м, как тех, которые были жупелом, так и других. И все же, как это ни странно, мы, старомодные люди, никак не можем забыть времена Планка, Эйнштейна и Шлика и убедить свое озадаченное и вконец запутавшееся сознание, что эти великие мыслители детерминизма выдумали свои жупелы в XVIII веке вместе с Лапласом, придумавшим самый знаменитый из этих жупелов - "сверхчеловеческий разум", который часто называют еще - "демоном Лапласа" (ср. [18, с. 8; 19, с. 34]). А если особенно постараться, то даже в нашей слабеющей памяти, возможно, удастся восстановить, что аналогичный жупел XVIII века был предложен и неким Карусом (не тем философом XIX века П. Карусом, на которого я ссылаюсь в прим. 10, а Т. Л. Карусом, написавшим "Lucretius de rerum naturae" (II, 251- 260), на которого ссылается Комптон [18, с. 1]).
   
12 Эти взгляды я развил в статье [50]. Однако, когда я писал эту статью, я, к сожалению, ничего не знал о взглядах Пирса (см. прим. 8 и 9). Здесь, возможно, стоит упомянуть о том, что идея противопоставить облака и часы взята мною из той, более ранней статьи. Со времени ее публикации в 1950 году споры об элементах индетерминизма в классической физике набрали силу. (См., например, [11], книгу, с которой я не совсем согласен, и ссылки на литературу, которые можно там найти. К ним можно, в частности, добавить ссылку на выдающуюся работу Адамара о геодезических линиях на "рогоподобных" поверхностях отрицательной кривизны [28]).
   
13 См. также мою книгу [52], особенно новое прил.*XI, a также гл. IX, содержащую критические замечания, с которыми я согласен в основном и по сей день, хотя в свете критики Эйнштейна в прил. XII мне и пришлось отказаться от мысленного эксперимента (1934 года), описанного в разд. 77. Этот эксперимент, однако, можно заменить знаменитым мысленным экспериментом Эйнштейна, Подольского и Розена, рассмотренным в прил. *XI и *XII. См. также мою статью [51].
   
14 Последнее предложение нужно понимать как критику некоторых положений интересной и стимулирующей книги Куна [36].
   
15 Здесь имеется в виду опровержение Комптоном теории Бора, Крамерса и Слэтера (см. по этому поводу замечания самого Комптона [18, с. 7; 19, с. 36]).
   
16 Ср. предисловие Комптона в [30, с. III], а также его замечания по поводу неполноты квантовой механики в [18, с. 45] (со ссылкой на Эйнштейна) и [19, с. 42]. Незавершенность квантовой механики удовлетворяла Комптона, в то время как Эйнштейн видел в ней слабость теории. Отвечая Эйнштейну, Бор (так же как фон Нейман до него) утверждал, что теория была завершена (хотя, возможно, и в другом смысле слова). См., например, [21] и ответ на эту статью Бора [7], а также [22; 6], кроме того, см. дискуссию Эйнштейна и Бора [56], а также письмо Эйнштейна, опубликованное в моей книге [52, с. 457-464].
   
17 История открытия нейтрона изложена Хэнсоном [28, гл. IX].
   
18 Это относится в первую очередь к отрывкам об "эмерджентной эволюции" в [18, с. 90], ср. [19, с. 73].
   
19 Возможно, уместно напомнить читателю, что мои собственные воззрения несколько расходятся с цитируемыми, поскольку, как и Пирс, я считаю логически возможным, чтобы законы системы были ньютоновскими (а значит, prima facie детерминистскими), а сама система тем не менее индетерминистской, поскольку система, в которой действуют эти законы, может быть внутренне неточной, в том смысле, например, что для нее невозможно утверждать, что значения ее координат или скоростей суть рациональные (а не иррациональные) числа. Весьма к месту здесь и следующее замечание Шредингера: "...законы сохранения энергии и количества движения дают нам только четыре уравнения, оставляя всякому элементарному процессу огромную степень неопределенности, даже если он и удовлетворяет этим законам" [59, с. 143] (см. также прим. 12).
   
