складок.  Идентифицируя
некое сущее социального мира (или некое представление  о  сущем  социального
мира) как присутствие,  социолог  тем  самым  предпоставляет  его  себе  как
явственно   определенный,   очевидный   предмет    познания,    пред-стоящий
исследователю в качестве устойчивой достоверности, поскольку "...истинно все
то, что я воспринимаю весьма ясно и отчетливо" [36]. Ясность и отчетливость,
полагаемые  в  качестве  критериев  истины,  на  самом  деле  суть  критерии
интуитивные. Базовым критерием истинности  метафизика  считает  очевидность,
которая доступна лишь простой констатации, но не обоснованию:
   "...Истина  есть  идея,  единичный   случай   которой   есть   актуальное
переживание в очевидном суждении. Отсюда сравнение со зрением,  созерцанием,
восприятием истины в очевидности. И как  в  области  восприятия  невидимость
чего-либо не означает его небытия, так и отсутствие очевидности не  означает
неистинности. Истина относится к  очевидности  аналогично  тому,  как  бытие
чего-либо индивидуального относится к его адекватному восприятию.  Отношение
же суждения к очевидному суждению аналогично отношению наглядного  допущения
(в качестве восприятия, воспоминания и  т.  п.)  к  адекватному  восприятию.
Наглядно представленное и  принятое  за  сущее  не  только  мыслится,  но  и
присутствует  в  акте  так,  как  оно  в  нем  мыслится.  <...>  Переживание
совпадения мыслимого с присутствующим, пережитым, которое мыслится, -  между
пережитым смыслом  высказывания  и  пережитым  соотношением  вещей,  -  есть
очевидность, а  идея  этого  совпадения  -  истина.  Но  идеальность  истины
образует ее объективность" [37, с. 307-308]61.
   Присутствие есть,  во-первых,  наличность,  состояние,  положение  сущего
социального   мира.    Во-вторых,    присутствие    означает    фактичность,
"вещественность"  сущего  социального   мира.   В-третьих,   присутствие   -
выявленное, раскрытое, и в этом  смысле  -  произведенное  социологом  сущее
социального мира. Присутствие есть выступание сути, сущее  в  его  данности,
об-наруживание   сущности,    непосредственное    настоящее,    очевидность,
самопроявление положения вещей.  Социологический  дискурс  с  необходимостью
является представлением присутствия, поскольку он истинен лишь  потому,  что
восходит к непосредственной истине  Присутствия  как  своего  "первосмысла":
самоявленность (Selbsterscheinung) предметной данности  сущего  представляет
собой совпадение интенционального  содержания  акта  сознания  с  положением
вещей (Sachverhalt), т. е.,  по  Э.  Гуссерлю,  истину  (см.:  [38]).  Но  в
качестве  эмпирического  явления  сущее  социального  мира  само   себя   не
показывает  (оно  существует   и   дано   в   социологическом   опыте   лишь
опосредствованно,  в  отношениях  и  через  отношения   с   другими   сущими
социального   мира),   поскольку   не    является    априорной    структурой
трансцендентальной   субъективности.    Если    сущее    социального    мира
само-себя-в-себе-показывает   как   присутствие,   то    присутствие    есть
трансцендентально-априорная структура.
   Присутствие - это пребывание в  настоящем;  оно  есть  со-бытие  "там"  и
"здесь", со-временность "тогда" и "теперь" [39,  с.  75].  Присутствие  есть
при-бывание в открытость социологического опыта-постижения. Присутствие  как
при-бытие сущего социального мира означает, что присутствующее  имеет  место
быть. Присутствие присутствующего предмета исследования -  его  пре-бытие  в
затрагивающей существование  социолога  открытости  социологического  опыта.
Присутствие присутствующего предмета  является,  таким  образом,  истиной  в
себе62. Этот предмет есть  данность  конкретного  сущего  социального  мира,
касающегося существования социолога.
