ию культуры в ее творческом аспекте. Жизнь отдельного человека протекает в культуре, которая характеризуется дискретностью, структурированностью, артикулированностью внутренних связей. Культура наделена своей логикой; жизнь во многом иррациональна, размеренные периоды сменяются катастрофами, человек совершает противоречащие друг другу поступки, он может погрузиться в хаос переживаний, может любить и ненавидеть одновременно.

583



Культура по своему определению организованна, это есть своеобразный механизм организации человеческих эмоций, памяти, поступков, мыслей, механизм упорядочивания человеческой жизни, превращения ее в осмысленное целое. Желания человека, даже самые, казалось бы, примитивные, в силу их "небиологичности" не влекут за собой автоматических действий. Они в той или иной степени пропускаются через механизм культуры, осмысляются. Самая простая потребительская жизненная ориентация и самое сложное, утонченное эстетическое переживание оформлены в культурную парадигму счастья - целостности жизни, полноты бытия, совпадения желания и смысла. Жажда целостности лежит в глубине каждого жизненного "проекта". Жажда целостности как абсолютной самодостаточности, самоосновности, самобытия есть онтологическая потребность человека, потребность быть.

Другими словами, первичная, исходная культурная оформленность человеческих желаний создает возможность для "культурной обустроенности" человеческой жизни. Дальнейшая реализация онтологической потребности может идти по пути "расширенного воспроизводства" жизненного мира своих желаний, расхождения желания и смысла, либо по пути поиска смысла, трансформирования поисков смысла в подлинно "бытийное" человеческое желание.

Итак, ни один человек не может жить вне культуры, но формы его культурного бытия могут быть различны. В связи с этим можно говорить о "человеке-в-культуре " и "человеке культуры".
















"Человек-в-культуре" и "человек культуры"

"Человек-в-культуре" - либо самозванец, либо отступник. Он либо не желает отвечать за содеянное, ссылаясь на давление закона, моральные нормы, общественное мнение, ищет "алиби" в культуре; либо - присваивает право говорить от чужого имени, начинает чувствовать себя участником не своего праздника, автором не своего поступка, путем "приписывания" себе (с помощью символических форм, через культурную инсценировку) заслуг творения культурных форм. Так, присвоение величественных манер, внешнего облика членов платоновской Академии без усвоения глубины платоновской мысли делает человека самозванцем.

584

"Человек культуры" по-иному входит в мир культуры. Он не приспосабливается к ней, не делает ее средством для достижения своих "витальных", жизненных потребностей. Культура для него - не рамки его жизни, но сама жизнь. Именно в культуре он реализует свою онтологическую потребность. Но и культура жива благодаря людям культуры. Она не может существовать сама по себе, в отрыве от человека. Именно человеческие жизненные, бытийные потребности ведут к поиску нового "образа вечности" в культуре. Культура, по словам Н.Бердяева, всегда неудача, ибо не может ответить на онтологический "вызов" человека, не может ввести его в мир абсолютного бытия. Без осознания неизбежности своей неудачи культура превращается в пустую игру смыслов, " игру в бисер ". В романе Г.Гессе "Игра в бисер" как раз и представлена эта коллизия взаимоотношений культуры и жизни.

В философе как человеке культуры, писал Ницше, нет ничего безличного. Напротив, его концепция, прежде всего моральная, свидетельствует, кто он такой, в каком отношении находятся сокровеннейшие инстинкты его природы [1]. Фигура Сократа - классический пример человека культуры, культурной жертвы, принесенной Сократом во имя идеи всеобщего, закона. Диоген Синопский, последователь Сократа, также сделал свою жизнь своеобразным способом общественного воспитания. Все экстравагантные поступки Диогена - наглядная модель самостоятельного, не подчиняющегося слепо общественному мнению, поведения: только чрезмерным поступком можно научить соблюдать меру. Сам Ницше превратил свою жизнь в культурный символ переоценки ценностей, символ способности полного погружения в культурное смыслотворче-ство. Люди культуры живут в романах Г.Гессе и Т.Манна.

1 Ницше Ф. Соч. В 2-х тт. Т. 2. С. 245.


Человек культуры - антитеза темноте, спутанности, хаосу индивидуальной душевной жизни. Все сокровенные движения его души, противоречия его мироощущения имеют форму смысловой явленности миру. Как возможно такое бытие в культуре, понимаемое как смыслотворчество?

