников, нет. Напротив,  подобное поведение
мыслилось  подчеркнуто  публичным,  декларированным  даже.  Вот,  мол,  вам,
глядите...
     Этакий отголосок  хрущевской  оттепели.  Побуждение наглядно вразумлять
несовершенное социалистическое государство. Да  и общество тоже. Подтолкнуть
их  к выздоровлению,  к гуманным преобразованиям, к раскрепощению личного  и
личности.  И не заговорщическое какое-нибудь побуждение,  а  вполне открытый
поиск инструмента воздействия...
     Первый, кому я поведал об этом , был близкий мне человек, в том числе и
в гуманитарно-газетных  наших занятиях, к которым он относился тоже всерьез.
Как  и  вполне  основательно  воспринимал  самого  себя  и  свое  участие  в
культурной деятельности.
     Однажды за столом, то ли сервированным чем-то  горячительным (а, может,
и просто так сидели), этот мой старый товарищ заявил:
     - Ребята, я буду министром культуры.
     - А меня  возьмешь с собой?  -  спросил третий, тоже  близкий нам тогда
товарищ.
     - Нет, - был ответ спустя минуту.
     Так  вот,  однажды  я  изложил  ему  как  заветную  свою идею  создания
общества, или организации, или союза людей, сознательно всякий раз  ставящих
себя  в  духовные рамки,  в границы нравственного,  и дающих  в  этом  некий
публичный зарок.
     - Такого мне не поднять, - ответил он, опять задумавшись и, пожалуй, не
без растерянности. - Даже я не гожусь для этого.
     И улыбнулся...
     Прошли  годы, не одно десятилетие. Растворилась в  прошлом, рассеявшись
на глазах, столь крепкая, казалось,  пирамида социалистического государства,
которое  следовало  усовершенствовать.  Личное и личности, по крайней  мере,
были  отпущены  на  волю.  Мой  старый  товарищ успел  побывать в  министрах
культуры. И даже при перетрясках в правительстве  удерживался на своем новом
месте.
     Процесс  пошел,  но  не в  сторону  нравственного  очищения.  Наоборот,
неявная болезнь обнажилась, повылезла из всех углов. Повылезла, поскольку ей
нечего стало опасаться идеологических неотложек и шумных карет  политической
скорой помощи, сновавших прежде повсюду.
     Что  до  благородных   идей   самосовершенствования   и   общественного
совершенствования,  то с  ними стало еще  неуютней. Как  и нравственные наши
недуги,   они   тоже   запросились   наружу.   Даже   раньше,  чем   явления
общественно-болезненные,  поскольку первые порывы  перестройки  воспламеняли
души,  звали на трибуны, побуждали  проговаривать то, что накопилось внутри.
Все это  несколько напоминало  первые  послевоенные  годы,  когда поколение,
входящее во взрослую жизнь, ощутило, что вот теперь,  с  наступлением  мира,
после  всего  пережитого  и преодоленного  придут Новые  времена  согласия и
духовной  полноты.  Эти  ожидания,  эта вера сформировала возрастную  плеяду
наших шестидесятников.
     Не  берусь  судить,  кто  выйдет  в  обозримом  будущем  на  российскую
историческую арену  как интеллектуально-нравственный  ответ на перестроечные
коллизии и прогромыхавшие за ними по пятам нелепые  годы. (Скажу лишь, здесь
я все-таки не оставлен оптимизмом). Что-то и кто-то да будет.
     -  Двухтысячники,   -   определила  недавно   одна  дама,  тоже  немало
размышляющая  о  путях  гуманитарного развития  и о  тех,  кому, может быть,
придется вскоре проявиться как поколению обновления.
     Теперь  же,  в  настоящий  момент,  у  подмостков  общественных  деяний
столпились  не  столько  люди,  сколько то,  что  я  несколько  по-домашнему
обозначил выше благородными идеями. Определяясь более точно, можно сказать -
проблемы нравственной идеологии.  И не оттого, что  нет или  мало конкретных
носителей благородных идей,  напротив  -  подобные идеи уже  владеют  умами,
побуждениями, стремлениями куда большего количества наших сограждан, чем это
представляется нам посреди обступивших нас тягот и неопределенностей.