   Всякое  выводное  (дедуктивное  или  индуктивное)   знание   о   предмете
социологического исследования в конечном счете предполагает его причастность
присутствию,  т.  е.  "структуре",  не  требующей  для  своего  рассмотрения
соотнесения с  чем-либо  иным,  находящимся  за  ее  пределами.  Присутствие
очевидно в том смысле,  что  все  его  свойства  могут  быть  (однозначно  и
определенно)  усмотрены  непосредственно  из   него   самого:   при-сутствие
раскрывает суть предмета, оно есть  пребывание  и  прибывание  сути.  Именно
данная самоочевидность обосновывает, в конечном счете, все знания о предмете
социологического   исследования.   Присутствие    предмета    означает    не
вообще-бытие,  но  так-а-не-иначе-бытие,  открытое  социологическому   опыту
существование в качестве данного определенного присутствующего - конкретного
сущего-в-опыте.  Присутствие  есть  нахождение  предмета,   обращающееся   к
социологу, затрагивающее его пребывание.
   Вследствие этого необходимо поставить вопрос  об  онтологическом  статусе
бытийствования  самого  присутствия,  т.   е.   о   бытийствовании   сущего,
"структурой"  которого  оно  является.  Очевидно,  что  это  присутствие  не
является ни сознанием, ни  рефлексией:  его  смысл  заключен  в  нем  самом.
Поэтому присутствие (т. е. сущность, выходящая в  существование  в  качестве
эмпирически развернутой, доступной непосредственному созерцанию  затронутого
ею социолога) обретает обоснование лишь в опыте социолога. (Субъект и объект
процессуально  взаимоопределяются   в   движении   опыта   [29,   с.   48].)
Социологический   опыт   не   сводится   к   непосредственному   внутреннему
переживанию, предшествующему субъект-объектному  отношению.  Социологический
опыт  выступает  преимущественным  способом  включения  агента   в   научное
производство63, а формой его [социологического опыта] объективации  является
присутствие - социологическая  метафора  бытийствования  сущего  социального
мира64.
   Как возможно социологическое созерцание присутствия?  Оно  возможно  лишь
как  аффицирование  созерцания  присутствием  ("всякое  возможное  для   нас
созерцание чувственно" [40, c. 136]), поскольку то,  что  не  проявляет,  не
раскрывает  себя  в  социологическом  опыте,  не   может   быть   воспринято
социологом65. А как возможно представление о присутствии  в  социологическом
мышлении?  Только  путем  дискурсивного  соотнесения  с  всеобщим   понятием
социологии  -  "присутствием".  Следовательно,  содержание  представления  о
присутствии задается созерцанием самообнаруживающегося,  самопроявляющегося,
самораскрывающегося в опыте социолога предмета, а форма связи созерцаний, т.
е. суждения о  присутствии,  определяется  всеобщими  понятиями,  данными  a
priori66. Говоря социологически, "ту функцию,  исполнение  которой  все  еще
ожидалось кантовским схематизмом от субъекта, а именно функцию предваряющего
приведения  в  соответствие  чувственного  многообразия  с  фундаментальными
понятиями, берет на себя сегодня вместо субъекта" научное производство [41].
   Проблема в том, что, согласно  восходящей  к  И.  Канту  традиции,  любой
объект сознания складывается из  чувственно  созерцаемого  a  posterirori  и
оформляемого активно действующим  рассудком  a  priori:  рассудок  привносит
универсалии в данные чувственно уникалии. Напротив,  по  Э.  Гуссерлю  (см.:
[48]),   интенциональность    (intentio)    и    ее    предмет    (intentum)
взаимопринадлежат  друг   другу,   а   интенциональные   предметы   обладают
структурной  целостностью  в  смысле  изначального   единства   уникалий   и
универсалий, которые  находятся  в  самих  вещах;  при  этом  чувственное  и
категориальное созерцание как однородные дающие интенции действуют вместе  и
одновременно,  так  что  чувственное  созерцание  раскрывает  индивидуальные
характеристики   интенциональных   предметов,   тогда   как   их    всеобщие
характеристики   и   всеобщие   отношения    усматриваются    категориальным
созерцанием. Таким образом, интеллект  не  противопоставляется  чувственному
созерцанию, а объединяется с ним (они лишь по-разному  дают  интенциональные
предметы),  и  не  бывает  предметов  памяти,  мышления   или   воображения,
существующих независимо от предметов перцепции: это одни и  те  же  предметы
интенциональных актов.  Отсюда,  в  частности,  вытекает,  что  априорность,
понятая как интуитивная данность, носит универсальный характер (см.:  [52]),
в силу чего все интендированные предметы даны a priori,  причем  априорность
есть атрибут бытийствования, т.  е.  и  субъекта,  и  объекта  (см.:  [25]).
