ий романтизм. М., 1947.
      Погоняйло А.Г. Итальянская эстетика конца XVIII - первой половины XIX в. // Лекции по истории эстетики. Кн. 2. Л., 1974. С. 147-152.
      Реизов Б.Г. Творчество Вальтера Скотта. М.-Л., 1965.
     Эстетика американского романтизма. М., 1977.
     Эстетика раннего французского романтизма. М., 1982.
    В этой грандиозной и чрезвычайно значимой для истории становления и закрепления эстетики в семействе философских наук теме я вынужден отступить от принятого мною решения не предлагать студентам для обсуждения тексты во всем разделе "История эстетики", изучению которой мы посвящаем целый семестр. Это объясняется самой большой заслугой перед Эстетикой как наукой Иммануила КАНТА.
Иммануил Кант из "Критики способности суждения":
Вкус и гений. Красота в природе и искусстве
    36. Эстетические суждения вкуса ...синтетические суждения так как они выходят за пределы понятия и даже созерцания объекта и присоединяют в нему как предикат нечто такое, что уже отнюдь не познание, - именно чувство удовольствия (или неудовольствия).
    48. Для суждения о прекрасных предметах, как таковых, нужен вкус, а для художественного искусства, то есть для создания таких предметов, нужен гений.
    ...Прежде всего необходимо точно определить различие между красотой природы, суждение о которой требует только вкуса, и художественной красотой, возможность которой (на что надо обращать внимание и в оценке подобного предмета) требует гения.
    Красота в природе это прекрасная вещь, а красота в искусстве - это прекрасное представление о вещи.
    Чтобы судить о красоте природы, как таковой, мне нет нужды заранее иметь понятие о том, какой вещью должен быть этот предмет; то есть мне не нужно знать материальную целесообразность (цель); только форма, без познания цели, нравится при художественной оценке и сама собой. Но если данный предмет выдается за продукт искусства и, как таковой, должен быть признан прекрасным, то, в виду того, что искусство всегда предполагает цель в причине (и ее причинности), в основу того, чем должна быть эта вещь, надо положить понятие. И так как соответствие разнообразного в вещи до внутреннего определения ее как цели есть совершенство вещи, то в оценке художественной красоты надо считаться вместе с тем и с совершенством вещи, о чем в суждении о красоте природы (как таковой) нет и вопроса. Хотя в суждении главным образом о живых предметах природы, как, например, о человеке или о лошади, когда хотят судить об их красоте, обыкновенно принимается в соображение и объективная целесообразность, то тогда суждение не чисто эстетическое суждение, то есть не только суждение вкуса.
    ...Изящное искусство открывает свое преимущество именно в том, что оно прекрасно описывает вещи, которые в природе отвратительны или безобразны. Фурии, болезни, опустошения, войны и т.п. могут быть прекрасно описаны как нечто вредное и даже представлены на картине.
    45. Продукт искусства имеет вид природы только потому, что -отя он с полною точностью соответствует правилам, по которым только этот продукт и может быть тем, чем он должен быть, - он является не вымученным, в нем не сквозит школьная и педантичная форма; то есть в его выполнении не заметно следов того, чтобы здесь правило неотступно стояло перед глазами художника и налагало оковы на его духовные силы.
    48. ...Прекрасное представление предмета..., собственно, представляет из себя ту форму изображения понятия, в которой только это понятие и приобретает возможность быть сообщаемым всем.
    49. О некоторых произведениях, от которых ожидают, что они, по крайней мере отчасти, должны относиться к художественному творчеству, говорят, что в них нет духа, хотя и не находят в них ничего достойного порицания, поскольку дело касается вкуса. Стихотворение может быть очень малым и элегантным, но лишенным духа...
     Дух в эстетическом значении ... есть не что иное как способность изображения эстетических идей ; под эстетической идеей я понимаю то представление воображения, которое дает повод много думать, хотя никакая определенная мысль, то есть никакое понятие, не может быть вполне адекватным ему...