Дело в том, что культура - не застывшая иерархия человеческих ценностей, имеющих нормативный характер, смысл


585

которых навечно зафиксирован в каких-то "культурных скрижалях". Культура - это еще и человеческая деятельность по воплощению, реализации этих ценностей. Сама эта деятельность стимулируется человеческой бытийной потребностью, потребностью закрепить себя в вечности как свободное, индивидуальное "самозаконное" существо. Культурные ценности - это не сам мир абсолютного бытия, приобщившись к которому человек решает свою смысложизненную сверхзадачу. Это лишь знаки, символы, "подобия" Абсолюта, формы движения к нему. Современная философия культуры, говоря о культуре как совокупности "символических форм" (Э.Касси-рер), или как универсальной структуре человеческого сознания (Э.Гуссерль), или об "осевой изначальности" культуры (К.Ясперс), как раз и имеет в виду наличие в культуре неких универсальных структур, "форм", которые каждый человек наполняет своим содержанием, интерпретирует. Так, для каждого человека красота, добро, истина, вечная жизнь - безусловные ценности. Но что такое добро и зло, например, человек вынужден решать сам, в каждой конкретной ситуации, выступая тем самым интерпретатором культуры. В своей интерпретационной функции саморефлексия культуры выступает как противоречивое единство отдельного и всеобщего. Культурная рефлексия осуществляется с помощью философии - органа самосознания культуры.

















Культура и идеология

На первый взгляд, идеология - лишь одно из проявлений культуры. Идеология, как и культура, регулирует социальные отношения; идеология, как и культура, представляет собой систему образцов мышления и деятельности; в идеологии, как и в культуре, значительное место занимают знаковые структуры.

Идеология - систематизированная совокупность идей, связанных прежде всего с определенным пониманием общественной жизни, оценкой ее качества, перспектив ее преобразования. Идеология предполагает также определение целей человеческой деятельности по сохранению, изменению или разрушению существующей социальной действительности. Этот термин впервые был использован в конце XVIII - начале XIX века французским философом и экономистом Д. де Траси для обозначения "науки об идеях". Первоначально в

586

идеологии реализовывались критическая направленность ума энциклопедистов, их желание развенчать философские иллюзии и религиозные предрассудки.

В марксизме идеология рассматривалась как ложное сознание, основанное на классовом интересе и его выражающее. Вместе с тем в комплексе социальных воззрений, называемых марксизмом, его авторы усматривали уникальное совпадение истинности и социальной ангажированности, позволяющее марксистским идеям стать эффективным средством социальной организации.

Особенности идеологии как особой мировоззренческой конструкции выражаются в незыблемости ее исходных принципов, в открытой апелляции к интересам, потребностям человека, в претензии на всеобщность (стремлении выдать свое социально ограниченное содержание за выражение общего интереса) и одновременно - в конкретности, "зримости" выводов, нечувствительности к отдельным противоречиям, "фор-мульности" выражения.

Указанные особенности идеологии связаны с ее социально-организующими функциями. Попытка отказаться от идеологии как механизма социальной регуляции привела ряд западных мыслителей (Р.Арон, Д.Белл, К.Поппер) к идеям деидеологизации общества. "Конец идеологии" рассматривался как один из аспектов "конца истории" как борьбы интересов, политических амбиций, непомерных эгоистических желаний. В индустриальном обществе воцаряются рыночные отношения как универсальный тип социальных отношений, принцип максимизации полезности становится ведущим принципом человеческого поведения. Экономическая наука, изучающая эти отношения, естественным образом становится универсальной наукой об обществе.

В условиях постиндустриального общества в 70-80 годах XX века на смену концепции деидеологизации приходит концепция реидеологизации (Р.Арон, Д.Белл, Э.Шилз). Процесс реидеологизации стал синонимом возрождения аксиологического подхода к социальным взаимодействиям; одновременно внимание к человеческим ценностным ориентациям усилило мифологические компоненты идеологии. Существуют две тенденции в процессе реидеологизиции. Одна, неоконсервативная, версия связана с усилением идеологического компонента в процессе национально-культурного сплочения; в этом слу-

587

чае идеология придает смысл традиции, традиция освящает идеологию. Другая, либеральная, версия ставит задачей формирование новой "глобальной идеологии" как основы планетарного единства.

В качестве формы интегративно-коммуникационных процессов идеология постоянно соприкасается (а порой стремится слиться) с такими социальными феноменами, как миф, культура, философия, обыденное сознание, наука, утопия. Хотя идеология является рационализированной структурой, она не требует доказательств своих положений в полном смысле слова: процедура обоснования идеологических положений по сути есть лишь демонстрация причастности их к миру абсолютного знания, справедливости, блага. Слово и дело тождественны. Парадоксальная "формульность" идеологии не менее мифологична: "расцвет и сближение наций", "отмирание государства через его укрепление". Такого рода соединение противоположностей есть не что иное, как мифологическая представленность мира как единого целого в предельной сближенности его противоположных полюсов: для причастного к идеологии (а через нее - к системе абсолютных ценностей) нет ничего невозможного: поражение оборачивается победой, люди чудесным образом сближаются с богами.

