нестриженных бичей, -
Где место есть для зеков, для евреев
И недоистребленных басмачей.
В Анадыре что надо мы намыли,
Нам там ломы ломали на горбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.
Мы пили все, включая политуру, -
И лак, и клей, стараясь не взболтнуть.
Мы спиртом обманули пулю-дуру -
Так, что ли, умных нам не обмануть?!
Пью водку под орехи для потехи,
Коньяк под плов с узбеками, по-ихнему - пилав, -
В Норильске, например, в горячем цехе
Мы пробовали пить стальной расплав.
Мы дыры в деснах золотом забили,
Состарюсь - выну - денег наскребу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетала с выхлопом в трубу.
Какие песни пели мы в ауле!
Как прыгали по скалам нагишом!
Пока меня с пути на завернули,
Писался я чечено-ингушом.
Одним досталась рана ножевая,
Другим - дела другие, ну а третьим - третья треть...
Сибирь, Сибирь - держава бичевая, -
Где есть где жить и есть где помереть.
Я был кудряв, но кудри истребили -
Семь пядей из-за лысины во лбу.
Летела жизнь в плохом автомобиле
И вылетела с выхлопом в трубу.
Воспоминанья только потревожь я -
Всегда одно: "На помощь! Караул!.."
Вот бьют чеченов немцы из Поволжья,
А место битвы - город Барнаул.
Когда дошло почти до самосуда,
Я встал горой за горцев, чье-то горло теребя, -
Те и другие были не отсюда,
Но воевали, словно за себя.
А те, кто нас на подвиги подбили,
Давно лежат и корчатся в гробу, -
Их всех свезли туда в автомобиле,
А самый главный - вылетел в трубу.
  # 009

 1977     О конце войны

Сбивают из досок столы во дворе, -
 Пока не накрыли - стучат в домино...
 Дни в мае длиннее ночей в декабре,
 Но тянется время - но все решено!
Уже довоенные лампы горят вполнакала,
 Из окон на пленных глазела Москва свысока, -
 А где-то солдатиков в сердце осколком толкало,
 А где-то разведчикам надо добыть языка.
Вот уже обновляют знамена, и строят в колонны,
 И булыжник на площади чист, как паркет на полу, -
 А все же на запад идут и идут, и идут батальоны,
 И над похоронкой заходятся бабы в тылу.
Не выпито всласть родниковой воды,
 Не куплено впрок обручальных колец -
 Все смыло потоком народной беды,
 Которой приходит конец наконец!
Вот со стекол содрали кресты из полосок бумаги,
 Вот и шторы долой - затемненье уже ни к чему, -
 А где-нибудь - спирт раздают перед боем из фляги:
 Он все выгоняет - и холод, и страх, и чуму.
Вот уже очищают от копоти свечек иконы,
 И душа и уста - и молитву творят, и стихи, -
 Но с красным крестом все идут и идут, и идут эшелоны,
 А вроде по сводкам - потери не так велики.
Уже зацветают повсюду сады,
 И землю прогрело и воду во рвах, -
 И скоро награда за ратны труды -
 Подушка из свежей травы в головах!
Уже не маячат над городом аэростаты,
 Замолкли сирены, готовясь победу трубить, -
 А ротные все-таки выйти успеют в комбаты -
 Которого все еще запросто могут убить.
Вот уже зазвучали трофейные аккордеоны,
 Вот и клятвы слышны - жить в согласье, любви, без долгов, -
 И все же на запад идут и идут, и идут эшелоны,
 А нам показалось - почти не осталось врагов!..
  # 010