20 Допустим, что наш физический мир является физически закрытой системой, включающей в себя случайные элементы. Очевидно, что он уже не будет детерминистским, но тем не менее любые цели, идеи, надежды и желания не смогут в таком мире оказывать хоть какое-либо влияние на физические события, и, даже если предположить, что они существуют, они оказались бы абсолютно избыточными: они стали бы тем, что принято называть "эпифеноменами". (Заметим, что всякая детерминистская физическая система должна быть закрытой, но закрытая система может быть и индетерминистской. Поэтому одного "индетерминизма еще не достаточно", как мы покажем в разд. Х ниже.)
   
21 Кант серьезно переживал этот кошмар и не смог преодолеть его: у Комптона есть прекрасное выражение о "пути отступления Канта" [18, с. 67]. Мне хотелось бы отметить, что я вовсе не согласен со всем, относящимся к философии науки, о чем говорит Комптон. Например, я не согласен с одобрением Комптоном гейзенберговского позитивизма и феноменализма [18, с. 31] и некоторыми замечаниями (прим. 7 на с. 20, там же), которые Комптон приписывает Экарту: хотя сам Ньютон, по-видимому, не был детерминистом (ср. с прим. 7), мне не думается, что достаточно четкая идея физического детерминизма должна обсуждаться на основе некоего туманного "закона причинности"; я также не согласен с тем, что Ньютон был феноменалистом в том смысле, в каком в 20-30-е годы можно было назвать феноменалистом (или позитивистом) Гейзенберга.
   
22 Это высказывание интересно сравнить с другим, где Юм говорит: "Я определяю необходимость двояким образом" [с. 550], и тем, где он приписывает "материи" "то постижимое качество, назовем ли мы его необходимостью или нет", которое, по его утверждению, все должны будут признать принадлежащими воле (или "актам духа"). Иными словами, Юм пытается здесь приложить свое учение об обычае или привычке и свою ассоциативную психологию к "материи", то есть к физике.
   
23 В этой связи особый интерес представляет очаровательная и исключительно благожелательная, но в то же время удивительнонаивная утопическая мечта о всесилии [61, с. 246-250, 214]. Хаксли [32; 33] и Оруэлл [44] являют собой хорошо известные примеры противоположного характера. Некоторые из этих утопических и авторитарных идей я подверг критике в [49 и 53]. (Обратите особое внимание в обеих моих книгах на критикутак называемой социологии знания".)
   
24 Мой глухой физик, конечно, очень похож на демона Лапласа (см. прим. 11), и его достижения представляются мне абсурдными просто потому, что я считаю, что в развитии физического мира существенную роль играют и нефизические аспекты (цели, задачи, традиции, вкусы, изобретательность). Иными словами, я верю в интеракционизм (см. прим. 27 и 40). Александер пишет по поводу того, что он называет "лапласовым вычислителем": "Если не считать того ограниченного смысла, в котором описывается гипотеза о вычислителе, эта гипотеза абсурдна" [1, v. II, с. 328]. Но ведь этот "ограниченный смысл" включает предсказания всех чисто физических событий, а значит, включает предсказание расположения всех черных знаков, написанных Моцартом или Бетховеном. При этом исключаются лишь предсказания духовного опыта (исключение, весьма схожее с моим предположением о глухоте нашего физика). Так что то, что кажется мне абсурдным, Александер согласен признать. (Здесь, по-видимому, уместно сказать, что мне представляется предпочтительным рассматривать проблему свободы в связи с созданием музыки или новых научных теорий или технических изобретений, а не в связи с этикой и этической ответственностью.)
   