    Собственно, только в поэзии эта способность эстетических идей может сказаться в полном объеме. И эта способность, рассматриваемая только сама по себе, и есть, собственно, талант (воображения).
    Если понятию придают такое представление воображения, которое относится к его пластическому изображению, но которое уже само по себе дает повод так много думать, что это никогда нельзя обнять в определенном понятии, а значит, эстетически расширяют само понятие даже до безграничности, - то воображение бывает при этом творческим и приводит в движение способность интеллектуальных идей (разум) именно для того, чтобы по поводу этого представления мыслить больше (хотя это относится уже к понятию о предмете), чем воспринимается в представлении и может быть сделано в нем ясным.
Поэзия среди других искусств
    53. Среди всех других искусств первое место удерживает за собой поэзия (которая своим происхождением почти целиком обязана гению и менее всего дает возможности следовать предписаниям и примерам). Она расширяет душу тем, что дает воображению свободу и в пределах данного понятия среди безграничного разнообразия возможных соответствующих ему форм указывает ту, которая соединяет его пластическое изображение с такой полнотой мыслей, которой не может быть вполне адекватным ни одно выражение в языке; следовательно, эстетически поднимается до идей.
    ...После поэзии, если дело идет о чувственно приятном и движении души, я хотел бы поставить то искусство, которое ближе всего подходит к словесным искусствам и естественно с ними соединяется, то есть музыку. Хотя она говорит только через ощущения без понятий и, значит, ничего не оставляет для размышления, как это делает поэзия, но она приводит душу в более разнообразное и при всей своей мимолетности более глубокое движение; конечно, в ней дается больше чувственного наслаждения, чем культуры (игра мысли, которая при этом косвенно возбуждается, только результат как бы механической ассоциации), и по суду разума она имеет меньше значения, чем другие изящные искусства.
    ...Когда значение изящных искусств ценят по той культуре, какую они дают душе, когда масштабом берут то расширение наших способностей, которое в способности суждения должно объединиться для познания, то ... изобразительные искусства имеют перед музыкой большое преимущество; так как они приводят воображение в свободную и вместе с тем соразмерную с рассудком игру, то вместе с тем они делают и дело, ибо они создают продукт, который служит для рассудочных понятий надежным и подходящим средством, дабы содействовать соединению их с чувственностью, но содействуют таким образом как бы утонченности высших познавательных способностей.
    Среди изобразительных искусств я отдал бы предпочтение живописи, отчасти потому, что она как искусство рисунка лежит в основе всех других изобразительных искусств, отчасти потому, что она гораздо дальше проникает в область идей и соответственно этому может больше расширить поле созерцания, чем это возможно для всех других искусств.
Прекрасное и идеал красоты
    (29. Общее замечание).По чувству удовольствия предмет можно отнести к приятному, к прекрасному, к высокому или к (безусловно) доброму (jucundum, pulchrum, sublime, honestum).
    ...При оценке влияния приятного на душу дело сводится только к количеству внешних возбуждений (одновременно или последовательно) и как бы к приему приятного ощущения, чего нельзя сделать понятным как-либо иначе помимо количества. И оно не культивирует человека, но относится только к чувственности. Прекрасное, напротив, требует представления об известном качестве объекта, которое можно сделать понятным для нас и обратить в понятие (хотя в эстетическом суждении дело до этого не доходит); и оно культивирует нас, так как учит вместе с тем обращать внимание на целесообразность в чувстве удовольствия. Высокое состоит только в отношении, где чувственное в представлении о природе признается пригодным для сверхчувственного применения его. Безусловно доброе, определяемое субъективно по чувству, которое оно внушает (объект морального чувства отличается ... модальностью необходимости, ... которая заключает в себе не только притязание, но и положительное требование согласия со стороны каждого.