 1977     Про речку Вачу и попутчицу Валю (В.Туманову)…

Под собою ног не чую -
 И качается земля...
 Третий месяц я бичую,
 Так как списан подчистую
 С китобоя-корабля.
Ну а так как я бичую,
 Беспартийный, нееврей, -
 Я на лестницах ночую,
 Где тепло от батарей.
Это жизнь! Живи и грейся -
 Хрен вам, пуля и петля!
 Пью, бывает, хоть залейся:
 Кореша приходят с рейса -
 И гуляют "от рубля"!
Рупь - не деньги, рупь - бумажка,
 Экономить - тяжкий грех.
 Ах, душа моя тельняшка -
 В сорок полос, семь прорех!
Но послал господь удачу -
 Заработал свечку он! -
 Увидав, как горько плачу,
 Он сказал: "Гуляй на Вачу!
 Торопись, пока сезон!"
Что такое эта Вача -
 Разузнал я у бича, -
 Он на Вачу ехал плача -
 Возвращался хохоча.
Вача - это речка с мелью
 Во глубине сибирских руд,
 Вача - это дом с постелью,
 Там стараются артелью, -
 Много золота берут!
Как вербованный ишачу -
 Не ханыжу, не "торчу"...
 Взял билет, - лечу на Вачу,
 Прилечу - похохочу!
Нету золота богаче -
 Люди знают, им видней!
 В общем, так или иначе,
 Заработал я на Ваче
 Сто семнадцать трудодней.
Подсчитали, отобрали, -
 За еду, туда-сюда, -
 Но четыре тыщи дали
 Под расчет - вот это да!
Рассовал я их в карманы,
 Где и рупь не ночевал,
 И уехал в жарки страны,
 Где кафе и рестораны -
 Позабыть, как бичевал.
Выпью - там такая чача! -
 За советчика бича:
 Я на Вачу ехал плача -
 Возвращаюсь хохоча!

 ...Проводник в преддверье пьянки
 Извертелся на пупе,
 То же и официантки,
 А на первом полустанке
 Села женщина в купе.
Может, вам она - как кляча,
 Мне - так просто в самый раз!
 Я на Вачу ехал плача -
 Возвращаюсь веселясь!
То да се, да трали-вали, -
 Как узнала про рубли...
 Сотни по столу шныряли -
 С Валей вместе и сошли.
С нею вышла незадача, -
 Я и это залечу!
 Я на Вачу ехал плача,
 Возвращаюсь - хохочу!..
Суток пять как просквозило, -
 Море вот оно - стоит.
 У меня что было - сплыло, -
 Проводник воротит рыло
 И за водкой не бежит.
Рупь последний в Сочи трачу -
 Телеграмму накатал:
 Шлите денег - отбатрачу,
 Я их все прохохотал.
Где вы, где вы, рассыпные, -
 Хоть ругайся, хоть кричи!
 Снова ваш я, дорогие, -
 Магаданские, родные,
 Незабвенные бичи!
Мимо носа носат чачу,
 Мимо рота - алычу...
 Я на Вачу еду, плача,
 Над собою хохочу!
  # 011

 1977     Разговор в трамвае

"Граждане! Зачем толкаетесь,
 На скандал и ссору нарываетесь?
 Сесть хотите? Дальняя дорога?
 Я вам уступлю, ради Бога!
Граждане! даже пьяные!
 Все мы - пассажиры постоянные,
 Все живем, билеты отрываем,
 Все по жизни едем трамваем.
Тесно вам? И зря ругаетесь, -
 Почему вперед не продвигаетесь?!
 Каши с вами, видимо, не сваришь..."
 "Никакой я вам не товарищ!"
"Ноги все прокопытили..."
 "Вон уже дыра на вашем кителе!"
 "Разбудите этого мужчину, -
 Он во сне поет матерщину".
"Граждане! Жизнь кончается! -
 Третий круг сойти не получается!"
 "С вас, товарищ, штраф, рассчитайтесь!
 Нет? Тогда еще покатайтесь!"
  # 012