Интерпретируя интенционально конституированные переживания и акты сознания в
духе  М.  Хайдеггера  как   конкретно-жизненные   деятельностные   отношения
социолога,   мы   можем   истолковать   самоманифестацию    феномена    (или
интенциональную данность) как открытость того, что присутствует в социальной
реальности, как показ сущим социального мира  самого  себя.  Иными  словами,
категориальное созерцание - момент любого конкретного созерцания  социолога.
Это конкретное созерцание дает не имманентный сознанию  феномен,  в  котором
только светится трансцендентное сущее-в-себе (""За" феноменами феноменологии
не стоит по их сути ничего другого..." [25, с. 36].),  а  сущее  социального
мира как оно есть, сам же  феномен  представляет  собой  открытое  социологу
сущее социального мира (себя-в-себе-самом-показывающее [25a, с. 28]).
   Тут, однако, возникает вопрос: может ли  эмпирическое  сущее  социального
мира быть (непосредственно открытым социологу) "феноменом феноменологии"?  В
"феноменологическом смысле" феномен есть не эмпирическое явление социального
мира,  а  бытийствование  сущего,  под  которым   подразумевается   ансамбль
"основоструктур" "бытия сознания" (Dasein) [25а, с.  37].  "Основоструктуры"
суть   трансцендентально-априорные   структуры67,   служащие   "смыслом    и
основанием" всех эмпирических явлений ([25, с. 35]) - смыслом  или  способом
бытийствования сущего социального мира, т. е. они как раз  и  являются  тем,
что мы называем присутствием. Сказанное не означает, что  сущее  социального
мира абсолютно и исчерпывающе открыто социологу, ведь открытость реализуется
одновременно и как сокрытость, которая обусловлена  не  внешне,  эмпирически
вследствие ограниченности исторически конкретных познавательных возможностей
социолога и т.  п.,  но  внутренне,  трансцендентально  -  самой  структурой
социологического познания (ср. [25, с. 220-225]). Открытость  -  это  всегда
возможная  открытость,  включающая  в  себя  возможность  сокрытости.  Иными
словами, невозможна тотальная объективация социального мира. Посему движущей
силой социальной науки служит не объективация как таковая, но различие между
объективированным и необъективированным.
   Открытость шире предметного  представления  и  интенциональности,  она  -
собственное содержание присутствия социолога  как  агента,  объективирующего
необъективированное. Социологическое объяснение исполняет открытость  сущего
социального мира и поэтому выступает способом существования социолога.  Если
социологическое объяснение - способ существования социолога,  то  его  метод
выступает также методом изменения этого существования.
   Сущее  социального  мира  самовозвещает-самообнаруживает,   являет   себя
социологическим практикам таким, какое оно есть само по себе, а  не  в  виде
заведомо неподлинной кажимости чего-то подобного ноумену И. Канта, что  лишь
располагается за явлением, не присутствуя в  нем.  Оно  равно  феномену  как
самому  сущему  в  его  открытости,   понимаемой   как   данность   различия
"объективированное/необъективированное"   в    практиках    агента.    Сущее
социального мира -  это,  с  одной  стороны,  вещь  сама  по  себе,  ставшая
вещью-для-агента и поэтому неотделимая от практик агента, которым  раскрыта,
и имманентная социологическому опыту, а с другой - именно вещь сама по себе,
трансцендентная этому опыту.
