ия совести нарушены. Урожай крестьянина может быть вытоптан, "потому что всегда здесь ходили"; картофель горожанина может быть собран прохожими; а принятый закон будет игнорирован. Любая норма, рожденная в противоборстве, норма, принятая не единодушно, - не более чем игровое препятствие (существует множество примеров, когда юридический документ принимался большинством голосов, в интересах большинства, но не всех, и оказывался мертворожденным, т.к. игнорировался населением). Подтверждением этому является то, что ряд законов, касающихся прав личности в нашей стране, оказываются неработающими.
     Священные нормы. "Будь как все"
     Как отмечалось, традиция определила приоритет общины над индивидом. А, следовательно, и приоритет норм, отражающих интерес коллектива, который по определению выше интереса отдельного индивида. В нашей культуре существуют нормы, которые действуют как табу, нормы, которые человек не в состоянии нарушить. Вместе с тем, иногда можно наблюдать смену таковых норм на их полную противоположность. Фундаментом наших норм оказывается ощущение преобладания коллектива над индивидом, что выражается в принципе - "будь как все". Именно этот принцип управляет и предопределяет другие переменные нормы. Сам этот принцип имеет две стороны. В одном случае, община, коллектив препятствует выделению индивида, негативно оценивает или даже пытается устранить его отличие от других, в другом случае - поддерживает индивида. 
     В первом случае принцип "будь как все" приобретает ограничение: "не отрывайся от коллектива", что проявляется в осуждении общественным мнением желания казаться "умнее всех", быть "самым деловым", быть "самым чистеньким" и т.п. Сатирику М. Задорнову принадлежит фраза: "У них там [на Западе] принято прикидываться умными, а у нас - наоборот". Действительно, западный человек демонстрирует свои отличительные качества, прежде всего ума. Русский человек, напротив, не должен "высовываться". Не случайно главный герой многих наших сказок - дурак. 
     Попытка выделиться, показать свою исключительность, неповторимость наказывается, репрессируется коллективом. Наша культура имеет следующие механизмы репрессий. - Первоначально нежелание "быть как все" высмеивается. Русский язык в состоянии давать достаточно меткие и яркие негативные имена любому отличию, любой форме демонстрации индивидуальности. Общественное высмеивание переворачивает положительное самомнение индивида о своем отличии, вводя его в состояние фрустрации. Кстати, волна анекдотов про "новых русских", в которых создан негативный образ современного предпринимателя - действие данного регулятивного механизма, высмеивания.
     Если насмешка не обладает силой, включается более сильный механизм - зависть. Зависть как регулятивный механизм обычно призвана уравнять  амбиции индивидов. Она имеет различную силу выражения от игнорирования отличия, или демонстрации псевдосочувственного переживания (характерная фраза "белая зависть") до агрессивного действия - испортить объект зависти (проткнуть колесо у машины, к примеру, или поджечь дом). В тех случаях, когда прямая агрессия исключена, прибегают к суеверным, мистическим действиям. 
     Крайней формой "уравнивания" является "раскулачивание". Раскулачивание построено на формуле Шарикова: "Взять все и поделить"147. Однако в нашей культуре эта формула характерна не только для люмпена, это общий регулятор культуры. Не случайно фразу "делиться надо" можно слышать не только от криминалитета, но и от государственных сановников. 
     Этот  регулятор поведения человека в коллективе может нравиться или нет, в данном случае мы должны зафиксировать его существование. Как регулятор, обеспечивающий существования системы, он выполняет функцию - поддержание устойчивости. 
     Однако регулятор "не отрывайся от коллектива" имеет достаточно многочисленные исключения. Таковыми исключениями, которые не подвергаются обструкции могут быть и индивидуальные отличительные особенности человека и его состояние. При этом и особенности, и состояние даже могут быть источником авторитета.  Для этого есть несколько причин.
     Первая - социальная причина. Каждой социальной статусной общности "положено" иметь типичные отличия от других статусных общностей. Если индивид не выходит за рамки "положенного", его отличие принимается как отличие группы. Но если индивид нарушает это правило ("не по чину берет"148), включается механизм "уравнивания". 
     Вторая - психологическая. Индивид ведет себя устойчиво нонкомформно. Не уклоняется от давления "уравнивания", но и не подчиняется ему. Яркие примеры, граф Толстой, академик Сахаров. Такие люди заслуживают уважение. Иногда такой индивид сам начинает формировать новые нормы принципа "будь как все", первоначально заражая личным примером "будь как я". Но это действительно исключительный пример, характерный только для сильных личностей. Норма "уравнивания" представляет собой экзамен на устойчивость индивида. Свою исключительность нужно заслужить у окружающих. Недостаточно самому рекламировать свою исключительность, ее нужно выстрадать. Возвращаясь к словам Задорнова: "У них все хотят казаться умными", отметим, что наша культура не допускает "казаться", допускает только "быть". 