 1977     Снег скрипел подо мной…

Снег скрипел подо мной,
 Поскрипев, затихал,
 А сугробы прилечь завлекали...
 Я дышал синевой,
 Белый пар выдыхал, -
 Он летел, становясь облаками.
И звенела тоска, что в безрадостной песне поется,
 Как ямщик замерзал в той глухой незнакомой степи:
 Усыпив, ямщика заморозило желтое солнце,
 И никто не сказал: "Шевелись, подымайся, не спи!"
...Все стоит на Руси
 До макушек в снегу, -
 Полз, катился, чтоб не провалиться:
 Сохрани и спаси,
 Дай веселья в пургу,
 Дай не лечь, не уснуть, не забыться!
Тот ямщик-чудодей бросил кнут и - куда ему деться:
 Помянул о Христе, ошалев от заснеженных верст, -
 Он, хлеща лошадей, мог движеньем и злостью согреться,
 Ну а он в доброте их жалел, и не бил - и замерз.
...Отраженье свое
 Увидал в полынье,
 И взяла меня оторопь: в пору б
 Оборвать житие, -
 Я по грудь во вранье,
 Да и сам-то я кто?! Надо в прорубь.
Хоть душа пропита - ей там голой не вытерпеть стужу.
 В прорубь надо да в омут, но сам, а не руки сложа!
 Пар валит изо рта: эк душа моя рвется наружу, -
 Выйдет вся - схороните, зарежусь - снимите с ножа.
Снег кружит над землей,
 Над страною моей, -
 Мягко стелет, в запой зазывает...
 Ах, ямщик удалой, -
 Пьет и хлещет коней,
 А непьяный ямщик - замерзает.
  # 013

1977     Вадиму Туманову
(В младенчестве нас матери пугали…)
      В младенчестве нас матери пугали,
Суля за ослушание Сибирь, грозя рукой, -
Они в сердцах бранились - и едва ли
Желали детям участи такой.
А мы пошли за так на четвертак, за ради бога,
В обход и напролом, и просто пылью по лучу...
К каким порогам приведет дорога?
В какую пропасть напоследок прокричу?
Мы Север свой отыщем без компаса -
Угрозы матерей мы зазубрили как завет, -
И ветер дул с костей сдувая мясо
И радуя прохладою скелет.
Мольбы и стоны здесь не выживают -
Хватает и уносит их поземка и метель,
Слова и слезы на ветру смерзают, -
Лишь брань и пули настигают цель.
И мы пошли за так на четвертак, за ради бога,
В обход и напролом, и просто пылью по лучу...
К каким порогам приведет дорога?
В какую пропасть напоследок прокричу?
Про все писать - не выдержит бумага,
Все - в прошлом, ну а прошлое - былье и трын-трава, -
Не раз нам кости перемыла драга -
В нас, значит, было золото, братва!
Но чуден звон души моей помина,
И белый день белей, и ночь черней, и суше снег, -
И мерзлота надежней формалина
Мой труп на память сохранит навек.
И мы пошли за так на четвертак, за ради бога,
В обход и напролом, и просто пылью по лучу...
К каким порогам приведет дорога?
В какую пропасть напоследок прокричу?
Я на воспоминания не падок,
Но если занесла судьба - гляди и не тужи:
Мы здесь подохли - вон он, тот распадок, -
Нас выгребли бульдозеров ножи.
Здесь мы прошли за так на четвертак, за ради бога,
В обход и напролом, и просто пылью по лучу, -
К каким порогам привела дорога...
В какую пропасть напоследок прокричу?..
  # 014

 1977     Вадиму Туманову
(Был побег на рывок…)