25 Тьюринг утверждает, что в принципе люди и вычислительные машины неразличимы с точки зрения их наблюдаемых (поведенческих) характеристик, и он бросил вызов своим оппонентам, предложив описать какую-либо форму наблюдаемого человеческого поведения и достижения, которая в принципе недоступна вычислительной машине. Но в этом вызове таится интеллектуальная ловушка. Ведь описывая форму поведения, мы тем самым и закладываем основу для составления требуемой вычислительной программы. Более того, мы используем и создаем вычислительные машины именно потому, что они могут многое, чего не можем мы, точно так же, как я пользуюсь пером или карандашом, когда хочу подсчитать сумму, которую не могу сложить в уме. "Мой карандаш умнее меня", - обычно говорил Эйнштейн. Но это вовсе не свидетельствует о том, что он не отличался от своего карандаша (ср. с [50, с. 195], а также с [54, гл. 12, разд. 5]).
   
26 Ср. также, например, с утверждением: "...свобода... оказывается тождественной случайности" [31, с. 547].
   
27 Критический разбор того, что я называю здесь проблемой Декарта, можно найти в [54, гл. 12, 13]. Позволю себе заметить, что, как и Комптон, я почти картезианец, поскольку я отвергаю тезис о физической завершенности любых живых организмов (рассматриваемых как физические системы), то есть, поскольку я предполагаю, что в некоторых организмах духовные состояния могут взаимодействовать с физическими. (Однако я не такой картезианец, как Комптон, так как меня еще менее, чем его, привлекают модели "главного рубильника". Ср. в этой связи прим. 28 и 40.) Более того, меня никак не привлекают картезианские рассуждения о духовной субстанции или думающей субстанции, так же как и его материальная субстанция или протяженная субстанция. Я картезианец лишь постольку, поскольку я верю в существование как физических, так и духовных состояний (а кроме того, и еще более абстрактных вещей типа состояния дискуссии).
   
28 Комптон довольно подробно обсуждал эту теорию в [18, с. 37-65]. См., кроме того, ссылку на уже цитировавшуюся работу Лилли в [18, с. 50], а также [19, с. 47-54]. Значительный интерес представляют замечания Комптона в [18, с. 63 и далее] и в [19, с. 53] относительно характера индивидуальности наших действий и его объяснение, почему это позволяет нам избегать того, что можно было бы назвать второй проблемой дилеммы (если первой проблемой считать чистый детерминизм), то есть возможность того, что наши действия вызваны чистой случайностью.
   
29 Это чрезвычайно важно, и настолько, что любой процесс вряд ли можно признать типично биологическим, если он не связан с высвобождением или активизацией запасенной энергии. Однако обратное утверждение, конечно, неверно: многие небиологические процессы имеют тот же характер. И хотя усилители и процессы высвобождения энергии и не играют большой роли в классической физике, они весьма характерны для квантовой физики и, конечно, для химии. (Крайним примером этого может служить радиоактивность, где энергия высвобождения равна нулю. Другим интересным и в принципе адиабатическим примером является захват частоты на определенных радиочастотах с последующим огромным усилением сигнала, то есть стимула.) Именно благодаря этому формулы типа "данные причины вызывают данные следствия" (и вместе с ними традиционные возражения против декартовского интеракционизма) давно уже устарели, несмотря на справедливость законов сохранения (ср. прим. 27 и обсуждение в разд. XIV ниже стимулирующей или высвобождающей функции языка; см. также [54, с. 381]).
   
30 Излагаемая здесь теория функций языка принадлежит Бюлеру [12 и 13]. К его трем функциям я добавил аргументативную функцию (а также и еще несколько других, которые в данном контексте не играют роли, например, увещевательную и убеждающую функции). См., например, [54, с. 295, 134]. Вполне возможно, что у некоторых животных, особенно у пчел, наблюдается переходная стадия к образованию дескриптивного языка (см. [24; 25; 38]).
   
31 См. мою книгу [54, гл. 1], в особенности замечание на с. 64 о формальной логике как "органоне рационального критицизма", а также гл. 8-11 и 15.
   