     Совсем иначе принцип "будь как все" действует, когда индивиду "хуже", чем другим. Примеров здесь существует множество - от помощи старушке перейти дорогу до смертельного боя взвода с врагом, захватившего в плен товарища. В преобладающем большинстве российских коллективов существует традиция снимать бремя похорон с родственников умершего сотрудника и этим оказывать родственникам посильную помощь. В России наверняка нет ни одного человека, не испытавшего на себе в трудных условиях поддержку коллектива. Именно это и есть другая сторона принципа "будь как все". 
     Особенность действия этого принципа в том, что окружающие приходят на помощь потерпевшему зачастую тогда, когда он об этом не просит. Существует как бы негласное правило: нуждающийся не просит о помощи, коллектив сам приходит ему на помощь. Именно во взаимопомощи проявляются лучшие черты русского человека. И если устойчивость к "уравниванию" - исключительное качество отдельных индивидов, то взаимовыручка - массовое и довольно типичное явление. Среди форм взаимопомощи наиболее часто встречается моральная, психологическая (душевная) поддержка, дополняемая материальной помощью; менее типичная - самоотверженное самопожертвование и героизм. 
     Душевная поддержка выступает как постоянно действующий фактор устойчивости коллективов. На Западе компенсаторную функцию - снятие  психического напряжения - выполнял священник. Поэтому западная культура и выработала такой распространенный механизм как конфиденциальная исповедь. В дальнейшем священник эволюционировал в психоаналитика. 
     В русской культуре тайна исповеди никогда не становилась основным способом психологической компенсации. Такую роль могло играть публичное покаяние или раскаяние. "Провинившийся" "винился" перед миром. Так, например, Ермил Гирин кается перед всем миром, чтобы снять личный грех с души:
     ... "Была пора,
     Судил я вас по совести,
     Теперь я сам грешнее вас:
     Судите вы меня.149. 
     Один священник, или психоаналитик не вправе "простить" индивида. Такое право принадлежит только коллективу. Точно также снять "тяжесть с души", даже обычное психологическое напряжение, не может один индивид, может только коллектив. Но, чтобы коллектив мог выполнить такую функцию, сам индивид должен быть настроен не на конфиденциальную компенсацию (как в Западной культуре), а на публичную. 
     Самопожертвование и героизм - более редкие и яркие формы взаимовыручки. Их действие распространяется не столько на поддержку отдельного индивида, сколько на защиту коллектива, социума в целом. Через самопожертвование индивид растворяется в коллективе. Его актуальное действие не значимо, значим будет только результат. В нашей культуре герой, как правило безымянен, известны только те немногие, кто превратился в символ героического действия (например, Александр Матросов). Российский герой не стремится снискать славы, как Андрей Болконский под Аустерлицем (поэтому его действие в этом случае осуждаемо Толстым), российский герой "страдает за общество" (как целая плеяда персонажей и Некрасова, и Толстого, и Симонова, и Твардовского, и Шолохова и многих других авторов, описывающих героизм русского человека). 
     Взаимоконтроль 
     Принцип "будь как все" действует при наличии определенных регуляторов, обеспечивающих его реализацию. Таковыми являются: актуальный контроль, фиксирующий нарушение принципа "будь как все", проявляющийся во взаимном наблюдении друг за другом - всевидении и превентивный контроль, предупреждающий отступление от главного принципа русского коллектива, осуществляющийся во взаимном общении.
     Всевидение, взаимонаблюдение друг за другом - черта русских коллективов, действие которой постоянно и всепроникающе. Примечателен пример, один руководитель финансовой организации, чтобы стимулировать деловую активность своих подчиненных решил ввести тайну получения зарплаты. Каждый подчиненный получал зарплату в отдельном конверте. Через неполный месяц это была уже тайна Полишинеля, каждый в коллективе знал, кто сколько получает. Этот пример показывает всевидение коллектива. Такое всевидение рождает у индивидов чувство, что "от общества ничего не утаишь". Социум всевидящ. И само всевидение приобретает характер надсубъектности. Именно поэтому коллектив  обладает как бы священной санкцией всевидения. 
     Как отмечалось, на импульсивность нашего характера повлиял определенный способ хозяйственной деятельности, сформировавшийся в особых природных условиях. А формирование качеств коллективизма испытало на себе влияние также и православной религии, церкви, что весьма убедительно показал Бердяев150. Именно религиозный фактор обеспечивает священство нормы, потому что без религии и Бога в нашей стране "все дозволено" ("Если Бога нет, то все дозволено", - утверждает Иван Карамазов151). 