Был побег на рывок -
 Наглый, глупый, дневной, -
 Володарского - с ног
 И - вперед головой.
И запрыгали двое,
 В такт сопя на бегу,
 На виду у конвоя
 Да по пояс в снегу.
Положен строй в порядке образцовом,
 И взвыла "Дружба" - старая пила,
 И осенили знаменьем свинцовым
 С очухавшихся вышек три ствола.
Все лежали плашмя,
 В снег уткнули носы, -
 А за нами двумя -
 Бесноватые псы.
Девять граммов горячие,
 Аль вам тесно в стволах!
 Мы на мушках корячились,
 Словно как на колах.
Нам - добежать до берега, до цели, -
 Но выше - с вышек - все предрешено:
 Там у стрелков мы дергались в прицеле -
 Умора просто, до чего смешно.
Вот бы мне посмотреть,
 С кем отправился в путь,
 С кем рискнул помереть,
 С кем затеял рискнуть!
Где-то виделись будто, -
 Чуть очухался я -
 Прохрипел: "Кака зовут-то?"
 И - какая статья?"
Но поздно: зачеркнули его пули -
 Крестом - в затылок, пояс, два плеча, -
 А я бежал и думал: добегу ли? -
 И даже не заметил сгоряча.
Я - к нему, чудаку:
 Почему, мол, отстал?
 Ну а он - на боку
 		И мозги распластал.
Пробрало! - телогрейка
 Аж просохла на мне:
 Лихо бьет трехлинейка -
 Прямо как на войне!
Как за грудки, держался я за камни:
 Когда собаки близко - не беги!
 Псы покропили землю языками -
 И разбрелись, слизав его мозги.
Приподнялся и я,
 Белый свет стервеня, -
 И гляжу - кумовья
 Поджидают меня.
Пнули труп: "Эх, скотина!
 Нету проку с него:
 За поимки полтина,
 А за смерть - ничего".
И мы прошли гуськом перед бригадой,
 Потом - на вахту, отряхнувши снег:
 Они обратно в зону - за наградой,
 А я - за новым сроком за побег.
Я сначала грубил,
 А потом перестал.
 Целый взвод меня бил -
 Аж два раза устал.

 Зря пугают тем светом, -
 Тут - с дубьем, там - с крутом:
 Врежут там - я на этом,
 Врежут здесь - я на том.
Я гордость под исподнее упрятал -
 Видал, как пятки лижут гордецы, -
 Пошел лизать я раны в лизолятор, -
 Не зализал - и вот они, рубцы.
Эх бы нам - вдоль реки, -
 Он был тоже не слаб, -
 Чтобы им - не с руки,
 А собакам - не с лап!..
Вот и сказке конец.
 Зверь бежит на ловца,
 Снес - как срезал - ловец
 Беглецу пол-лица.
...Все взято в трубы, перекрыты краны, -
 Ночами только воют и скулят,
 Что надо, надо сыпать соль на раны:
 Чтоб лучше помнить - пусть они болят!
  # 015

 1977     Райские яблоки

Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем, -
 Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом:
 Убиенных щадят, отпевают и балуют раем, -
 Не скажу про живых, но покойников мы бережем.
В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок -
 И ударит душа на ворованных клячах в галоп,
 В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок...
 Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то:
 Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел.
 И среди ничего возвышались литые ворота,
 И огромный этап - тысяч пять - на коленях сидел.
Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом,
 Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.
 Седовласый старик слишком долго возился с засовом -
 И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушел.
И измученный люд не издал ни единого стона,
 Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
 Здесь малина, братва, - нас встречают малиновым звоном!
 Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел.
Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?!
 Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб, -
 Ну а я уж для них наберу бледно-розовых яблок...
 Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.
Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
 Это Петр Святой - он апостол, а я - остолоп.
 Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок...
 Но сады сторожат - и убит я без промаха в лоб.
И погнал я коней прочь от мест этих гнилых и зяблых, -
 Кони просят овсу, но и я закусил удила.
 Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок
 Для тебя я везу: ты меня и из рая ждала!
  # 016