     Нравственные,  духовные проблемы и  надежды поправить  тут  хоть что-то
буквально рвутся  наружу.  И не  только в  пространства,  освободившиеся  от
тоталитарной  идеологии. Теоретическое  настойчиво запросилось  в  практику,
подыскивает себе конкретную работу. Дерзает материализоваться, если  хотите.
Видимо,  поэтому,  несмотря  на   тьму  абсурдов  текущей  жизни,  не  очень
удивляешься, а наоборот, как-то особенно останавливаешь нынче свое внимание,
чувствуешь в  себе отклик,  сталкиваясь с предложениями  о  создании той или
иной общественной  гуманитарного смысла структуры  или движения,  берущих на
себя те или иные  организационные функции,  чтобы отстаивать  приоритетность
именно  культуры и  духовного  и  в отношениях людей,  и  в  государственном
строительстве.  А  главное,  выражающих  готовность  и  волю  к  конкретному
действию в таком направлении.
     Так,  профессор философии Новосибирского государственного  университета
Николай  Розов  предлагает  создать  Совет  попечителей  будущих  поколений.
"Первым из них, - пишет он в статье "Национальная  идея и императив разума",
-  должен стать специальный Совет Попечителей  будущих поколений, избираемый
общественностью  на  основе  бесспорных   гражданских   заслуг,  преданности
долговременным   интересам    Отечества,    неподкупности,   соответствующей
профессиональной квалификации. Первыми приходят на ум писатель А. Солженицын
и академик Н. Моисеев".
     Писатель  Фазиль  Искандер  тоже  ратовал  за создание  Попечительского
совета мудрецов (лучшего названия, по его словам, он пока еще не  нашел) как
некоего института духовного управления страной.
     "Нравственное движение" - еще один организационный призыв, прозвучавший
на страницах печати.
     "Правительство  - комитет культуры". Этот проект, нацеленный в будущее,
декларировался уже автором настоящих строк.
     А вот кандидат экономических наук  И.П.Цапенко и доктор психологических
наук  А.В.Юревич  со  страниц  академического  журнала  "Вопросы  философии"
призывают ученых создать собственную идеологическую структуру, в перспективе
способную преобразоваться в политическую партию.
     Различных  же  общественных  комитетов  культуры, фондов,  гуманитарных
объединений,  даже  связанных в  своих  названиях  с  именами  тех  или иных
духовных  наших светил,  в  Москве  и  по всей стране  не счесть.  То  есть,
посчитать, может быть, и стоило бы,  но статистических данных подобного рода
нет.
     Безусловным  же,  "висящим  в  воздухе",  смутно или  четко  осознается
подавляющим  большинством  то  (еще   тысячи   лет   назад  так  или   иначе
высказанное), что гуманистические сущности культуры, духовное - есть главная
системообразующая  основа всего человеческого. И в этом материалистические и
идеалистические   подходы   восприятия   мира,    некогда   конфликтовавшие,
оборачиваются и в единое, и в единственное.
     Как   мне   приходилось  уже  писать   в  статье   "Пятое   измерение",
"бездуховность  вообще  человечеству  не  грозит.  Бездуховное  человечество
просто погибнет". Исчезнет с лица Земли...
     Перелистаем  страницы  одного  только  журнала  "Вопросы философии"  за
последние пять лет. Что в связи с этим там надо выделить и подчеркнуть?
     Сторонники постиндустриальной теории, отмечая в качестве основной черты
современной  экономики  быстрое замещение  труда  знаниями, утверждают,  что
развитие человека становится сегодня главным условием любого  хозяйственного
прогресса. Последнее дает  многим социологам основание говорить  о возможной
замене   трудовой   деятельности   новым  типом   активности,   отличающимся
значительными  элементами  творчества,  причем  в перспективе  такая  замена
предполагается в массовом масштабе,  когда "если не все,  то по крайней мере
большинство  людей  станут  более  креативными  в  своих действиях,  чем они
являются  сегодня".  Новым явлением становится стремление  все возрастающего
числа людей посвящать  значительное  количество  времени  семье,  участию  в
разного рода общественных организациях, самообразованию, занятиям спортом  и
так далее.