32 Идею "телескопирования" (хотя и не сам этот термин, заимствованный мною у Масгрейва) можно, по-видимому, обнаружить у Дарвина в "Происхождении видов" (гл. VI), где он пишет: "...каждый высоко развитый организм прошел через много изменений ... каждое изменение в строении имеет наклонность передаваться по наследству, так что ни одно изменение не может быть легко полностью утрачено, а будет вновь и вновь изменяться далее. Таким образом, организация каждой части [организма] ... является суммой многих унаследованных изменений, через которые прошел данный вид..." [20, с. 282. - Курсив мой]. (См. также, что говорит по этому поводу Болдуин в [2, с. 99], и литературу, на которую он ссылается.)
   
33 Возникновение новых проблемных ситуаций можно описать как изменение или дифференциацию "экологической ниши" организма или окружающей среды, имеющей важное значение для данного организма. (Его можно, вероятно, назвать "отбором естественной среды", ср. с [41].) И то, что любое изменение в организме, характере его поведения или месте его пребывания создает новые проблемы, объясняет необыкновенное многообразие (всегда пробных) решений.
   
34 См. прим. 18, где приводятся ссылки на высказывание Комптона об "эмерджентной эволюции".
   
35 Метод проб и устранения ошибок не предполагает абсолютно случайных или беспорядочных проб (как иногда предполагают); как бы случайно ни выглядели иногда эти пробы, в них всегда должно быть по крайней мере "последействие" (в том смысле, в каком этот термин используется в моей книге [52, с. 162]). Ибо организм постоянно учится на своих ошибках, иными словами, он вырабатывает управление, подавляющее, устраняющее или по крайней мере уменьшающее частоту появления некоторых возможных проб (которые были, может быть, реальными пробами в процессе прошлого эволюционного развития).
   
36 Теперь это иногда называют "эффектом Болдуина"; см., например, [60; 63]. (См. также [3, с. 174; 34, с. 321].)
   
37 Превосходный пример решения проблемы рыбой описан в [39, с. 37].
   
38 То, что мы можем выбирать лишь "лучшую" из ряда конкурирующих гипотез - "лучшую" в свете критического обсуждения, направленного на поиск истины, - означает, что мы принимаем ту из них, которая в свете дискуссии представляется "наиболее близкой к истине" (см. [54, гл. 10]). См. также [18, с. VII, 74] (на с. 74 речь идет о принципе сохранения энергии).
   
39 Проницаемые оболочки или мембраны, по-видимому, являются характерной чертой любых биологических систем. (Возможно, это связано с явлением биологической индивидуализации.) О предыстории взгляда, согласно которому и мембраны, и пузыри суть примитивные организмы, см. [35, с. 111].
   
40 Как это можно было подметить уже в целом ряде мест, с моей точки зрения, лишь признание "взаимодействия" духовных и физических состояний дает удовлетворительное решение декартовской проблемы (см. также прим. 27). Я хотел бы добавить, что у нас есть все основания считать, что существуют и такие духовные состояния или состояния сознания (например, во сне), в которых осознание своего "я" (или своего пространственно-временного положения и своей личности) чрезвычайно ослаблено или вовсе отсутствует. Поэтому кажется вполне допустимым предположить, что полное осознание своего "я" есть лишь результат относительно недавнего развития, и, значит, ошибочно было бы ставить проблему отношения духовного и телесного таким образом, что эта форма сознания (или сознательная "воля") рассматривается так, как будто только она и существует.
   
41 О тесном родстве научного и художественного производства см. [18, с. VII, 74]. Мах в [42, с. 410] пишет: "История искусства... учит нас, как случайно возникшие формы могут использоваться в произведениях искусства. Леонардо да Винчи советовал художнику присматриваться к формам облаков или пятен на грязных, закопченных стенах, которые могут подсказать ему идеи, соответствующие его планам или настроениям... Аналогичным образом композитор может иногда уловить новую идею из беспорядочных шумов; случается слышать от знаменитого композитора, что к нахождению ценности мелодического или гармонического мотива его привело случайное касание не той клавиши на фортепьяно".