ет все общества в единую линию исторической преемственности. Запад и Восток с этой точки зрения - это не два образа жизни, два типа мышления, две уникальные культуры, а лишь ступеньки движения мирового духа, для которого Восток с позиции логики разума уже "не существует", это анахронизм. Европоцентризм - одна из особенностей гегелевской концепции исторического прогресса.

Отдельные общества лишаются самоценности, более того, общество, которое нельзя подогнать под логику движения гегелевского мирового духа, объявлялось им несуществующим, неисторическим. Подлинно свободным в истории оказывался лишь мировой дух, отдельные народы и индивиды становились свободными, лишь сливаясь с ним. Великие личности - это личности, уловившие зов мирового духа; им дозволены любые действия, соответствующие логике движения Абсолюта. Личность обесценивается, то, что составляет человеческую индивидуальность, не принимается историей в расчет.

К.Маркс попытался синтезировать рационалистическую логику философии истории Гегеля и натуралистические концепции истории. Идея тождества разума и свободы, установления "прозрачно-разумных" отношений между людьми, идея единства исторического процесса соединилась с мыслью об истории как процессе взаимодействия человека и природы в трудовой деятельности. Двигателем истории является не энергия абсолютного разума, но потребности отдельных людей, удовлетворяя которые особым образом (используя орудия труда) они одновременно вступают в сложные взаимоотношения.

На начальном этапе труд малопродуктивен, поэтому члены общества равны в своей бедности ("первобытный коммунизм"). Затем, в процессе совершенствования орудий производства, появляется избыточный продукт и с ним - борьба за его присвоение. Так возникает классовая борьба, прежде всего - борьба за право собственности на средства производства. В процессе классовой борьбы возникает государственная машина - орудие классового господства - и определенная идеология как духовное закрепление привилегированного положения определенных групп в обществе.

494

Этапы исторического процесса определяются прежде всего уровнем развития производительных сил и характером производственных отношений, в которые вступают люди в процессе производства. Сущность определенного этапа истории воплощает общественно-экономическая формация, "скелет", тип общественного устройства, в котором базис (экономические отношения, прежде всего отношения собственности) определяет политико-юридическую надстройку и связанные с ней формы общественного сознания. Даже "туманные образования в мозгу людей и те являются необходимыми продуктами, своего рода испарениями их материального жизненного процесса, который может быть установлен эмпирически и который связан с материальными предпосылками. Таким образом, мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие формы сознания утрачивают видимость самостоятельности. У них нет истории, у них нет развития..." [1].

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.З. С. 25.


Пять типов общественно-экономических формаций (первобытно-общинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая, коммунистическая) являются вехами мировой истории. Но каждое ли конкретное общество проходит эти пять этапов? Если да, то протекает ли этот процесс синхронно, или нет? Как осуществляется переход от одной формации к другой?

Множество процессов, возникающих в рамках марксистского понимания истории, получили ответы в более поздний период эволюции марксизма. Дискуссии о так называемом "азиатском" способе производства, впервые упомянутом Марксом, привели к более реалистической концепции мировой истории, согласной с историческими фактами. Так, стало общепризнанным, что прохождение всех пяти этапов исторического развития - это удел мировой истории, это лишь тенденция исторического процесса, но не история каждого конкретного общества. В связи с этим проведено ясное различие между социальным "организмом" (конкретным обществом на определенном этапе своего развития) и общественно-экономической формацией как абстракцией. Ни одно конкретное общество - социальный организм - не совпадает в точности со своей схемой - общественно-экономической формацией. Нельзя, например, сказать, что Древний Рим - это рабовладельческая формация, США - капиталистическая формация. В любом конкретном обществе сосуществуют различные формационные элементы, различные экономические уклады, разнообразные элементы государственного устройства. Для выяснения


495

принципов взаимоотношений всего многообразия конкретных обществ (социальных организмов) в определенный момент времени и их отношения к ведущему типу общественно-экономической формации введено понятие общественно-исторической эпохи, объединяющее в себе абстрактное и конкретное в мировой истории, историческое и логическое.

Все сказанное свидетельствует о достаточной жизнеспособности философии истории в марксизме, его объяснительной силе, позволяющей понять единство и многообразие исторического процесса. Однако, как бы марксизм ни пытался схематизировать духовную жизнь общества, исключить неповторимость исторического бытия того или иного народа, говоря о наличии двух культур в каждой национальной культуре - культуры угнетателей и культуры угнетенных, - все же в процессе экономико-политических трансформаций общество сохраняет единство духовной жизни, традиций, обычаев, которое придает неповторимый облик каждому конкретному обществу. Более того, порой, как убедительно показал М.Вебер [1], не "базис" определяет "надстройку", а такой элемент надстройки (если следовать терминологии марксизма), как этико-религи-озные ценности протестантизма, стимулируют формирование и развитие буржуазных отношений.