   Противоречивое  явление  открытости  реализуется  в  пределах  динамичной
оппозиции   модуса    подлинности    (eigentlich)    модусу    неподлинности
(uneigentlich)  (ср.  "Бытие  и   время",   с.   175-180).   Подлинность   и
неподлинность  -  в  равной  мере  нередуцируемые  определения   открытости,
равноправные смыслообразующие a priori68. Подлинная открытость  представляет
собой  собственно   открытость,   т.   е.   объективированное   в   различии
"объективированное/необъективированное", а неподлинная - сокрытость,  т.  е.
необъективированное в этом различии. Открытость не есть  простое  отсутствие
сокрытости,  но  специфическое  отношение  научного  производства  к  сущему
социального мира.  Коль  скоро  открытость  и  сокрытость  суть  необходимые
структурные  моменты   самого   социологического   познания,   любое   сущее
социального мира в одно и то же время открыто и сокрыто для него.
   "Социальные факты не есть ни вещи, ни идеи, они  -  структуры"  [43],  и,
подобно  другим  открытым  социологией  структурам,  относительны:  с  одной
стороны, социальные факты наделены объективными значениями,  а  с  другой  -
субъективными    и    неэпистемическими    смыслами,    которые    оказывают
детерминирующее воздействие, как на предмет исследования, так и  на  научное
производство69. Социальный факт образуется  некоторым  числом  изменчивых  и
некоторым   числом   постоянных   моментов.    Константой    социологической
действительности и выступает присутствие - структура социально-исторического
a priori70. Оно является одним из компонентов ядра социально-исторического a
priori, сложившегося в социологии.
   Презумпция самопроявления, самораскрытия присутствия в  опыте  социолога,
равно как и отождествление  социологического  мышления  с  суждениями  этого
опыта, указывает на то, что мы перешли от простого присутствия к присутствию
как  представлению  о  пред-ставлении,  от  сущего  социального  мира  -   к
сущему-в-опыте социолога. Возникает вопрос: может ли  сущее  присутствовать,
но не бытийствовать? Да, сущее может присутствовать, не существуя, если  оно
обладает статусом "тени" или "призрака" [44].
   Социальные отношения - не  факт  социологического  опыта,  а  необходимые
условия  и  предпосылки  любых  практик,  любого  познания,  любого   опыта.
Доксическое  отношение  -  основа  любого  опыта.   Однако   социологическая
рефлексия отдаляет присутствие от доксического опыта социолога.
   Соотношение социолога с  сущим  не  есть  чистое  созерцание.  Что  такое
социологический     опыт?     Специфический     для     социолога     способ
бытийствования-в-мире: человек существует "в профессии", осуществляет себя в
исследовании и т. д., конституируя свои  исторически,  социально,  культурно
обусловленные практики (в том числе и  практическое  понимание  общественных
реалий) в качестве социологического опыта. Социологический опыт есть, прежде
всего, специфический и относительный (в  смысле  -  неуниверсальный,  т.  е.
региональный, ситуативный и локальный, производимый в социальных отношениях)
опыт агента исторически конкретного научного производства. Социолог не может
постичь сущее, не "почувствовав  себя"  в  акте  постижения  (ср.  [45]).  В
социологии достоверно то, что удостоверено опытом социологов.
   Как  доксический,  так  и  социологический   опыт   выражают   конечность
человеческого познания - его обусловленность и отличие от идеи  бесконечного
божественного  познания.  Бесконечное  созерцание  само  творит  созерцаемое
сущее, а конечное - есть чувственность и как таковое  нуждается  в  рассудке
[46]. Но принципиально здесь то, что именно в силу конечности агента  всякий
социологический   опыт   выступает   пространственно-временным   опытом.   У
социологического   опыта   нет   абсолютного   -    непосредственного    или
"естественного"  и  самоочевидного  -  основания  (такого,   например,   как
"повседневность", понятая в духе А. Шюца). Коль  скоро  бытийствование  есть
пространство-время, то все  (включая  чувственность,  сознание  и  мышление)
относительно, т. е. опосредствовано отношениями, исторично и локально.