    17. Искать принцип вкуса, который давал бы общий критерий прекрасного через определения понятия, это бесплодное усилие, так как то, чего ищут, невозможно и в себе самом противоречиво. Всеобщая сообщаемость ощущения (нравится или не нравится), и при том такая, которая имеет место без понятия, согласие, насколько это возможно, всех времен и народов по отношению к этому чувству в представлении известных предметов, - это эмпирический, хотя слабый и едва ли достаточный для задачи критерий происхождения вкуса.
    Только то, что имеет цель своего существования в себе, а именно человек, который через разум может определять себе свои цели сам или, где он заимствует их из внешнего восприятия, соединять их со своими существенными и общими целями и в соответствии с ними может тогда судить и эстетически, - только этот человек, следовательно, есть идеал красоты, так же как человечество в его лице как мыслящее целое, одно среди всего существующего в мире, способно к идеалу совершенства.
    ...Идеал которого в силу вышеуказанных оснований можно ожидать только от человеческого, ... надо отличать от нормальной идеи. В человеческом образе идеал состоит в выражении начала нравственного...
История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. Т. III. М., 1967. С. 62-66.

Тема 40. Немецкая классическая эстетика и эстетика немецкого романтизма
    (Семинарское занятие)
    1. Введение А.Баумгартеном термина "эстетика" и определение им предмета эстетики.
    2. Ф.Шиллер и В.Гете об эстетике и эстетическом воспитании.
    3. Эстетика И.Канта и ее значение в утверждении Эстетики в системе философии.
    4. Прекрасное и возвышенное у Канта.
    5. И.Кант об эстетическом вкусе как способности суждения. Кантовская классификация искусств.
    6. Ф.Шеллинг и его "Философия искусства".
    7. Г.Ф.Гегель и принципы историзма и диалектики в эстетике.
    8. Гегель и проблема реальности и идеала в искусстве.
    9. Эстетика немецкого романтизма.

Тема 41. Российская эстетика XIX - начала XX веков
    (Лекция)
    1. А.Ф.Мерзляков и становление эстетики в России.
    2. Сторонники "чистого искусства". Славянофилы.
    3. Эстетика декабристов.
    4. А.С.Пушкин о народности литературы.
    5. Эстетические воззрения В.Г.Белинского.
    6. Эстетика Н.Г.Чернышевского.
    7. "Что такое искусство?" Л.Н.Толстого.
    8. Вл.Соловьев. "Красота в природе" и общий смысл искусства.
    9. Эстетические воззрения символистов и "Мира искусств".
Литература
     История эстетической мысли. Становление и развитие эстетика как науки. Т. 3. М., 1986. С. 312-456.
     История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. Т. IV. Первый полутом. М., 1969.
     Русские эстетические трактаты первой трети XIX века. В 2 т. М., 1974.
     Русская эстетика и критика 40-50-х годов XIX века. М., 1982.
      Баженова А.А. Русская эстетическая мысль и современность. М., 1980.
      Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 4-е. М., 1979.
      Белый А. Символизм как миропонимание. М., 1994.
      Гуковский Г.А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. М., 1957.
      Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М., 1965.
      Гуковский Г.А. Реализм Гоголя. М.-Л., 1959.
      Достоевский Ф.М. Об искусстве. М., 1973.
      Жирмунский В.М. Пушкин и Байрон. Л., 1978.
      Каган М.С. Эстетическое учение Н.Г.Чернышевского. М.-Л., 1958.
      Кулешов В.И. История русской критики XVIII-XIX в. М., 1972.
      Лаврецкий А.А. Эстетика Белинского. М., 1959.
      Лаврецкий А.А. А.И.Герцен и эстетика реализма. // Эстетические взгляды русских писателей. М., 1963.
     Лев Толстой об искусстве и литературе. Т. 1-2. М., 1958.
      Ломунов К. эстетика Льва Толстого. М., 1972.
      Манн Ю.В. Русская философская эстетика. М., 1969.
      Манн Ю.В. Поэтика русского романтизма. М., 1976.