1 Вебер М. Протестанская этика и дух капитализма. // Вебер М. Избр. произв. М., 1990. С. 61.














"Релятивизм" и многообразие истории

Наличие устойчивых культурных особенностей, "информационного кода", определяющего образ мыслей, чувствования и поведения людей, легло в основу другой концепции философии истории - исторического релятивизма. Не существует общих, одинаковых для всех народов закономерностей. Каждая человеческая общность уникальна.

Единая ткань исторического процесса решительно разрывается немецким философом, сторонником "философии жизни" О.Шпенглером (1880-1936). Каждая социальная целостность, "культура" в его терминологии, является уникальным организмом, который расцветает, подобно полевому цветку, на строго ограниченной местности, к которой он остается привязанным навеки. Каждая культура имеет свою душу - некое первоначало, из которого развертывается все богатство кон-


496

кретных социальных явлений. Душа уникальна, следовательно, скудная линейная схема истории, считал Шпенглер, должна быть заменена на другую историческую реальность, где разнообразие превалирует над единством: "Вместо безрадостной картины линеарной всемирной истории, поддерживать которую можно лишь закрывая глаза на подавляющую груду фактов, я вижу настоящий спектакль множества мощных культур, с первозданной силой расцветающих из лона материнского ландшафта, к которому каждая из них строго привязана всем ходом своего существования, чеканящих каждая на своем материале - человечестве - собственную форму и имеющих каждая собственную идею, собственные страсти, собственную жизнь, воления, чувствования, собственную смерть" [1].

1 Шпенглер О. Закат Европы. М., 1993. С. 151.


Душу культуры, своеобразную программу развития социального организма, нельзя описать прямо, о ней можно судить по ее проявлениям. Ритм, такт, жест, повадка, вкус - вот проявления-шифры души культуры. Так, например, для античной культуры ("аполлоновской") характерным является "евклидово переживание телесности", отсюда - преобладание пластики в искусстве и геометрии, в математике, отсюда - "скульптурные" идеи Платрна и обозримые формы города-государства (полиса). Европейская ("фаустовская") культура вырастает из третьего измерения, из времени. Отсюда - доминирование музыки в искусстве, одиночество в этике, учение о бесконечности в физике и политический динамизм.

Взаимодействие между культурами отсутствует, культуры непроницаемы. Всего О.Шпенглер выделил восемь культур: египетскую культуру (культуру "молчания"), культуру майя, греко-римскую (" аполлоновскую "), византийскую (" магическую"), индийскую, вавилонскую, китайскую, западноевропейскую ("фаустовскую", рассудочную). По его мнению, следует ожидать появления русско-сибирской культуры.

Культура проходит примерно тысячелетний цикл развития. В процессе развития каждая культура проходит три стадии: юность (мифосимволическая культура), расцвет (метафи-зико-религиозная культура), упадок (окостеневшая культура). Умирая, культура перерождается в цивилизацию; это переход от творчества к бесплодию, от становления к механической работе. Культура уникальна, цивилизация же - это утрата

497

индивидуальности, на стадии цивилизации все общества обретают сходные черты. Начинает умирать сама душа культуры, выражающая себя прежде всего в религии. Распространяются атеизм и скептицизм, художественное творчество вырождается в своеобразный "спорт" (искусство авангарда), интеллект вытесняет богатство переживаний.

Для западного мира процесс перерождения культуры в цивилизацию начинается в XX веке. Появляется "массовый" человек, лишенный внутренних импульсов развития. Если культура творит "вглубь", то цивилизация - "вширь", на смену органическому ритму развития приходит голый пафос пространства. Завоевательная политика становится симптомом вырождения культуры. Технический прогресс, спорт, политика, потребление - вот основные сферы жизни и деятельности массового "человека цивилизации". В философии в этот период царит скепсис, релятивизм, "снятие" всех мировоззрений через выяснение их исторической детерминированности.

Индивидуальность человека целиком определяется индивидуальностью культурного целого. В эпоху "заката" все попытки возрождения религиозных чувств, искусства бессмысленны, надо отказаться от попыток реанимации души культуры и предаться чистому техницизму.