     Бог, как священная персонификация всевидения, незримо присутствует в любом деянии человека, он все видит. Таково общее представление, ощущение русского человека - мораль строится на всевидении Господа. Однако после деформации ценностей в результате Октябрьской революции Бог "умирает" и всевидение начинает персонифицироваться в социальных организациях и отдельных индивидах. Такой "всевидящей" организацией долгие годы в нашей стране была НКВД-КГБ. Организация, от которой невозможно было ни спрятаться, ни скрыться. Организация, способная читать даже мысли каждого человека. Реально, конечно, это далеко не так. Но русскому человеку необходим был миф о всевидящем КГБ, в атеистическом обществе этот миф подменял идею всевидящего Бога. 
     В дореволюционные времена всевидение Господа открывали юродивые. Они имели право осуждать индивида за его неправедные поступки. Яркий образ такого юродивого - князь Мышкин Достоевского. Праведники или юродивые, незлобно осуждавшие грехи, постепенно исчезают, прежде всего в городе, где трансформация морали под действием коммунистической идеологии оказалась наиболее радикальной. Но принцип всевидения, ощущения всевидения сохраняется. Место юродивого занимает определенный психологический настрой - зависть. Качество, обеспечивающее контроль индивидов друг за другом. 
     Чувство всевидения - характеристика особого нравственного настроя, ориентации индивидов на коллективное взаимодействие, а не на самостоятельное ответственное действие. Данный настрой определяет коллективное поведение, предполагающее равенство и принцип "будь как все", или "не отрывайся от коллектива". Любая попытка выделиться индивидом из коллектива в русском обществе несет за собой общественные санкции, репрессии коллектива. Всевидение - регулятор общественной жизни в коллективе, формирующий у индивидов психологически - чувство страха, этически - чувство стыда. А отсюда, любое будущее деяние русский человек всегда оценивает с точки зрения стыда (или вины, что свойственно высоконравственным натурам). Тем более любое общественное деяние должно иметь санкцию коллектива. Значит, такое деяние должно быть принято коллективом как деяние в интересах коллектива. 
     Взаимообщение - превентивный регулятор принципа "будь как все". Именно в общении человек открывает себя. Постоянное общение и постоянная открытость - характерная черта русских коллективов. Не случайно даже на работе общение, "чаепитие", "курение" преобладает зачастую над делом, во всяком случае, обладает большей ценностью. Общение - тот механизм, который делает русского человека постоянно открытым, "прозрачным" для коллектива. Особой формой общения оказывается застолье с обязательной выпивкой. Именно выпивший человек становится предельно открытым для окружающих ("что у трезвого на уме, то у пьяного на языке"). Отказ от участия в совместной выпивке - признак закрытости индивида, его отказ от открытости, и более того, проявление "не уважения обществу". Мы обязаны быть как все, при этом быть открытыми. В застолье индивид должен пить "как все", но не напиваться - это признак слабости (но не грех). Грех - отказ от выпивки, а значит отказ открыться. Отказ индивида в таком взаимообщении "быть как все" служит предупреждающим сигналом для коллектива и зачастую оказывается причиной отдаления такого человека от коллектива.
     
     Таким образом, священные нормы коллектива прежде всего реализуют принцип "будь как все". Коллектив со сложившимися связями и постоянным составом индивидов может сформировать достаточно сложную систему норм и репрессий. Неустойчивые коллективы дают большую "свободу" индивиду, но не исключают "всевидения" и "взаимообщения". Там, где существует всевидение и взаимообщение, предполагается такое этическое качество индивида как стыд. Безусловно, отдельные нормы коллектив формирует не сам, а принимает их от других, но только в том случае, если в них содержится принцип "будь как все".
     Русский человек, столкнувшийся с нормами, не санкционированными коллективом, принимает их как препятствие и либо игнорирует, либо вступает с ними в "игру". Точно также, русский человек, оказавшись за пределами коллективного всевидения и общения, зачастую теряет нравственные ориентиры, превращаясь в чудовище, "отморозка". При этом в нашей культуре - это люди с нормальной, достаточно устойчивой психикой. Действия их управляемы рациональным стремлением достичь желаемой цели доступными средствами и обеспечить себе "гарантию" "невидимости" (а не вытесненными подсознательными влечениями, что типично для западных преступников). Действие происходит по принципу: "если никто не знает, то все можно". При сравнении раскаивающихся преступников, русского и западного, описанных в классической литературе или киноклассике, бросается в глаза одно отличие - характер внутреннего конфликта личности. Западный человек испытывает конфликт влечений и должного (Ид и Суперэго), русский человек - конфликт между своей нравственной системой (собственно Суперэго) и коллективной нравственной системой (например, Раскольников Достоевского). Отсюда вытекает вывод: 
     * для западного человека значимым является принцип "следуй общепринятым нормам и контролируй себя, исходя из них";
     * для русского человека - "строй свой нравственный храм исходя из чувства стыда и в согласии с людьми".