Тем не менее идеология не тождественна мифу. Способность выдавать желаемое за действительное, сближающее идеологию с мифом, основывается на аргументе "от науки". Связь с миром должного, миром абсолютных ценностей лежит через сущее, точное научное знание. Идеолог-жрец надевает маску ученого и говорит: "Иного не дано", поскольку это последнее слово, науки. У идеологии нет собственного голоса, она говорит голосом науки, но может заговорить и голосом религии, искусства, нравственности. Идеология постоянно стремится поглотить культуру, использовать ее стереотипный, эталонный аспект, закрепленный в знаково-символических формах.

Будучи фактически направленной на стабилизацию социальных отношений, даже на консервацию, внешне идеология является реализацией динамичной социальной модели, она "целеориентирована". При этом, однако, масштабные социальные цели выносятся за пределы социума, идеология отодвигает их в будущее. Целеустремленность идеологии лишает самоценности наличные формы бытия, "вымывает" их действительное содержание. В результате отношения человека к

588


миру лишаются таких посредников, как искусство, мораль, религия, философия; человек перестает жить в обособленном мире, где существует добро, справедливость, красота. В известном смысле идеология упрощает и обедняет человеческие коммуникации.

С другой стороны, интегрируясь с культурой, идеология становится устойчивым коммуникационным фоном социальных взаимодействий. Идеологические ориентиры, вынесенные за пределы конкретной ситуации, оказываются лишь внешним фоном жизни. Любая идеологическая задача воспринимается человеком повседневности как внешний эталон, как предлагаемый способ символического поведения, который может стать условием решения частных задач. Отсюда и нежелание сопоставлять содержание идеологических целей-эталонов, игнорирование их противоречивости, основанное на "формульности" идеологии, ее неучастии в духовном обустройстве личности. Идеология оказывается инструментом решения повседневных задач, а обыденное сознание с его ситуативностью, фактичностью - материалом, полем для беспроблемного существования идеологии.

Марксистская идеология, перенесенная на российскую почву, определенным образом эволюционировала. Будучи изначально основным элементом культурно-интегративного механизма, она постепенно теряла свою агрессивность, редуцировалась до символического предмета повседневного обихода, превратилась в набор общеобязательных правил, позволяя тем самым философии освободиться от несвойственной ей обязанности и стать подлинным интегратором культуры.

В настоящее время в российской действительности происходит обратный процесс - из новых символических форм поведения рождается новая идеология. Хотя претензии новых идеологических образований на статус универсального социо-культурного кода вряд ли достижимы, но потребность в непроблематизируемом знаковом фоне деятельности сохраняется.

Идеология как "знаковый фон" деятельности - это элемент повседневной культуры.

Идеология как носитель интегративной функции культуры, как ее "центр" - крайне неустойчивое, нежизненное образование. Можно сказать, что в чистом виде идеология - это маска культуры, псевдокультура. Однако сложность распознавания "неподлинности" идеологии как культурного обра-

589

зования связана с тем, что идеология в переломные, экстраординарные периоды развития общества, как правило, вступает в союз с утопическим сознанием; в "нормальные", спокойные периоды идеология "подключается" к философии, искусству, нравственности, религии, стремясь поглотить их.















Три модели самосознания культуры

Типы культуры как "кода человечности", как смысловой явленности мира человеку различны. В зависимости от способа разрешения основных культурных оппозиций можно выделить три основные модели культуры, задающие основу, направление интерпретации ее символических форм.

Классическая модель культуры, или модель культуры нового времени. Для нее характерен прежде всего пафос новизны: все поставить под сомнение, пересмотреть и начать конструировать мир заново на указанных основаниях исходя из единого первоначала-принципа. На новом фундаменте последовательно возводится по единому плану нечто радикально новое, старое не надо улучшать и перелицовывать. Человек как деятельное рациональное существо становится рупором Абсолюта, который и является основой и целью его конструирующей деятельности. Для классической модели характерны также универсализм, претензия на единственность интерпретации смысла культурных ценностей, вытекающие отсюда тоталитаризм в политике и "прогрессизм" в понимании исторического развития. Всякая множественность, частичность, антиредукционизм чужды классической модели культуры. Может быть только одна истина, одна философия, одно понимание добра, одна революция.