В концепции Шпенглера представлен подход, противоположный Марксовой линейной схеме исторического процесса. Попытка создать концепцию, способную уловить единство и многообразие истории, выражена в так называемых цивили-зационных исследованиях. Цивилизация, в отличие от Шпенглера, рассматривается более широко, как социокультурная общность, целостное конкретно-историческое образование, объединенное духовными ценностями, характеризуемое устойчивыми социально-политическими особенностями.

Английский историк и социолог А.Тойнби (1889-1975) рассматривает человечество как совокупность отдельных цивилизаций. Определяющим для каждой цивилизации, по его мнению, являются устойчивые типы мышления и чувствования, выраженные прежде всего в религии. Нетрудно заметить, что, в отличие от Шпенглера, для А.Тойнби культура - не этап в развитии общества, а постоянное ядро цивилизации, всегда присутствующее в ней. Цивилизация возникает как удачный "ответ" на внешние "вызовы", как реакция на некую неповторимую историческую ситуацию. Своеобразие "ответов" вы-

498

ражается в иерархии социальных ценностей, творцом и выразителем которых становится творческое меньшинство, которое увлекает за собой инертную массу [1].

А.Тойнби, оставаясь сторонником идеи замкнутых, локальных цивилизаций, считает возможным их слияние в будущем на основе религиозной интеграции. Современные ученые считают возможным создание в недалеком будущем единой мировой цивилизации, которая возникает как "ответ" на "вызов", заключенный в глобальных проблемах современности. Так, например, академик Н.Моисеев всерьез рассматривает возможность появления в XXI веке цивилизации с коллективным общепланетарным разумом и памятью.

Концепция немецкого философа-экзистенциалиста К.Ясперса (1883-1969) представляет собой еще одну своеобразную попытку разрешения противоречий между идеями исторического прогресса и исторической самобытности - прогрессизма и релятивизма. С его точки зрения, история человечества начинается с доисторической, единой для всех стадии, на которой отсутствует историческое самосознание. На следующей стадии, стадии древних культур, таких, как Египет и Вавилон, происходит разобщение человеческих сообществ, исторический процесс приобретает локальный характер. Наконец, в I тысячелетии до нашей эры, примерно между 800-200 годами до н.э. возникает так называемая осевая эпоха, когда одновременно в Китае, Индии, Персии, Палестине, Древней Греции возникает движение, которое формирует современный тип человека [2]. В осевую эпоху возникают мировые религии, философия, возникает рационально-рефлексивное отношение человека к миру, формируются способности к предельно широким обобщениям. Локальность человеческих сообществ разрушается перед лицом "последних" вопросов бытия. В этот период возникает "философская вера", предполагающая необходимость в нашей жизни прорыва к трансцендентному (запредельному). Философская вера - это своего рода "ученое незнание", осознание ограниченности рациональных методов познания при решении "предельных" вопросов и осознание необходимости постановки этих вопросов. "Ось" связи земного мира с миром Абсолюта, вечности, возникнув однажды, не исчезает. Человек постоянно в той или


499

иной форме соизмеряет себя с Вечностью, а тем самым осуществляет стремление к единству разрозненных исторических событий. На четвертой стадии, в " век науки и техники ", это стремление к интеграции человеческих усилий в движении к Абсолюту подкрепляется научными достижениями. Однако процесс этот противоречив и не завершен, история "открыта".

1 Тойнби А.Дж. Постижение истории. М., 1991. С. 106-112.
2 Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991. С. 76-84.












"Конец истории"

Особенности двух типов понимания единства и многообразия исторического процесса станут яснее, если соотнести их проблемой границ и возможностей человеческой свободы, с поисками смысла человеческого существования.



Релятивизм, представление истории как набора не связанных между собой уникальных социально-культурных образований, цивилизаций, является залогом уникальности человека как элемента этих социальных организмов. Однако способность индивидуального самовыражения достаточно жестко ограничена; выбор занятий, образа мыслей, чувств, веру диктует культура. Наконец, само историческое знание оказывается чистым коллекционерством, история - лишь музей локальных цивилизаций, она мало чему может научить человека, живущего в своем особом мире, не похожем на те, которые уже известны историку.

Так понимаемая история не может служить поддержкой и утешением человеку, она для него лишена смысла. То есть в ней нет знаков, знамений приближения такого будущего, в котором осуществляются все ожидания и надежды человека. Представление об истории, в котором отсутствует целостность, единая направленность к некоей скрытой пока цели лишает ее притягательности, вызывает чувство бессилия. История оказывается сменой бесплодных надежд и горьких разочарований. Завершение каждого исторического цикла означает окончательный и бесповоротный конец того мира, который является единственно возможным для людей определенной культуры. В рамках данной концепции "конец истории" (завершение одного из ее циклов) является синонимом ее бессмысленности для человека как свободного существа.