     И еще.
     Параллельно зреет понимание того, что общество стоит перед лицом нового
изменения,   которое   несводимо   к  трансформации  прежних   порядков,   а
представляет собой формирование совершенно нового социального устройства.
     Поэтому  в  последние годы  особый  интерес вызывают философские и даже
социо-психологические   аспекты  становления  нового  общества.   Совершенно
естественным в этом контексте  является обращение к изменениям  в культуре и
социальной   жизни,   причем   такие   изменения   рассматриваются   многими
обществоведами   как  наиболее  значимые;   более  того,   отмечается,   что
современная  социальная  концепция   не  может  не  развиваться  "от  нового
общества, новой реальности к исследованию нашего  понимания этой реальности,
от истории и социологии к философским проблемам истины и знания.
     Это - отрывки из статьи экономиста Владислава Иноземцева.
     Далее.
     Но надо  откровенно признать:  мораль, созданная  в эпоху и  для эпохи,
когда доминировали преимущественно межличностные отношения, уже недостаточна
для современного сложного  общества, в котором преобладают отношения крупных
и сверхкрупных социальных групп,  больших институций и  коллективов, а также
отношения  между  заведомо несоизмеримыми  сторонами:  личность и социальный
институт,  личность и государство и т.  п. Это требует формулирования  новой
этики, которая  четко увязывала бы права и обязанности всех участников таких
отношений,  ставя  обретение  прав  в  твердую   зависимость  от  выполнения
конкретных обязанностей - этики, в основу которой была бы положена категория
ответственности. Для России это требование особенно актуально.
     И еще.
     ...Религии декларируют  ответственность человека перед Богом; "реальный
социализм" стал олицетворением тотальной безответственности; нужна идеология
ответственности,  причем  такой,  которая  наступала бы не  в  "исторической
перспективе", но в разумные с точки зрения продолжительности  жизни человека
сроки.
     Это  -  кандидат  исторических  наук  Николай  Косолапов  -  из  статьи
"Интегративная идеология для России: интеллектуальный и политический вызов".
     Далее.
     Философское  познание  выступает особым самопознанием культуры, которое
активно воздействует на ее  развитие.  Генерируя теоретическое  ядро  нового
мировоззрения, философия тем самым вводит новые представления  о желательном
образе жизни, который предлагает человечеству. Обосновывая эти представления
в качестве ценностей, она функционирует как идеология.
     Это - академик РАН  Вячеслав  Степин  -  из  статьи "Философия и образы
будущего". Проблема  берется,  обратим  особое внимание,  как бык,  за рога.
Академику, в сущности, вторит доктор философских наук Владислав Лекторский в
статье "Идеалы и реальность гуманизма":
     ...Поиск  новой  системы  идеалов  является  сегодня для  России  самым
трудным, но,  наверное,  и  самым важным  делом, так  как лишь на  этом пути
возможен выход из того духовного, культурного и социального кризиса, который
переживает страна.
     Позволю себе еще две выдержки.
     Самое   слабое,   уязвимое   место   современной   цивилизации  -   это
противоестественное сочетание универсальных производительных сил каждый  раз
с  локальным,  многократно  (национально, регионально,  социально и  т.  д.)
ограниченным  мировоззрением,  компьютерной  технологии  с пещерной  этикой.
Нависшая  над  человечеством глобальная опасность -  ядерная, экологическая,
демографическая, антропологическая и другие - поставила  его  перед  роковым
вопросом:  или  оно откажется  от  насилия,  "этики вражды" или  оно  вообще
погибнет. Философия и этика  ненасилия  сегодня уже не являются просто актом
индивидуальной  святости,   они   приобрели  в   высшей  степени  актуальный
исторический смысл.
     Это член-корреспондент РАН Абдусалам Гусейнов - статья "Понятия насилия
и ненасилия".
     Интерес к культуре сегодня связан с вопросом о ее способности создавать
идентичность. В условиях нарастающих перемен, порожденных научно-технической
революцией, культура  выступает  как  точка  опоры  для  создания устойчивой
системы.
     Кандидат исторических наук Татьяна Фадеева, статья - "Европейская идея:
путь интеграции".