     На Западе принуждает норма, в России - коллектив.
     Русский человек испытывает потребность во всевидении коллектива. Любое русское сообщество достаточно быстро формирует систему всевидения и на ее основе нормы поведения.. Русский человек за пределами всевидения и взаимообщения - маргинален. Русский человек, и в этом его отличие от западного человека, - нормальный нравственный человек только в пределах действия коллективного всевидения и общения. Западный человек подчинен внутренним однотипным нормам, построенным на структурном, логичном и однозначном языке. Русский человек через открытость и стыд - коллективу.
     ДВЕ СИСТЕМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ИНДИВИДОВ
     Специфика западного общества в отличие от русского обусловлена:
     Во-первых, алгоритмом хозяйственной деятельности, построенным на методичном, педантичном, интенсивном обустройстве ограниченной территории. 
     Во-вторых, алгоритмом взаимодействия индивидов, построенном на уточнении "своего" и точной фиксации правил взаимодействия.
     В отличие от славян (затем и русских) хозяйственная деятельность которых предполагала коллективную (общинную деятельность), германцы (затем и европейцы, и американцы) могли быть независимы от общины. Все  функции хозяйствования мог осуществлять или отдельный индивид, или семья. Индивид не нуждался ни в регулярном взаимодействии в коллективном труде с другими индивидами, ни в регулярной помощи от общины. Западный индивид традиционно был независим от общины. Следствием индивидуального обустройства и интенсивного освоения земли явилось "межевание", разграничение между индивидами сфер деятельности и границ деятельности в имущественных отношениях. 
     Однако действия любого индивида не могут быть до конца определены и оговорены, или, другими словами, нельзя создать раз и навсегда готовый и совершенный механизм "межевания". В процессе осуществления действия индивидам свойственно выходить за границы оговоренного регламента, что приводит к изменению границ взаимодействия. А как следствие, действие западного индивида на "своей" территории предполагало постоянное "уточнение" области "своего" во взаимодействии с другими индивидами. Стремление определить "свое" пространство и сохранить взаимодействие с другими - типичный образ действия, характерный для западных индивидов. Этот образ действия выступил первоначально как привычный характер хозяйственной деятельности, в дальнейшем распространился на другие сферы социальной жизни западного мира, приобретя характер привычки, стереотипа. 
     Западный человек, столкнувшись с новыми обстоятельствами, препятствиями, ограничивающими его действие, либо принимает ограничивающие его социальные правила, либо, напротив, вступает с ними в открытую борьбу. Результатами ее может быть "победа", либо, напротив, "поражение" индивида. Но чаще всего такая борьба заканчивается трансформацией правил, что есть ничто иное, как результат разрешения противоречий. Стороны вырабатывают новые правила, тем самым происходит адаптация этих противоборствующих сторон друг к другу.
     Данный характер взаимодействия индивидов неминуемо вел к противоречиям и конфликтам. Впервые, как факт, это зафиксировал, описал и дал подробный анализ французский мыслитель Ф. Гизо, высказав мысль о том, что противоречия являются источником развития общества, и что Европейская цивилизация развивалась через разрешение конфликтов и противоречий152. Конфликтность развития проявлялась не только во взаимодействии индивидов, но и в столкновении отдельных социальных сил и групп, например королевская власть и феодалы, светская власть и церковная, город и замок, в столкновениях классов.
     Конфликтное состояние (возникающих во взаимодействии индивидов, групп, классов), может привести к разрушению социальной системы, поэтому становится необходимым механизм урегулирования конфликтов. Именно это позволило сделать Гизо вывод, что источником развития общества являются социальные противоречия, классовая борьба153. Отличие Гизо от Маркса в том, что, французский ученый полагал, что именно разрешение конфликтов является шагом социального развития. И это очень важная мысль для понимания Западной культуры - не сами по себе противоречия, а их разрешение является фактором эволюции общества. Вместе с тем Гизо полагал, что отсутствие противоречий приводит к стагнации, застою и умиранию обществ154.
     Инструментом урегулирования постоянно возникающих конфликтов в конечном итоге явилось формирование отношений собственности и частного права, а в итоге формирование целостного механизма общественного договора. Общественный договор предполагает наличие свободно действующих индивидов, которые добровольно ограничивают сво