      Плеханов Г.В. Эстетика и социология искусства. В 2 т. Т. 2. М., 1978.
     Русский романтизм. В 2 т. М., 1981.
      Сергиевский И. Эстетические взгляды Пушкина. // Сергиевский И. Избранные работы. М., 1961.
      Смирнова З.В. Вопросы художественного творчества в эстетике русских революционных демократов. М., 1958.
      Соболев П.В. Эстетика Белинского. М., 1978.
      Соболев П.В. Очерки русской эстетики первой половины XIX в. Л., 1972.
      Соколов А.Н. История русской литературы XIX века. Первая половина. М., 1976.
      Соловьев Г.А. Чернышевский о прекрасном, художественном и искусстве М., 1980.
      Соловьев Г.А. Эстетические взгляды Н.А.Добролюбова. М., 1963.
      Томашевский Б. Пушкин. Кн. 1-2. М.-Л., 1956-1961.
      Турчин В. Эпоха романтизма в России: К истории русского искусства первой трети XIX века. М., 1981.
      Эйхенбаум Б.М. Статьи о Лермонтове. М., 1961.
    Рассматривая процесс становления эстетики как науки не прикладного характера (каковой она представлялась Н. М. Карамзину) в России, нельзя не обратить внимания на работы А. Ф. Мерзлякова и на творчество А. С. Пушкина, некоторые из текстов которых я и хочу предложить студентам для осмысления и обсуждения.
А.Ф.Мерзляков "Замечания об эстетике"
    Именем эстетики называется философия изящных искусств, или наука, содержащая в себе как всеобщую теорию, так равно и правила изящных искусств, из наблюдений вкуса извлеченные. Слово сие, собственно, значит наука о чувствованиях...
    В том состоит целое содержание эстетики, науки, которая художнику может подать помощь в изображении, расположении и обработании его предмета и которая для любителя может быть руководительницей в его суждениях и в то же время научить его из удовольствия, доставляемого изящными искусствами, извлекать важнейшую пользу для которой они существенно предназначены.
    Эстетика, подобно всякой другой теории, основывается на весьма немногих простых началах. Психология изъясняет, каким образом возбуждаются чувствования, и как они делаются приятными или неприятными. Два или три правила, разрешающие главные вопросы, составляют все основания эстетики. Ими определяются, с одной стороны, свойство эстетических предметов, а с другой стороны, тот способ или закон, по которому оные должны представляться разуму, и то расположение души, в котором находясь, она бывает способною принимать их действия...
    Цель изящных искусств требует, чтобы разительным изображением добра и зла возбуждаемы были к одному пламенная любовь, к другому сильная ненависть.
    Вникнувши в свойства упомянутых выше сил эстетических, легко понять можно, что только великие люди могут быть совершенными художниками. Некоторые думают, будто художнику, кроме нежного вкуса, более ничего не нужно; однако ж это весьма несправедливо. Великий ум делает человека философом; нежный вкус делает его приятным в общежитии, способность чувствовать добро делает его добрым, истинный художник должен иметь все эти качества.
Чтение пятое.
В Беседах любителей словесности в Москве
    ...Прелесть предметов, избираемых искусством, не заключается собственно в них самих, но в отношении, которое они имеют к нам. В природе все прекрасно - но прекрасное природы не есть прекрасное искусства...
    Виды поэта не всегда суть виды природы. - Ему не нужно знать, хороша ли вещь сама по себе: довольно, если она способствует к достижению предложенной им цели...
    Человек сотворен общественным: законы природы священны! Он творит свой мир, дополняющий одинокость. Сообразно своему характеру, пылкому, страстному, или нежному, или холодному, он вымышляет лица, дает им действия, сам действующий или страждущий, разговаривает с ними о мыслях, производит суд, торжествует и терпит, выигрывает и проигрывает, благотворит и терзает, царствует и рабствует: одним словом, он сочиняет роман!.