     И  последнее: голос Эдмунда Гуссерля, доносящийся  до нас из недавнего,
но  все-таки исторически уже  иного  времени,  однако  удивительно созвучный
нашему   теперешнему,  да  и  прозвучавший  на  страницах  журнала  "Вопросы
философии" именно сейчас.
     ...Наполняющая нас  вера - в  то, что непозволительно,  чтобы  в  нашей
культуре  оставалось  все  по-старому,  и  в  то,  что  ее  можно  и  должно
реформировать с помощью разума и воли человека - может "сдвинуть гору", и не
только в пустой фантазии, но и в действительности, если эта вера превратится
в  трезвую,  рационально  проясненную  мысль,  если   она  придет  к  полной
определенности и ясности  в  своей сущности  и по отношению к возможности ее
целей  и метода  их реализации.  Тем самым  она прежде всего творит для себя
фундамент рационального  оправдания. Только такая  ясность  понимания  может
призывать к радостной работе, может дать волю к свершениям и постоянную силу
для  дела освобождения, только  такое  познание  может  стать прочным  общим
благом,  так что  в  конце  концов  при совместном действии тысяч  тех, кого
убедила эта  рациональность, "сдвинется  гора", т.е. движение  к обновлению,
пока  существующему  лишь в  наших устремлениях, само превратится  в процесс
обновления.
     Культура как точка опоры для создания устойчивой  системы; философия, в
совокупности ценностей становящаяся  идеологией;  этика,  в  основе  которой
категория ответственности...  Да, если внимательно просмотреть только номера
журнала  "Вопросы философии" за последние  годы, так или  иначе  отражающие,
фиксирующие процессы, сдвиги,  поиски, накапливающиеся  в  трудах философов,
психологов,  историков,  социологов,  то  становится ясно,  что  современной
философии как  таковой  не только  тесно в своих академических  рамках:  она
начинает  ощущать  себя новой  общественной реальностью,  силой, стремящейся
непосредственно, более  прямыми, чем  прежде,  путями, влиять  на  сознание,
поступки  людей,  на самоощущение  общества,  на разрешение  государственных
проблем.
     Более   того,  перелистывая  страницы  журнала  за   последнее   время,
убеждаешься, что фрагментами,  общими и конкретными положениями разбросанная
в  разных   статьях  и  во  времени  уже  как  бы  сама  собой  складывается
определенная    общественно-культурная    программа,    способная,    будучи
предъявленной, создать целое современное гуманитарное движение. Она есть. Ее
следует только договорить, додумать, определиться в ней.
     Определиться с тем,  что  именно философия  содержит  нервные узлы всей
системы культурного строительства.  И  именно  этическое  выступает в ней на
первый план,  на ведущие позиции. И не этика  как предмет академический,  но
этика, обогащенная  новым в  жизни.  Обогащенная  и  своей  новой  ролью,  и
особенной   актуальностью,   и  новой  способностью  открываться   во   всех
общественных  порах,  и  тем, что, выдвигаясь вперед,  она влечет  к себе  и
мысль, и литературу, и искусство,  и просвещение,  и науку, и образование. И
вообще - человека.
     Более того. Конечно, этика - не контроль. Но это личная и общественная,
регулирующая  сила, способная стать  политической силой. Становится таковой.
Станет. Тем  более в сверхсложных  условиях нашей действительности. ...Этика
не  виновата   в  том,   что  приобретает   черты  идеологии.  Она  обретает
политическое лицо, когда ее недооценивают.
     Разумеется,  этика   -  и   не   юридическая  система,  нуждающаяся   в
соответствующих  силовых  службах.  Нарушил  закон, установленный людьми,  -
отвечай. Но этика на  особенный лад нормативна. Только ее законы и установки
сами по себе, без каких-либо карательных мер и органов, приходят в действие,
обнаруживают  себя,  и то  или  иное благополучие  сообществ,  стран,  эпох,
растранжиривших  ее законы и установки, расстраивается, а то и разваливается
на глазах.
     Как это  видно, скажем,  на примерах  римской  или  иной из империй. На
своих  закатах  они  ослабевают  прежде всего духовно. Конечно, и на закатах