   "Опыт,  таким  образом,  есть  опыт  человеческой  конечности.  Опытен  в
собственном смысле тот, кто помнит об этой конечности, тот, кто  знает,  что
время и будущее ему неподвластны.  Опытный  человек  знает  границы  всякого
предвидения и ненадежность всех наших планов. Опыт  достигает  в  нем  своей
высшей истины, высшей ценности. <...> Опыт [par excellence это  относится  к
доксическому опыту - Ю. К.] учит признанию действительного. Признание  того,
что есть на самом деле, - таков, следовательно, подлинный результат  всякого
опыта..." [47].
   Социологическое познание  обладает  структурой  опыта.  Конечность  опыта
делает  невозможным  беспредпосылочное  социологическое  мышление.  В  опыте
достигается  расширение  для  социолога   границ   возможного,   переход   к
действительному.
   Социологический опыт сам по себе наделен  "смыслом",  а  посему  частично
интеллигибелен и претендует на роль всеобщего интерпретатора. В таком  своем
качестве он предстает "органом" в(дения социальных различий71.
   Социолог не обладает в непосредственной и достоверной  форме  реальностью
сущего социального мира как объекта  познания.  В  доксическом  опыте  сущее
социального мира дано непосредственно, но  не  как  реальность  или  объект.
Достоверность и реальность сущего социального мира всегда раскрываются в той
или иной  системе  опосредствований.  Присутствие  устраняет  обособленность
непосредственности и  достоверности,  внутренне  объединяя  их.  Однако  это
конститутивное  единство  представляется  не  вещью  вне  отношений   и   не
необходимым процессом, а как неопределенная проблематичность,  социальная  и
вместе с тем социологическая.  Бином  непосредственность/(опосредствованная)
достоверность    имеет    свой    горизонт    в    присутствии.     Проблема
непосредственности/достоверности в случае  каждого  конкретного  присутствия
разрешается по-разному,  и  это  решение  представляет  локальную  структуру
исторически-конкретного научного производства, чьим продуктом оно  является.
Границами  присутствия,  определяемыми  не  в  плане  его  протяженности   и
длительности, но  как  моменты,  обусловливающие  его  конечность,  являются
именно социально-исторические структуры научного производства.
   Присутствие сущего социального мира - это не абсолютная, изначальная  или
последняя истина, но  и  не  конвенциональная  фикция,  а  более  или  менее
полезный  и  эффективный  (и  скорее  менее,   нежели   более)   инструмент,
существующий лишь в связи с породившим  его  социологическим  производством.
Присутствие сущего социального мира имеет  эпистемологический  статус  общей
гипотезы, допускающей проверку и исправление. Но для социологии  это  особая
общая гипотеза. Присутствие сущего социального  мира  есть  вопрос,  который
социология ставит самой  себе  относительно  возможности  обоснования  самой
себя.  Едва  социологическая  теория  выходит  за  пределы  ни  к  чему   не
обязывающих размышлений о кажущихся либо самоочевидными, либо  естественными
предметах ("общество", "культура", "коммуникация", "социальная  группа"...),
как сразу она становится проблемой для самой себя.
   Противоречие  между   непосредственностью   и   достоверностью   является
проблемой не отдельной  социологической  теории,  но  проблемой  обоснования
любой социологической концепции,  любых  исследовательских  практик.  Это  -
проблема того,  чем  является  социологическое  знание  в  своем  социальном
значении. Ибо если существует  социологическая  теория  как  систематическое
опосредствованное знание, она должна существовать и как  необходимый  момент
неопосредствованных научной рефлексией социальных практик.
   глава 4
   УСЛОВИЯ ВОЗМОЖНОСТИ И УСЛОВИЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ
   Выход за пределы сущего совершается в самой основе нашего бытия.
   М. Хайдеггер. Что такое метафизика?
   Необходимыми  условиями  любого  действительного  социологического