 1977     В одной державе с населеньем…

В одной державе с населеньем... -
 Но это, впрочем, все равно, -
 Других держав с опереженьем,
 Все пользовалось уваженьем,
 Что может только пить вино.
Царь в той державе был без лоску:
 Небрит, небрежен, как и мы,
 Стрельнет, коль надо, папироску,
 Ну, словом, свой, ну, словом, в доску.
 И этим бередил умы.
Он был племянником при дяде,
 Пред тем как злобный дар НЕ ПИТЬ
 Порвал гнилую жизни нить -
 В могилу дядю свел. Но пить
 Наш царь не смел при дяде-гаде.
Когда иные чужеземцы,
 Инако мыслящие нам
 (Кто - исповедуя ислам,
 А кто - по глупости, как немцы),
 К нам приезжали по делам -
 С грехом, конечно, пополам
 Домой обратно уезжали:
 Их поражал не шум, не гам
 И не броженье по столам,
 А то, что бывший царь наш - хам
 И что его не уважали.
Воспоминают паханы,
 Как он совал им ППШ:
 "Стреляй!" - На завтра ж - хоть бы хны!
 Он, гад, был трезвенник в душе.
 И у него, конечно, дочка -
 Уже на выданье - была
 Хорошая - в нефрите почка,
 Так как с рождения пила.
А царь старался, бедолага,
 Добыть ей пьяницу в мужья:
 Он пьянство почитал за благо...
 Нежней отцов не знаю я.
Бутылку принесет, бывало:
 "Дочурка! На, хоть ты хлебни!"
 А та кричит: "С утра - ни-ни!"
 Она с утра не принимала,
 Или комедию ломала, -
 А что ломать, когда одни?

"Пей, вербочка моя, ракитка,
 Наследная прямая дочь!
 Да знала б ты, какая пытка
 С народом вместе пить не мочь!
Мне б зятя, даже не на зависть...
 Найди мне зятюшку, найди!
 Пусть он, как тот трусливый заяц,
 Не похмеляется, мерзавец,
 Пусть пьет с полудня, - выходи!
Пойми мои отцовы муки,
 Ведь я волнуюся не зря,
 Что эти трезвые гадюки -
 Всегда - тайком и втихаря!
Я нажил все, я нажил грыжу,
 Неся мой груз, мое дитя!
 Ох, если я тебя увижу
 С одним их этих - так обижу...
 Убью, быть может, не хотя -
 Во как я трезвых ненавижу!"
Как утро - вся держава в бане, -
 Отпарка шла без выходных.
 Любил наш царь всю пьянь на пьяни,
 Всех наших доблестных ханыг.
От трезвых он - как от проказы:
 Как встретит - так бежит от них,
 Он втайне издавал указы,
 Все в пользу бедных и хмельных.
На стенах лозунги висели -
 По центру, а не где-нибудь:
 "Виват загулы и веселье!
 Долой трезвеющую нудь!"
Сугубо и давно не пьющих -
 Кого куда: кого - в острог,
 Особо - принципы имущих.
 Сам, в силу власти, пить не мог.
Но трезвые сбирали силы,
 Пока мы пили натощак,
 Но наши верные кутилы
 Нам доносили - где и как.
На митинг против перегара
 Сберутся, - мы их хвать в кольцо! -
 И ну гурьбой дышать в лицо,
 А то - брандспойт, а в нем водяра.
Как хулиганили, орали -
 Не произнесть в оригинале,
 Ну, трезвая шпана, кошмар!
 Но мы их все же разогнали
 И отстояли перегар.
А в это время трезвь сплотилась
 Вокруг кого-то одного,
 Уже отважились на вылаз
 Секретно, тихо, делово.
И шли они не на банкеты,
 А на работу, им на страх
 У входа пьяные пикеты
 Едва держались на ногах.
А вечерами - по два, по три
 Уже решились выползать:
 Сидит - не пьет и нагло смотрит,
 ...Царю был очень нужен зять.
Явился зять как по приказу:
 Ну, я скажу вам - ого-го!
 Он эту трезвую заразу
 Стал истреблять везде и сразу,
 А при дворе - первей всего.
Ура! Их силы резко тают -
 Уж к главарю мы тянем нить:
 Увидят бритого - хватают
 И - принудительно лечить.
Сначала - доза алкоголя,
 Но - чтоб не причинить вреда.
 Сопротивленье - ерунда:
 Пять суток - и сломалась воля,
 Сам медсестричку кличет: "Оля!.."
 Он наш - и враз и навсегда.
Да он из ангелов из сущих,
 Кто ж он - зятек? Ба! Вот те на!
 Он - это сам глава непьющих,
 Испробовавший вкус вина.
  # 017