Неклассическая, или модернистская, модель культуры, строится на иных основаниях. Рушатся претензии на универсальные построения в сфере науки, искусства, политики. Реальность оказывается принципиально конфликтной, расколотой, множественной. Теория относительности А.Эйнштейна разрушает представления о единстве, однородности, непрерывности пространства и времени, теорема Геделя о неполноте формализованных систем подрывает претензии науки на универсальность. Разрушается монологизм, однолинейный историзм, жесткая субъект-объектная структурированность представлений о человеческой деятельности. Мир предстает мно-

590

жественным, прерывным. Теоретическое не сводимо к эмпирическому; истина, добро, красота, вера не могут найти общего знаменателя; зеркало культуры раскалывается на множество мелких кусочков. Представление о едином культурно-историческом процессе трансформируется в образ замкнутых, самобытных культурных организмов. Идея единства мира культуры превращается в недостижимый идеал, регулятивный принцип жизни.

Постмодернистская модель культуры порывает даже с мечтой о единстве; это примирение с множественностью, которая была осознана, но не принята в программе модерна. Установка на радикальный плюрализм связана с отказом от мировоззренческого "центрирования" культуры, от последовательности культурных трансформаций, от идеи многослойности смысловых структур. Разделение на внешнее и внутреннее, вещь и ее имя исчезло в постмодернистской модели культуры. Культура становится бесконечным процессом интерпретации, смыслы сталкиваются, порождая при этом новые смыслы. Разрушается оппозиция культуры и жизни, исчезает сама возможность противопоставить себя культуре, человек превращается в "говорящий голос", становится подсобным орудием культуры. Интерпретационная деятельность становится лишь взаимодействием различных культурных текстов.

Постмодернистская культура демонстрирует нераздельность осознания культуры от самого культурного творчества. Нравственность, искусство, религия являются такими видами культурной деятельности, в которых человеческое стремление к осмыслению жизни неотделимо от поисков смысла.


















Религиозное освоение мира

Религия как предмет исследования и оценки

Религия (от лат. religio - благочестие, святыня) - особый тип духовно-практической деятельности, представляющий собой неразрывное единство мировоззренческой установки, переживания, действия и основывающийся на вере в священное. Священное - это вид сверхъестественного, выходящего за рамки естественного, природного хода событий, "чудо". Но священное включает в себя еще и признание безусловной ценности его для человека.

591

Зрелые религии включают определенное учение (догматику), религиозно-нравственные нормы, культ - систему ритуалов, особый комплекс религиозных переживаний. Обычно наличие всех этих элементов сочетается с организационным объединением приверженцев данной религии, осуществляющих совместное отправление культовых действий, сохранение, разъяснение и передачу следующим поколениям вероучения, а также разработку и внедрение религиозно-нравственных норм, рекомендаций и надзор за их исполнением.

Издавна бытовала традиция вести происхождение термина "религия" от латинского глагола religare (связывать). Связь эта истолковывалась двояко. Современный православный богослов А.Мень рассматривает религию как связь человека с Богом, вернее, как действия, направленные на восстановление утраченной связи: "Религия - восстановление связи между человеком и Богом, начинается в истории человечества после грехопадения". Человек, изгнанный из Эдема, утратил непосредственный контакт с Богом. Религия и есть путь к восстановлению утраченного единства с Всевышним. С этим пониманием религии связана концепция изначального единобожия - прамонотеизм. Несмотря на то, что ранние религии, как правило, были политеистическими (основанными на вере во множество богов), богословы считают, что в них также можно обнаружить отзвуки исходной веры в единого Бога.

Английский философ нового времени Ф.Бэкон рассматривал религию как форму связи между людьми, а не связи между человеком и Богом: "Религия - наиболее важные связующие узы человечества". Все разнообразие прошлых и существующих ныне исследований соответствует этим двум подходам к религии - пониманию ее как чисто "земного" явления и осмыслению ее как формы связи человека с Богом.

Попытки понять сущность, происхождение, назначение религии сопровождают всю историю человеческой мысли. Однако в прошлом исследование этих проблем происходило традиционно в рамках скептицизма и атеизма. Еще древнегреческий мыслитель Ксенофан (VI в. до н.э.) считал, что человек сам создает богов по своему образу и подобию. Если бы быки имели богов, то их боги были бы похожи на быков. Люди также приписывают богам человеческие качества - способность к воровству, прелюбодеянию, обману. По мнению Демокрита, страх и невежество создают