История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли. Т. IV (1). М., 1969. С. 53-54.
А.С.Пушкин "О народности в литературе
(1820-е годы)"
    С некоторых пор вошло у нас в обыкновение говорить о народности, требовать народности, жаловаться на отсутствие народности в произведениях литературы, но никто не думал определить, что разумеет он под словом народность.
    Один из наших критиков, кажется, полагает, что народность состоит в выборе предметов из отечественной истории.
    Но мудрено отъять у Шекспира в его "Отелло", "Гамлете", "Мера за меру" и проч. - достоинства большой народности; Vega и Кальдерон поминутно переносят во все части света, замелют предметы своих трагедий из итальянских новелл, из французских ле. Ариосто воспевает Карломана, французских рыцарей и китайскую царевну. Трагедии Расина взяты им из древней истории.
    Мудрено, однако же, у всех сих писателей оспаривать достоинства великой народности. Напротив того, что есть народного в Петриаде и Россиаде, кроме имен, как справедливо заметил кн. Вяземский. Что есть народного в Ксении, рассуждающей шестистопными ямбами о власти родительской с наперсницей посреди стана Дмитрия?
    Другие видят народность в словах, то есть радуются тем, что, изъясняясь по-русски, употребляют русские выражения.
    Народность в писателе есть достоинство, которое вполне может быть оценено одними соотечественниками, - для других оно не существует, или может даже показаться пороком. Ученый немец негодует на учтивость героев Расина, француз смеется, видя в Кальдероне Кориолана, вызывающего на дуэль своего противника. Все это носит, однако ж, печать народности.
     Климат, образ правления, вера дают каждому народу особенную физиономию, которая более или менее отражается в зеркале поэзии. Есть образ мыслей и чувствований, есть тьма обычаев, поверий и привычек, принадлежащих исключительно какому-нибудь народу. (Курсив мой - Н.К.).
А.С.Пушкин "О народной драме и драме "Марфа Посадница"
(1830)"
    Между тем как эстетика со времен Канта и Лессинга развита с такой ясностью и обширностью, мы все еще остаемся при понятиях тяжелого педанта Готшеда; мы все еще повторяем, что прекрасное есть подражание изящной природе и что главное достоинство искусства есть польза. Почему же статуи раскрашенные нравятся нам менее чисто мраморных и медных? Почему поэт предпочитает выражать мысли свои стихами? И какая польза в Тициановой Венере и в Аполлоне Бельведерском?
    Правдоподобие все еще полагается главным условием и основанием драматического искусства. Что если докажут нам, что самая сущность драматического искусства именно исключает правдоподобие? Читая поэму, роман, мы можем часто забыться и полагать, что описываемое происшествие не есть вымысел, но истина. В оде, в элегии можем думать, что поэт изображал свои настоящие чувствования в настоящих обстоятельствах. Но где правдоподобие в здании, разделенном на две части, из коих одна наполнена зрителями, которые согласились etc.
    Если мы будем полагать правдоподобие в строгом соблюдении костюма, красок, времени и места, то и тут мы увидим, что величайшие драматические писатели не повиновались этому правилу. У Шекспира римские ликторы сохраняют обычаи лондонских алдерманов. У Кальдерона храбрый Кориолан вызывает консула на дуэль и бросает ему перчатку. У Расина полускиф Ипполит говорит языком молодого благовоспитанного маркиза. Римляне Корнеля суть и испанские рыцари, или гасконские бароны, а Корнелеву Клитемнестру сопровождает швейцарская гвардия. Со всем тем Кальдерон, Шекспир и Расин стоят на высоте недосягаемой, и их произведения составляют вечный предмет наших изучений и восторгов...
    Какого же правдоподобия требовать должны мы от драматического писателя? Для разрешения сего вопроса рассмотрим сначала, что такое драма и какая ее цель.
    Драма родилась на площади и составляла увеселение народное. Народ, как дети, требует занимательности, действия. Драма представляет ему необыкнове