Прогрессизм придает истории целостность и единую направленность, в ней скрыто или явно реализуется некое подобие цели. Казалось бы, так понимаемая история должна раз-

500
решить все человеческие смысложизненные проблемы. Человечество целенаправленно идет вперед к конечной цели, к последнему идеальному состоянию, а все предыдущие эпохи лишь этапы на пути к этой цели. "Конец истории" в данном случае - это полное и окончательное достижение той цели (либо программы, или объективно-неизбежного состояния), которая одновременно выражает и заветные чаяния каждого человека. Тем самым история обретает смысл.

Человек может уловить тенденции развития мировой истории, осознать свое место и ее движении и тем самым обрести свой, личный смысл жизни. В таком выражении идея конца истории, тесно связанная с идеей прогресса и смысла истории, присутствует у Гегеля. Однако у Гегеля не было окончательного ответа на вопрос о конкретном наступлении конца истории. Он считал высшим достижением истории и прусскую конституционную монархию, и наполеоновскую Францию. Конечным "пунктом" исторического прогресса для Гегеля было достижение абсолютного знания, торжество разума, что тождественно свободе.

Младогегельянцы, к числу которых принадлежал и К.Маркс, считали, что историческое развитие еще не завершено, разум не царит еще во всех сферах социальной жизни и конец истории - это пока еще неясная перспектива. "Свободное развитие каждого - условие свободного развития всех" - вот то идеальное состояние, когда закончится история как мировая драма и установятся "прозрачно-разумные" отношения между людьми. История как противоречивый процесс, сходный с "естественной историей", с природными процессами, не есть достойный "дом" для свободного человека. Это, собственно, предыстория человечества, когда прогресс был подобен языческому идолу, пившему нектар из черепов побежденных. Дальше, с наступлением эпохи коммунизма, начнется бесконечный процесс совершенствования человечества, развертывания его возможностей, который не имеет конца.

Другими словами, "конец истории" для основоположников марксизма - это конец лишь определенного этапа исторического развития, когда человек был средством, но не целью истории. "Царство свободы" - подлинная история человечества, которому уже нет необходимости все усилия направлять на самосохранение - уходит в бесконечность. "Предыстория" имеет смысл только для человечества в целом, смысл "подлинной" истории, истории свободного человечества, является одновременно основой смысла жизни отдельного человека.

501

Концепция прогрессизма после определенной корректировки приобретает вполне респектабельный вид. Кроме того, очевидные успехи науки и техники, научно-технический прогресс, казалось, с неопровержимостью доказывают оправданность этой идеи.

Однако, как считают многочисленные критики, против прогрессизма можно выдвинуть возражения общетеоретического порядка.

Как определить конечную цель прогресса? В силу ограниченности, пристрастности человеческой природы, склонности к утешительному самообману, как правило, цели сегодняшнего дня, наши нереализованные мечты, несбывшиеся надежды начинают играть роль конечной цели истории. Будущее оказывается зеркальной проекцией настоящего, человечество стремится продлить себя сегодняшнее в бесконечность. Прошлое начинает рассматриваться как необходимая предпосылка сегодняшнего состояния, оно незаметно "подтягивается" под настоящее, служит для обоснования и оправдания настоящего. "Иного не дано", - говорит историк, забывая о множестве иных, нереализованных возможностей, канувших в прошлое, возможно, по нашей вине. Такого рода невольная теоретическая подтасовка открывает уникальные возможности для манипулирования человеческим сознанием, история становится подсобным орудием идеологии. Об этом писал Дж.Оруэлл в своей дистопии "1984 ". Вся периодическая печать за прошлые годы регулярно переписывалась согласно политической конъюнктуре. В результате все ошибки правления, социальные катаклизмы, экономические ограничения оказывались неизбежным итогом прошлого. Ответственность за происходящее целиком ложилась на плечи прошлых поколений.

Русский философ С.Л.Франк (1877-1950), иронизируя над гегелевской философией истории, так интерпретирует характерную для Гегеля логику: история делится на три этапа. Первый - от Адама до моего дедушки (период варварства и зачатков культуры), второй - от дедушки до меня (период подготовки великих достижений), третий - Я и мое время (осуществление цели всемирной истории) [1]. В этой схеме везде Я = Я, нет предощущения собственных изменений, возможности стать иным, нет ощущения не