 1977     Здравствуй, "Юность"…

Здравствуй, "Юность", это я,
 Аня Чепурная,
 Я ровесница твоя,
 То есть молодая.
То есть, мама говорит,
 Внука не желая:
 Рано больно, дескать, стыд,
 Будто не жила я.
Моя мама - инвалид:
 Получила травму,
 И теперь благоволит
 Больше к божью храму.
Любит лазить по хорам,
 Лаять тоже стала, -
 Но она в науки храм
 Тоже б забегала...
Не бросай читать письмо,
 "Юность" дорогая!
 Врач мамашу, если б смог,
 Излечил от лая.
Ты подумала, де, вот
 Встанет спозаранка
 И строчит, и шлет, и шлет
 Письма, хулиганка!
Нет, я правда в первый раз
 О себе и Мите...
 Слезы капают из глаз, -
 Извините - будет грязь -
 И письмо дочтите!
Я ж живая - вот реву, -
 Вам-то все повтор, но
 Я же грежу наяву:
 Как дойдет письмо в Москву -
 Станет мне просторно.
А отца радикулит
 Гнет горизонтально,
 Он - военный инвалид,
 Так что все нормально.
Вас дедуля свято чтит, -
 Говорит пространно,
 Все от Бога, говорит,
 Или от экрана.
Не бросай меня одну
 И откликнись, "Юность"!
 Мне - хоть щас на глубину!
 Ну куда я денусь, ну?
 Ну куда я сунусь?
Нет, я лучше от и до,
 Как и что случилось:
 Здесь гадючее гнездо,
 "Юность", получилось.
Защити (тогда мы их! -
 Живо шею свертим)
 Нас - двоих друзей твоих, -
 А не то тут смерть им.
Митя - это... как сказать?..
 Это я с которым...
 В общем, стала я гулять
 С Митей-комбайнером.
Жар валил от наших тел
 (Образно, конечно), -
 Он по-честному хотел -
 Это я - он аж вспотел, -
 Я была беспечна.
Это было жарким днем
 Посреди ухаба...
 "Юность", мы с тобой поймем:
 Ты же тоже баба!
Да и хоть бы между льдин -
 Все равно б случилось:
 Я - шатенка, он - блондин,
 Я одна и он один.
 Я же с ним училась!
Зря мы это, Митя, зря, -
 Но ведь кровь-то бродит...
 Как не помню - три хмыря,
 Словно три богатыря...
 Колька верховодит.
Защитили наготу
 И прикрылись наспех, -
 А уж те орут: "Ату!" -
 Поднимают на смех.
Смех - забава для парней -
 Страшное оружье!
 Но а здесь - еще страшней,
 Если до замужья.
Наготу преодолев,
 Срам прикрыв рукою,
 Митя был как правда лев.
 Колька ржет, зовет за хлев,
 Словно с "б" со мною...
Дальше - больше: он закрыл
 Митину одежду,
 Двух дружков своих пустил...
 И пришли сто сорок рыл
 С деревень и между...
P.S. Вот люблю ли я его?
 Передай три слова
 (И не бойся ничего:
 Заживет - и снова...), -
Слова, надо же вот, а! -
 Или знак хотя бы!..
 В общем, ниже живота...
 Догадайся живо! Так
 Мы же обе - бабы.
Нет боюсь, что не поймешь!
 Но я - истый друг вам.
 Ты конвертик надорвешь,
 Левый угол отогнешь -
 Там уже по буквам!
  # 018

 1977     Михаилу Шемякину под впечатлением от серии "Чрево"

И кто вы суть? Безликие кликуши?
 Куда грядете - в Мекку ли в Мессины?
 Модели ли влачите к Монпарнасу?
 Кровавы ваши спины, словно туши,
 А туши - как ободранные спины
 И ребра в ребра ...нзят и мясо к мясу.
Ударил ток, скотину оглуша,
 Обмякла плоть на плоскости картины
 И тяжко пала мяснику на плечи.
 На ум, на кисть творцу попала туша
 И дюжие согбенные детины,
 Вершащие дела не человечьи.
Кончал палач - дела его ужасны,
 А дальше те, кто гаже, ниже, плоше
 Таскали жертвы после гильотины:
 Безглазны, б